– Хазары были злы на савиров и отвели им для проживания место, где одни солончаки. А еще обложили их данью. А ведь они союзное племя, а не подданные хазар. Савиры плюнули на хазар и ушли с отведённых им мест. Теперь они переселились туда, где кочевал я – рядом с барсилами. Сейчас хазары воюют с печенегами и им не до савиров. Я боюсь даже думать о том, что будет, если закончится эта война. Савиры и барсилы не согласились помогать хазарам в этот раз. Хазары им этого не простят.

– Благодарю тебя, Кубрат. Ты рассказал мне ценные вести. Пусть твои сыновья вернутся домой живыми.

– Басил, я хочу хоть чем-то помочь тебе. Я только что зарезал молодого барашка – возьми его.

– Благодарю тебя, Кубрат. В долгом пути это не будет лишним, и нам не придётся тратить время на охоту. Векша, Вячеслав, отнесите мясо в ладью!

От принесённого задка барана Василь отрезал здоровенный кусок с костью и дал Серко. Волк схватил мясо, примостился между тюков с вещами и, поглядывая на окружающих и изредка показывая им свои большие клыки, как бы предупреждая, что это его добыча, начал его жадно поедать. Между тем Сивояр отчалил от берега.

И опять ветер надувает парус, и опять ладья разрезает носом волны мимо голых и поросших кустами берегов. Под усилившимся ветром ладья бежит ходко, переваливаясь с борта на борт на волнах. Иногда налетали такие порывы ветра, что мачта начинала скрипеть. Облаков становилось всё больше, они сгущались, и вдруг ветер стал утихать. Из-за горизонта приближалась иссиня-чёрная туча, вначале полыхавшая всплесками молний, а затем, по мере приближения, начавшимися раздаваться раскатами грома, звук которых начинался где-то далеко, потом усиливался и затихал опять вдали.

Парус совсем обмяк, и Сивояр убрал его. Векша и Вячеслав опять сели на вёсла. Волн почти не стало, и ладья скользила по поверхности воды как по льду. Появившаяся на воде рябь, а затем порыв холодного ветра, ударивший по разгорячённым лицам славян, усилившиеся раскаты грома, а также приближающаяся тёмно-серая стена дождя, начинающаяся от искрившихся от молний облаков и смыкавшаяся у самой земли, вынудили Сивояра свернуть к берегу к одной из песчаных отмелей. Вчетвером они оттащили ладью подальше от воды и перевернули её, подперев один борт. Получился навес, в котором можно было укрыться от дождя, так как грозовая туча, обложившая всё небо, не предвещала быстрого его окончания.

Ливень глухо ударил по ладье, по воде и по песку, почти заслонив собой противоположный берег реки. Стало немного сумрачно, но этот сумрак рассеивали всполохи молний, и буквально без задержки раздавался оглушающий треск грома, после которого Серко недовольно рычал и обнажал свои серо-жёлтые клыки. Капли дождя выбивали на поверхности реки крупные пузыри, которые затем лопались от других упавших капель.

– Видно надолго эта непогода, – заметил Сивояр. – Как думаешь, Василь, не опоздаем мы?..

– Не должны. Летние грозы недолги.

Гроза продолжалась до самого вечера. Туча уже на последнем выдохе роняла редкие капли, и, невзирая на них, все вылезли из-под ладьи и спустили её на воду. Кроваво-красное солнце, появившееся из-за рассеивающихся туч, уже садилось за горизонт. После прошедшей грозы воздух был опьяняюще сладок и чист, и всем хотелось его нескончаемо вдыхать полной грудью. Свежий ветерок наполнил парус, и ладья опять побежала по воде, разрезая носом волны.

Глава 6

– Я думаю – пора, – Василь стоял в ладье и осматривал берега. – Ладью надо здесь спрятать, а дальше пешком пойдем.

Вячеслав почувствовал, как учащённо забилось его сердце и стало немного тревожно от предстоящей неопределённости. Вот они – последние мгновения ожидания приближения врага и возможности погибнуть, когда ещё не льётся кровь. Что их ожидает дальше? Сколько хазар охраняет полон? Удастся ли освободить соплеменников и родичей? Он поглядел на спутников – все выглядели как обычно спокойно, и Вячеслав постарался скрыть своё волнение.

Сивояр, стараясь по возможности не помять заросли осоки, густо растущей в воде, осторожно направил ладью к берегу, пока она не села на мель. Серко, ужом проскальзывая меж высоких стеблей камыша, в несколько прыжков оказался на берегу и скрылся в высокой траве.

– Ты, Сивояр, обживайся здесь пока, а мы пойдём, оглядимся, да место поищем, откуда за бродом присматривать удобнее.

Пройдя версты две, Василь остановился у излучины реки и показал рукой:

– Вот он – Звериный брод.

В этом месте русло реки сузилось, и было видно, как на перекате струилась вода, бьющаяся о камни дна. Василь показал рукой на противоположный берег реки:

– Дня через два они должны появиться вон оттуда, если, конечно, они пережидали бурю. А если нет, то послезавтра. Как думаете, где нам лучше расположиться?

– Вон из тех кустов будет хорошо виден брод и все, кто будет через него переправляться, – Векша показал на растущие кусты на берегу рядом с бродом.

– А я думаю, что близко подходить нет смысла – и отсюда всё видно. Можно здесь остановиться, – предложил Вячеслав.

– Я тоже так думаю, – согласился Василь, сел на землю и раздвинул густую траву, чтобы был виден брод. – Наблюдать за бродом отсюда будем. Хазары как переправятся, стан на этом берегу будут ставить, а нам не к чему там рядом быть в это время.

– Здесь – так здесь, – Векша упал на траву и раскинул руки. – Хорошо-то как! Просторно, и травы полно – для скота раздолье!

Он сорвал пучок травы, помял пальцами и даже понюхал:

– А трава здесь уже перестояла: давно косить надо было бы. А у нас ещё не созрела…

– Дядько Василь, а почему ты думаешь, что они на этом берегу остановятся, а не на том? И, вообще, может дальше пойдут, не останавливаясь, – присаживаясь рядом, спросил Вячеслав.

– Нет, дальше не пойдут – здесь остановятся. До следующего источника как раз день идти. Лошадей им напоить надо? Надо. Здесь ночевать будут. А после перехода реки за ночь обсушиться у костра можно, да и реку лучше за собой оставить от возможной погони.

– Как всё просто оказывается… – Вячеслав удивлённо поджал губы.

– А ты всегда старайся поставить себя на место врага и думай, что ты бы в этом случае сделал.

– А что здесь думать? – Векша подложил руки под голову. – Отсыпаться надо эти два дня, а то потом может и не придётся. Я, когда коров пасу, всегда днём дремлю, когда они в тени свою жвачку жуют.

– А я думаю… Думаю – как там в полоне? Думаю – не пропали ли Житко и Путята? Да мало ли что в голову лезет…

Появившийся из высокой травы Серко подбежал к Василию, ткнулся своим мокрым носом ему в щёку и прилёг рядом c хозяином. Василь откинулся на спину:

– Отдыхай, Вятко. Если что, то Серко даст знать. До заката ещё немного осталось, а там и к Сивояру вернёмся кашу есть.

– Дядько Василь, а может хазар во время переправы стрелами закидать?

– Можно было бы, если с ними не было полона. Наша задача вначале узнать сколько их. Понял?

– Я понял одно: нельзя их отсюда дальше в степь пропускать. Только не знаю как.

– Главное, чтобы хазары не чувствовали опасности: спокойно переправились на этот берег, спокойно стан раскинули. Главное, чтоб тихо было. А под эту тишину мы их перед рассветом и перережем всех, но тихо! И чтобы полон нам не мешал.

– Перережем? – переспросил Вячеслав.

– Именно так. Хазары – разбойники и тати. Они не с воинами пришли биться, а с набегом – с мирными людьми. Честный бой в поле не для них. Поэтому с ними нужно поступать как с татями.

– А если всех не удастся перерезать? Вдруг не получится?

– Тогда остальных придётся стрелами закидывать, – сказал Векша, не раскрывая глаз.

– Придётся, – согласился Василь.

– Но тогда тишины не будет, – заволновался Вячеслав.

– Тишины не будет. А будет у хазар неизвестность, а неизвестность всегда кажется страшнее.

Серко внезапно встал и уставился на брод.

– Ты что, Серко?

Все приподнялись. На противоположном берегу к броду рысью спускался табун лошадей. Серко развернулся и скрылся в траве.

– Это не хазары, – произнёс Векша. – Дикий табун.

– Табун дикий, но чего он так взволнован? – заметил Василь. – Чего так спешит?

– Может, зверь какой спугнул?

Из травы появился волк, схватил зубами за рукав Василя и потянул за собой.

– Чего это? – поднялся с земли Василь, а за ним и остальные.

Все двинулись за волком в противоположную сторону от брода. Через двадцать шагов Серко остановился и, вздыбив в холке шерсть, недовольно зарычал. Перед ними открылся прямой участок реки до следующего поворота, и вдали, перед самым поворотом, держа в одной руке лук и стрелы, переплывал реку человек. Василь присел, потянув за собой отроков.

– Кто это интересно?

– Это не Житко и не Путята. Кто-то чужой, – заметил Вячеслав.

– Может, я сбегаю, разузнаю: кто это? – предложил Векша.

– Подожди, не успеешь – скроется он в высокой траве. Или ещё хуже – подстрелит невзначай. Чую я, что нет у нас ни двух, ни одного дня. Слышите?

Сзади у них за спиной, заглушаемые шумом переката, раздавались еле слышные голоса. Все трое вернулись на первоначальное место. Сквозь траву было видно, как в воду въезжала вереница повозок, окружённая всадниками.

– Вот они – хазары, – вглядываясь, задумчиво произнёс Василь. – Что-то произошло, раз они так рано здесь появились. Спешили как видно и кого-то опасались – не иначе. Это плохо: они могут быть настороже. А с другой стороны, их всего почти два десятка. Это уже неплохо. Вот что, друзья мои! Как стемнеет, тихо проберётесь в их стан и разузнаете обо всём: где будут стоять шатры, где полон, где их кони. Я староват для этого, а вы сможете. А сейчас вернёмся к Сивояру.

* * *

Куреп вопросительно смотрел на Бураша, глаза которого необычайно ярко сверкали в отблесках небольшого костра, горящего внутри шатра и тускло освещающего его.

– Ну что? – требовательно спросил Куреп.

– Брод стерегут шесть человек. Пока всё тихо.

– У тебя всегда всё тихо, – недовольно перебил его Куреп. – Не проходит ночи, чтоб мы не теряли воинов. Головой ответишь, если ночью кто-то перейдёт брод. Иди.

Бураш продолжал стоять.

– Ну что ещё?

– Там этот одноухий ромей приехал со своими людьми. С тобой хочет поговорить.

– Много с ним людей?

– Пятеро.

– Приглядывай за ними на всякий случай. Веди одноухого сюда – узнаем, чего он хочет.

Бураш вышел и через некоторое время в шатёр привёл человека. Перед Курепом стоял среднего роста человек с аккуратно подстриженной бородой и волосами на голове. И хотя он был одет в одежду степняков, на степняка он походил мало. У Курепа одноухий часто перекупал славянских пленников, и, несмотря на такое частое общение, Куреп не доверял ему из-за его постоянно бегающих глаз и какого-то слащавого взгляда.

– Ты что-то слишком рано меня встречаешь, – притворяясь радушным, улыбнулся Куреп.

– Простое желание заработать вынудило меня встретить тебя здесь. Чем ближе к торгу невольников, тем рабы будут дороже. А здесь я постараюсь купить у тебя их чуть дешевле и избавить тебя от части хлопот по их охране и сопровождению. Вот видишь – я открыт перед тобой, – как-то вкрадчиво и заискивающе проговорил одноухий. – Сейчас моему василевсу Льву IV нужны ремесленники – видно опять готовится война. Поэтому на них большой спрос. Есть ли у тебя такие?.. Или, может, у тебя есть что-то особенное?

– В этот раз я ничем не могу тебя обрадовать. Эти славяне-сакалибы слишком неразумны – они совсем не ценят свою жизнь и сражаются до тех пор, пока их не убьют. У меня для тебя нет рабов-мужчин и, соответственно, ремесленников.

Даже в тусклых бликах костра было видно, как у ромея пропал его заискивающий вид. Куреп усмехнулся в душе, глядя, как изменился ромей, и с небольшим презрением продолжил:

– А особенное у меня есть, но ты его у меня не купишь – слишком дорого.

– Насколько дорого? – заинтересовался ромей.

– Я надеюсь получить за неё выкуп в сто монет.

– Это женщина? И почему ты решил, что тебе за неё дадут такой выкуп? – опять на лице ромея появилось заискивающее выражение.

– Эта девчонка грозится своим отцом и обещает, что он всех освободит из плена.

– Но отчего ты решил, что за неё дадут такой выкуп? Строптивость у нас в империи быстро усмиряют.

Куреп достал бусы из крупного жемчуга и золотые серьги:

– Смотри! Может простая славянка иметь такие украшения?

Ромей многозначно покачал головой, соглашаясь.

– И ещё, – Куреп убрал драгоценности за пазуху. – Эта, как ты говоришь, строптивая славянка ещё очень здорово говорит на ромейском языке.

– На ромейском? – Заинтересовался ромей. – А можно на неё посмотреть?

Куреп внимательно посмотрел на ромея:

– Я сказал, что она стоит сто монет, и я их получу, – внезапная мысль мелькнула у него. – Но ты можешь купить у меня её старшую сестру. Она очень красива.

– Ну что ж! Приведи, посмотрим.

– Бураш! – крикнул Куреп и приказал вошедшему: – Приведи девчонок из шатра. Обеих, – и скабрезно улыбнувшемуся Бурашу добавил: – Осмотр перед продажей.

– Гы! Понятное дело, – засмеялся Бураш и вышел.

* * *

– На, Единец, ешь! – Млада отломила небольшой кусок от пресной лепешки, по которой выдали хазары каждому пленнику, а остальное протянула брату.

– Ты что это, Млада! – одёрнула её Агапе. – Так совсем ослабеешь. И так впроголодь существуем. Хорошо ещё в повозках едем, а не пешком.

– Кому нужны мои силы? – горестно простонала Млада.

– Нас скоро спасут, – уверенно произнесла Агапе.

– Ты сама не веришь, что говоришь.

– Так почему хазары последние два дня всё время погоняли лошадей? И злые все, а? Почему ночевки такие короткие? А потому, что боятся они кого-то.

В темноте разлил свои трели соловей, и вдруг его песня резко оборвалась.

– Слышишь? Соловей.

– Как мало спел соловей! Его песня коротка, как моё детство. Знаешь, Агапе, сегодня, когда переправлялись через брод, я пожалела, что рядом нет омута: я бы, не задумываясь, бросилась бы в него.

– Что ты, что ты! Даже не думай об этом.

Млада иронично скривилась:

– Я не думаю, а знаю, что даже глубокий омут не сможет смыть с меня этот противный его пот… – и у неё по щеке потекла одинокая слеза.

Недалеко два раза ухнул филин, и сразу же вдали как эхо ему отозвался другой. Млада насторожилась:

– Слышишь?

– Что?

– Филины в ночи перекликаются.

– Филин – птица ночная. Вот и кричит.

– Филин на деревьях селится, а где здесь деревья? Обычно Станко с братьями так в лесу перекликался.

– Ах! – радостная Агапе обняла Младу. – Я верила, понимаешь, я верила…

– Хватит обниматься! – на пороге шатра появился Бураш, а за ним виднелись ещё трое воинов. – Пошли, Куреп ждёт.

– Опять! – сразу сникла Млада.

– Обеих ждёт, – добавил Бураш.

– Зачем? – отпрянула назад Агапе, сразу побелев лицом. – Я не пойду.

– Да кто тебя спрашивать будет? – Бураш схватил Агапе за волосы и вытащил из шатра.

– Агапе! – заверещал Единец и бросился за ней, но один из воинов грубо затолкнул его обратно.

В той стороне, где были лошади хазар, раздались крики. Бураш остановился, продолжая держать Агапе за косу, и приказал одному из воинов, следовавших вместе с ним:

– Узнай, что там?

Воин скрылся в темноте, а Бураш не успел пройти далее и нескольких шагов, как сбоку на него прыгнул волк и куснул его прямо за щёку, а затем отодрал клок одежды на боку. Бураш еле удержался на ногах, оттолкнул Агапе и выхватил меч.

– Прочь, Серко! – крикнула Агапе по-ромейски, и волк, отпрянув и порычав, попятился и скрылся в темноте.

Бураш и оставшиеся воины – втроём, выхватив мечи, испуганно озирались по сторонам, ожидая нового нападения или чего-то неожиданного, а Млада и Агапе уже не могли сдержать радости.

– Пошли, – Бураш толкнул Агапе, и хазары повели девчат дальше.

* * *

В ночной степи, не отдохнувшей от дневного жара, в направлении горящих костров хазар осторожно, почти не шурша травой и не издавая ни звука, скользили три тени. Одной из них был волк Серко, а две других – Векша и Вячеслав. Оба отрока, доверяясь чутью зверя, следуя за ним, вначале двигались быстро, но по мере приближения к хазарам, невзирая на поведение волка, стали чаще останавливаться, прислушиваться, а затем поочерёдно, низко пригнувшись к земле, перебегать на новое место. Векша наготове держал лук со стрелами, а у Вячеслава под рукой были его ножи.

Немногочисленные костры хазар были разложены довольно далеко друг от друга, охватывая весь их стан. Некоторые из них горели довольно далеко от шатров, причём все со стороны степи. И только со стороны брода чернела темень. По стану хазар бродили люди, изредка заслоняя собой огонь.

У ближайшего костра хазар, к которому подобрались отроки, было непонятно тихо, но Серко не показывал волнения. Векша и Вячеслав, стараясь оставаться в темноте, начали кружить вокруг него, пока Векша не схватил друга за руку. В отблесках огня были видны лежащие на земле два трупа, пронзённые стрелами.

– Это наверное тот, из речки… – шепнул Векша.

– Это плохо, – также тихо ответил Вячеслав. – Хазары будут настороже. Внезапно на них не напасть.

Недалеко раздалась трель соловья и резко оборвалась.

– Кому-то знак подаёт, – шепнул Векша.

– Значит, он не один, – ответил Вячеслав. – А ведь ещё Житко и Путята должны быть рядом.

– Сейчас проверим, – Векша поднёс ладони ко рту. – Ух! Ух!

В ответ, как эхо, раздалось из темноты:

– Ух! Ух!

– Братья, – улыбнулся Вячеслав. – Живы…

– Агапе! – раздался детский крик.

Серко встрепенулся и скрылся в траве, а в той стороне, откуда донёсся ответный крик филина, раздалось ржание лошадей и топот копыт.

– Хазарских лошадей в степь погнали, – приподнявшись и пытаясь что-то разглядеть в темноте, на слух определил Векша.

– Зачем? – почти простонал Вячеслав. – Теперь к ним вообще не подберёшься.

– Подберёмся, – не согласился Векша. – Смотри! – Векша показал в сторону хазарского стана.

На фоне горящих хазарских костров было видно, как пригнувшись к земле, метнулся к этим кострам человек. Вячеслав прошептал на ухо Векше:

– Я за ним, а ты найди Житко и Путяту.

Векша скрылся в темноте, а Вячеслав осторожно, то и дело останавливаясь и озираясь по сторонам в ожидании опасности, направился вслед за неизвестным союзником, стараясь не высовываться из травы и тихо раздвигая её стебли. В отблесках костров он хорошо видел силуэт незнакомца, который бесстрашно приближался к одному из шатров, а затем внезапно скрылся из глаз.

Недалеко от костра, горящего у шатра, Вячеслав остановился и осторожно подполз ближе. Вокруг огня сидели двое воинов и нехотя перебрасывались между собой словами. До Вячеслава, распластавшегося на земле, долетали их слова, но он не старался вникнуть в смысл, а осторожно озирался по сторонам, пытаясь услышать или разглядеть в темноте движение незнакомца. Вдруг буквально в двух десятках шагах от него из травы поднялся человек и двинулся к противоположной от входа стороне шатра. Это было так бесстрашно и в то же время опрометчиво, что Вячеслав затаил дыхание и напрягся, готовый ко всяким неожиданностям. Судя по поведению, по резким порывистым движениям – это был такой же молодой парень, как и он сам.

Незнакомец шмыгнул к шатру, и Вячеслав услышал еле слышный треск разрезаемого полотнища, а затем тихий шепот:

– Млада, Агапе!

– Нет их здесь. Увели их, – раздалось в ответ.

– Единец, иди ко мне – тебя братья ждут!

Видимо хазары что-то услышали и насторожились. Они вытащили из костра горящие сучья и бросились за шатёр. Огонь осветил молодого парня, держащего на руках Единца. Отрок бросился в спасительную темноту, а Вячеслав вскочил и один за другим бросил два ножа в хазар. Один нож попал хазарину в горло, и он, схватившись руками за горло, упал замертво. А второй – попал другому в плечо, и хазарин выронил из руки горящую ветку. Вячеслав осторожно попятился и бросился вслед за парнем.

Отбежав довольно прилично от хазар, Вячеслав остановился и прислушался. Вокруг было тихо, если не считать стрёкота сидящих в траве сверчков. Он поднёс руки ко рту, и в ночной тиши опять раздалось:

– Ух! Ух!

– Здесь мы, – раздался тихий голос Векши буквально в нескольких десятках шагов.

Подойдя, при свете нарождающейся луны и звёзд Вячеслав разглядел довольные лица братьев и незнакомого парня, который оказался постарше, чем он сам.

– Вятко! – счастливый Единец прильнул к Вячеславу. – Я знал, что вы придёте! Знал!

Маленькое худенькое тельце брата крепко прижалось и, казалось, совершенно не хотело расставаться, чувствуя теперь в совершенной безопасности.

– Вятко! – взволнованно продолжил Единец. – Спасать всех надо. Хазарин сказал, что если кто убежит, то всех, кто был рядом, убьёт.

– Не успеет. Всех спасём. А ты кто? – обратился он к парню.