Глава 11

– Значит, выступающие встанут вокруг алтаря?

– Да.

– А рояль поставим здесь?

– Да.

Лука смотрел, как гостья обходит церковь.

– А вино будем подавать там, возле купели? Как думаете?

– Хорошая идея, синьора Бьянки! – ответил дон Эдоардо и раздраженно поднял бровь – украдкой, чтобы видел только Лука.

– Хорошо. Ну, похоже, все готово. Спрос на билеты отличный! Думаю, наберется полный зал. – Донателла подошла к алтарю и брезгливо посмотрела на потертые облачения, которые явно видали лучшие времена. – У вас есть другая ткань для вечера? Эта кажется довольно… потрепанной.

– Нет, другой нет. Для этого мы и проводим концерт, разве нет, синьора? Чтобы собрать денег на новые алтарные облачения и другие вещи, – терпеливо напомнил дон Эдоардо.

– Конечно. Ну, мы можем украсить церковь свечами и поставить цветы вокруг статуи Мадонны.

– Да, – снова согласился дон Эдоардо, наблюдая, как Донателла берет в руки обнаруженную Лукой серебряную чашу – ее любовно отполировали и поставили на алтарь.

– Какая красота! И похоже, очень древняя. – Донателла покрутила предмет в руках, пристально рассматривая.

– Лука нашел ее в крипте несколько недель назад. Я хотел попросить кого-нибудь ее оценить – как вы понимаете, ради страховки, – но пока что-то руки не доходили.

– Понятно. – Донателла поставила кубок и взглянула на дона Эдоардо. – Мой муж занимается предметами искусства, и у него есть друзья, которые хорошо разбираются в подобных вещах. Попросить его кого-нибудь для вас найти?

– Был бы вам очень признателен! Говорите, ваш муж разбирается в искусстве?

– Да.

– Тогда, Лука, думаю, тебе стоит принести тот рисунок.

Лука отправился в ризницу.

– Синьор Меничи нашел еще рисунок, – пояснил дон Эдоардо. – Вероятно, он ничего не стоит. Но, может, ваш муж посмотрит?

– Конечно, – кивнула Донателла.

Вскоре Лука вернулся с рисунком.

– Вот, – осторожно протянул он.

Донателла осмотрела холст.

– Какой замечательный набросок Мадонны! – восхищенно воскликнула она. – Значит, вы нашли это в крипте?

– Да, в старом сундуке. Мы проверили записи, и, судя по надписи в молитвеннике, это принадлежало дону Дино Синкветти. Он был здесь священником в шестнадцатом веке.

– Значит, рисунку могут быть сотни лет? Хотя сохранился он почти идеально, – выдохнула Донателла.

– Думаю, дело в прекрасной защите. Свет не попадал на него триста лет.

– Ну, я о нем прекрасно позабочусь, обещаю. Завернете для меня чашу?

Дон Эдоардо напрягся.

– А ваш супруг не может прийти и осмотреть артефакты прямо здесь?

– Он занятой человек, дон Эдоардо, и будет дома всего несколько дней, а потом улетит в США. Обещаю, с рисунком и чашей ничего не случится, а я смогу быстро сообщить вам результаты. Я сразу заберу их домой. Уверяю вас, у нас прекрасная охрана! Вы же мне доверяете?

– Конечно, синьора, – смущенно пробормотал старый монах.

Джованни Бьянки осмотрел стоявшие перед ним на столе предметы.

– Где, говоришь, их нашли?

– В церкви Благословенной Девы Марии. Лежали в старом сундуке в крипте вместе с вещами умершего священника. Судя по всему, священник жил в шестнадцатом веке. Я подумала, чаша может представлять ценность, – пояснила Донателла.

– Да, да… Уверен, так оно и есть. Но это, – Джованни взял рисунок, – просто невероятно! Говоришь, шестнадцатый век?

– Так сказал священник.

Джованни вытащил из кармана куртки увеличительное стекло и внимательно рассмотрел рисунок. Когда он поднял взгляд на жену, Донателла увидела в его глазах проблеск восторга.

– Лицо не кажется тебе знакомым?

– Конечно. Это Мадонна, – с насмешкой ответила она.

– Да, – терпеливо продолжил Джованни. – А как ты определила, что это Мадонна?

– Наверное, по ее изображениям, которые я видела.

– Именно! А кто подарил нам самые известные портреты Мадонны?

– Я… – Донателла пожала плечами. – Леонардо да Винчи, конечно.

– Да. Подожди минутку. – Джованни вышел из гостиной и вернулся через несколько минут с каталогом из Национальной галереи в Лондоне. Он переворачивал страницы, пока не нашел, что искал. – Вот. – Джованни положил каталог рядом с рисунком на столе. – Присмотрись к лицу, к деталям. Много общего, правда?

Донателла внимательно присмотрелась.

– Да, Джованни, но… Я… Это же не может быть…

– Мне надо тщательно все исследовать, но чутье мне подсказывает, что либо это великолепная подделка, либо мы обнаружили утерянный рисунок Леонардо.

– То есть его обнаружили старый священник с юношей, – поправила Донателла.

– Конечно, – поспешно согласился Джованни. – Мне нужно взять это с собой в Нью-Йорк. Хочу показать другу. Он эксперт в подтверждении подлинности работ великих мастеров. А еще умеет держать язык за зубами – за определенный процент от выручки, конечно.

– Но сначала мне, конечно, надо спросить разрешения у дона Эдоардо, – возразила его жена.

– Но священнику же не обязательно знать все? Ты могла бы сказать ему, что кубок и рисунок на оценке и я смогу дать ответ через неделю. И Донателла…

– Да, caro?

– Не рассказывай больше никому, пока мы не узнаем правду.

– Конечно, – Донателла заметила в глазах мужа алчный блеск. – Я сделаю, как ты скажешь.

Через десять дней Донателла пришла к дону Эдоардо.

– Хорошие новости, – улыбнулась она. – Даже отличные! – Донателла села на скамью.

– Ваш супруг считает, что чаша представляет интерес?

– Да, как оказалось, она очень ценная. Мой муж сказал, на аукционе ее цена может дойти до пятидесяти тысяч долларов. Это около тридцати миллионов лир.

– Тридцать миллионов лир! – изумился дон Эдоардо. – Я и мечтать не мог, что она столько стоит!

– Муж спрашивает, что вы хотите делать дальше – желаете ли продавать чашу. Если да, он может устроить аукцион.

– Я… Я не рассматривал вариант продажи. Мне нужно поговорить с епископом. Не знаю, какие он даст указания, – вздохнул дон Эдоардо. – Возможно, церковь захочет оставить чашу себе. Решать не мне.

– Дон Эдоардо, пожалуйста, посидите со мной! – Донателла похлопала по скамейке рядом с собой. Священник осторожно согласился. – Пожалуйста, простите за мою дерзость, но что вашей прекрасной церкви сейчас нужно больше всего?

– Конечно, деньги, чтобы вернуть былую славу, – признал он, смущенный подобным разговором.

– Именно. А теперь позвольте спросить: вы уже рассказали кому-нибудь о находке?

– Нет. Не считал нужным, пока не выяснится, что мы обнаружили нечто ценное.

– Ясно, – кивнула Донателла. – Если епископ узнает, лично я сомневаюсь, что вы или эта церковь получите значительную часть выручки за продажу чаши. Если он вообще захочет ее продавать.

– Синьора Бьянки, думаю, вы правы, – нехотя согласился дон Эдоардо.

– Возможно, мы с супругом нашли решение. Он готов заплатить сумму, за которую, по его мнению, получится продать чашу. Как я уже сказала, это тридцать миллионов лир. Потом он продаст чашу частному коллекционеру. У вас появится много денег на восстановление церкви, а правду никому знать не обязательно.

Дон Эдоардо пристально на нее посмотрел.

– Но синьора Бьянки, епископ точно захочет знать, откуда появилась столь значительная сумма денег!

– Разумеется. И вы скажете ему и всем остальным, что синьор Бьянки был так шокирован состоянием здания, когда пришел с женой на концерт, который она помогла устроить, что сразу решил пожертвовать крупную сумму денег.

– Ясно.

– Дон Эдоардо, я понимаю: вы не хотите никого обманывать. Мы с мужем поступим так, как вы скажете. Но лично я считаю, если для вашей прекрасной церкви нужно так много сделать… И то, что здесь нашли эту чашу, – возможно, Божья воля. Почему бы не использовать ее исключительно во благо церкви?

– Конечно, вы можете быть правы, синьора Бьянки. Но вдруг кто-то узнает?

На лбу у дона Эдоардо проступили капельки пота. Донателла посмотрела на них и поняла: жертва полностью в ее власти. Она приготовилась нанести решающий удар.

– Даю вам слово: чаша будет продана за границу в частном порядке. У моего супруга длинный список частных коллекционеров, которые предпочитают оставаться в тени. И только представьте, сколько работы можно было бы выполнить во славу Господа на эти деньги!

– Я… должен подумать. – Дон Эдоардо глубоко вздохнул. – Мне нужно попросить наставления у Господа.

– Конечно. – Донателла достала из сумочки визитку. – Позвоните мне, когда примете решение.

– Да. Синьора Бьянки, большое спасибо за помощь!

– Пустяки! – Донателла встала, собираясь уйти. – Ой, чуть не забыла про рисунок, – буднично добавила она. – По мнению мужа, особой ценности в нем нет. Конечно, работа прекрасная, но Мадонну изображали множество раз, в том числе и лучшие художники мира. Он сомневается, что этот маленький набросок вызовет много интереса.

– Конечно, так мы и думали, – кивнув, сказал священник.

– Однако, – продолжила Донателла, застегивая свое безупречное пальто, – он очень мне понравился, и поэтому я готова выкупить его у вас для себя. Как насчет трех миллионов лир?

Дон Эдоардо посмотрел на нее с изумлением.

– Очень щедрое предложение! Спасибо за вашу доброту, но мне надо подумать. Я сообщу вам, как только приму решение.

– Тогда буду ждать. Хорошего вечера! – Донателла грациозно кивнула и выпорхнула из церкви.

– Хорошего вечера, синьора Бьянки! – пробормотал дон Эдоардо ей вслед.

Два дня спустя, когда муж Донателлы зашел в гостиную, она протянула ему бокал шампанского.

– Он согласился?

– Да. Позвонил сегодня.

– Cara, ты умница! – сказал Джованни. – Надо позвонить в Нью-Йорк, сообщить клиенту хорошие новости. И, конечно, выбери себе что-нибудь на часть выручки. Что угодно.

Донателла взглянула на мужа, и на алых губах заиграла легкая улыбка.

– Я что-нибудь придумаю, Джованни. Обещаю.

Глава 12

Церковь начала заполняться зрителями, и Лука помогал провожать хорошо одетых гостей к их местам. Свечи атмосферно мерцали в подсвечниках вдоль сидений и у алтаря, а воздух наполнял аромат лилий.

После предложения синьора Бьянки Лука с доном Эдоардо молились о наставлении и пришли к одному и тому же заключению: они решили, что это предложение – Божий дар. А что же еще? Если они его примут, можно будет сразу начать работы по восстановлению церкви.

Дон Эдоардо взволнованно подошел к Луке:

– Думаю, большинство гостей уже здесь и артисты готовы. Лука, я бесконечно тебе благодарен! Такое впечатление, что в тот день, когда ты переступил порог моей церкви, ты принес с собой благословение.

– Меня привел сюда Господь, – кротко ответил Лука.

– Я знаю. Да пребудет с тобой его благословение! – Он потрепал Луку по плечу и пошел вдоль рядов сидений.

Лука последовал за ним и поймал взгляд сестры, сидевшей на одной из передних скамеек вместе с другими выступающими. Она махнула ему рукой, и он помахал в ответ. Потом Лука заметил знакомую высокую темноволосую фигуру в смокинге, спешащую вдоль рядов, и отвернулся, пытаясь побороть отвращение. Ничто не испортит сегодняшний вечер! Ничто.

Дон Эдоардо и Паоло де Вито поднялись по ступеням и встали перед алтарем.

– Леди и джентльмены! – начал дон Эдоардо. – Спасибо, что присоединились к нам в этот особенный вечер! В это время года мы празднуем воскрешение, перерождение – то, чего мы пытаемся добиться и для нашей церкви. Отдельно хочу поблагодарить «Друзей Миланской Оперы» за организацию этого вечера. А теперь синьор Паоло де Вито, художественный руководитель Ла Скала, представит нашу программу.

– Добрый вечер, дамы и господа! – Зрители захлопали, когда к ним обратился Паоло. – Чтобы начать программу, хочу представить вам секстет из «Лючии ди Ламмермур» в исполнении студентов музыкального училища.

Паоло ушел, и на импровизированную сцену поднялись несколько студентов. Они выстроились возле красиво украшенного алтаря, и концерт начался.

Роберто же не обращал никакого внимания на декорации и почти не слушал музыку – он восхищенно смотрел на Донателлу, которая сидела в другой половине церкви рядом с мужем. Роберто задался вопросом, занимаются ли они еще любовью, и предположил, что иногда – да. «Поразительно, сколько всего можно купить за деньги!» – подумал он, когда раздались вежливые аплодисменты и студенты откланялись.

Роберто не удержался и принялся мысленно раздевать Донателлу. Но в этот момент послышался дивный и чистый голос, словно созданный для этой церкви. И ему показалось, что он слышал этот голос раньше. Пели одну из его любимых арий – «Быть свободной, быть беспечной» из «Травиаты». Моментально забыв про Донателлу, Роберто направил взгляд на исполнительницу.

Она выросла на несколько десятков сантиметров, но по-прежнему оставалась стройной, как кипарис. Густые темные волосы спадали на плечи мягкими сияющими волнами. Бледная кожа почти светилась в бликах свечей, и только на высоких скулах виднелся намек на румянец. Чарующие карие глаза выражали каждую эмоцию героини исполняемой арии. Голос повзрослел – его тренировали и развивали, но это был все тот же голос, который заставил его плакать, как когда она исполняла «Аве Мария» в Неаполе много лет назад. Голос маленькой девочки, которая стала красивой женщиной.

Розанна села с выдохом облегчения. Эби сжала ее ладонь.

– Ты пела чудесно! – прошептала она. – Умница!

Паоло встал.

– А теперь, пожалуйста, поприветствуйте наших особых гостей из Ла Скала: Анну Дюпре и Роберто Россини. Они исполнят дуэт «О милое лицо» из оперы «Богема».

Розанна смотрела на поющего Роберто Россини. Последний раз она видела его шесть лет назад. Глядя на него, она почувствовала, как заколотилось сердце и намокли ладони.

Она отвергала свои чувства к нему, возникшие в Неаполе столько лет назад, как глупую детскую влюбленность, но, увидев его, поняла: чувства реальны и по-прежнему живут у нее внутри. Когда голос Роберто слился с голосом Анны Дюпре в могучем крещендо, Розанна вспомнила о своей мечте когда-нибудь с ним спеть, объединить их таланты… Она отчаянно хотела исполнить эту мечту.

Концерт закончился, и раздались громкие аплодисменты. Артисты вышли на поклон, а дон Эдоардо встал и обратился к публике:

– Спасибо, дамы и господа, что пришли сегодня вечером послушать этот замечательный концерт! А теперь Соня Моретти, председатель комитета, хочет сказать несколько слов.

Соня подошла к дону Эдоардо:

– Дамы и господа! Благодаря вашей щедрости артистам из Ла Скала и студентам музыкального училища сегодня вечером нам удалось собрать почти десять миллионов лир. – Соня дождалась, пока утихнут аплодисменты. – Но есть кое-что еще. Здесь у меня чек для дона Эдоардо от Джованни и Донателлы Бьянки. Их так впечатлила красота этой церкви, что они решили сделать собственное пожертвование. Их скромность не позволяет мне сообщить, сколько именно они пожертвовали, но это поможет значительно продвинуться на пути восстановления церкви Благословенной Девы Марии. Дон Эдоардо, пожалуйста, возьмите чек!

Дон Эдоардо принял его со скромным поклоном и повернулся к зрителям.

– Не знаю, как выразить благодарность синьору и синьоре Бьянки! Я потрясен их щедростью. Да благословит их Господь! И спасибо каждому из вас за поддержку нашего концерта! Надеюсь, вы все вернетесь, когда реставрация закончится, и увидите плоды вашего покровительства. А теперь в задней части церкви подадут вино для всех желающих.

Зрители начали вставать, и Эби улыбнулась Розанне.

– Сегодняшний вечер прошел с огромным успехом. Думаю, твой брат будет на седьмом небе!

– Да, – глаза Розанны светились от счастья. – Это чудесно! Лука будет в восторге.

– Ты не против, если я оставлю тебя и пойду поговорю с ним и доном Эдоардо? Хочу обсудить кое-какую задумку.

– Конечно. Еще увидимся!

Внезапно к плечу Розанны легонько прикоснулась чья-то рука.

– Простите, что вмешиваюсь…

Розанна повернулась и увидела до боли знакомые темно-синие глаза. Сердце бешено заколотилось в груди.

– Розанна Меничи?

– Да?

– Ты меня помнишь?

– Конечно помню, Роберто, – застенчиво сказала она.

– Мы не виделись много лет, хотя мать писала мне, что ты переехала в Милан и у тебя умерла мама. Я очень расстроился, когда это прочитал. Как твой папа?

– Более-менее. Очень скучает по маме. Завтра мы с Лукой поедем на неделю в Неаполь.

– Тогда передавайте ему мои соболезнования и наилучшие пожелания.

– Хорошо, спасибо!

На мгновение их взгляды встретились, и бледные щеки Розанны порозовели. Роберто нарушил молчание:

– Значит, Луиджи Винченци помог тебе, как я и думал?

– Да. Он чудесный! Даже убедил Паоло де Вито приехать и послушать меня на вечере, который устроил на своей вилле прошлым летом. Паоло предложил мне стипендию, и я переехала в Милан. А все благодаря тебе, Роберто! – мягко добавила она.