– НЕ ВЕРТИСЬ, я же пытаюсь поменять тебе подгузник, – сказала Мэри Террафино малышке.
– Это не подгузник, – возразила егоза. – Подгузники у деток, а у меня – особенные штанишки.
– Ну, извините, – фыркнула Мэри. – Была не в курсе.
Она натянула на девочку её «особенные штанишки» и ласково улыбнулась. Бесполезно. Та ударилась в слёзы.
– Штанишки мне всегда меняет мамочка!
– Знаю, котёнок. Но сегодня, в порядке исключения, это сделаю я, хорошо?
У Мэри самой глаза были на мокром месте. Ещё никогда в жизни ей так сильно не хотелось плакать. Наступила ночь. Мэри с Джоном, её девятилетним братом, уже раздали все сырные крекеры и весь сок. Подгузники тоже подходили к концу. Детский сад не был рассчитан на то, что дети будут здесь ночевать, поэтому хозяйка имела только минимум необходимого.
В большей из двух комнат находилось двадцать восемь малышей, за которыми приглядывали Мэри, Джон и десятилетняя Элоиза, – ну и имечко, как из сказки! И хотя последняя возилась в основном со своим четырёхлетним братиком, это было неплохим подспорьем: остальные дети, ошеломлённые внезапно свалившейся на них ответственностью, просто оставляли им своих братьев и сестёр и убегали, не делая ни малейшей попытки помочь.
Мэри с Джоном разводили смесь для детского питания и наполняли бутылочки. В «питание» вообще пошло всё, найденное на кухне садика, а также то, что Джон стащил из окрестных магазинов. Они читали вслух сказки. Вновь и вновь ставили диски с детскими песенками.
Мэри уже, наверное, в миллионный раз повторяла: «Не волнуйтесь, всё будет в порядке». Ей приходилось обнимать одного малыша за другим, и она чувствовала себя конвейером по раздаче объятий.
А дети всё равно плакали и звали маму, то и дело слышались вопросы: «Когда придёт моя мамочка? Почему она меня не забирает? Где она?» Они капризничали и требовательно вопили: «Хочу к маме! Хочу домой! Сейчас же!»
У Мэри ноги подкашивались от усталости. Она рухнула в кресло-качалку и осмотрела комнату. Повсюду – детские кроватки и матрасики. Везде лежали, свернувшись клубочками, маленькие тела. Почти все уже спали, за исключением двухлетней девочки, всхлипывающей не переставая, и младенца, то и дело заходящегося в плаче.
Джон боролся со сном. Голова опускалась в дрёме всё ниже… ниже… потом он резко встряхивался, и его тугие кудряшки задорно подпрыгивали. Джон сидел в кресле напротив Мэри, покачивая на коленях импровизированную люльку, в действительности бывшую длинным цветочным горшком, позаимствованным в хозяйственном магазине.
Мэри перехватила взгляд брата и сказала:
– Какой же ты у меня молодец, Джонни!
В ответ мальчик слабо улыбнулся, и Мэри почувствовала, что сердце у неё сейчас разорвётся. Из глаз полились слёзы, в горле застрял комок.
– Хочу пи-пи! – объявил кто-то.
– Да-да, Кесси, пойдём, – отозвалась Мэри, определив, чей это голосок.
Ванная располагалась рядом с главной комнатой. Мэри отвела туда Кесси, подождала, прислонившись к стене, потом вытерла малышке попку.
– Попу мне всегда вытирает мама, – насупилась Кесси.
– Догадываюсь, лапочка.
– Мамочка тоже меня так называет.
– Лапочкой? Ясно. Хочешь, чтобы я называла тебя как-нибудь иначе?
– Нет. Я хочу, чтобы пришла мама. Я соскучилась. Я всегда её обнимаю, а она меня целует.
– Знаю, лапочка. Может быть, пока твоя мама не вернулась, тебя поцелую я?
– Нет! Только мама.
– Хорошо, хорошо. А теперь давай-ка обратно в постельку.
Уложив Кесси, Мэри подошла к Джону, взъерошила его рыжие кудри.
– Слушай, Джонни, у нас тут всё позаканчивалось. Боюсь, утром возникнут проблемы. Я должна пойти посмотреть, не удастся ли чего раздобыть. Ты один справишься?
– Ага. Я умею вытирать попы.
Мэри вышла на ночную, почти затихшую площадь. Некоторые дети спали на скамейках, другие – группками собрались под фонарями. Она заметила Говарда с бутылкой «Маунтин-Дью» в одной руке и бейсбольной битой в другой.
– Ты Сэма не видел?
– Зачем он тебе?
– Мы не можем одни с Джоном заботиться обо всех этих малышах.
– А тебя кто-то просил? – Говард дёрнул плечом.
Это было уже слишком. Мэри была высокой и сильной, Говард – низеньким и слабым, хотя и мальчишкой. Она подошла к нему вплотную и, глядя прямо в лицо, сказала:
– Слушай меня, мелкий червяк. Если я не позабочусь об этих детях, они умрут. Дошло? Они совсем ещё маленькие, их нужно кормить, водить в туалет и менять подгузники, а я, судя по всему, единственная здесь, кто это понимает. И в домах наверняка остались другие дети. Растерянные, голодные, перепуганные до смерти.
Говард попятился, воинственно приподнял биту, но потом опустил:
– А я что могу? – захныкал он.
– Ты? Ты – ничего. Где Сэм?
– Свалил.
– Чего?
– Ну, свалил. Ушёл вместе с Квинном и Астрид.
Мэри нахмурилась, чувствуя себя уставшей и отупевшей.
– Кто же здесь командует?
– Ты, похоже, решила, что если Сэм раз в два года строит из себя героя, то он тут самый главный командир?
Мэри тоже была в том автобусе два года назад, когда у водителя, мистера Коломбо, случился инфаркт. Она зачиталась тогда, не обращая внимания на происходящее, и оторвала взгляд от страницы, лишь почувствовав, что автобус резко вильнул. К тому времени, когда Мэри поняла, что случилось, Сэм уже сидел за рулём автобуса и подводил его к обочине.
В последующие два года он вёл себя тихо и незаметно, почти не участвуя в жизни школы. Мэри, как и все остальные, давно и думать забыла о Сэме и его подвиге.
И всё же она ничуть не удивилась тому, что во время пожара именно Сэм вышел вперёд. Мэри сердцем чувствовала, что если кому и командовать теперь ими, так это Сэму. Она даже рассердилась на него: ну где его носит, когда он так нужен?
– Тогда приведи ко мне Орка.
– Я не могу приказывать Орку, ты, сучка!
– Что ты сказал? – рявкнула Мэри. – Как ты меня назвал?
– Да я ничего, Мэри, я так, – Говард судорожно сглотнул.
– Где Орк?
– Дрыхнет, наверное.
– Разбуди его. Мне нужна помощь. Я уже засыпаю на ходу. Мне нужно ещё по крайней мере два человека, умеющих заботиться о малышах. Нам требуются подгузники, бутылочки, соски, крекеры и галлоны молока.
– А я-то тут при чём?
– Не знаю, Говард, – обречённо сказала Мэри. – Может быть при том, что ты ещё не конченая скотина? Или при том, что ты хочешь быть порядочным человеком?
Ответом ей был скептический взгляд и насмешливое хрюканье.
– Смотри, Говард, другие дети слушаются Орка, так? Они его боятся. Всё, что я хочу от Орка, это чтобы он вёл себя как Орк.
Говард задумался. Мэри почти наяву видела, как вращаются ржавые шестерёнки в его башке.
– Ладно, забудь. Когда вернётся Сэм, я с ним поговорю.
– Ну, да, он же у нас великий герой! – голос Говарда буквально сочился ядом. – Но постой! Куда же он делся? Ты его видишь? Я не вижу.
– Ты будешь мне помогать или нет? Мне пора возвращаться в садик.
– Ну, ладно, принесу я тебе подгузники. Только смотри, Мэри, не забудь потом, кто тебе помогал. Отныне ты работаешь на нас с Орком.
– Я забочусь о маленьких детях. Если я на кого и работаю, так это на них.
– Вот я и говорю, чтобы ты запомнила получше, кто оказался рядом, когда тебе понадобилась помощь, – Говард развернулся и с важным видом потопал прочь.
– Два бебиситтера и еда! – крикнула Мэри ему вслед и вернулась в детский сад.
Трое малышей плакали, их рёв подхватили остальные. Джон, как сомнамбула, бродил от кроватки к кроватке.
– Я вернулась. Иди спать, Джонни.
Мальчик свалился, где стоял. Мэри показалось, что брат уснул, ещё не опустившись на пол.
– Ну-ну, не плачь, – сказала она, склоняясь над хнычущим малышом. – Всё будет хорошо.
СЭМ УСНУЛ не раздеваясь и проснулся слишком рано.
Ночь он предпочёл провести на диване в гостиной номера-люкса, по опыту ночёвок на пляже зная, что Квинн разговаривает во сне.
Открыв глаза, он увидел худенький силуэт на фоне солнца. Астрид. Она стояла у окна, глядя на Сэма. Он торопливо вытер рот о наволочку.
– Извини, слюна…
– Не хотелось тебя будить, но ты только взгляни на это.
Из-за городских зданий и гряды холмов вставало солнце. Его лучи, сверкающие на воде, не могли разогнать серую муть барьера. Стало видно, что в дали тот изгибался, точно стена, поднявшаяся из океанских глубин.
– Интересно, какой она высоты? – подумал вслух Сэм.
– Я могла бы посчитать. Надо измерить расстояние от основания стены до некоторой точки на земле, затем нарисовать угол и… ладно, неважно. Навскидку в ней минимум двести футов. Мы на третьем этаже, обзор хороший, а края не видать. Если он вообще есть, этот край.
– Как это, нет края?
– Мало ли. Не принимай всё, что я говорю, всерьёз. Я просто размышляю.
– Размышляешь? Тогда продолжай размышлять, но, пожалуйста, так, чтобы я слышал.
– Хорошо, – Астрид пожала плечами. – Края может и не быть. Что если это не стена, а купол?
– Но я вижу небо, – возразил Сэм. – Облака, вон, плывут.
– Верно. Тогда представь, что у тебя в руке осколок чёрного стекла. Что-то вроде большой и тёмной линзы для солнечных очков. Если ты наклоняешь её в одну сторону, – она матовая, наклоняешь в другую – она становится похожей на зеркало. Если хорошенько присмотреться, тебе покажется, что ты видишь, как преломляется свет. Всё зависит от угла зрения и…
– Вы слышите? – раздался вдруг голос Квинна.
Тот появился неожиданно, причём, – почёсываясь со сна, как мартышка.
– Двигатель, – сказал Сэм, прислушавшись. – Совсем рядом.
Они выскочили из номера, прогрохотали по лестнице, пулей вылетели из отеля и бросились за угол, к теннисным кортам.
– Это Эдилио, наш новичок, – сказал Сэм.
В открытой кабине маленького жёлтого экскаватора действительно сидел Эдилио Эскобар. Маневрируя, он подъехал к барьеру, опустил ковш, потом поднял его. В ковше была земля пополам с травой.
– Он хочет прокопать путь наружу! – воскликнул Квинн, бросился к экскаватору и запрыгнул в кабину.
Эдилио от неожиданности подскочил, но взял себя в руки, улыбнулся и, заглушив двигатель, сказал;
– Привет, ребята. Думаю, вы тоже заметили эту штуковину? – он ткнул большим пальцем в сторону барьера. – Кстати, не прикасайтесь к нему.
– Ага, мы уже поняли, – уныло кивнул Сэм.
Эдилио вновь запустил двигатель и выкопал ещё три ковша земли. Затем спрыгнул вниз, взял лопату и отгрёб последние дюймы почвы, остававшейся у самого барьера.
Барьер продолжался и под землёй.
Работая втроём, Эдилио, Сэм и Квинн, где экскаватором, где лопатами, выкопали яму глубиной пять футов. Барьер не кончался. Но Сэм не собирался сдаваться. Должен же быть у стены конец? Обязательно должен. Дальше начиналась неподдающаяся лопате скала, каждая новая порция грунта была всё меньше и меньше.
– Надо бы попробовать отбойным молотком, – пробормотал он. – Ну, или ломом.
Только тут Сэм обнаружил, что возится в яме один. Остальные просто стояли, глядя на него сверху вниз.
– Да, можно будет попробовать, – наконец сказал Эдилио, наклонился и протянул Сэму руку, помогая вскарабкаться наверх.
Выбравшись, Сэм отшвырнул лопату и отряхнул джинсы.
– В любом случае, Эдилио, твоя задумка была отличной.
– Да и ты на пожаре не сплоховал, – ответил тот. – Спас хозяйственный магазин и детский садик.
Однако Сэм был не расположен сейчас думать о том, кого и что он спас или, наоборот, не спас.
– Без тебя, Эдилио, я бы не сохранил ничего, даже собственной задницы. Ну, и без Квинна с Астрид, конечно тоже, – торопливо прибавил он.
– А откуда ты здесь взялся? – Квинн пристально посмотрел на Эдилио.
Тот вздохнул, прислонил лопату к барьеру, утёр пот со лба и, оглядев ухоженную территорию отеля, сказал:
– Моя мама здесь работает.
– И кем же? – ухмыльнулся Квинн. – Неужто менеджером?
– Она горничная, – невозмутимо ответил Эдилио.
– Правда? А где ты живёшь?
– Там, – Эдилио махнул в сторону барьера. – В трейлере, в двух милях от автострады. С папой и двумя младшими братьями. Они подхватили какой-то вирус, и мама наказала им сидеть дома. Мой старший брат, Альваро, сейчас в Афганистане.
– Он военный?
– Спецназовец, – гордо улыбнулся Эдилио. – Элита.
Невысокий Эдилио стоял так прямо, что казался выше ростом, чем на самом деле. У него были очень тёмные, почти без белков глаза, взгляд – мягкий, но бесстрашный. А кисти рук – загрубелые, в шрамах, словно принадлежали другому человеку. Он держал их несколько на отлёте, развернув ладони, будто собирался что-то ловить. Эдилио выглядел очень спокойным и в то же время – готовым действовать немедленно.
– Вся эта затея – ерунда, если хорошенько подумать, – сказал Квинн. – Люди по ту сторону барьера уже наверняка в курсе. Не могли же они не заметить, что мы вдруг оказались за стеной?
– Ну и к чему ты это? – спросил Сэм.
– А к тому. У них там куда лучшее оборудование, чем у нас, так? Они могут выкопать яму какой хочешь глубины. Или обойти стену. Или перелететь через неё. Мы же тут просто дурака валяем.
– Ты не знаешь, насколько глубоко или высоко протянулся барьер, – заметила Астрид. – Нам кажется, что его высота – футов двести, но это может быть оптической иллюзией.
– Над, под, вокруг или сквозь, но путь должен быть, – сказал Эдилио.
– Вот-вот. Именно так ваша семейка и перебралась через границу Мексики, да? – осклабился Квинн.
Сэм и Астрид в изумлении уставились на него. Эдилио выпрямился ещё больше и, несмотря на то, что был ниже Квинна на шесть дюймов, словно бы взглянул на него сверху вниз.
– Из Гондураса. Вот откуда перебралась моя семья. Они проехали всю Мексику, прежде чем достигли этой границы. Здесь мама работает горничной, отец – батрачит на ферме. Мы живём в трейлере и ездим на старом грузовичке. У меня до сих пор сохранился лёгкий акцент, потому что испанский я выучил прежде английского. Ещё что-нибудь тебя интересует?
– Да я ничего такого не имел в виду, амиго, – сдал назад Квинн.
– Вот и прекрасно.
Эдилио вовсе не угрожал ему, нет. В любом случае, Квинн был на добрых двадцать фунтов тяжелее него. Однако спасовал именно он.
– Нам надо идти. Мы ищем младшего брата Астрид, – пояснил Сэм Эдилио. – Он… в общем, ему требуется присмотр. Астрид думает, что Пити мог быть на АЭС.
– Мой папа работает там инженером, – сказала Астрид. – Но до АЭС отсюда десять миль.
Сэм задумался, не пригласить ли Эдилио пойти с ними. Квинн наверняка разозлится. В последнее время он стал сам не свой. Не то чтобы это было так уж удивительно, учитывая произошедшее, однако состояние друга беспокоило Сэма. С другой стороны, именно Эдилио выручил его на пожаре. Не потерял головы и начал действовать.
Решение приняла Астрид:
– Эдилио, не хочешь пойти с нами?
Тут уже уязвлённым себя почувствовал Сэм. Неужели она думает, что он сам не сможет обо всём позаботиться? Зачем ей этот Эдилио?
Астрид, перехватив взгляд Сэма, закатила глаза.
– А я-то надеялась, что мы пустимся в путь без мужского позёрства.
– Я вовсе не позёр.
– Как вы собираетесь туда попасть? – спросил Эдилио.
– Я не уверен, что нам стоит садиться за руль, если ты об этом, – сказал Сэм.
О проекте
О подписке