Глава 4

Враг у ворот

Впервые в жизни я увидел настоящие руины былой цивилизации. Не те, прошедшие полный цикл раскопок и восстановления, выставленные археологами на всеобщее обозрение. Эти я бы никогда не смог идентифицировать. Нужно как минимум иметь какой-то опыт, чтобы понять: перед тобой находится разрушенный город.

По факту, я смотрел на поле, заросшее травой, кустарником и редкими чахлыми деревцами. Кое-где из-под земли торчали камни, к которым нужно как следует присмотреться, чтобы увидеть на них следы обработки. Как человек несведущий в подобных вопросах, я просто прошёл бы мимо, даже не заострив внимание на этих деталях. Но теперь-то я знал, что здесь находится, а потому внимательно осматривал торчащие на поверхности осколки.

Не знаю, что я хотел увидеть или понять. Нечто невероятной, неведомой силы уничтожило город, перемололо его в труху, в каменное крошево. И от осознания этого по телу периодически пробегали мурашки.

Пройдя совсем немного от кромки леса, я обнаружил раскоп, о котором рассказывала Татьяна. Не так уж и глубоко они погрузились в грунт, даже не добрались до основания стены, которую обнаружили.

Я стоял на краю котлована и задумчиво рассматривал искусно вырезанный в камне барельеф. На нём был изображён человек, держащий в руке небольшой жезл, от которого исходила какая-то энергия, а может быть, обыкновенный свет. Но я больше склонялся к первому варианту, потому как в этих лучах над мнимой поверхностью парил некий ларь или саркофаг. Часть картины была разрушена, другая всё ещё скрывалась под толщей земли, отчего суть изображения не раскрывалась до конца. Но я всё равно не мог отвести от неё взгляд, словно что-то насильно его притягивало.

Не знаю, сколько я так простоял, прежде чем решил спуститься в шурф.

При ближнем осмотре барельеф вызывал ещё бо́льший трепет. Точность линий поражала воображение, и это при учёте того, что я ни хрена не понимаю в искусстве. Стоило больших усилий оторвать взгляд от лица главного героя картины. А всё потому, что мне казалось, будто он внимательно наблюдает за каждым моим движением.

Осмотрев стену, я обнаружил место, из которого мог вырваться тот самый рой. Небольшой участок был испещрён крохотными отверстиями.

Выудив из нагрудного кармана небольшой фонарик, я убедился в том, что они сквозные, а заодно попытался рассмотреть то, что находилось внутри. Увы, сделать это не удалось. Блоки, из которых выложили стену, имели огромную толщину, и невооружённым глазом получалось увидеть лишь отдалённый блик фонаря.

В попытке отыскать оптимальный угол обзора я провозился не менее получаса. В итоге плюнул на всё, выбрался из раскопа и отправился к остову корабля, чтобы заполучить хоть какие-то доказательства присутствия опасности. При этом некоторые файлы с дрона я удалил, чтобы не спалить группу учёных. Не нужно пока нашим знать, что на планете есть ещё кто-то, кроме нас. С вновь прибывшими ещё не всё ясно.

Запустив дрон, я отснял груду металла, задерживая аппарат в местах, очевидно говорящих о том, что на корабль было совершено нападение. Затем подвесил его на некотором расстоянии, чтобы видеть происходящее на пути, и отправился в лагерь. Прилетевшие вчера земляне подождут, сейчас есть более значимые вопросы, которые следует обсудить. Например, как поскорее свалить с опасного места.

Ориентируясь по компасу, я проложил маршрут таким образом, чтобы пройти мимо вездехода. Не для того чтобы посмотреть на останки, просто вчера я впопыхах забыл поставить метку на карте. Бросать добро у нас не принято. Да, может, восстановить машину не получится, но у нас есть и другие, вышедшие из строя. Возможно, за счёт деталей с разбитого вездехода удастся оживить их.

Оказывается, от места аварии я удалился неслабо. Пилить пришлось более двух часов. А когда наконец добрался, замер, задумчиво почёсывая макушку. Обглоданная туша медведя, возле которой лежало истерзанное тело Синего, осколки стекла и пара искорёженных кусков металла. Вот и всё, что удалось обнаружить. Кто-то забрал наш вездеход. Но кто?

Неужели наши, так и не дождавшись ответа, отправили следом поисковый отряд? Но для этого слишком рано. Путь только в один конец должен был завершиться на рассвете. День перевалил за вторую половину и максимум, что должно происходить в лагере, – это бурное обсуждение на тему «Что теперь делать?». Но даже не это заставило меня заволноваться. Как я ни пытался, так и не смог обнаружить следы тех, кто забрал разбитую технику. Словно они сюда по воздуху прилетели. А за время бодрствования, я ничего такого на небе не заметил. Неужели рой? Но в чём смысл уничтожать разбитый вдребезги вездеход?

Ответы взять было негде.

Ночевать снова пришлось в лесу. Я опять отыскал подходящее дерево, вскарабкался на него и привязал себя к стволу, чтобы не свалиться во сне. Да, животных не было слышно, даже после заката лес не огласил ни один возглас. Но оставались насекомые, соседство с которыми не приведёт ни к чему хорошему. На ветке, конечно, тоже достанут, но не в том объёме, в котором они носятся по поверхности. Ну и опять же, лучше перестраховаться. Медведя мы тоже не ждали.

Утром, закинув в живот остатки мяса, я вновь отправился в путь. За ночь при помощи специально прибора удалось выдавить из атмосферы около литра воды. Он прогонял через себя воздух, охлаждая его и конденсируя воду, которая сразу сливалась во фляжку. Отвратительная, с каким-то пластмассовым привкусом, но это лучше, чем ничего.

С компасом я сверялся каждый час, и не безосновательно. Человеческий мозг не в состоянии постоянно придерживаться прямой. И даже я, привыкший к жизни в лесу, всё равно загребал то вправо, то влево. Не сильно, но тем не менее каждый раз приходилось корректировать маршрут. Воду я не экономил, потому как знал, что ближе к обеду выберусь к ручью. Я сделал себе пометку, когда мы пересекали его на вездеходе. Помню, в тот момент я ещё подумал, что эта информация может пригодиться, если что-то пойдёт не так. Как в воду глядел.

Я усмехнулся вышедшему каламбуру и в очередной раз бросил взгляд на стрелку компаса.

***

Кто же знал, что мои лесные приключения – это лишь цветочки? Когда на закате вторых суток, уставший, злой и голодный я выбрался к лагерю, как раз нарвался на те самые ягодки. И хорошо, что не попёр напролом, а решил вначале присмотреться к тому, что там происходит. Какое-то внутреннее чутьё подсказало.

Повсюду сновали люди в военной форме и, судя по опознавательным знакам, ни хера не наши. Вскоре я отчётливо рассмотрел в бинокль нашивку на рукаве одного из бойцов. Синий прямоугольник с золотыми звёздами, выстроенными в равносторонний треугольник.

– Вот так ни хуя себе сюрприз, – прошипел я. – Только вас, ублюдков, нам здесь не хватало.

Усталость моментально развеялась, уступая место праведному гневу. Я спешил защитить своих, предупредить их об опасности, исходящей от планеты, а оказалось, что человечество справляется с этой задачей не хуже загадочного роя.

Прямо перед основным въездом в лагерь, на границе силового поля кучкой лежали тела моих товарищей. Сосчитать их точное количество не получалось, но навскидку – около полусотни. Плюс-минус, конечно.

Другие, те, что остались в живых, несмотря на ночное время суток, суетились, таская какие-то коробки. Впрочем, я и без подсказок понимал, что именно находится внутри. Всё наше добро: еда, оборудование, боеприпасы. Судя по тому, что возле посадок тоже происходила какая-то суета, наши грядки точно так же опустошались. Всё это аккуратно складывалось в некий шаттл, стоящий в самом центре нашего лагеря. Возможно, подобный как раз и забрал остатки разбитого вездехода. Осталось лишь понять, почему я его не видел. Скорее всего, это ответит на второй вопрос: как наши упустили появление противника.

С Европейским союзом у нашей страны давние тёрки. Ещё в самом начале двадцать первого века они едва не привели к третьей мировой. Мир буквально балансировал на одной ноге над пропастью взаимного уничтожения. Но слава богу – одумались. Затем было несколько лет шаткого перемирия и снова конфликт, и снова попытка экономической блокады, переросшей в боевое столкновение. Правда, на этот раз полем боя послужила территория колониального государства в Африке, а война больше походила на испытания новых видов оружия. Но и здесь всё закончилось ничем, чтобы затихнуть на долгое время.

Десятилетиями оба государства делали вид, что оппонентов не существует. И вот, как только у России случился прорыв в космической программе, Европа снова поднялась на дыбы, крича о справедливости и принадлежности науки всему мировому сообществу.

В тот момент, когда нас отправляли на Элпис, к общему знаменателю страны так и не пришли. Не исключено, что произошла утечка информации, которая позволила Европейскому союзу разработать собственную программу межзвёздных полётов. Лично я сильно сомневаюсь, что наше правительство решило добровольно поделиться наработками.

Сложно сказать. Мы уже года три как утратили связь с родной планетой. Причины, естественно, неизвестны, как и то, почему до вчерашнего дня к нам не прилетело ни единого корабля. Хотя как планировалось изначально, колонизаторы должны были прибывать сюда не реже чем раз в год. И это я молчу о том, что нам обещали снабжение.

Ну, то такое. У каждого из нас есть свои претензии к государству, в особенности к тому, как им лучше управлять. Но одно мы никогда не потерпим: когда наших бьют. Вот и я не собирался, просто пока не решил, как правильно действовать, чтобы и самому зазря не подохнуть, и пацанов под монастырь не подвести.

Медленно смещаясь по кругу, я внимательно осматривал каждый сантиметр. Подмечал детали в поведении противника, выяснял, где располагается охрана, а где имеется брешь. Когда упёрся в скалу, которая служила задней стенкой лагеря, в голове уже сложился план действий. Но воплощать его я пока не спешил: хотел дождаться, когда улетит шаттл.

Противников я насчитал шестьдесят человек, и часть из них наверняка покинет лагерь вместе с транспортом. Плюс они должны куда-то согнать всех наших, где я до них доберусь и смогу сразу организовать нормальное сопротивление.

Пока всё сводилось к тому, что мне придётся действовать в одиночку. А подобная тактика изначально обречена на провал. Каким бы крутым бойцом я ни был, против шести десятков хорошо вооружённых и явно обученных бойцов переть бесполезно. Опять же, нужно учитывать, что воин из меня никакой. Да, в рукопашной схватке я способен одолеть каждого в отдельности, но с кучей мне не совладать ни при каких раскладах. Здесь нужен другой подход. Воевать с ними я не собираюсь, просто хочу вытащить своих, так что всё может сработать.

Ночь перевалила за вторую половину, и на небе появилась огромная красная луна. Понятия не имею, как она здесь может называться с точки зрения астрономии. Мы люди простые, а потому даём тому, что видим, понятные нам имена. Её малиновый свет залил лагерь, и теперь о незаметном проникновении внутрь не могло быть и речи. А на небе ни облачка, словно кто-то специально решил подложить мне свинью. Зато шаттл наконец-то запустил двигатели, собираясь улетать.

Как я и предполагал, наших согнали в одну кучу. Вот только бойцы не спешили покидать территорию. Они выстроились в одну шеренгу, направив стволы в сторону моих товарищей. И не успел я сказать «а», как они открыли огонь, выкашивая людей, будто скот. Переполненный бессильной яростью, я смотрел на это и ничего не мог поделать, разве что выскочить из укрытия и подохнуть вместе с товарищами. Но кому от этого станет лучше?

Стрельба стихла довольно быстро. Буквально за минуту я лишился всего. А бойцы Европейского союза как ни в чём не бывало спокойно поднялись на шаттл. Кажется, я даже слышал их смех. Стоило огромных усилий не начать отстреливать этих ублюдков. Ну ничего, время покажет, кто здесь прав…