Амос любил говорить, что и жадность, и щедрость заразительны, но так как щедрость приносит больше счастья, то надо избегать скаредных людей и проводить больше времени с щедрыми.
Не предложив полного объяснения, Мэй сделал некоторое предположение. Так как Джим, Билл и Гарри имеют сильные и слабые стороны, их трудно сравнивать. «Как раз потому, что варианты несопоставимы, выбор и представляет интерес, – писал Мэй. – Сравнение альтернатив, в которых один лучше другого во всех отношениях, делает выбор простым, однако довольно тривиальным».
Если бы вы обратились к врачу в семнадцатом веке, скорее всего, вам стало бы хуже, чем до визита. К концу девятнадцатого века ваши шансы были бы 50 на 50: могло стать хуже, но могло и лучше. Амос утверждал, что клиническая психология похожа на медицину в семнадцатом веке, и у него было много доказательств в поддержку такой позиции.
Проблема философии, по мнению Амоса, заключалась еще и в том, что она не играла по правилам науки. Философ проверял свои теории природы человека на размере выборки одного субъекта – самого себя.
Нам нечего делать в философии. Платон сделал чересчур много. Там слишком много умных ребят и слишком мало проблем, и проблемы эти не имеют решения». Хороший пример – взаимодействие разума и тела. Как ментальные явления человека – то, во что он верит, что думает, – связаны с его физическим состоянием? Какая связь между телом и умом? Эти вопросы со времен Декарта так и не получили ответа, по крайней мере в философии.
Частью проблемы было дикое разнообразие людей, мечтавших стать психологами, – гремучая смесь персонажей с набором разнообразных мотивов. Стремление обосновать собственное несчастье. Убежденность в глубоком понимании человеческой натуры. Потребность в применении математических навыков после того, как был забракован факультетом физики.
«Психология – это способ заниматься философией, – говорит он. – Понять мир через осознание, почему люди, особенно я, видим мир таким, каким мы его видим.
В основе трансформации процессов принятия решений в профессиональном спорте, да и не только в нем, лежали идеи о человеческом мышлении, о том, как оно работает, когда сталкивается с неопределенными ситуациями. Этим идеям потребовалось некоторое время, чтобы просочиться в культуру, но сейчас они в воздухе, которым мы дышим.
Неспособность человека увидеть силу стремления к показателям среднего значения делает его слепым к природе окружающего мира, в котором нас часто вознаграждают за наказание других и наказывают за вознаграждение.