Цитаты из книги «Одна и та же книга (сборник)»

Или, к примеру, где все эти люди и места, которые мне снятся? Куда они деваются и почему нельзя туда попасть? И как их все-таки найти? Или вот голоса, которые я слышу в тишине, и всякие штуки, которые я вижу в темноте, – почему их больше никто не видит и не слышит? Или вот еще марсиане, о которых в книжке написано, – как с ними быть? Потому что они же страшные. А с другой стороны, если их нет, непонятно, зачем вообще все. И так далее. На фоне этих проблем миссия Деда Мороза – раздавать подарки – казалась мне совершенно незначительной. Ясно, что подарки все равно откуда-нибудь возьмутся. А если не возьмутся, то и фиг с ними. Все равно обычно дарят всякое ненужное фуфло. Так что какая разница, настоящий Дед Мороз к нам пришел или просто переодетый сосед дядя Петя. В моих глазах и Дед Мороз, и дядя Петя были совершенно равноценными существами, хорошими, добрыми, полезными в хозяйстве, но, по большому счету, неважными. И ладно бы, если только мне так казалось. Но вопрос про Деда Мороза вообще никого не парил. Я имею в виду других детей во дворе и в школе. Мы никогда это не обсуждали. Вообще ни разу за все время.

одновременно мне становится жутко, но даже жуть эта – не обычное ощущение неведомой опасности, а просто реакция глупого разума на происходящее, которое он не то что осмыслить – осознать не способен, а участвовать поневоле приходится, вот и паникует – разум, а не я, мне-то сейчас как никогда хорошо, спокойно и бессмертно

небольшого. – А зачем вы фотографируете моих кур? – спрашивает она. Судя по настороженному выражению лица, прекрасная селянка разделяет убеждение некоторых просвещенных народов, что фотоаппарат вынимает душу из натурщика, но не вполне уверена, что ее курам так уж нужна душа

В Иванову ночь буйствует нечистая сила: ведьмы, оборотни, колдуны. Ведьмы слетаются на шабаш на Лысую гору. Инструментарий ведьм составляют нож, шалфей, рута, шкура, когти и кровь черной кошки, убитой на перекрестке. Из пепла купальского костра ведьмы варят зелье ночью в горшке и, ухватив помело, летают на нем.

городу в сумерках, когда зажигают фонари. Я имею в виду тот самый момент, когда еще светло, так что читать на улице можно, а фонари уже горят и окна вспыхивают одно за другим, леденцово-желтый электрический сироп растворяется в густой вечерней синеве; а еще были когда-то (возможно, где-нибудь до сих пор есть) такие старые фонари, которые светились бледно-фиолетовым, они в сумерках хороши настолько, что коленки дрожат, честное слово. Надо, надо гулять по городу в сумерках. Нет или почти нет таких важных дел, ради которых стоит отказаться от этого удовольствия. Во время таких прогулок глаза незаметно учатся у фонарей, как надо сиять

Жизнь среди других людей, желтым человеком в фиолетовом городе, – акт великого гражданского мужества, мало ли что никто этого не понимает и медалей не дают.

любимый анекдот моей юности – про Фиолетовый город

Синенькими» еще почему-то называют в городе Одессе баклажаны, не знаю, с какой стати. Шкурка у этого смехотворного с виду, но вкусного овоща вовсе не синяя, а темно-лиловая, то бишь фиолетовая

это еще когда вам говорят свысока: «Молодо – зелено», а потом случайно выясняется, тот, кто говорил, младше вас года на полтора, несущественная, конечно, разница, но смешно же, правда.

где-нибудь неподалеку, во дворе или в парке, косили траву, от этого самого зеленого из ароматов одуреть можно