За спиной послышался легкий смешок. Виктор кипел от ярости. Будь они сейчас где-нибудь в другом месте, он мог бы развернуться и с легкостью свернуть шеи всем тем, кто смел смеяться над ним. Они боялись его, знали, что никто из них не мог даже близко сравниться с ним, но сдержался, ведь именно этого срыва сейчас ждали его недоброжелатели.

– Вам есть что сказать? – повторился вопрос с трибуны.

– Последнее время качество новобранцев стремительно падает…

– Послушайте, капитан, легко винить кого-то другого в своих промахах, но в вашем случае это выглядит слегка странно.

Один из высших офицеров открыл лежавшую перед ним папку, пролистал несколько страниц и остановился в самой середине.

– Шило Виктор Вячеславович. Гвардии капитан. Боевой офицер. Пилот «Громовержца». Дважды ранен под Шоггурдом. Служил в 59 отдельной механизированной группе в Нафрине. Неполный кавалер ордена Славы. «…проявил доблесть и отвагу в битве за ущелье Саргун, где грамотными действиями помог «соколиной стае» удержать позиции и не дать звену Бешеных Псов прорваться в тыл основных сил Клана». – затем закрыл личное дело капитана и продолжил уже немного издевательским тоном. – Слишком много похвалы для такой детской отговорки. Мы о вас навели справки в Главном Управлении и были сильно удивлены как у такого опытного офицера такие детские ошибки.

– Я не хочу оправдываться.

– Никто вас и не просит. Дьявол кроется в деталях. Дети гибнут; наши будущие воины не проходят контрольных испытаний в вашей группе. Смертность просто зашкаливает. Из двадцати с лишним в последней группе едва выжил только один, и тот должен пробыть в медблоке приличное время, потеряв драгоценные дни для освоения боевой техники.

– Моей вины здесь нет.

– Ошибаетесь, товарищ капитан. Если на ком и лежит вина за все случившееся, то только на вас. Как вы это не понимаете?

Он понимал. Прекрасно. Гораздо лучше, чем кто-либо из присутствующих, просто не хотел этого говорить на публике.

– Совет хочет поднять вопрос о вашей демобилизации. Только награды и регалии все еще спасают вас от незавидного и бесславного конца.

– Я понимаю, – Виктор тихо произнес эту фразу, буквально выдавив ее из своей груди. – Дайте мне шанс.

– Что, простите.

– Шанс. Всего один. Я подготовлю вам первоклассных бойцов.

– Время упущено, капитан. Командование готовит полномасштабное наступление. Укомплектовываются последние роботизированные звенья – вам просто не хватит времени для подготовки.

Потом наступила тишина. Виктор вслушивался в нее, ловя мельчайшие звуки, стараясь не пропустить ни единого слова из разговора шептавшихся между собой офицеров. Каждый из них время от времени поглядывал в его сторону. Капитан стоял прямо – не хотел показывать своего недовольства всем вышесказанным, но в душе понимал, что именно сейчас решается его судьба.

Затем один из трех высших офицеров поднялся на ноги. Его лицо не выражало никаких эмоции. Такие он видел разве что у палачей и судей, выносивших свои приговоры подсудимым.

– Приняв во внимание все ваши заслуги, капитан, мы все же не можем нарушить приказ командования клана и оттянуть сроки пополнения резервов – это не в нашей компетенции. К счастью или к сожалению, но вам придется забыть о будущей работе инструктором. После того как наш Клан вернет потерянные территории, мы будем вынуждены распрощаться с вами, капитан. Вопрос о внесении ваших генов в священный пул так же будет рассмотрен отдельной коллегией в соответствующем порядке.

2.

«… он улетал. И черный взмах крыла покрыл собою небеса.»

Проснувшись, он мало что помнил, ну разве что последние секунды того самого вечера, где он, вопреки всему, выжил и стал первым.

В груди немного покалывало. Было тяжело дышать. Дотронувшись свободной рукой до источника боли, он наткнулся на плотную перевязку. Теперь все стало ясно – удар соперника все же сломал несколько ребер, хотя в тот момент, когда он мчался со всех ног, боль не давала о себе знать. Однако сейчас это вряд ли могло оправдать того состояния в котором он находился все это время.

Комната больно блестела. Лампы дневного света горели так ярко, что свет от них резал глаза, словно стеклом. Понадобилось время, чтобы привыкнуть, но к тому времени его уже осматривал один из вошедших врачей. Худощавый дядька средних лет, одетый в длинный белый халат, распахнутый на все пуговицы, он молча изучал показания приборов, подключенных к его телу.

– Долго я здесь? – спросил мальчуган, глядя на доктора.

Тот ничего не ответил. Даже не соизволил посмотреть на него, отвернувшись и подойдя к единственному столу в медблоке. На нем лежали инструменты, парочка шприцов и еще какие-то мелочи, разглядеть которые было невозможно.

– Я прошел испытание, правда? Я сделал все, что от меня требовалось.

Опять молчание.

Это злило парня и он решил во что бы то ни стало вытянуть хотя бы несколько слов из этого человека.

– Да скажите же мне что-нибудь!

Потом завелся кашлем. Боль от каждого напряженного выдоха, жарким огнем распространялась по всему телу. Грудная клетка вздулась и была готова взорваться от такого. Док, наконец, обернулся. Его равнодушный взгляд упал на бледное лицо парня, после чего тело развернулось и так же равнодушно подошло к нему.

– Помолчи.

– Мне кто-нибудь скажет, что произошло?

– Скажут, – холодно ответил док. – Но не сейчас. – потом наклонился над ним и стал светить фонариком в глаза. – Кто был последним с кем ты встретился?

– Я…я не помню. Было темно. Мы наткнулись друг на друга внезапно. Потом схватка.

– Он ударил тебя чем-то тяжелым?

– Нет. Почему вы так решили?

– Ребра, – док указал пальцем на бинты. – Сломали так, будто били чем-то очень тяжелым.

– Это были его ноги. Набойки на носках армейской обуви. Я не успел среагировать и отбить удар. Было больно.

Доктор выпрямился. Результаты обследования явно не радовали его, но приказ капитана «…поднять его на ноги» не давали ему расслабиться. Сейчас он думал как бы сделать все быстро и успеть к концу недели.

– Расскажи все, что помнишь. Это поможет мне вернуть тебя в строй.

– Если я сделаю это меня зачислять в боевой корпус?

Доктор усмехнулся. На бледно-мертвом лице заиграла улыбка.

– А что еще ты хочешь?

– Хочу поскорее попасть в настоящую учебку. Своими глазами посмотреть на машины, сесть за штурвал «Громовержца», может даже увидеть «Карателя».

– Вот как? – врач удивленно развел руками, где уже дымилась сигарета. – Кто знает, может в самом скором будущем так оно и произойдет.

– Я победил, – продолжал говорить парень, – Я выжил, оставил позади всех своих соперников. Разве по правилам меня не должны отправить на мехбазу.

– Всему свое время, парень. Не торопи события.

Затем прозвучал короткий гул. Доктор сжал губами желтый фильтр сигареты и подошел к виртуальной связной панели, где спустя секунду появилось изображение капитана.

– Он еще очень слаб. – говорил доктор.

– Как долго это продлится? Я же просил сделать все с максимальной скоростью.

– Я не волшебник, Виктор. Мои возможности тоже ограничены. Он же, черт возьми, еще ребенок!

– Этот ребенок несколько дней назад убивал подобных себе.

Доктор обернулся, чтобы посмотреть на лежавшего мальчугана, и до сих пор не мог поверить как такой худенький, почти лишенный плотной мускулатуры, парень был способен хладнокровно убивать своих одногодок. Затем вернулся к разговору с капитаном.

– Что ты от меня хочешь?

– Поставь его на ноги.

– Я работаю над этим.

– Работай больше.

– Все что в моих силах, капитан.

– Докладывай мне о его самочувствии каждые четыре часа. Даже ночью. Я обязан знать, когда он сможет продолжить тренировки.

– Дело твое, Виктор. – доктор согласно поднял руки и отключил связь.

– Это было наш инструктор?

Парень постарался приподняться на локтях, чтобы посмотреть доктору в глаза, но попытка оказалась безуспешной.

– Да, – коротко ответил док. – тот еще сукин сын.

– Почему вы так говорите о нем?

– Я не одинок в таком мнении, мальчик.

Потом док еще раз подошел к больничной кровати, проверил все приборы и быстро ушел, заперев за собой дверь. Роботы приступили к своей работе, повторно проводя диагностику и вводя все необходимые препараты через силиконовые медицинские трубки. Жидкость алого цвета медленно ползла по прозрачным тоннелям, все больше напоминая кровь, сочившуюся из открытой раны.

Вскоре она попала в его вены и приятным теплом разлилась по всему организму. Парень погрузился в сон. Не в силах сопротивляться, его сознание утонуло в накрывающей власти Морфея, все сильнее погружаясь в сновидения и воспоминания прошлого.

3.

Дул холодный, почти ледяной ветер. Солнце уже давно миновало ту границу, за которой теплое прикосновение лучей больше напоминает издевку – они не грели, скорее просто скользили по поверхности полигона, напоследок давая увидеть черную лесополосу чуть дальше на севере, куда им всем предстоит двигаться, чтобы схлестнуться со смежной группой офицера Малковича.

– Тебе страшно, Макс, – спросил смуглый парень. – Тебя всего трясет.

– Это все погода, – коротко ответил паренек, – ну и адреналин. Со мной все в порядке.

– Конечно. Посмотрим кому сегодня повезет.

Ветер хлестко ударил его по лицу, после чего взметнулся вверх и полетел в сторону, унося за собой поднятую пыль и маленькие частички песка, образуя небольшие завихрения. Близился закат, а с ним и начало последнего, контрольного испытания. Макс долго ждал этого момента, еще со времен школьной четырехлетки, когда он впервые услышал о них. Тогда это казалось чем-то удивительным, прекрасным, похожим на подвиг Геракла или Ахиллеса. Все только и делали, что говорили об этом. Даже педагоги, работавшие с ним и проводившие почти все свое время с его сверстниками, часто упоминали испытания, как одну из важнейших вех в жизни каждого из них.

– Готовность пятнадцать минут!

Инструктор вышел вперед, ловко выпрыгнув из подъехавшего БТРа, напоминавшего кузнечика-переростка с оскалившимися во все стороны пулеметами, после чего, встал напротив, окинув взглядом всех своих подопечных. Молча проследил за бежавшей вдалеке черной точкой, гнавшей на всей скорости к противоположному краю черного леса, и закурил. Группа Малковича шла второй и должна была начать свой путь с небольшим преимуществом, заходя с более пологой местности, что несомненно было хорошим плюсом, но капитан почему-то проигнорировал это, хотя каждому из шестнадцатилетних мальчуганов, прошедших курс лекций и занятий по тактике и ориентированию, было четко понятно к каким последствиям это может привести во время испытания.

– Почему он все время молчит? – спросил кто-то сзади.

Макс не повернулся, хотя и узнал голос своего друга Сэма. Он был приемным в своей семье, что слегка сказывалось на его отношении к сверстникам, любившим подтрунивать его каждый раз, едва завидев. Родители не смогли найти ему место среди своих, клеймо «вольняги» дамокловым мечом висело над ним все время, и после очередной драки, чуть было не закончившейся смертью, его приняли в группу.

– Он всегда молчит. Только на лекциях иногда говорит. Хотя я сам не понимаю зачем нам нужны все эти инструкторы? Данные, информация, сведения об оружии – все есть в базе компьютера. На кой черт…

– Тихо! – перебил его кто-то другой.

Капитан повернулся к своей группе. Точка вдалеке окончательно слилась с линией лесного массива и была вне зоны видимости боевого офицера. Солнце окончательно рухнуло за горизонт, оставив небу кроваво-алый след.

– Мама всегда пугала меня закатом. Говорила так умирает солнце.

– Сказки,– ответил Сэм и тут же встретился со взглядом капитана, шагавшего прямо к нему. Его глаза скрывались за очками-хамелеонами, но мальчуган кожей ощущал этот прямой, холодный и безжалостный взгляд даже сквозь черные стекла. Остановившись всего в шаге от него, Сэм напряг мышцы пресса, готовясь к удару, как вдруг в воздухе, прямо над головами, пронеслись несколько штурмовых истребителей «Визигот». Вытянутая тень быстро проползла по почве полигона, после чего железные пташки, немного набрав высоту, ушли на второй круг. Все сконцентрировали внимание на боевых машинах, на мгновение забыв о предстоящей схватке с противоположной группой. Истребители разрезали мрачное небо, то поднимаясь высоко вверх, то камнем падая вниз, уходя в бреющий полет, держась от земли в каких-то двадцати метрах.

– Слушай мою команду! – скомандовал инструктор, возвращаясь дальше на пустырь, где его было лучше видно каждому из подопечных. – Сегодня ваши контрольные испытания. Вам предстоит встретиться с группой Малковича. Все, что вам требуется знать перед схваткой – не оставляйте фланги пустыми. Для будущего пилота боевого меха – это жизненно важное правило. Всегда держите противника перед собой, только так вы сможете максимально повысить свои шансы на победу. Если он зашел вам с фланга – смерть, если зашел с тыла – смерть гарантированная. Не забывайте этого!

Ветер на полигоне стал усиливаться. Песок резал глаза, небо постепенно закрывали тучи. Кто-то передал по рации капитану о готовности группы Малковича, и когда последние слова были сказаны, инструктор выстрелил сигнальной ракетой в воздух, дав старт самому важному испытанию в жизни мальчишек.

Группа ринулась вперед, рассыпавшись, как горох, по всей ширине дороги, быстро удаляясь от места сбора. Макс бежал чуть позади, стараясь экономить силы. Схватка с группой Малковича могла затянуться и его детский разум, еще не совсем понимавший, что его ждет впереди, начинал представлять внутри себя бой с одним из соперников. Ему казалось, что все закончится быстро. Наверное, он не сможет даже и заметить, как вокруг никого не останется, а сам он, глубоко выдохнув, окажется последним выжившим.

Впереди замаячили первые элементы полосы препятствий. Несколько высоких заборов не представляли особой проблемы для него и Макс смело ускорился для прыжка. Два мальчугана, бежавших впереди всех, перемахнули через грубо сколоченные доски, плюхнувшись в топкую жижу, и тут же встретились с искрившейся лавиной пуль, полетевших откуда-то из сокрытых дотов. Пулемет застрекотал с такой силой, что некоторым показалось будто огонь вела целая рота, прятавшаяся в глубине перекопанной полосы препятствий, замаскировавшись в складках местности. Один из парней закричал. Алая кровь хлынула из пробитой груди и хрупкое тельце, не выдержав встречи с маленькой свинцовой смертью, облокотилось на край деревянной доски. Перед глазами все поплыло. Детские крики смешались со стрекотом пулемета, образовав неразборчивое месиво из звуков, за которым никто ничего не мог разобрать. Потом выстрелы прекратились. Группа упала в грязь, стараясь проползти под пулеметным огнем как можно ближе к окопу, а затем канатной лестнице, по которой им всем предстояло пройти дальше к лесу. Макс оглянулся. Сердце бешено стучало в груди. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал, чтобы оно так сильно колотилось внутри него. Вены на висках набухли, словно почки на деревьях весной. Он ощущал каждый удар, каждую пульсацию, отдававшейся в его ушах ударами чжаньгу, но продолжал лежать, утопая почти полностью в неприятной черной жиже. Затем он увидел одного из раненых. Его тело повисло на краю деревянного препятствия, а из раны хлестала кровь. На маленьком теле все было алым от этого, а сама рана зияла огромной дырой, предвещавшей скорую и бесславную гибель.

– Пойдем! – крикнул Сэм, подтягивая Макса за шкирку, – пойдем тебе говорю!

Несколько десятков метров, почти вплотную к земле, вся группа ползла по пластунски, чуть ли ртом не глотая грязь и цепляя головой висевшую колючую проволоку. Неподалеку ожил пулеметный расчет. На этот раз били откуда-то сбоку, не давая шанса поднять голову. Близился конец грязевого этапа и вскоре им предстояло подняться по канатной лестнице. Но те, кто дополз к назначенному месту, не спешили выпрямляться – огонь велся уже с двух точек.

– Вставай! – кричал смуглый паренек на своего друга, лежавшего впереди и не дававшего остальным протиснуться вперед. – Долго думаешь тут торчать!?

Над головами свистели пули. Несколько пареньков, отважившихся встать, тут же упали обратно в грязь; кто-то закричал во все горло и заплакал. Кровь и осколки костей черепной коробки разбросало во все стороны. Тело обмякло и погрузилось в грязь, больше неспособное подняться. Стрельба опять прекратилась. Воспользовавшись моментом, смуглый парень рванул вперед, вцепившись своими маленькими руками в толстые канаты, принявшись карабкаться на самый верх. Руки скользили, повсюду в бетонной стене виднелись пулевые отверстия и сил едва хватало, чтобы удержаться на такой высоте и не упасть вниз. За ним последовали и остальные. Макс шел четвертым, но все равно чувствовал жуткий страх внутри себя. Он подгонял его, заставляя то и дело ступать мимо веревочной лестницы. Пару раз это могло стоить ему жизни, но в последний момент ему все же удавалось ухватиться за канат, подтянувшись вверх и закрепившись уже обеими ногами.

На верху стало немного легче. С такой высоты он мог увидеть насколько огромной была полоса препятствий и как многого им не рассказывал на лекциях инструктор. Длиной почти в километр, она расширялась в нескольких местах, после чего сужалась, как сопло, вытягиваясь в длинную кишку, по обеим сторонам которой, будто прыщи, торчали бетонные пулеметные точки.

Сэм подтолкнул его вперед, ближе к тросу. Последние парни из его группы поднимались на верх, все в грязи, чумазые, словно шахтеры из забоя. Каждого трясло от холода. Ветер безжалостно обдувал мокрые тела, заставляя мышцы мальчуганов непроизвольно сокращаться, чтобы сохранить внутри себя живительное тепло. Солнце уже давно было за горизонтом. В свои права вступала госпожа ночь, а вместе с ней и та температура, опускавшаяся чуть ли не до пяти градусов выше нуля. Нужно было спешить. Этот вывод читался в глазах каждого, кто сейчас стоял на бетонной верхушке у троса, ожидая своей очереди спуститься вниз. Но там их ждало еще больше проблем и трудностей. Грязь не сразу, но высохла, превратив одежду в полутвердый панцирь, от которого бежать было уже не так легко. Кто-то даже обмолвился, что едва ли эту жижу можно было назвать обычной смесью песка и воды, в ней было что-то еще, что и превратило одежку в непригодное затвердевшее тряпье.

До черного леса было еще очень далеко. Группа поредела.

Остановившись возле разрушенного здания, Макс посмотрел вокруг себя, заметив, что очень многие, в том числе и он сам, были далеко друг от друга, рассредоточившись на большой территории почти на всю ширину полосы препятствий.

Дальнейшее продвижение теперь целиком и полностью было в его руках. Никто не мешал, не подталкивал в спину, не кричал. Сердце понемногу успокоилось, но все еще продолжало усиленно биться. Адреналин не давал расслабиться. Обогнув каменную стену, Макс бросился бежать к следующему укрытию, пригнувшись и стараясь не упускать из виду два черных дота, молчавших до самого последнего момента. Послышались выстрелы. Макс упал на брюхо, застонав от боли, закрывая голову руками и стараясь не подниматься. Воздух завибрировал, земля вокруг начала подскакивать от впивавшихся в нее пуль. Он кричал. Страх накрыл его с головой и теперь никакое самообладание не могло заставить его замолчать. Он кричал до тех пор, пока не понял, что кто-то рядом тянет его в сторону. Лихорадочно перебирая ногами, Макс все же смог на мгновение встать и побежать сломя голову вперед, забыв про пули, про огневые точки, про смерть, что гуляла сейчас рядом с ним. Он просто бежал, забыв обо всем.

Ожил второй пулеметный расчет.

Теперь только вперед! Без оглядки! Страх, владевший им все это время, придал ему сил. Ноги перестали чувствовать боль и усталость. Все внутри напряглось до предела и стало железным.