– Пусть бы ты всему миру сказал – легче мне! Пред людьми покаюсь, и они простят, а ты, сволочь, хуже всех, – не хочу быть обязан тебе, гордец ты и еретик! Сгинь, да не введёшь меня в кровавый грех!
– Тебя, дурак, ценят, – говорит, – о тебе думают, ревность твою к работе заметили, разуму твоему хотят воздать должное. И вот ныне я предлагаю тебе даже на выбор два послушания: хочешь ли ты в конторе сидеть, или – в келейники к отцу Антонию
звездою сверкает предо мной лицо отца Антония, и все мысли, все чувства мои – около него, словно бабочки ночные вокруг огня. С ним беседую, ему творю жалобы, его спрашиваю и вижу во тьме два луча ласковых глаз
здесь люди свободно и сыто живут; здесь открыты пред ними мудрые книги, – а кто из них богу служит? Только слабые и бескровные, вроде Гриши, остальным же бог – только защита во грехе и источник лжи