– Не проблема! Пусть будет, – мне уже нравится мой новый сосед, но я решил изучить его поболее и засыпал вопросами. – А тут что задумал, полковник, золото партии ищем или полигон открываем? Для учений?

Нет, я не следователь, не участковый и далеко не любопытный сплетник, но, посудите сами, я же должен знать, кто ко мне в соседство подкрался! К моей радости, Сансаныч оказался удивительно легким до общения и с открытой душой человеком. А ещё есть у меня такая дурная привычка, – щекотать людей на предмет наличие чувство юмора.

– Купил я этот участок. Буду строиться, – рейнджер оказался серьёзней, чем я думал.

– О! Наконец-то! Наконец-то пришёл инвестор и в наши края! Дом для всей семьи? Семья большая?

– Нету семьи. Один я. Вот построю и женись тогда.

– О, как! "Первым делом самолёты?" Ладно, бывает. Потом поговорим.

– А ты сам откуда, Шамиль? Давно тут?

– "Кавказ подо мною. Один в вышине стою над снегами у стремнины"… Из Кавказа я. Дагестан знаешь?

– А чё не знаю! Конечно знаю! Много ребят служили со мной. Отличные ребята!

– Я тоже нормальный… А тут я всю жизнь. Так получилось… Давно этот кусок земли, забытый богом и людьми, искал себе хозяина. Хорошо, что полковник, а не чиновник. Не люблю чиновников. Только вот, мусора много. Кругом все строились и всё бросали сюда. Я, конечно, призывал их к совести, но где её взять сегодня, совесть эту!.. Так что придется тут попотеть не хило. Справишься?

– Разберемся. И не такие брали бастионы!

А ещё мне понравился его оптимистический настрой. И я не мог упустить возможность и даже необходимость познакомиться поближе с моим новым соседом.

– Полковник, ты вот что…Ты не шуми с этим лесным зверем, отложи в сторону. Выходной день сегодня, Я тебе дам электропилу и удлинитель перекину через забор. Работает, как электробритва. А зверь эту я заберу, посмотрю, почему хандрит. Починю.

– Нет проблем! Я оплачу.

– Оплатишь бабушке на базаре, тут тебе не базар.

– Ну, спасибо тогда. Должен буду.

– Ты должен будешь вечером зайти ко мне на ужин – накормим тебя горячим, сироту. И вот что ещё. Тут у тебя в углу крапива растёт, ты её не коси. Пусть растёт.

– Для кур?

– Для мужчин!

– Что, веники в баню?

– Я не знаю, почему в этих краях не популярна крапива, но на Кавказе уже за первыми всходами охотятся и готовят вкуснейшие чебуреки. Сто процентный витамин "Е" и много йода. Так что, не коси. Угощу тебя вкусными чебуреками.

– Принято! Попробую.

Вечером Сансаныч у меня в кухне уже хвалил маринованные красные помидоры и горячий, пахучий райским ароматом пирог моей жены. В процессе уничтожения ненавистной бутылки коньяка мне удалось узнать много подробностей о его службе, пока не допрыгал до полковника и в отставке ушёл досрочно из-за конфликта с начальством: отстаивал честь офицера – ай да молодец! У меня сосед будет настоящий полковник танковых войск! Да ещё с такой маршальской фамилией! Ведь сам я тоже служил в танковых, – выпили за это. Холостяк! – берегитесь бабы нашего района! Выпили! Да что там района, – области, всея страны! Мужик – аршин в плечах, строен как сосна столетняя! Красавец! Выпили и за это. А голос! Голос! Мог бы Левитана заменить! Да ещё и песни под гитару так ловко затягивает, что жена моя аж прослезилась. Снова выпили. За это, за то, – за всё! Прощаясь, Сансаныч выронил уверенным командирским басом: " Построюсь и женюсь!"

Описать, что дальше происходило с моим соседом, мне не хватит ни таланта божьего, ни слов, ни эмоций, но я попробую простым языком рассказать всё, как было на самом деле и почему он прославился ловеласом.

Полковник меня опять удивил. Не прошло и месяца, как он буквально на моих глазах одержал первую оглушительную победу над джунглями на своём полигоне. Приказал всем давно жаждущим смерти деревьям превратиться в благодатный пепел, пригнал откуда-то экскаватор, выкорчевал остатки старой жизни и тоже отправил их вслед за своими кронами. Передо мной засияли прерии, где начались окопные работы для фундамента. Тут я уже решил вмешаться в его победоносное наступление. Не хочется же, чтобы потом власти посадили его в гауптвахту за незаконное строительство, отклонения от проекта. Я уже проходил эти пытки кабинетных жандармерий контролирующих, указывающих, разрешительных инстанций во власти.

– Слушай, у тебя есть разрешение на строительство? Проект? Имей в виду, враг не дремлет! Шаг влево, шаг вправо – капитуляция и штраф не хилый!

– Обижаешь полковника, Шамиль! Конечно есть!

Он резво достал из машину проект, развернул и отрапортовал с достоинством:

– Такого проекта у вас в городе нет ни у кого! Австрийский архитектурный стиль! Фахверковый дом!

– Офигеть! Красота, да и только! Так, полковник, я тебе помогаю, – даже не спорь со мной! У меня опыт, строил я уже три раза, тут много практических вопросов и без меня тебе не обойтись. Но помогаю я с одним безоговорочным условием!

– Докладывай! – Сансаныч улыбнулся.

– Ты, полковник, давно с бабой-то по-тесному общался?

– По-тесному давно. Были учебные стрельбы, но учёба заканчивалась после первого или второго же выстрела.

– А что так? Не по душе? Не по телу?

– Да как-то не выстреливает ничего из сердца!

– Во-о-от! Вот, о чем я и хотел с тобой договориться! Давай так… В общем, вот тебе моё условие: Я тебе помогаю, а ты женишься только с моего одобрения!

– Объясни. Хочешь бегать к моей?

– Сансаныч, чтобы я никогда такое больше не слышал! Даже в шутку! Запомни, я из Кавказа, я горец и воспитан по законам гор! Чужая жена для меня существует только как чужая или как сестра! Раньше за такое просто убивали! Жестоко убивали. Так я воспитан. Теперь объясняю. Пока ты за танковой броней прятался от баб, я с ними работал, общался, изучал их, писал о них в журналистские годы. Если ты помнишь, я говорил тебе, что я в газете работал. Так вот, ты мужик настоящий, и мне ты нравишься, я хочу, чтобы мы тут жили как настоящие друзья, с кем можно и нужно делить и радость, и печаль, чтобы мы жили как родные братья и поэтому я не хочу, чтобы возле тебя появилась размалеванная курица без головы и прокудахтала нашу дружбу. Если же ты ещё раз заподозришь меня в пошлых мыслях, я тебе накажу по законам гор! Я старше тебя и опыта жизни среди людей у меня побольше. Дошло?

– Так точно, товарищ Шамиль!

– Вольно! А теперь давай по проекту. Всякую стройку нужно начинать с разметок…

2

Не буду вас утомлять подробностями процесса стройки, мой читатель, но итог таков: Ворошилов за полгода трижды в кровь разбил себе пальцы, дважды падал с лестницы, оброс, как бомж, стал напоминать образ Пятницы из знаменитого романа Дефо, почернев до самых пяток, один раз умеренно запил и отдохнул неделю и.. построил шикарный дом-блиндаж в австрийском стиле. Сам, своими собственными руками и только при одном помощнике. Нет, не я, а молодой крепкий наёмный паренек Андрей. Ну, конечно, и я помогал. Советом в большей степени, инструментом и разгрузи-загрузи – в меньшей степени.

– Оставить пораженческое настроение! Ранение не повод для отступления! Ни шагу назад! – не это ли характеризует его боевое настроение! Настоящий полковник, да и только!

Разумеется, я поддерживал его и в этом рвении к победе словами Расула Гамзатова:

– "Мужчина рождается дома, а погибает на поле боя"! А стройка и есть твоё поле боя, полковник!

К окончанию стройки мы с Сансанычем подружились вдрызг. И шутили, как хотели, и спорили и даже ругались по поводу, но никогда не отворачивались мордами, обижаясь друг на друга.

И вот, стоим вдвоём в саду, смотрим и любуемся новым домом. Полковник от гордости вырос на целый метр, исхудал, глаза малость утонули в череп, но радость на его лице компенсировала все эти потери.

И ещё вот в чем я убедился. Золотая, просто гениальная черта характера моего нового друга: Сказал – сделал! Очень, ну очень редко я встречал такую обязательность даже у, казалось бы, серьезных особей мужского пола. С такими полу мужчинами я сразу разрываю не только дипломатические, но и политические отношения. Попросту говоря, я их вычеркиваю из моей биографии и черепного винчестера. И вам советую того же. Тьфу на них!

Ворошилов оказался супермужчиной, супер соседом, супер порядочным человеком. И я его зауважал вусмерть. Но…

Ну что за черт! Что за холера такая! Почему таким мужчинам до выстрела в висок не везет женщинами! Почему?

Стоим в саду. Любуемся красотой фасада. И я рублю ему правду матку:

– Вот теперь самой время жениться. Скоро зима. Но я должен знать всю правду о тебе, извини…Что с бывшей? Когда расстались? Причина?

– Ну что… Прибежал я как-то домой во время дежурства по части – бумаги какие-то нужно было взять, – а она в пастели с другим.

– О, как! А у тебя в кобуре пистолет с полной обоймой…

– Что, надо было приговорить её? Ну, нет! На хрена мне из-за дуры жизнь портить! Отдежурил, как надо, на следующий день с чемоданом в офицерское общежитие и – на развод. Пусть кувыркается с кем хочет.

– Дети? Кто есть?

– Сын. Пятнадцать было тогда ему. Начал ещё мать свою, блядину, защищать. Размазал ему сопли с кровью по харе и пошел. Вот и вся история.

– Как давно?

– Пятнадцать лет уже прошло. Тогда я майором ещё был. Потом поступил в академию и уехал к чёртовой матери от неё подальше. Бегала ещё за мной со слезами, тварь блудная.

– И больше не женился?

– Нет. Не до них было. И даже не хотел.

– О, как запущено! Ничего. Исправим. Только, полковник, у нас договор, – помнишь? Без моего одобрения, – ни-ни! Договор дороже денег!

– Помню, Шамиль, помню. На тебя и надеюсь, чтобы не вляпаться опять.

На том и остановились. Я не стал говорить полковнику, что я уже с чудом остался в живых на передней от яростного наступления одной дамы неопределенного возраста с нашей улицы. Уж больно яростно она интересовались личным делом полковника вплоть до семейного положения и материального обеспечения. Если бы она узнала, что Ворошилов отставной полковник, да ещё и холостой, она бы меня убила точно. Я, конечно, не из трусливых и занял бы круговую оборону, но женская словесная психотерапия, заправленная слезами и мольбой, даже меня могут довести до безоговорочной капитуляции. В общем, спас я безвинно приговоренного полковника от верной гибели, будучи утопленным в болоте женского эгоизма и женской природной алчности. Выполнил я основной завет мужской солидарности – не сдавать своих и вздохнул облегченно.

3

Вечером того же дня мы с полковником, уединившись в его новенькой кухне в окружении реактивных снарядов в виде пару бутылок коньяка и при полном тыловом обеспечении в виде копченной колбасы и уже порезанного лимона, в строжайшей тайне начали разрабатывать сверхсекретный план под кодовым названием "Борьба Боса" с целью захвата в плен и завоевания сердец женского пола до наступления холодов. Озабоченные глаза моего друга меня немного смутили, и я решил дать разрядку перед боем.

– Не робей, полковник! Вперед на мины! Мы же с тобой танкисты! А мин будет много. Наша задача преодолеть минное поле и найти свою, то есть, твою женщину и водрузить знамя любви в её золотом или хотя бы позолоченном сердце! Ту, единственную твою! Понял? Понял. Молодец.

– Есть некоторое волнение перед минным полем. Успел и молодость забыть. Я даже не знаю, как знакомятся теперь. Мы приглашали на танцы, в кино приглашали, а как теперь? Понятия не имею.

– В ресторан! Теперь только в ресторан, дорогой мой друг. Но не сразу. Не дай бог узнают, что ты парень денежный, – труба тебе! Прилипнут как грязь к гусеницам танка! А ещё, не дай бог, узнают, что ты отставной полковник, – пиши сразу завещание! Или застрелись из наградного пистолета.

Полковник аж покраснел. Смутился. Потом вспотел, растерялся.

– Что, всё так плохо?

– Нет, не всё так плохо, а гораздо хуже. У тебя нет времени размениваться. Надо один раз и до полной победы. Женщин одиноких в стране больше, чем солдат в твоей дивизии, Сансаныч. Выбирай – не хочу! Больше половины их них хотят выйти замуж не за тебя, а за твои деньги, за твой дом. А нам это надо? Нет, нем надо. Нам надо любовь! Чтобы она полюбила тебя как мужчину, как личность, чтобы полюбила твои мозги, твою душу, твое тело, твои золотые руки. Поэтому не торопись, аккуратно. И без суеты. Давай, наливай, выпьем за это.

Ворошилов дружеской рукой заправил наши хрустальные котёлочки-рюмки, и мы "от винта" вместе с рюмками опрокинули головы назад.