– Парень, – начал Панцер и встал из-за стола, – я тебе что сказал? – одним механическим движением Панцер схватил сержанта за правое ухо, тот даже пискнуть не успел. – Я Панцер, – другим механическим движением генерал рванул ухо вниз, так что голова сержанта чуть не врезалась в пол, а сам сержант чуть не упал. Теперь его глаза смотрели на ботинки Панцера. Хорошие были ботинки. Из отличной кожи и отличного покроя. Носки оббиты жестью. – Это мои ботинки. В них носки. Видишь?
– Вижу, – кротко ответил сержант.
– Пошли, – Панцер потянул за ухо сержанта. Они вышли в коридор, прошли до лестницы, поднялись на один этаж и направились к кабинету маршала Гробуча, постучались. – Герр-герр генерал, разрешите войти? – вежливо спросил Панцер.
– Входите, – ответили за дверью. Панцер потянул за собой сержанта.
Кабинет маршала был поистине огромный. Посередине стоял большой стол, за ним стояло складное кресло, какие обычно используют в армии генералы и адмиралы на полях и морях сражений. Позади кресла расположилась армейская палатка, а перед ней горел костёр с котелком. Дым от костра уходил в окно. У палатки – ушат с водой. В нём мокли портянки. Ещё портянки весели на верёвке, тянувшейся от одной стены к другой. На стенах висели закопчёные портреты великих полководцев. Гробуч сидел возле костра по-турецки и пробовал из котелка варево.
– Садитесь, – предложил маршал Великой Империи Гробуч. Панцер послушно сел по-пористански, уводя за собой сержанта. – Зачем пришли? Угощайтесь, – Гробуч предложил котелок, в котелке кипела каша.
– Спасибо, – отказался вежливо Панцер, – я поел.
– А я с удовольствием, – сказал сержант, и генерал наконец-то отпустил его ухо, ставшее красным. Маршал достал из палатки армейскую тарелку, алюминиевую ложку с гербом на ручке и кусок хлеба армейского стандарта ровно полтора на пять дюймов. – Два дня не ел.
– А не надо было два дня шляться по управлению. Карту себе купи. А ещё сержант, – маршал наложил солдату каши, и он принялся за неё.
– Так зачем пришли? – сказал маршал, взял котелок и тоже принялся есть.
– Я вот и говорю, ошибся дверью. Два раза меня доставал.
– Не два, а три, – не отнимаясь от каши, поправил генерала сержант.
– Помолчи. У него к вам дело, – сказал Панцер Гробучу.
– Какое? – спросил маршал, продолжая есть.
– Герр-герр генерал, – начал сержант и отложил тарелку, «герр генералом» Гробуча называли ещё с тех времён, когда тот не был маршалом, а генералом, вот привычка и осталась. Но чтобы как-то его отличать от прочих генералов, добавляли второе уважительное «герр». – Мы нашли его, нашли «Козерога».
Маршал остановился. Он начал медленно пережёвывать. Затем проглотил.
– Координаты точные?
– Да. Точность секстанта в полсекунды. Аэрофотосъёмка.
– Секс… чего? – спросил Панцер.
– Панцер, – обратился Гробуч к танковому генералу. – Вы сухопутная крыса. Вы не поймёте. Продолжай, – обратился маршал к сержанту.
– Тут у меня координаты, – с этими словами сержант залез в свой нагрудной карман и достал оттуда кусок твёрдого картона. – Вот, – он протянул его маршалу.
– Та-а-ак, – протянул маршал, приступая к чтению. – Где это?
– Территориальные воды Белодолии.
– Вот чёрт! Так, – повторил Гробуч, встал, походил по кабинету и затем сел за стол. Он поднял трубку телефона и сказал Панцеру. – С Белодолией у нас хорошие отношения. Фридрих всё-таки кузен Михаила MIII. Попробуем запустить туда «Циприта», – в трубке прозвучал голос секретаря:
– Да, герр-герр генерал, – сказал он мягким голосом.
– Соедините с адмиралом Вазерфаллом.
– Есть.
– Я слушаю, герр-герр генерал, – возник в трубке голос адмирала.
– Приготовьте наш суперлинкор «Циприт». Вы поведёте его к берегам Белодолии. И зайдите ко мне сейчас.
– Бегу.
Пошли короткие гудки. Гробуч положил трубку. Сержант снова принялся за кашу. Дверь открылась, на пороге возник низкий адмирал Вазерфалл. Увидев сержанта, он сказал:
– И ты здесь. Дошел, наконец, – он заметил Панцера. – Здорово, сухопутный.
– Здорово, морской, – ответил в той же манере танковый генерал.
– Ну что, Рудольфыч, – сказал адмирал, повернувшись к маршалу. – Куда идти?
– Сюда, – маршал протянул ему координаты, адмирал своими короткими шажками подбежал к нему и схватил кусок картона.
– Так, – сказал адмирал, читая и шевеля усами. – Белодолия. In partibus infedelium6. А вы уверены? суперлинкор заметят, advocatus Hasland7. А вы сами знаете, что в Белодолии жестокое правосудие. Чуть что – на каторгу до mori8.
– Там всего час делов-то.
– А что за дела?
– «Козерог».
– Как? – адмирал закашлялся. – Сорок восемь тысяч фунтов золота, votum procura9.
– Именно.
– Да… Дела.
– Придумайте легенду и поднимите. И скорей. А то мы и так два дня потеряли. – Гробуч посмотрел на сержанта, который уже сидел и слушал увлекательную беседу, хотя никакого права-допуска на это развлечение и не имел
– Если мне мой глобус не изменяет, – адмирал постучал себя по голове указательным пальцем. – Это рыбацкая зона и незамеченными мы не останемся. Там лодок больше чем килек в банке с компотом. Тем более грунт поднимется. Не думаю, что смогу. Всё это надо сделать lege artis10.
– Ну, постарайтесь. А для верности я дам вам генерала Катера.
– Нет, боже упаси. Не надо. Я сам лучше! Ego sum Ens Omnipotens.11
– Нет, возьмёте.
– Не возьму. И не просите. Я буду один… Ну и Дерман, конечно.
– Возьмёте.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Да!
– Нет!
– Да!!
– Нет!!!
– Да!!!
– Нет!!!
– У вас семья есть? А дети? А собака? А тараканы?..
– Ладно, давайте, – адмирала схватили за живое и он не мог никак отказаться.
– Вот и хорошо, – сказал Гробуч и поднял трубку, – Катера ко мне…
Через минуту прибежал генерал морской пехоты, одетый по форме: чёрный берет, чёрный китель, чёрные брюки, чёрный ремень и жёлтая медаль «Героя Хазляндии» – она неудачно вписывалась в одеяния.
– Герр-герр генерал, здравия желаю, – начал он, – зачем звали?
– Дельце есть.
– А что за фуфло?
– Поднять «Козерога».
– А без меня опупеете?
– Это территория Белодолии.
– Это лажа. Ну что же, давайте. А на чём поплывём?
– Пойдём, – недовольно поправил адмирал. – Плавает, сам знаешь что, navigans12.
– На «Циприте», – терпеливо ответил Гробуч.
– Это клёво.
– Хорошо, что «клёво». Ну что же готовьте «Циприт» адмирал, а вы, генерал Катер, свою морскую пехоту и начинайте.
– Мы сделаем это, – сказал адмирал.
– Раз плюнуть, – добавил Катер, – и растереть.
«Циприт» стоял в гавани. Он занимал весь причал от края и до края. Над «Ципритом» на гранитной плите значилась надпись белой фосфорической краской: «Танкеры Дольтер, Вольтер, Мега Вольтер». Однако её перечёркнули красной краской и сверху приписали кривоватые белые буквы: «Линкор «Циприт».
При ширине в сто футов суперлинкор имел длину в две тысячи шестьдесят и осадку в сорок. На носу и корме располагались по две большие угловатые башни с пушками калибром четырнадцать дюймов. По бокам же стояло по шесть малых башен, по четыре автоматических пулемёта и по восемь торпедных аппаратов. На нижней палубе можно играть в легбол, что матросы и делали. В трюмах находилось несколько десятков тонн угля и взрывчатки. Если в трюм кто-нибудь кинул бы спичку, то Хавбург уже не стоял на своём месте, а витал бы где-нибудь в стратосфере. Но трюм хорошо охранялся, имел современную систему пожаротушения, пока находился в порту и в море, так что порты не боялись и спали спокойно похрапывая. На «Циприте» даже работали свои: магазинчик, ресторан, гостиница и типография. На корме имелись шлюпки и гидросамолёт. Последний скидывали в море, и он взлетал… если при падении ничего особенно себе не повредил.
В то утро на капитанский мостик взошли: капитан первого ранга Иоганн Дерман и адмирал Рудольф Вазерфалл. Карманные часы адмирала отпели восемь часов. Хозяин достал их из кармана и подкрутил. Затем взял со стола бинокль и посмотрел вдаль, в сторону берега.
– Ну и где эта хвалённая морская пехота? – спросил Дерман.
– Генерал Катер пунктуален, homo punctuales13. Хотя и морской пехотинец, – ответил адмирал. – пехотинец всё-таки, хоть и морской.
– Зачем мы его взяли?
– Не взяли. Нам его дали. Верней всучили, навязали, et caetera, et caetera14, – адмирал всё смотрел в бинокль. – Идёт он. Вон его ребята. Спускаемся, – и адмирал с капитаном пошли на нижнюю палубу.
Что касается Катера, то он был вполне неплохим человеком. Высокий, стройный, сильный, хороший лидер, остряк, но большой сквернослов. Из всего катеровского словарного запаса тридцать два процента составляли слова, не употребляемые при женщинах и детях, тридцать процентов – названия оружия и оставшиеся тридцать девять процентов – общеупотребительные существительные, глаголы, прилагательные, причастия, союзы, предлоги, наречия и деепричастия. Так как женщины и дети в хазляндской армии не служили, Катеру пощёчину ещё никто не залепил. Но всё же имелась одна женщина, выслушивавшая эти выражения – его жена. Она всё время ходила в военном мундире, готовила военный паёк и стирала портянки. Ей приходилось терпеть речи своего мужа, от которых даже листья деревьев скручивались в трубочку. Но, несмотря на всё это Катер был отличным полководцем, и морская пехота Хазляндии считалась одной из лучших в мире.
Мне, конечно, можно было бы, и заменять некоторые нецензурные выражения синонимами, общепонятными сокращениями, но тогда повесть выросла в четыре раза объёмней и раза в три – непонятней. Ведь, одним словом Катер выражал огромное количество эпитетов и метафор, и заменить которые одним словом невозможно. Так что терпите.
Стройная толпа морских пехотинцев шла по гавани. Впереди «гарцевал» генерал Катер. Одетый в походный мундир морского пехотинца. Отличавшейся от прочих головным убором – чёрным беретом с пришитым кусочком ткани, кое-как напоминавшей цвета флага Хазляндии.
– Где вы ходите?! – сразу спросил адмирал генерала и достал свои карманные часы. Ему очень хотелось помелькать циферблатом с невертикальной большой стрелкой перед носом Катера, чтобы хорошенько поставить его на место. Но рост адмиралу не позволял это сделать и маятник этот болтался на уровне генералова пупка. – Имейте совесть. Война ждать не будет! Уже восемь часов одна минута и двадцать одна секунда.
– Двадцать две, – робко и как бы невзначай поправил капитан.
– Это ещё хуже. Где наша доблестная Хазляндская пунктуальность? Вам нельзя procura15!
– Знаешь, засунь эту пунктуальность, знаешь куда?! – ответил адмиралу Катер. – Твои часы спешат.
– Мои часы спешить не могут. Это сверхточный хазляндский хронометр фирмы «Сайрил» первого класса точности. Его мне подарил сам король, – адмирал указал на гравировку с обратной стороны и подчеркнул ногтём самые важные слова: «от Фридриха II1/2».
– Ральф, – спокойно позвал Катер своего адъютанта.
О проекте
О подписке