Глава 2

Домой Кейтаро вернулся поздно, и в довольно разбитом состоянии. Потратив всего несколько минут на быстрый душ, он немедленно уселся за письменный стол, где и провёл остаток вечера и добрую часть ночи: домашних заданий никто не отменял. Чувство голода не вернулось до самого раннего утра, когда парень, выбившись из сил, наконец опустил голову на подушку. До сигнала будильника оставалось немногим больше часа. Но даже зная это, он не мог заставить себя сомкнуть глаз.

Он всё никак не мог понять: откуда прошлым вечером в его сердце всколыхнулась нежность, которой в нём никогда не было места? Никогда… С тех пор, как мать покинула семью, раздавив в маленьком сыне хрупкое семя человечности.

До смешного странно, но почему-то Кейтаро не мог забыть подозрительное поведение незнакомца в плаще, которого он встретил накануне. Тот молодой человек сказал всего несколько фраз, но так, будто знал Кейтаро не первый день и даже не первый год.

– В вас слишком мало любви. Вы утомляете себя злостью, – повторял парень шёпотом, словно мантру, раз за разом, вглядываясь в ночную темень комнаты. Неужели его душа настолько прозрачна, что какой-то случайный прохожий сумел разглядеть её тайную сторону?

А может, тот человек всё же совсем не случаен? Ведь именно после встречи с ним Кейтаро вдруг захотелось догнать Мисако и подарить ей столько любви, сколько он мог бы в себе найти. Это странное тепло, разлившееся по телу, подарившее ему чувство защищённости и важности… Оно взялось из ниоткуда, и мысль о том, что это событие тесно связано со встречей в супермаркете, решительно поселилась в голове.

А ещё Кейтаро смутно подозревал, что долгие прогулки под ледяным дождём не пройдут ему даром. И стоит ему закрыть глаза, как проснувшись, он непременно почувствует недомогание. Впрочем, так и случилось.

Стараясь не обращать внимания на отвратительное состояние и склизкий ком в горле, Кейтаро вовремя встал с кровати, позавтракал, собрал необходимые вещи и отправился в школу. Когда он уже поднимался по лестнице, ведущей на нужный этаж, мимо него ураганом пронеслась Мисако.

– Э-э… – только и успел прохрипеть Кейтаро, когда она, изящно проскочив совсем рядом, успела скрыться за спинами других учеников. И на неловкое приветствие юноши ответил лишь едва уловимый аромат медового шампуня. – Привет, что ли.

Вздохнув, мученик поплёлся в класс, где плюхнулся на своё место, поставил портфель на парту и, открыв его, привычным движением спрятал в нём голову.

– «Привет, Ито-кун!», «Здоров!», – услышал Кейтаро голоса, знатно приглушённые толстой кожей портфеля. Утопив взгляд в пыльной темноте, он приветственно поднял руку, чтобы потенциальные собеседники поскорее оставили его в покое. Но те даже и не думали: напротив, они затеяли беседу между собой прямо рядом с его учебным местом.

– Хадзару-кун, ты уже знаешь про новичка? – вопрошал первый голос, принадлежавший особо впечатлительной однокласснице.

– О чём ты?.. – отвечал другой, более низкий, мальчишечий.

– Ну, новичок! К нам переводят парня из Токио!

– А мне-то что? Надо быть сумасшедшим, чтобы менять школу перед выпускными экзаменами! Либо он ненормальный, либо…

– Либо слишком хорош! – завершил голос одноклассницы.

Кейтаро наконец высунул голову из портфеля и поднял взгляд на беседовавших ребят, впитывая каждое их слово.

– А что, если он красавчик? Тогда его пуговица достанется мне, можешь не сомневаться! – с жаром восклицала девушка.

– Кому сдались твои страсти? – отмахнулся одноклассник по имени Хадзару и фыркнул. – Если слухи – правда, то забот у него будет по горло. Лучше скажи мне, имя хоть известно?

– Кому-то известно, – уклончиво ответила девушка. – Например, Теиру-тян. Она помогает оформить документы, её только что отпустили с уроков.

Дальнейшая болтовня одноклассников потеряла для Кейтаро всякий смысл, поэтому он без интереса отвернулся от ребят и терпеливо стал дожидаться звонка.

– Ах, да, Ито-кун! Тебе ж весточка. Держи! – одноклассница, наконец-то заметив местного отшельника, бросила ему на стол небольшой запечатанный конверт. – Надеюсь, что там что-то важное. Я хотела вскрыть, едва удержалась!

– Ага, спасибо, – безэмоционально выдохнул Кейтаро и, взяв конверт, осмотрел его со всех сторон.

Толстый пергамент, идеальные углы. Конверт не покупной, но делался явно аккуратно. Ни с одной, ни с другой стороны нет никаких пометок, кроме короткого: «Ито Кейтаро».

– Хм, – промычал Кейтаро и нетерпеливо оторвал уголок упаковки. Вскоре в его руке оказалось не менее лаконичное письмо.

«Я обо всём подумала. Нам нужно поговорить. Сегодня очень занята, поэтому приходи вечером в Парк Мира. Буду ждать тебя в семь часов у главного фонтана. Не опоздай. Теиру Мисако»

Очень интересно. О чём разговаривать? На самом деле… то, что произошло накануне, просто… неправильно. Кейтаро сам не понимал, что на него нашло: проявления нежности совсем не в его привычках. И что хуже всего, теперь Мисако, должно быть, уверена, что он в неё влюбился. Как бы не так!

Просто поцелуй. Просто…

Да. Определённо, следует сказать Мисако, что всё это – ошибка. Или шутка. Нелепая и случайная.

Окончания учебного дня Кейтаро ждал с особым нетерпением. С последним звонком он, встав со своего места, наспех собрал вещи в портфель и мысленно отметил, что сегодня ему не досталась уборка класса. Похоже, чересчур погрязший в мыслях, он даже забыл кому-нибудь нагрубить или провиниться любым другим из доступных способов.

Благодаря такому благоприятному стечению обстоятельств, времени до назначенной встречи осталось порядочно много. Его хватило на короткий перекус и даже на частичное выполнение домашнего задания.

Когда время стало неумолимо приближаться к половине седьмого, Кейтаро, уже дежуривший напротив учительской, наконец вздрогнул от внезапного шороха: дверь кабинета вздрогнула и скользнула вбок. В проёме появилась Мисако, которая уже полностью оделась и, по всей видимости, готовилась к выходу на улицу. Увидев одноклассника, она слегка зарделась и округлила глаза:

– Ты чего тут делаешь?

– Тебя жду, не видишь, что ли? – лениво протянул Кейтаро, стараясь не выдать интонацией своего волнения. – Идём?

– Куда? – Мисако ехидно улыбнулась.

– Ну… это… письмо…

– Какое? – продолжала издеваться девчонка, и тогда Кейтаро, не говоря больше ни слова, развернулся и зашагал вниз по лестнице.

– Ладо, ладно, постой! – девушка тут же засеменила следом за ним. – Уже и пошутить нельзя!

Юноша безмолвно спустился до цокольного этажа, вышел через парадные двери и остановился, дожидаясь спутницу.

– Всё-таки, в парк? – поинтересовался он, не поворачивая головы.

– Нет, просто пройдёмся.

– Хорошо.

Вечер уже сковал Нагасаки, отчаянно борясь со светом сотен придорожных фонарей. В этих лёгких сумерках дышалось намного свободнее, свежее, приятнее. По крайней мере, до тех пор, пока всё шло по плану. До того момента, пока Мисако не вложила в его свободную руку свою тёплую ладошку…

– Ой, нет, нет, нет. Нет! – моментально высвободился Кейтаро, виновато улыбаясь. – Я понимаю, на что это похоже. Мы обменялись поцелуями, вроде даже обнимались, но это не значит…

– Это значит! – коротко, но твёрдо отрезала Мисако. Она, насупившись, очень серьёзно посмотрела в глаза спутнику. – Ещё как значит, Ито. Почему ты бежишь от меня? Тебе нравится другая? Зачем тогда флиртовал со мной?

– Я? – от негодования у Кейтаро перехватило дыхание. – Флиртовал? Это ещё когда?

– Ты заговорил о любви. Я ведь помню. Подошёл и попросил рассказать, что такое любовь.

– Да, но…

– Разве с такими вопросами подходят к кому попало? А потом… потом ты не отверг меня, когда я тебя поцеловала! А вчера ещё и сам… вот.

Мисако наконец-то потупила взгляд, и Кейтаро наконец-то облегчённо вздохнул, словно сбросил с плеч тяжёлую ношу.

– Прости. Наверное, я сам не знаю, что делаю. Но мне всего лишь было интересно… Ты ведь девушка, а значит, разбираешься в этой теме. Сам я никогда ещё не влюблялся, вот и стало интересно… может, со мной что-то не так.

– Вот как…

Воцарилась неловкая пауза. Мисако смотрела на свои блестящие школьные туфли, а Кейтаро – куда-то в сторону. Понимая, что безмолвие может затянуться, и они оба замёрзнут, если останутся на месте, он осторожно добавил:

– Это правда, что к нам кто-то переводится?

Мисако подняла взгляд и внимательно изучила лицо собеседника, словно оценивая его, прежде чем дать ответ. Её глаза жадно впились в него, а губы напряжённо сжались. Впрочем, продолжалось это не больше нескольких секунд, по истечении которых девушка, наигранно-беспечно улыбнувшись, пошла вперёд:

– Да, это правда. Молодой человек с идеальными рекомендациями. Я бы сказала, что он вундеркинд, судя по документам, которые видела своими глазами.

– Надо же, – весело подхватил Кейтаро, догоняя одноклассницу. Напряжение осталось где-то позади. – И как его зовут?

– Очень диковинная фамилия… Сложно не обратить внимания. Кисай-сан.

– Это что за род такой? Сначала понавыдумывают себе имён, что иероглифов не сыщешь, а потом рассекают по школам! – напыщенно возмутился Кейтаро, и Мисако рассмеялась.

– Да, точно! Кстати, если новичку будет сложно, то возлагаю на тебя ответственность за его успеваемость!

– Это ещё с какой стати?

– С такой, – вкрадчиво и любезно разъяснила Мисако, – что твоя успеваемость на сегодняшний день бьёт все общие рекорды. Несмотря на то, что у тебя, прости, чудовищный характер.

– Сама ты чудовище, – беззлобно процедил Кейтаро, закатив глаза.

– Вот видишь, – улыбнулась одноклассница. – О том и разговор.

Дело незаметно подошло к девяти часам. Тьма наконец-то одержала основательную победу, и ребята, потерявшие счёт времени в увлечённой беседе, очнулись довольно поздно. Кейтаро, в какой-то момент вздрогнув, поспешно задрал рукав куртки и мельком взглянул на часы.

– Тебе домой не пора? – спросил он у Мисако, которая тут же, не скрывая досады, ответила ему.

– Знаю, что пора. Но так не хочется…

– Тебе что, совсем не холодно?

– Нет, а что?

Кейтаро поёжился. Весна ещё не вступила в полную силу, и вечерами бывало довольно прохладно. Как и сегодня. Поэтому парень, подышав на замёрзшие кончики пальцев, спрятал руки в карманы куртки.

– Ну, как знаешь. Можешь гулять дальше, но я пойду домой. Дела… – он коротко поклонился однокласснице и, нахохлившись, пошёл в другую сторону.

– Пока, – буркнул он на ходу, на секунду высунув руку из кармана, чтобы махнуть ею.

– Хватит бегать, Ито! – вдруг крикнула ему в спину Мисако, и тот остановился. Девушка тут же решительно догнала его и с разбегу, со спины заключила в объятия.

– Эй, ты чего?

Кейтаро попытался освободиться от крепкой хватки спутницы, но та лишь промычала ему в куртку:

– Не смей.

– Мы уже всё решили.

– Неужели ты… совсем не способен на чувства, Ито?

– Ох…

Юноша медленно достал руки из карманов и нехотя накрыл ими ладошки Мисако. И тут же про себя отметил, что они такие… горячие, несмотря на погоду. А ещё у неё тонкие пальцы. А ещё – красивые, гладкие и ровно остриженные ногти. И очень, очень нежная, бархатистая кожа.

– И всё же, что такое для тебя Любовь, Теиру-тян? – поинтересовался Кейтаро совсем тихо, будто боялся произносить это слово.

– Наверное, что-то самое светлое. Тёплое и приятное. Когда ты любишь человека… – Мисако на несколько секунд задумалась. – Когда любишь… то перестаёшь волноваться по пустякам. И намного меньше переживаешь из-за любых трудностей. Ведь у тебя есть тот человек, ради которого ты растишь своё сердце. И тебе хватает одного его взгляда, чтобы набраться сил и справиться с любыми трудностями. Понимаешь? Вот такая… у меня… любовь.

Кейтаро внимательно выслушал Мисако, по-прежнему держа обнявшую его девушку за руки. Первое время он молчал, насыщая окружившую их вечернюю тишину. Но затем всё же тихо, но отчётливо заговорил.

– Спасибо. Прости, к сожалению, я так не умею. Но… если бы я умел любить… – парень сделал многозначительную паузу и, вдохнув полной грудью, выпустил изо рта полупрозрачное облачко пара. – Если бы я умел любить, то непременно полюбил бы тебя, Теиру-тян.

* * *

Кейтаро двигался по ночному Нагасаки. Он успел посадить Мисако на электричку, и теперь неспеша шёл домой, таща на спине тяжёлый портфель, а на плечах – не менее тяжёлые мысли.

За последние недели произошло слишком многое. Может, это из-за старшей школы и неумолимо приближавшегося выпуска, а может, по каким-то другим причинам, он стал получать слишком много внимания к своей персоне. Конечно, его, заядлого отшельника и интроверта, это повергло в ужас и уныние. Ведь он не мог просто закрыться дома, избегая любых контактов: есть школа, за которую отец платит немалые деньги. И блестящие перспективы после выпуска. Но игнорировать так называемых «товарищей», а порой и того хуже – «воздыхательниц» – никак не получалось. А общаться с каждым из них – пытка ещё та.

К счастью, однажды именно Мисако во всеуслышание обозвала его «хикикомори», после чего большинство ребят, желавших в той или иной мере близости вести с ним дружбу, деликатно оставили парня в покое. И хотя одноклассница была неправа, ведь быть хикикомори – это нечто гораздо более серьёзное, чем простая отчуждённость, всё же, Кейтаро её втайне благодарил.

Так или иначе, чем больше вокруг было разговоров о любви и отношениях, тем серьёзнее относился к этой теме и сам Кейтаро. За собой он заметил, что полюбить кого-нибудь – цель столь же недостижимая, как, скажем, взмыть в небо. Тогда он решил разобраться в этой теме, и за советом обратился к девушке, которая оказалась ближе всех: Мисако. Возможно, даже зря. Что, если именно этим своим необдуманным решением он пробудил в ней горячие чувства, которые теперь терзают её нежное сердце? Первое время Кейтаро со всей убеждённостью считал, что она достойна большего, нежели тратить силы и эмоции на его зачерствевшую душу.

Первое время.

Но не сейчас.

Сейчас он держал в руке мобильный телефон, на дисплее которого светилось совсем свежее сообщение от Мисако.

Не сбавляя шага, Кейтаро уставился на экран и нажал кнопку «открыть». Его взору предстали строки:

«Я всё ещё еду. Смотрю в окно. Мимо нас проносится целый театр теней. Он так красив, полон жизни! Завораживает. А я почему-то думаю о тебе. Глупо, да? Скажи, ты уже вернулся домой?»

– Почти вернулся, – вслух ответил Кейтаро, отняв глаза от телефона и взглянув вперёд. От дома его отделяло не больше ста метров. Тем не менее, на письмо он ответил:

«Уже давно сплю. Не мешай!»

И, захлопнув крышку телефона, забросил его в карман школьных брюк. Кому она нужна, эта романтика? Надо думать об экзаменах!

Дойдя наконец до дома, Кейтаро поднялся на свой этаж и тихо открыл входную дверь. Судя по всему, отец был уже дома. Можно даже не гадать: снова сидит сычом над письменным столом, разбираясь в рабочих проектах.

Едва юноша, закрыв за собой дверь, принялся снимать обувь, в коридоре во весь рост появился раскрасневшийся Ито-старший. Он выглядел так, будто только что пробежал марафон, а ещё забыл причесаться, одеться во что-нибудь не настолько мятое и, наверное, закапать чем-нибудь глаза, которые от перенапряжения стали чуть ли не краснее его самого.

– Я дома, – только и успел по привычке выдохнуть Кейтаро, как отец тут же перебил его:

– Наконец-то вернулся, Кейти! Всё в порядке?

– У меня вообще-то есть полное имя, пап. Мы это уже обсуждали, – прохрипел парень, меняя обувь на домашние тапочки.

– Ладно, Кейтаро. В общем… – мужчина замешкался. – Ну, в общем, ужин ждёт тебя на кухне. Приятного аппетита.

Услышав это, Кейтаро остолбенел. Он не сразу сообразил, чем вызван такой королевский приём, и всерьёз ли отец сказал ему про ужин. Или, всё-таки, он просто решил таким образом пристыдить его за вчерашний конфликт на пустом месте?

– Кейтаро? – окликнул его Ито-старший, заглядывая в глаза. – Ты точно в порядке? Устал? Эмм… Ладно, прости меня, много работы. Я, пожалуй… это…

Мужчина засуетился, сначала неопределённо махнул в сторону кухни, а потом – по очереди нервно почесал затылок, нос, подбородок и плечо. Но, не дождавшись никакой реакции сына на свои слова, потупил взгляд и вернулся в тускло освещённую комнату.

Ужин. Отец, несмотря на усталость, потратил время, чтобы накормить сына. А тот, выходит, совсем неблагодарный монстр: даже не удосужился сказать простое «спасибо». И почему это кажется таким сложным? Почему бы прямо сейчас не заглянуть в комнату, чтобы осторожно прошептать всего одно слово? Почему стыд намертво приковал ноги к полу, не позволяя сделать этот до безумия простой шаг?

Кейтаро бросил взгляд на кухню. Там, прямо посередине обеденного стола, стояла большая тарелка с рисовыми лепёшками. Блюдо, в пару слоёв обёрнутое нежным полиэтиленом, сегодня казалось как никогда притягательным и аппетитным.

Нет. На этот раз он накажет себя за ту чёрствость, которую впустил в своё сердце. За то, что не способен любить, уважать, беречь. Решено. Никакого ужина. Никакой еды. Никакого сна.

Парень ссутулился и, бросив прощальный взгляд на кухонный стол, пробрался в свою комнату и плотно задвинул за собой дверь. Сил осталось только на то, чтобы рухнуть на футон и свернуться калачиком, трясясь в беззвучных рыданиях.