– Рада вас видеть в целости и сохранности! А то мы тут все испереживались, слушая автоматные очереди и не зная, как у вас там всё прошло. Поднимайтесь на третий этаж, мы, на всякий случай, сменили место дислокации.

Поднявшись по лестнице, мы первым делом освободили руки, свалив на пол добытые в бою трофеи. Артём смотрел на нашу добычу, держа в руках свою здоровенную винтовку. Дождавшись пока мы разгрузимся, он произнес:

– К окнам близко не подходите, бандиты вгоде затихагились и не стгеляют, но лучше не гисковать. Как там у вас всё пгошло?

Мы рассказали про то, как расстреляли машины бандитов. Алёшенька не смог побороть любопытства и направился в одну из квартир. Благо, её окна располагались на противоположной стороне от бандитского логова, поэтому никто не стал его останавливать. Высунув голову в форточку, он осмотрел улицу, после чего вернулся к нам и разочарованно сказал:

– Соседние дома мешают, ничего не видно. Только черный дым к небу поднимается.

Поскольку мы рассказали, как всё прошло у нас, настала очередь Артёма рассказывать, по кому он стрелял. Артём не стал томить нас любопытством, усевшись на пол он, любовно поглаживая свою снайперскую винтовку, начал свой рассказ:

– Вы ушли, я подождал оговогённое вгемя и начал кагаулить свою жегтву. А тут пгямо как в той поговогке, в котогой на ловца звегь сам бежит. Смотгю, из двеги подъезда во двог стал нагод выползать. Только на бандитов они вовсе не похожи, все какие-то замызганные, в ггязных шмотках и зашуганные. Тут я вовгемя вспомнил, что газведчик Гестаповца упоминал о том, что бандиты дегжат в габстве мигных жителей, поэтому не стал по ним стгелять, а пгодолжал смотгеть, что будет дальше. Габы газвели костёг неподалеку от подъезда, вытащили большой казан и пгинялись в нём что-то вагить. За всё это вгемя я не видел ни одного бандита, только иногда в окне пятого этажа мелькал силуэт наблюдателя.

Спустя полчаса моё тегпение было вознаггаждено. Из подъезда появился один из ублюдков. Он сильно отличался от испуганных и ггязных людей, котогые готовили еду на костге, поэтому пегепутать его с габами было невозможно. В чистой одежде, с довольной улыбкой на наглой могде, он напгавился к казану, дегжа в гуках золотого цвета ложку. Это был шанс стопгоцентно завалить одного и сгазу попгобовать снять наблюдателя. Единственное, чего я боялся – зацепить невинных людей, котогые были гядом с костгом.

Стою я и смотгю чегез оптический пгицел, как ублюдок пгиближается к костгу, что-то говогит, улыбается, а у меня палец так и чешется нажать на спусковой кгючок. Но нельзя, гядом стоят невинные люди и мешают пгоизвести чистый выстрел! И тут фогтуна мне улыбнулась, он подошел к казану, наклонился, пытаясь вдохнуть агомат еды и зачегпнуть пищу ложкой. Получилось, что он оказался левым боком ко мне и его голова была пгямо над казаном. На тгаектогии полёта пули никого не было, я выстгелил.

Пуля пгошибла голову ублюдка, он свалился замегтво, опгокинув казан, а я тут же пегеместил пгицел в окно, где до этого мелькал силуэт наблюдателя, и сделал втогой выстгел. Не знаю, зацепил я втогого бандита или нет, мне пгишлось быстго падать на пол, угоды откгыли ответный огонь из автоматов. Пгавда, стгеляли они недолго, выпустили пагу очегедей по окнам втогого этажа и затихагились. С тех пог я никого из них не вижу, засели, гады, в своём логове.

Артём закончил свой рассказ. Кузьмич, раздираемый любопытством, аккуратно выглянул из–за шторы во двор и, удивленно присвистнув, сказал:

– Нихера себе! Мне, конечно, нисколько не жалко этого урода, но ты своей гаубицей разнёс ему голову и оторвал полруки.

Ухмыльнувшись, Ведьма прокомментировала слова Кузьмича:

– Я то же самое сказала, когда после выстрела Артема я оглохла, а у бандита оторвало руку с ложкой и голова разлетелась, словно арбуз, упавший с 12 этажа. Незабываемое зрелище, скажу я вам, когда мозги вперемешку с осколками костей брызгают в разные стороны, а тело падает в казан и переворачивает его. Бедные люди, которые полчаса варили еду, прежде чем в панике забежать в подъезд, полностью опустошили содержимое своих желудков.

Слушая всё это, я особенно не удивился, учитывая немалый калибр винтовки Лобаева, ожидать что пулевое отверстие окажется маленьким и аккуратным, было глупо. Меня больше волновал вопрос, как теперь выковыривать оставшихся бандитов из их логова. Налив себе из термоса сладкий теплый кофе, я сделал пару глотков и резюмировал:

– Итогом нашей операции стало сокращение банды на 6 человек. Это очень хороший результат, только теперь нужно думать, как ликвидировать остальных. Теперь, когда они заняли глухую оборону, штурм становится весьма рискованным мероприятием. Не будь там рабов, я бы предложил окружить дом с разных сторон и поджечь его к чертям собачьим, но, поскольку там невинные люди, это недопустимо, и я не знаю, что делать. Если у кого-то есть мысли по этому поводу, самое время ими делиться.

В квартире наступило молчание, началась игра в гляделки. Все молча смотрели друг на друга, ожидая, у кого первого появится идея. Пожалуй, только Берсерк сильно не утруждал себя раздумьями и с аппетитом жевал здоровенный бутерброд.

Спустя пару минут молчания, в голове Виктора зародилась идея. Он по привычке поправил очки и, возбужденно сверкая глазами, сказал:

– Как выковырнуть уродов – я не знаю, но нужно постоянно держать их в нервном напряжении.

Все с интересом уставились на него, ожидая продолжения. Пока Витя задумался, пытаясь сформировать свои мысли дальше, Кузьмич нетерпеливо потребовал продолжения идеи:

– Сказал А – говори Б! Ты собираешься произвести психологическую атаку, непрерывно читая им лекции про коммунизм и его плюсы?

Витя раздраженно поморщился и ответил:

– Если бы мобильная связь не упала, то тебя в своём телефоне я бы обозвал «Генератор бредовых идей».

Кузьмич хотел что-то сострить в ответ, но я не дал ему раскрыть рот и произнёс:

– Завянь, шутник херов, ты сегодня уже достаточно накаламбурил.

Повернувшись к Виктору, я сказал:

– Давай развивай свою мысль, что ты там придумал?

Витя подозрительно покосился на притихшего Кузьмича и сказал:

– Ничего нового я не придумал, подобные приемы используются уже давно. Нужно держать противника в постоянном напряжении, периодически обстреливая дом, желательно со всех стволов и с разных позиций. Тогда они поймут, что нас много, и начнут нервничать.

Идея, в принципе, была неплохой, только вот опять разделять отряд не очень хотелось. Поэтому, еще немного обдумав предложение Виктора, я это озвучил:

– В целом мысль здравая, но разделять отряд, окружая дом со всех сторон, очень не хочется.

Артём, выслушав всех, предложил:

– Пгедлагаю поступить следующим обгазом: все начинают пегиодически обстгеливать дом, в котогом укгылись остатки банды, используя каждый газ новые квагтигы на газных этажах, а в это вгемя пага человек незаметно выбегутся во двог.

Все молчали, обдумывая сказанное Артёмом. Я не совсем понимал его затею, но уточнить ничего не успел, меня опередил Кузьмич. Нахмурив свои кустистые брови, он проговорил:

– Слышь, картавый, я вроде не тупой, но твой план настолько гениален, что я не могу понять, на кой леший два человека должны шарахаться по улице, изображая из себя мишени? В чём тайный смысл данного мероприятия, которое должно быть связано с психологическим давлением на уцелевших бандитов? А то я тут вижу только наши задницы, подставленные под пули!

Решив, что спор может тянуться бесконечно, я предложил:

– Всё, хватит галдеть! Под пули никто лишний раз подставляться не будет. Я согласен с тем, что бандитов нужно заставить понервничать, поэтому поступим следующим образом: я вместе с Яной проберусь в дом, который расположен с другой стороны от бандитского логова, это будет им сюрпризом, на случай если они примут решение по-тихому слинять, а вы развлекайтесь, стреляя по дому, главное – помните, внутри есть невинные люди, поэтому палить вслепую по всем окнам не нужно.

– Кстати, они могли уже давно слинять, как только поняли, что подкрепление, на которое они надеялись, попало в засаду. – предположила Ведьма, поочередно смотря на нас.

О таком варианте я, честно говоря, не подумал. Будет очень обидно, если уроды по-тихому ускользнули, не люблю незавершенные дела. В любом случае, нам требовалось начинать действовать, сидеть тут, попусту теряя время, было бессмысленно, поэтому я сказал:

– Будем надеяться, что они, повинуясь инстинктам, засели в здании, которое даёт чувство мнимой безопасности, в отличие от улицы, где испуганному человеку за каждым кустом будет мерещиться затаившийся противник.

– Будем на это надеяться. Вам 20 минут хватит, чтобы пгобгаться на новую огневую позицию? – спросил Артём.

Я быстро прикинул в уме и ответил:

– Да за глаза. Через 20 минут начинайте напрягать ублюдков, только смотрите сами под пули не подставьтесь. Хранить радиомолчание уже нет смысла, поэтому, если что-то пойдёт не по плану, смело вызывайте нас по рации. Ну и свои не забудьте включить, чтобы я мог до вас, при необходимости, докричаться.

Завершив обсуждение наших дальнейших действий, я накинул свой рюкзак за плечо и взял автомат в руки. Жена в точности повторила мои действия, выйдя из квартиры мы стали спускаться на первый этаж. Осмотрев улицу из окна и не обнаружив там опасности, я в очередной раз отогнул два гвоздика и вытащил стекло из рамы, выбравшись на улицу, вернул стекло на место, мы начали по большой дуге обходить бандитское логово.

Немногочисленные мертвецы, потревоженные звуками выстрелов, нам практически не мешали. Используя кусты и деревья как укрытия, страхуя друг друга, мы быстро пробирались к своей цели. За всё время, проведённое нами на улице, я своим топориком успокоил двух зомби, имевших неосторожность оказаться на нашем пути. Остальные даже не заметили нас, либо теряли из виду, как только мы ныряли в очередные заросли кустов.

Наконец мы оказались во дворе очередной пятиэтажки. На наше счастье, двери подъездов выходили на противоположную от бандитского логова сторону и нам не пришлось снова лезть через окно первого этажа. Остановив свой выбор на угловом подъезде, я потянул старую железную дверь на себя, но она оказалась закрыта. Осмотрев кнопки кодового замка, я без труда определил нужную комбинацию и нажал одновременно на три кнопки. Раздался тихий металлический щелчок замка, я медленно потянул дверь на себя, прислушиваясь к звукам.

Дверь противно заскрипела давно не смазываемыми петлями, заставляя меня мысленно выругаться матом. Сколько раз в подобной ситуации я говорил себе кинуть в рюкзак маленький тюбик с маслом, чтобы, прежде чем открывать подобные двери, обливать петли маслом, и всегда забывал это сделать дома.

Приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы можно было втиснуться внутрь, я заглянул в подъезд и прислушался. Ни единого звука, внутри стояла мертвая тишина. Мы вошли в подъезд, я закрыл за нами дверь, защелкнув замок. Некоторое время молча стояли на месте, пытаясь уловить какие-нибудь звуки и давая зрению привыкнуть к царившей тут полутьме.

Дождавшись, пока глаза привыкнут к скудному освещению подъезда, я повесил автомат на грудь и взял в руку пожарный топорик. Если откуда-нибудь выскочит зомби, я его тихо упокою, а если их окажется много, тогда отпрыгну назад, а моя супруга угостит их свинцом из автомата. Конечно, такой расклад весьма нежелателен, он выдаст наше местонахождение противникам, но, когда речь идёт о спасении собственной шкуры, такие вещи становятся не важны и отходят на второй план.

Идя впереди, я крепко сжимал рукоять топорика и напряженно вглядывался в полумрак. Двери квартир первого этажа были выломаны и распахнуты настежь. Я уже догадывался, что увижу внутри, но на всякий случай решил проверить одну из квартир и подтвердить свои догадки.

Выбрав квартиру, окна которой были со стороны подъездов, чтобы бандиты не заметили меня, я достал маленький фонарик и включил его. Обшаривая темную квартиру лучом света, я зашел внутрь. Мои догадки оказались верны, в квартире царил бардак, а всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность по нынешним временам, отсутствовало. Судя по нетронутому толстому слою пыли на полу, мародёры обчистили её уже давно. Сложив дважды два, я пришел к выводу, что на последний этаж лучше не подниматься, дабы не лицезреть ещё одну большую братскую могилу. Поэтому, выйдя из разграбленной квартиры, мы стали подниматься по лестнице на второй этаж, внимательно смотря себе под ноги.

К счастью для нас, кроме разнообразного неопасного мусора, никаких неприятных сюрпризов-ловушек на лестнице не было. Двери квартир второго этажа были ожидаемо распахнуты настежь, все замки грубо выломаны. Быстро осмотрев все четыре пустые квартиры второго этажа, я оставил жену в одной из них наблюдать за домом, в котором засели бандиты, а сам вернулся на лестничную площадку. Поскольку нас тут всего двое, то не будет лишним немного подстраховаться на случай появления незваных гостей.

Являясь вполне обычным человеком, я не мог, как герой крутого боевика, смастерить мину из говна и палок, которая способна выкосить целую толпу врагов, рискнувших сунуться в этот подъезд, поэтому я поступил проще и скромнее. Выкрутив из соседних квартир все лампочки, я снял с одной из подушек наволочку и сложил их туда. Потом, закрывшись в ванной, чтобы сильно не шуметь, положил наволочку на пол и принялся давить подошвой берца хрупкие лампочки, стараясь при этом не опускать ногу полностью, чтобы осколки были покрупнее.

На лестничную площадку я вернулся, держа в руках наволочку, полную стеклянных осколков от раздавленных лампочек. Надев на руку дешёвые тактические перчатки, чтобы не порезать пальцы, я принялся раскладывать крупные осколки по лестничной площадке, стараясь замаскировать их различным мелким мусором.

Не успел я закончить свою кропотливую работу, как зазвучали выстрелы, послышался пронзительный громкий свист и отборный мат, который в паузах между выстрелами хрипло орал Кузьмич. Значит, началась активная фаза операции по оказанию психологического давления на бандитов. Вынужден признаться, что, даже находясь через один дом от того места, откуда велась стрельба, громкие звуки выстрелов щекотали нервы, а что говорить о бандитах, чей дом сейчас интенсивно обстреливали? Они слышали, как пули, жужжа, словно рассерженные шмели, рассекают воздух и с громким звуком врезаются в кирпичную стену, периодически рикошетя, издавая при этом пронзительный свист. Такое определенно должно заставить изрядно нервничать уцелевших бандитов.

Пока я думал всё это, руки не прекращали раскладывать по полу стеклянные осколки. Закончив свою работу, я сделал шаг назад в квартиру и полюбовался результатами. Получилось вполне недурно, небольшие стекла оказались прикрыты мелким мусором, пройти пару шагов, не наступив на них было невозможно, а значит громкий хруст ломаемого под подошвой стекла известит нас о наличии в подъезде незваных гостей. Не сказать, что это прям суперзащита, но точно лучше, чем вообще ничего.

Плотно прикрыв входную дверь в квартиру, замок, которой был безнадёжно испорчен, я позвал жену на помощь. Вдвоем мы скрутили простынь в подобие толстой веревки и, привязав один конец к дверной ручке, другой её конец нарастили ещё одной простынью и привязали к водопроводной трубе в туалетной комнате. Теперь дверь просто так с наружи не открыть, и можно приступать к наблюдению за домом, в котором укрылись бандиты, не опасаясь внезапной атаки в спину.

Спрятавшись за шторой, я быстро высунул руку и немного приоткрыл окно, чтобы лучше слышать звуки с улицы. Похоже, мои друзья решили дать волю фантазии, и теперь в перерывах между выстрелами каждый поочередно что-то кричал, видимо, пытаясь окончательно сломить психику уцелевшим бандитам.

Если Кузьмич просто и без затей крыл отборным матом, старясь как можно сильнее оскорбить их, то Виктор подошел к этому процессу более творчески. Надрывая голос, он кричал такие угрозы, как будто за его спиной действительно собралась вся красная армия и у бандитов единственный шанс избежать мучительную смерть – это пустить себе в лоб пулю. Всё это чередовалось громкими одиночными выстрелами из автоматов. Артём, Ведьма и Берсерк молчали, предоставив право демонстрировать своё ораторское искусство Кузьмичу с Виктором.

Примерно полчаса мы, затаившись на втором этаже, наблюдали за домом бандитов, пытаясь заметить движения в окнах или попытку бегства из обстреливаемого дома, что было немного затруднительно, потому что окна первого этажа они предусмотрительно намертво заложили белым кирпичом, сделав первый этаж здания глухой стеной. Наша скука была прервана в тот момент, когда выстрелы в очередной раз утихли и внезапно ожила рация. Удивленный голос Артёма произнёс: