Розыск Михаила несколько затянулся. Лекс отследил, куда подался талантливый нанокибернетик, разыскал в недрах бесчисленных бумажек универа (не без помощи Аннушки) адрес Михаиловых родителей, справился у них, но ничего нового не узнал. Сын периодически с ними связывается, но где и чем живет – не говорит. Со съемной квартиры он съехал, однокурсники его не видели со времен достопамятного скандала, а как искать человека в сотнях километрах пространства простирающегося во все стороны и вверх на восемьдесят транспортных уровней Московского мегалополиса, Лекс представить себе не мог.

Отчаявшись, он попросил посодействовать парочку аналитиков, уже помогавших ему однажды с оформлением документации на Кевина. Эти полезные ребята, рыжие братья-близнецы, недавно нанятые в Программу за исключительную пронырливость в электронном мире, необычайно прозорливый склад ума и связанные с ними способности к прогностике, могли выкопать из самой темной норы что угодно, кого угодно и когда угодно, и Лекс не преминул их талантами вновь воспользоваться. И сильно удивился, держа в руках спустя всего несколько часов обрывок из тетрадки в клетку (электронной передаче данных близнецы осмотрительно не доверяли) с адресом известного продуктового гипермаркета и указанием должности Михаила.

Санников мгновенно метнулся туда, но бродил между полками, пожалуй, с полчаса, пока не увидел под кепкой работника гипермаркета в одежде фирменной расцветки подробнейшим образом ему описанный характерный габитус – густые черные брови, гордый орлиный нос и очень унылое выражение лица. Впрочем, а если б ему, Лексу, пришлось вместо обожаемой эпигенетики товароведением заниматься, он ведь тоже радостью жизни не блистал бы. Не успел он поздороваться, как потенциальный новый научный сотрудник Программы поднял на него взгляд, вздрогнул, сверкнул темно-зелеными глазами, опустил взгляд, кепку и… сбежал.

Лекс заинтересовался. Чем таким он напугал физика-кибернетика? Не собой же. Он почувствовал охотничий азарт и принялся загонять недоверчивую дичь. Торопливым шагом он проходил один стенд магазина за другим, едва успевая уворачиваться от продуктовых дронов, и все никак не мог застукать Михаила – то кончик фирменной футболки мелькнет, то кепка. Наконец, Лексу надоело, он перешел на легкую рысцу и, догнав уходящего в сторону склада товароведа, положил ему руку на плечо.

– Куда ж вы так торопитесь?

Плечи Михаила обреченно опустились, и он, не оборачиваясь, поинтересовался:

– А вы бы не торопились на моем месте, Александр Николаевич? Вы тут за покупками?

Лекс, не удивившись тому, что его узнали – наверняка что-то у Михаила преподавал, – и не отпуская вожделенную добычу, негромко сказал:

– Мне в ректорате по секрету шепнули и про вашу историю, и про то, где вас искать. Я пришел именно к вам. Могу я быть с вами предельно откровенным?

– Странный вопрос, – ответил Михаил, все так же стоя к Лексу спиной. – Да, если это так важно.

– Вы, наверное, считаете, что я пришел поглумиться над тем, как вас жизнь потрепала?

Михаил соизволил обернуться, и Лекс постарался весело и искренне улыбнуться, про себя с глубоким сожалением отмечая скорбные складки в уголках рта, потухший взгляд и готовность в любой момент огрызнуться.

– Нам нужен кибернетик.

– Кому? – без всякого интереса вяло спросил Михаил.

– Программе исследования нового мира. Может, слышали, новую экзопланету открыли. Так вот, нам позарез нужен нанокибернетик, а поскольку вы народ дефицитный, согласны на девять десятых.

– И чтоб небалованный, доброволец и согласился жить в общежитии? Всем нужен нанокибернетик, – слегка оживая, подхватил игру цитат штучный дефицитный экземпляр породы «человек ученый».

– Ага, – с энтузиазмом закивал Санников. – Что скажете насчет создания биологически-кибернетической флешки? Возьмем ДНК, расставим по ней метки метилирования, назначим основаниям кодировку в двоичной системе, или как вы там это делаете… Вы знакомы с разработкой нанитов?

– Конечно, – окончательно заинтересовался Михаил.

– Так вот, есть один юный, но достаточно радивый ум, додумался делать их не из титаново-танталового сплава с блоком перигравитации в точке развертки, а из ферромагнитных квантовых сплавов с добавлением лютеция. А я вспомнил про электротонический принцип работы синапсов.

– Металлы кагомэ. Интересно… И что получилось? – кибернетик кивнул, и в целом уже выглядел достаточно заинтригованным, чего Лекс и добивался.

– А вот что. – Хитрый Лекс достал смарт и запустил проекцию. На ролике крохотная, но преисполненная решимости и надежд компания белых халатов проводила испытание прототипа защитного купола на малой площади. Несмотря на небольшой размер и не очень хорошее качество проекции, Михаилу одна из фигурок на ней показалась смутно знакомой. – Так можно будет защитить будущую колонию. Да, эта разработка дороже, но намного эффективнее, чем просто построить забор, как пока предполагается сделать. Вопрос, как разместить и стабилизировать в нанитах нуклеиновую кислоту в количестве, достаточном для хранения и передачи нужной информации, мы пока решаем. Наверное, воспользуемся композитным решением – сделаем только оболочку ядра нанита из ферромагнитных квантовых сплавов, а остальную часть как обычно, а то так можно все пять колоний ради новой по миру пустить. Современная нанокибернетическая цитоинженерия, можно сказать. Сможем и себестоимость нанитов снизить, и сберечь ДНК, и стабилизировать ее свойства за счет электронной сингулярности металлов кагомэ, по крайней мере, мне так штатный гений объяснил. Я-то, вы же знаете, эпигенетик, мое дело с ДНК работать. Вот только программу для защитного купола писать некому…

Лекс почти с неподдельной грустью вздохнул. Михаил недоверчиво и немного ошалело глядел на него молча с пару минут, потом все-таки собрался с мыслями и высказался:

– Я не знаю, почему вы пришли именно ко мне, но меня не надо ни спрашивать, ни уговаривать. Да я отсюда хоть прямо сейчас и бесплатно пойду. – Он порывисто сдернул кепку с логотипом гипермаркета, задумчиво повертел в руках, словно собираясь кинуть на пол и растоптать, но справился с порывом и бережно положил на ближайшую полку. И спохватился. – Надеюсь, без Ветрова и компании из Межпланетки обойдется?

– Не далее как пару месяцев назад с Ветровым имел беседу, – Санников задорно ухмыльнулся, – он меня швалью назвал и пообещал со мной разобраться. Я у него научного сотрудника отобрал и вроде как теплое место в обход занял. Я так и не понял, ни почему он такой жадный, что младшего научного сотрудника ему жалко, все равно ничем полезным специалист не занят, ни зачем Ветрову пост зама научного отдела Программы. Что, на кафедре власти и подхалимов не хватает?

– Подхалимов много не бывает, власть – заразная штука, и требует их со временем все больше. Минус Ветров – это хорошо, – с задумчивостью проговорил кибернетик. – Вы сказали, Программа… И что за штатный гений?

Лекс чуть не подпрыгнул. Удалось!

– Пойдемте к вашему начальству. Напишете быстренько по собственному без отработки, а пока к нам доедем, я вам все детально расскажу.

– Есть одно условие.

Лекс, было устремившийся к выходу, притормозил. А на что он рассчитывал, чтобы человека ломали-ломали, почти доломали, и он вот так за три минуты обратно морально воскрес? Конечно, у него условия будут.

– Какое?

– Сашку пристройте. А то никуда не пойду.

Глядя на загрубевшее лицо Михаила, Санников постарался как можно мягче уточнить:

– А Сашка у нас…

– Биомиметрик. Работа над бионическими проектами создания на основе кремнийорганических полимеров световых сверхпроводников, – глядя на недоумевающее лицо Лекса, кибернетик сжалился и объяснил: – Это почти то же самое, что вы хотите сделать, только там носитель информации не ДНК, а свет. Проект заморозили, потому что стоп-среды для света создать сложно, она и свои навыки в квантовой биологии не успела в ход пустить, хотя собиралась.

– О, – обрадовался Лекс, – вот и проблема Ветрова решается сама собой! Квантовый биолог у меня есть, но биомиметрик мне нужен ничуть не меньше, чем нанокибернетик! Пусть приезжает на собеседование.

– Договорились, – серьезно кивнул Михаил. Потерянным и скорбным он уже совершенно не выглядел.

– Стоп. Она? Александра? Морозова? – Получив утвердительный кивок, Лекс хлопнул себя рукой по лбу, связывая два и два: Сашка-то не раз про пропавшего друга Мишку говорила. Вот коза! И про навыки биомиметрики молчала! И он начал кибернетика активно стыдить: – Вы и представить себе не можете, как она за вас волнуется! Вы почему на звонки не отвечаете, а? Подумаешь, место работы непрестижное, я полгода оператором обслуживания установки распределения транспорта работал, потому что выживать надо было, и о гордости как-то забываешь в такой момент!

– Но откуда… – Михаил смешался.

– Мир тесен, мой будущий, смею надеяться, коллега. А научный мир тесен кубически в академическом вакууме. Неужели вы думали, что я пропущу такой талант? Впрочем, откуда вам было знать, – Лекс с укоризной покачал головой и от отчаяния забыл про вежливость. – Не говорить друзьям, где ты, что с тобой, почему не звонишь, не приходишь – чистой воды свинство!

– Вы думаете, оно мне надо? Чтобы она волновалась, давала дурацкие советы, чтобы я не знал, куда себя девать, пока она меня жалеет? И без того на душе хреново, чтоб меня дружеской заботой сверху придушивали. Нет уж, сам разберусь, – отрезал Михаил.

Но Санников не отставал.

– Когда же человек поймет, что если он не пойдет к другу и не уткнется ему в плечо, то друг и не узнает, что нужна помощь. Плохо тебе, больно, страшно – позволь ты себе помочь, авось не растворишься от стыда. И тем более когда хреново, худшее дело – обливаться слезами в одиночку и всех вокруг профилактически распугивать. Поехали, будем вас мирить.

Михаил было хотел разругаться с Санниковым в пух и перья, но дурацкая надежда на лучшее уже запустила цепкие коготки в его эмоции и подсознание и никак не желала отпускать. И он согласился, пусть и не без некоторой опаски.