Глава 1.1

10 июля, Суббота.

Призрачно-белый глянцевый пол бесконечным ледником тянется к перламутровым окнам комнаты, тонкая алая струйка крови бежит следом, как будто разделяя весь мир пополам, на мир – до, и мир – после убийства.

Моя любимая идеальная жена, теперь уже бывшая, лежит на полу. Из ее груди торчит черная рукоятка кухонного ножа из серой стали – орудие убийства. Даже сейчас, мертвая, она прекрасна. На ней надето ее новенькое бирюзовое летнее платье, подаренное мною неделю назад на день рождения, и отдающее сладостным ароматом роз – она всегда любила оставлять на одежде следы своих дорогих духов, коих было бесчисленное множество, на ее ногах – стильные белоснежные туфли, и, если бы не предательское пятно крови на платье, получился бы отличный летний портрет.

Пухлые аккуратные розовые губы, глаза небесного цвета, медно-рыжие волосы, бронзового оттенка нежная кожа, правильные черты лица, стройная, точеная фигура – даже сейчас ее совершенной красоте позавидовали бы тысячи женщин Нью-Сити.

Я сижу на полу рядом с ней, едва сдерживая слезы. Я не хочу плакать, но слезы сами накатывают откуда-то из непроглядной бездны моих мыслей – мыслей о жалости к себе, замешанных в страхе потери близкого мне человека и обернутых в оболочку из сладких, но поседевших в один миг воспоминаний о прожитых совместно с Мэгги годах.

Три года. Целых три незабываемых спокойных милых идеальных года мы прожили вместе. Может эти годы и не были яркими, красочными, наполненными бурей эмоций и разбитой посуды, чистосердечными признаниями в любви и криками ненависти, вырывающимися сквозь вдребезги разбитые окна к серым домам соседей, но это были идеальные, наполированные до блеска годы.

Мы были идеальной парой, идеальным мужем и женой, и даже идеальными любовниками. Как и требовалось всегда от каждой пары при заключении брака, и как не могло быть иначе. Были, пока смерть, как это часто бывало в жестоких историях прошлого, не разлучила нас.

Я вернулся домой от своего психолога Мелинды Райд минут двадцать назад и через некоторое время «обнаружил» труп жены. Как и любой живой человек, не только любящий муж, я должен был испытать ужас, страх и бурю других, зажимающих душу в тиски, эмоций.

Но, я лишь смотрю на окровавленный труп Мэгги и пытаюсь побороть свое неуправляемое подсознание, которое, как это обычно бывает со многими людьми, не хочет признавать правды, прячет свои бесстыдные, лишенные совести глаза и изо всех сил выгораживает меня. Но, я точно знаю и уверен в этом – я убил свою жену. Я виновен в этом преступлении, и никто другой. И я должен верить в свою версию от начала и до конца – «я вернулся домой и обнаружил ее труп».

До того момента, как полиция и инспекторы Моралитета прибудут в мой дом и будут шокированы этим из ряда вон выходящим событием, которое, я уверен, потрясет не только жителей Нью – Сити, но и весь мир, я должен, нет, просто обязан сказать несколько важных вещей.

Первое: с самого первого дня нашей совместной с Мэгги семейной жизни я вел электронный дневник, который расскажет о многих из тех немногих запомнившихся мне событиях из нее, событиях, как будто клочками желтой бумаги для записей, повисших в моей памяти. Их бы давно стоило сорвать и уничтожить, как это часто делают эти вечно улыбающиеся инспекторы по подбору супружеских пар, если что-то вдруг происходит не так, как предписывает идеально выверенная технология, но, я не готов это сделать сейчас.

Во многом благодаря второй вещи: я знаю, что убил Мэгги, но я совершенно уверен сейчас в том, что даже не окажусь подозреваемым. Сейчас я – свидетель, случайно обнаруживший свою супругу в этой пустынной белой спальне на втором этаже нашего дома, которая так и не успела ощутить на себе все прелести дорогого ремонта – мы планировали закончить эти приятные хлопоты через месяц – и, я более чем уверен, что так и останусь свидетелем. Не только потому, что некому расследовать подобное преступление, ведь последний толковый следователь находится давно на пенсии, а полиция и инспекторы Моралитета умеют только анализировать последствия событий; а скорее потому, что это – идеальное преступление, и для того, чтобы понять его, нужен не идеальный человек.

Глава 1.2

Ультра Скай, молодой психолог тридцати лет, эксперт в человеческих взаимоотношениях, сидит на заднем сиденье «кадиллака», наслаждаясь теплыми солнечными лучами, проникающими внутрь машины сквозь запыленное стекло и осторожно согревающими его нежное худощавое тело. Он – ни женщина, ни мужчина, и вот уже более двадцати лет пребывает в непонятном для окружающего мира, но не для самого себя, состоянии.

Еще будучи в школе Ультра Ская не интересовали ни девочки, ни мальчики, и преподаватели, заметившие эту странность мальчика – тогда Скай все же походил на мальчика и звали его Уильям Селборн – уговорили родителей, чтобы он прошел обследование в одной из клиник Моралитета. Обследование показало, что Уильям – прелестный, хороший ребенок с большими способностями, но которому лучше никогда не становиться настоящим мужчиной, и уж тем более женщиной. Это не стало жестоким приговором на всю жизнь, как минимум для него самого – через некоторое время он и сам осознал, что родился не похожим на других людей, переименовал себя в Ультра Ская, а врачи помогли ему удалить все ненужные половые признаки.

В машине еще трое – двое мужчин, инспекторов Моралитета с серьезными, задумчивыми лицами, в черных, почти смолистого цвета классических костюмах, отутюженных до блеска, и белых рубашках, и водитель, малоговорящий вечно улыбающийся андроид. Аромат растерянности исходит от инспекторов – Ультра Скай с легкостью чувствует их душевное состояние, как полицейская ищейка, натасканная на кокаин, но в это тревожное солнечное утро, попахивающее мокрой душистой травой – стекло чуть-чуть приоткрыто – он сам пребывает в некоей сонной растерянности.

Строгая дама, глава Моралитета Холли Бьорн, позвонила Скаю. Она не объяснила сути произошедшего события, которым была встревожена не на шутку, и лишь назвала его экстраординарным, попутно, как будто, так и должно быть, уведомив, что лимузин уже выехал. За ним. Скай так и не понял, зачем его пригласили и заплатят ли ему.

– Что произошло? – задает робкий вопрос инспекторам Скай.

Мучить себя догадками он больше не в силах, рука Ская то и дело теребит собственную штанину дорогих атласных брюк сизого цвета, выдавая его волнение.

– Сами не в курсе, – отвечает с неохотой один из инспекторов, сидящий на переднем сиденье, справа от водителя.

– Желаю Вам приятной поездки, – уже в пятый раз повторяет андроид.

– С ним явно что-то не так, – делает вывод Ультра Скай, повернув голову к своему соседу слева.

– Да, что-то не так, – совершенно невозмутимо отвечает сосед, мужчина средних лет с темно-русыми волосами и серыми глазами, бросая свой блуждающий, как шальная пуля, взгляд на Ская.

Психолог решает, что у соседа исключительно крепкие нервы, и глюк андроида его мало волнует.

– Кстати, меня зовут Ультра Скай, – решительность берет верх в чувствах психолога и он решает познакомиться со своими попутчиками.

– Меня зовут Роберт, моего коллегу – Стив, – отвечает сосед слева. – Вы кто?

– Я? Психолог.

– Значит, будем вместе ломать себе голову…

– Ломать?

– Холли, наша начальница, сказала, что произошло нечто ужасное, впервые за двадцать лет, – поясняет мужчина, – значит, нас со Стивом, и, наверное, с вами, заставят прийти к какому-нибудь более-менее правдоподобному заключению. Правда, я с трудом припоминаю, когда мы вообще покидали свой офис, чтобы заниматься чем-то подобным…

– Никогда, – добавляет впереди сидящий инспектор Стив. – Мы же не следователи или детективы.

– Да, но, если я не ошибаюсь, – Ультра Скай начинает понимать, что происходит, – обычно следователи занимаются расследованием убийств.

– Занимались! – важно замечает Роберт. – Отдел, занимавшийся убийствами, давно расформирован.

– Убийство, – эта мысль, так или иначе, посещает всех пассажиров лимузина, но лишь Ультра Скаю от нее становится не по себе. – Водитель, остановите машину!

«Кадиллак» дергаясь, как загнанный жеребец, останавливается и выплевывает посиневшего от испуга психолога на улицу. Задняя дверь машины остается приоткрытой, чему Роберт не рад. Он бы с удовольствием захлопнул дверь и уехал, оставив этого странного психолога на улице.

– Что с ним? – спрашивает Стив, всю дорогу ковыряющийся в зубах зубочисткой.

– Наверное, сорвал джекпот, – пошутил Роберт.

Мужчины стараются не прислушиваться к животным звукам, доносящимся с улицы. Через пару растаявших как лед минут, психолог возвращается в лимузин. Андроид, повернув голову на триста шестьдесят градусов, убеждается в том, что хрупкое существо вернулось в машину. “Кадиллак” трогается в путь снова.

– Так мы будем ехать до вечера, – ворчит Стив.

Ультра Скай молчит в ответ. Ему все равно, что подумают эти двое из Моралитета. Еще около десяти минут все едут молча, вскоре машина останавливается, и психолог, с удовольствием выскакивает на свободу.

– Красота, – замечает Скай, осматриваясь по сторонам.

Район – это заметил психолог, когда машина еще только повернула на Палм-стрит – оказался дорогим престижным районом Нью-Сити, и, здесь по определению должны быть не просто большие, как везде, но и изящные респектабельные красивые дома.

Двое мужчин, как каракатицы, медленно выкатились из лимузина, осматривая окрестности.

Дом со слегка затуманенными окнами, напротив которого, будто повиснув в воздухе, застыл черный силуэт лимузина, стоит громадным белым пятном, так и зазывая непрошеных гостей к себе. Кристально чистый воздух, еще чуть прохладный и пахнущий свежестью после вчерашнего дождя, одурманивает психолога.

До двери дома метров тридцать, он огорожен декоративным деревянным штакетником. Скай вырывается вперед, втаптывая в землю мокрую салатного цвета траву, и замечает справа от себя неприметный, серый грузовичок, припаркованный к соседнему дому, такому же громадному и красивому, разве что цвет отличает их – соседний дом не белый, а серый.

Рядом с грузовиком – пара крепких мужичков в синих комбинезонах и кепках, которые вытаскивают из него какую-то мебель; большие картонные коробки, взгромоздившиеся на земле, похожи на баррикады.

– Новые соседи? – прикуривая сигарету, смотрит в сторону соседнего дома, Роберт. Еще чуть-чуть и его лицо будет точь-в-точь как у настоящего детектива.

– Соседка, – Ультра Скай останавливается.

Отчаянно жестикулируя, девушка, на вид лет двадцати, не больше, стоит рядом с домом и пытается что-то объяснить грузчикам, а они, по всей видимости, все делают наоборот. Да, это немного веселит Ская. Картина напоминает ему сцену из немого кино – голоса актеров не слышны, да и особой необходимости в этом нет. Все понятно без слов.

Стив, выбросивший зубочистку, тоже замечает девушку и облизывается, как и его коллега. Она определенно красотка, и любит привлекать к себе внимание: на ней тонкий шелковый бежевый халат, небрежно стянутый поясом, из-под которого то и дело мелькает её обнаженная грудь.

– Красотка, – отмечает Стив.

Ультра Скай отворачивает голову в сторону, опуская свои серо-голубые глаза вниз.

– Она смущает тебя? – замечая реакцию психолога, спрашивает Стив.

– Нет. Довольно симпатичная, – отвечает он.

Глава 2.1

Из дневника Кристиана Келла.

Мы «познакомились» с моей будущей женой, Мэгги Галахер, если слово «познакомились» вообще употребительно в наше непростое время – будущие супружеские пары, в обязательном порядке подбирает Моралитет, а также одобряет заключение официального брака – через некоторое время после того, как Роуз, инспектор по подбору будущих семейных пар – улыбчивая простодушная и немного полноватая женщина лет сорока, положила на стол передо мной красную папку с анкетами трех женщин, идеально подходящих мне в качестве потенциальных жен.

– Целых три, – пропела она, словно канарейка. – Вам повезло.

– Три?

– Вас что-то смущает, Кристиан?

– Что значит три?

– Это значит, что у вас есть выбор. Большинству желающих вступить в брак, как правило, мы с трудом находим даже одну кандидатуру, – сказала она, нависнув надо мной, как большая скала. – Многие люди мучаются годами, живя в одиночестве. Вы определенно родились под счастливой звездой, Крис. Пришли к нам, прошли все эти, я признаю, мучительные тесты, и вуаля, дело практически в шляпе. Целых три девушки, и одна из них может стать вашей женой! Я вам искренне завидую!

Ее слова лились как солнечный мед, соблазняя меня.

– А эти тесты на совместимость в…

– Вы имеете в виду в постели? – она расхохоталась, не дослушав меня. – Они обязательны, Кристиан. После первого свидания. Я же говорю, вам просто повезло!

Да, три с половиной года назад, я никак не мог предполагать того, что мне когда-нибудь снова придется оказаться в одном из офисов Моралитета – государственной службы, занимающейся вопросами брака, семейных отношений и психического здоровья людей. Каждый гражданин, желающий сковать себя узами законного брака, по закону обязан обратиться в местное отделение службы, и другого пути просто нет.

Тогда, я с трудом оправился после смерти моей первой жены Эбби – она трагически погибла в автокатастрофе. Ее красный кабриолет нашли на одной из прибрежных дорог, змейкой виляющей вдоль высоких скалистых гор с одной стороны, и, с прекрасными морскими видами – с другой. По заключению экспертов полиции, Эбби не справилась с управлением в одном из крутых поворотов и на большой скорости врезалась во встречный грузовик.

Через два года после потери Эбби я вновь почувствовал в себе силы начать новую жизнь. В Нью-Сити находился один-единственный офис Моралитета, на Эванс-стрит, и я явился туда, – как ни странно в коридорах было мало людей – подал заявление и очутился в просторном кабинете инспектора Роуз.

Роуз умела красиво говорить и сразу же очаровала меня своими невероятными историями про тысячи счастливых супружеских пар, появившихся во многом благодаря именно её профессиональной работе, и ее коллег по цеху. Она знала, что мне, как впрочем, и всем искателям семейного счастья, приходящим в это заведение, предстоит пройти утомительные многочасовые тесты, и воодушевляющие истории про счастливое будущее могли хоть как-то скрасить пребывание в нем. И, конечно же, она знала, что без её помощи и положительного заключения я не смогу жениться.

– Сегодня вы пройдете всего один тест, состоящий из тысячи вопросов, – совершенно преспокойно уведомила меня она, пока я подписывал какую-то очередную бумагу.

– Тысячи. Всего лишь? – иронично заметил я.

Она кивнула, ничуть не смутившись.

– Вот вам расписание ваших посещений, – она протянула мне лист бумаги. – Придете ко мне еще пять раз.

Я посмотрел на расписание. Придется посещать Моралитет еще две долгие недели, прежде чем я закончу проходить все эти скучные тесты. Легких путей не бывает.

– Спасибо, инспектор Роуз, – вздохнул я.

Я почувствовал тяжесть предстоящих мытарств, но они были необходимы.

– Всегда рада помочь, – ответила Роуз. – А теперь пройдемте к компьютеру.

Я поборол свои сомнения и доплелся до столика, на котором стоял большой монитор.

– Присаживайтесь.

Я покорно уселся в мягкое кожаное кресло. Откуда они берут такие удобные кресла? Я готов был проходить миллионы тестов, лишь бы наслаждаться абсолютной расслабленностью своего тела, очутившегося в столь воздушном кресле. Роуз, не сильно колеблясь, подсоединила к моей голове и рукам датчики на присосках, длинными проводами утекающие под стол. Все это я уже однажды проходил. С тех пор почти ничего не изменилось, разве что кабинеты Моралитета стали намного просторней, да и мебель – богаче.

– Это своего рода детектор лжи, – напомнила она мне.

– Да, я знаю, – произнёс я, словно заново переживая события прошлого.

– Ну, тогда начнем.

Глава 2.2

Утренний терпкий кофе, выплеснутый в фарфоровую чашку квадратной кофемашиной, стоящей на серой каменной столешнице и похожей на маленького робота с двумя мигающими оранжевыми глазами, наполняет своим бодрящим ароматом гостиную на первом этаже. Я успеваю сделать всего лишь один глоток, как раздается звонок в дверь. Неужели копы?

Я позвонил в полицию и сообщил об обнаружении трупа своей жены около получаса назад. Насколько мне было известно, ввиду отсутствия в штате полиции следователей – последнее убийство было совершено более двадцати лет назад, еще до внедрения государственной программы по «стерилизации личности» – должны приехать самые обыкновенные копы, чтобы зафиксировать место преступления и задать общие вопросы.

Я открываю дверь и вижу перед собой трех странных типов, никак не похожих на полицейских и попахивающих тоской и скукой, двое из которых инспекторы Моралитета – и это очевидно по их идеальным, черным костюмам и одинаковым рубашкам и носкам. Третий человек, сизым облаком стоящий между инспекторами, едва заметен в утреннем ярком солнечном тумане.

Где-то я его уже видел, не могу понять где? Он похож на долго голодавшего человека – худощавое бледное лицо, тонкие руки и ноги, да и вообще все тело. Сначала он кажется мне мужчиной, потом – женщиной, я так и не могу понять, и, в конце концов, решаю не задаваться лишними вопросами.

– Здравствуйте, – говорит один из инспекторов.

Второй мужчина курит сигарету.

– Здравствуйте.

– Это дом номер сто двадцать один? – спрашивает он.

– Да.

– Вы – Кристиан Келл?

– Да.

– Нам сообщили, что в вашем доме что-то произошло, – внезапно присоединяется второй мужчина, выпуская облако дыма в сторону.

– Да, совершенно верно, – отвечаю я, решая впустить внутрь троицу, каким-то чудом опередившую полицейских. – Сигарету можете выбросить прямо на газон.

Мужчина не спеша докуривает сигарету, и окурок сбитым самолетом падает на землю. Взгляд мужчины устремлён в сторону соседнего дома.

– Меня зовут Ультра Скай, – протягивает руку человек в сизом костюме, заскакивая в дом первым. Следом за ним в доме оказываются инспекторы. Я пожимаю руку худому человеку, осторожно, чтобы ненароком не сломать его кисть.

– Ультра что? – таких вымышленных имен я давно не слышал.

– Так меня зовут.

– А-а-а.