Примерно в это же самое время солдаты окружили Фишерес. И за три часа захватили её без жертв. В деревне устроили танковую базу, загнав машины в пока пустые сенохранилища. Южнее приземлились самолёты, началось строительство аэродрома. Южнее начали строить укрепсооружения. Образуя тем самым южную часть дуги. В последующие полдня солдаты протянули в том месте колючую проволоку по периметру. Позже построили доты на севере и сразу же начали протягивать колючую проволоку, образуя тем самым укрепзону.
В деревне Фишерес изначально жили рыбаки. Кажется, никто и не вспомнит такого дня, когда кто-нибудь не приходил с уловом. В августе закрывалась деревенская школа, переставали работать магазины, больница, все уходили на озеро, с запада огибавшее деревню. Зимой жизнь не замирала. Ходили на подлёдный лов. Ели практически только рыбу. Даже меню придорожного ресторанчика состояло из сорока наименований рыбных блюд. Там даже рыбий жир подавали в рюмках. И фамилия у всех одна – Фишер (Рыбак). Поэтому полицейскому приходилось довольно просто. У него имелся штамп, которым он наносил фамилию, дописывая от руки имя.
В деревне жил мальчик, Лайонел Льюис с особенностями развития, скажем так. Было ему шесть лет. А он ещё спрашивал: «Папа, а де озеро?», «Папа, а де мама?», «Мама, а де папа?», «Папа, а это чё?» Чем безусловно надоедал жителям деревни. Поэтому родители на день привязывали его к столбу. С одной стороны, конечно, жестоко. Но с другой: во-первых мальчик никого не доставал своими вопросами, а во-вторых, осанка у него формировалась правильная. Лайонел очень любил рисовать свои инициалы на стенах, столбах, в общем на всех вертикальных поверхностях. Так как в деревне не принято подписываться фамилией, он ставил буквы от имён – две «L». Но как и все дети его возраста, буквы писал он неправильно, поэтому в деревне все его так и звали: дебил. Что в переводе означало: две неправильно написанные «L».
Лейтенант Митлейдиг с жалостью смотрел на привязанного мальчика. А тот смотрел прямо перед собой, не обращая никакого внимания на лейтенанта.
– Кто же тебя так наказал, малыш? – спросил его лейтенант.
Мальчик молчал.
– Бедный ребёнок.
Мальчик молчал.
– Твои родители – садисты, что позволяют делать такое!
Мальчик молчал, продолжая смотреть прямо перед собой.
– Давай, я тебя развяжу.
Лейтенант совершил ошибку, стоившую потом очень дорого.
Митлейдиг развязал Лайонела Льюиса Фишера. Мальчик некоторое время стоял, а потом пошёл. Лейтенант окликнул его. Мальчик продолжал медленно идти. «Наверное не понимает хазляндского языка», – подумал лейтенант. Но вдруг мальчик развернулся и посмотрел на лейтенанта. Митлендиг даже испугался.
– А? – спросил мальчик.
– Ага. Мальчик, как тебя зовут? – вспомнил свой пуссляндский лейтенант.
Лайонел Льюис промолчал.
– Мальчик, ты – дебил?
– Лайонел Льюис, – ответил наконец мальчик.
– Ну слава богу… А сколько будет дважды два? Ты знаешь, мальчик?
– Сам дебил!
– Так, – лейтенант всё понял и сел на землю в ожидании ответа. Через минуты три мальчик ответил:
– Четыре.
– Ух ты. А как ты догадался?
Через пять минут пришёл ответ:
– Помножил два на десять и получил двадцать, потом вычел из десяти два, получил восемь, потом помножил два на восемь и получил шестнадцать, потом вычел из двадцати шестнадцать и получил четыре…
Лейтенант сам замолчал минут на шесть. Прервал его мышление Лайонел Льюис.
– Дядя, вы – тормоз? – спросил он.
– А? – опомнился Митлейдиг. – Поразительное мышление.
Минуты через три молчания мальчик задал один из своих коронных вопросов:
– Дядя, а де мама?
– Не знаю. Иди домой, мальчик.
Минуты через три последовал ещё один вопрос:
– Дядя, а мона я домой пойду?
– Иди, иди, мальчик.
Через пять минут пришёл ответ:
– Я пойду, хорошо?
– Иди, я сказал!
Прошло ещё три минуты.
– Правда?
– Пошёл ты, – лейтенант встал, отряхнулся, взял ружьё, проверил его и пошёл прочь от столба, проклиная свою любовь к детям. И за спиной он услышал Лайонела Льюиса:
– Сам пошёл!
Лейтенант плюнул и побежал прочь.
Штаб установили между обсерваторией, озером и деревней Аквавилаже. Маршал Гробуч собрал всех генералов и адмиралов (за исключением Катера, конечно) в своей потёртой и местами дырявой палатке за большим колченогим столом на торжественный обед. Одну из ножек стол потерял ещё в Каплике. А новая ножка оказалась короче на пару дюймов. На столе расположились: солдатская каша, сухари, немного мяса, компот. Аусфалл и Гробуч достали из бочки пять бутылок шампанского.
– Все взяли посуду, – скомандовал маршал.
Все взяли посуду. Пить пришлось из металлических кружек с отбитой местами эмалью, гранёных стаканов, местами треснувших, и даже фужеров с отбитыми ножками.
Маршал и адъютант разлили шампанское по посуде. Гробуч поднял стакан. Все повторили движение главнокомандующего.
– Я думаю, что успех операции «Ледяная Дуга» очевиден. На данный момент практически вся территория отгорожена колючей проволокой и почти построена крепость вокруг деревни Аквавилаже. Все части располагаются по своим местам. Через несколько часов будет достроен аэродром на юге. Думаю, мы неплохо поработали, герры. За операцию «Ледяная Дуга»!
Все подняли посуду и чокнулись. Адмиралу пришлось высоко подпрыгивать, чтобы с кем-нибудь чокнутся. После чего они сели на походные стулья и принялись торжественно обедать.
Перелом в операции «Ледяная Дуга» наступил (лучше сказать появился) неожиданно.
Профессор Старри проснулся и понял, что вокруг темно, а голова болит. Он начал вспоминать события прошедшего дня. Ага, обнаружил странный астрономический эффект, начали отмечать… Та-ак, а потом пришёл какой-то человек в чёрном пиджаке и без галстука и сказал, что он генерал Хазляндской армии Картер… нет Катер. Хазляндской! Хазляндия? Где это?
– Хазляндия? – спросил он вслух. – Где это?
– В школе надо было учиться, – сказал профессор Даст, откуда-то сбоку. – Хазляндия – страна на материке Калипсо, на северо-востоке, отделена от Чернии Верчским океаном, население порядка пятидесяти миллионов, столица – Шванбург, население два миллиона жителей, со второго виера этого года объявила войну Пуссляндии…
– А что же они делали у нас на Севере?
– Кто? Хазляндцы?
– Да.
– Завоёвывали. Они сделали вылазку.
– Что?
– Да. Они отвоевали большой ломоть земли, я так думаю.
– А мы-то им зачем нужны?
– Ты тупой? Мы пленное мирное население и с нами будут обращаться по конвенции о пленных.
– Что?..
– Ребята, – спросил Грей, откуда-то из темноты, – а вы не знаете, чего у меня так болит голова?
– Ещё один проснулся… Вечер вспомни, – строго ответил Даст. – Попались. Обпились и попались! Как котята. Хотя я сомневаюсь, что мы смогли бы отбиться от роты морской пехоты.
– Взвода, – несколько неуверенно поправил Вьювер и добавил. – Кажется… И в свою защиту скажу, что к нам сюда не каждый день приходят солдаты враждующей страны… Далеко не каждый! Так, вероятность из области квантовой механики…
– И что нам теперь делать? – спросил Старри.
– Не знаю, – ответил Даст.
– Может подать сигнал бедствия?
– Кому?
– Ну не знаю. Есть же у нас передатчик!
– Есть, но кто знает, где он?
– Передатчик в кладовке, – сказал Вьювер, бывший в этот заезд ещё и завхозом. – Батареи заряжены. Всё в порядке.
– Значит, нам нужно проникнуть в кладовку! – сказал Старри.
– Надо, – грустно ответил Даст. – Но как это сделать?
– Дверь открыта.
– Да. Но до туалета дойти спокойно можно. Там дальше проход перекрыт.
– Можно вылезти в окно.
– В окно? Звучит заманчиво. Можно попробовать. Только надо знать настройку.
– Что-нибудь настроим и что-нибудь получим.
– Резонно.
– Тогда вперёд.
– Ищи дверь.
Старри встал и стал искать дверь. Он несколько раз натыкался на чьи-то ноги. Потом нашёл нечто похожее на ручку, только мокрое, и дёрнул.
– Чего за нос хватаешь? – заорал спросонья Дилан.
– Прости, – извинился Старри.
Он ещё несколько раз хватал за вазы, пару раз за дверцы шкафов и один раз за рамку с фотографией.
Дверь чуть скрипнула и открылась. Прямоугольник проёма осветил комнату. Это оказалась комната Грея.
– Кто со мной? – спросил он и обернулся.
– Я, – ответил Даст и встал.
Они осторожно вышли и на цыпочках прошли по коридору до туалета. Дверь туалета скрипнула.
– Сколько времени? – шёпотом спросил Старри.
– Около четырёх утра. Они спят.
– Молись, что бы всё так и было.
Старри и Даст зашли в туалет. Пришлось потрудится над тем, чтобы открыть форточку, а потом раздобыть на чём спуститься. Пришлось вскрыть пожарный кран и спустить шланг. Старри вылез в форточку, конечно, пришлось при этом выдохнуть, и как альпинист спустился к форточке кладовки. Он осторожно надавил на форточку, но та не поддалась. Тогда Старри выбил форточку тремя ударами.
– Не шуми, – предупредил его Даст и прислушался к звукам внутри обсерватории. Всё было тихо.
– Иначе не получается, – ответил Старри и пролез в кладовку. – Спускайся.
– Сейчас, – Даст слишком быстро спустился, даже немного промазал мимо форточки и пришлось подниматься.
Старри попытался в лучах восходящего солнца что-либо разглядеть. Он старался делать это как можно тише, но не получалось.
Наконец, Даст его спросил:
– Может, поможешь мне? – он всё ещё висел за форточкой.
– Да-да, конечно.
Старри помог Дасту забраться в кладовку. Даст немного постоял, отдышался, а потом залез в какой-то шкаф и достал передатчик.
– Ты телеграфный код знаешь? – спросил он и проверил батареи.
– Нет, я думал ты.
– Так, прилетели. А кто-нибудь ещё код знает?
– Нет. Код знал прежний директор. А в нашу смену что-то никого не было.
– Прилетели. Ладно. Как-нибудь выкрутимся… А на какой волне будем отправлять.
– Попробуем на нескольких волнах. Кто-нибудь да услышит.
– Да. Прилетели. Дело пахнет звёздной пылью. Ладно. Попробуем… Радиолюбителей в Пуссляндии, слава Богу, много.
– Да… Нам ещё обратно лезть…
– Это уже не проблема. Главное: подать сигнал, и чтобы кто-нибудь его услышал…
Полковник Спай сидел в своём кабинете и слушал своего любимого Лдорвинга. При этом он ещё и просматривал в наручном диаскопе секретные микроплёнки, доставленные самолётом из Крайстона.
В дверь постучали. Полковник быстро свернул микроплёнки в один тугой рулон и положил их в глобус, закрыл его на кодовый замок.
– Войдите, – сказал он и отряхнулся.
Возник телеграфист.
– Полковник, у нас тут нечто странное.
– Иду, – Спай встал и вышел.
– Видите ли, – сказал телеграфист, пока они шли по коридору, – мы обнаружили на волне «Альфа-бис» интересный сигнал.
– «Альфа-бис»?
– Да. Это волна агентов категории «Дзэт».
– И в чём странность?
– Во-первых, сообщение не поддаётся расшифровке, во-вторых, передана отнюдь не из Западной Федерации. А откуда-то северо-восточней.
– Точнее.
– Графство Нортен. Не совсем восточней, зато северней.
– Нортен?
– Да. Центр – Сноутаун. Самые северные города страны…
– Та-ак.
Телеграфист толкнул дверь радиорубки. Он подошёл к одному столу и взял бумажную ленту.
– Та-ак, – сказал полковник и взял ленту.
На ленте напечатались буквы: «ОСО СОСО ОСОС ОТСОС ПОДСОС ООООООССССССС ЛДДДППЛП ИИРИННГКШ УНЕТПР ЕНВТМРПЛПДННШ ЩНШРШ ЛРЛЛРЛОЛОЛД ДДДППОЕОТД ОЖЭЖДЛОРВ ККППММММММ ММММ ИТТТР НРРПРАВВЧСЧЯЯ ВВВСММППМИМИИ ППППИИИРРТТТТ».
– Что это? – спросил он.
– Это простая расшифровка. Простой телеграфный код.
– Но что это значит?
– Мы сами ломаем голову. Расшифровка по кодам категории «Дзэт» дала следующее.
Телеграфист протянул ещё несколько лент.
На остальных оказалась примерно такая же ахинея.
– Странно ещё и то, что длина тире и точек не равномерна, а расстояние между символами не постоянно, – продолжал телеграфист.
– Дайте-ка мне первоначальное сообщение.
Телеграфист немного порылся в столе и нашёл ещё одну ленту.
– Так, – сказал генерал и посмотрел на ленту. – Действительно, странно.
И тут полковник вспомнил свои кадетские годы. Когда он в академии пытался в телеграфном коде передавать своего любимого Лдорвинга. Но весь композитор игрался только промежутками на одной ноте. И с тех пор Спай забросил попытки передачи музыки по телеграфу.
– Давайте-ка, простучите мне этот код? – сказал полковник. – Как он был. Со всеми длинами и промежутками…
Телеграфист послушно сел за аппарат и начал простукивать ленту. Полковник что-то узнал в этом стуке.
– Давайте ещё раз, – попросил он и включил фонограф на запись.
– Вы что-то обнаружили? – спросил телеграфист, когда закончил простукивать.
– Кажется, да, – сказал полковник и вытащил из фонографа цилиндр. – Идёмте за мной.
Они вышли из радиорубки и пошли в кабинет. В кабинете Спай зашторил окна, закрыл дверь на замок и шёпотом сказал:
– Идите сюда.
Он достал из стола фонограф и вставил в него цилиндр. Потом поставил пластинку в проигрыватель.
– Слушайте!
Полковник проиграл цилиндр телеграфисту.
– Ничего не узнали? – спросил он.
– Не-ет, – ответил телеграфист.
О проекте
О подписке