Глава 2

Тобол, Соня, Ума, Шериф и Рада родились в начале лета в горном поселке недалеко от озера Куль-Сай, и приходились правнуками Рыжему волку и Чаре. Не многие следят за родословной помесных собак, но у этих щенков все документы были в порядке. Кроме Рыжего волка все родичи были чистокровными алабаями.

Тоболу, его братьям и сестрам, а также их прародителю повезло больше других щенков Чары и Рыжего волка, которых чабан привез на рынок. За свирепый и непредсказуемый нрав в первый же год жизни три кобеля были усыплены своими хозяевами. Одну самку пришлось усыпить после рождения ее первых щенков, потому что она не подпускала никого к ним, и когда хозяин хотел посмотреть на щенков, та бросилась на него, порвав сухожилия на руке. Бабка Тобола, Умы, Сони, Рады и Шерифа унаследовала больше качеств от матери, чем от отца и поэтому осталась жить. Ее щенки были немного похожи на волков, но нрав получили собачий, тем самым вновь получив право на жизнь. В документах запись о рыжих волках оставили, но для многих любителей собак эта запись была скорее преимуществом, чем недостатком.

Ценность щенков увеличилась, когда мать Тобола, попавшая жить в поселок у самого подножия гор, в семью, которая занималась скотоводством и разведением алабаев, показала не только умение заботиться о щенках и уравновешенный характер. Ак-тос проявила уникальную способность, взяв на себя заботу о маленькой дочери хозяев. Нередко собака вылизывала грязные ручки гуляющего во дворе ребенка, на это мало кто обращал внимание, но в один из дней двухлетний ребенок упал в жгучую степную крапиву, раскричавшись на весь двор. Когда все хозяева сбежались на крик ребенка, застали удивительную картину, собака вытащила девочку за одежду из крапивы и поставив ее на четвереньки, принесла «утешительный приз» – большую лошадиную кость. С тех пор любимице Ак-тос позволялось многое. Хозяева стали подмечать и другие проявления заботы собаки об их малышке, поняв, что та приняла ее в свою «семью», воспринимая как своего щенка. Они перестали удивляться, когда Ак-тос отдавала их дочери придушенного зайца, принеся его с гор.

Ущелье Куль-Сай, в котором расположены шесть озер удивительной красоты, питающихся водой родников, покрыто елями и можжевельником. Озера прозрачны до самого дна. С берега можно наблюдать за форелью, спокойно плавающей на глубине четырех-пяти метров. Вода озер холодна даже летом и немного найдется смельчаков, готовых окунуться. Для некоторых смельчаков попытка искупаться в озере почти равна попытке научиться ходить по воде. Прыгнув в озеро с берега, смельчак выскакивает из воды, едва прикоснувшись к ее поверхности.

Но на берегу каждый посетитель погружается в удивительную красоту и тишину. Невозможно передать восторг, при котором хочется затихнуть, затаиться, боясь упустить мгновение или звук, чтобы не нарушить эту удивительную гармонию чистоты воздуха, глубины неба, прозрачности воды и удивительно яркой зелени гор. Здесь животные не мешают, они лишь подчеркивают первозданность природы. Очень редкие звуки человеческой речи или лай собаки, заглушаются зеленым покровом гор, как в звукозаписывающей студии коврами заглушаются отзвуки, отражающиеся от стен.

Это удивительное место казахстанских гор Тобол, его братья и сестры могли назвать своим домом. Крупные собаки словно пропитались с рождения покоем и силой горных склонов и чистых озер. Озера расположены в ущельях, веером раскинувшихся от поселка Саты вглубь гор и собаки знают дорогу ко всем озерам, бродя за пасущимися домашними животными или сопровождая хозяина.

Чуть левее ущелья Куль-Сай, ущелье Кайнды мягко рассекает тело горного массива. За каждым новым поворотом ущелье раскрывает новые красоты. В верхней части ущелья как в ладони горного великана дышит тайной озеро Кайнды. Речка, затопившая много лет назад группу елей, питает озеро, заросшее мхом. В озере не живет рыба, только мелкая живность, обитающая в длинных подводных «бородах» мха, свисающего с мертвых стволов елей. Любителей дайверов, рискнувших погрузиться в холодную воду озера, чтобы снять сказочную красоту подводного мира на камеру, через несколько минут трясло от холода даже в «сухих» костюмах, позволяющих дайверам погружаться в воду, не намочив ног. Сухие стволы елей торчат из глади озера и молчаливо повествуют о временах, когда озера не было, и они спокойно росли на берегу горной речушки. Теперь же ели стоят памятником простой истины «все на земле не вечно».

Поселок, в котором родились щенки, «прижался» к подножию гор, вдали от других населенных пунктов. Для животных этот край был раздольем. Люди в поселке жили скромно, но не бедствовали, почти в каждом дворе разводили скот. Обычно казахи редко занимаются земледелием, но здесь у каждого домика раскинулись целые площади, засаженные картофелем. Часть урожая селяне продавали в город. Склоны гор, покрытые высокой травой, не выгоравшей все лето, давали корм овцам, лошадям и коровам. В поселке не много было мест, позволявших зарабатывать себе на жизнь, но заработок, полученный с огородов и от стад, помогал людям выжить.

Одни из жителей разводили баранов, другие лошадей или коров, а иногда и всех вместе. Каждый занимался тем, что было удобнее. Недалеко от дома, где жили Лохматый и его семейство, жил старый скотовод. Балтабай был хорошим человеком и опытным скотоводом. Его табун насчитывал до двадцати лошадей. Каждый год осенью Балтабай увозил часть лошадей в город на продажу, но следил за поголовьем, чтобы оно увеличивалось с каждым годом хотя бы на три-четыре лошади. Балтабай гордился своим прекрасным табуном.

Он сам был порядочным и ответственным мужчиной, хорошим мужем для своей жены, но не сумел воспитать хороших сыновей. Дочь Балтабая рано вышла замуж и ушла из родительского дома, а три сына, на горе родителей были ленивы и любили выпить. И увещевал Балтабай своих сыновей и наказывал – ничего не помогало. Молодые люди тайком от родителей всегда находили возможность и причину выпить. Строгие обычаи и воспитание не позволяло молодым мужчинам курить при родителях или появляться на глаза в пьяном виде, но от этого жизнь их не становилась лучше. «Зеленый змий» губил жизнь детей Балтабая, разрушая их семьи. Прошло несколько лет и родители вынуждены были признать – их дети стали алкоголиками.

– Глаза б мои не видели вашу непутевую жизнь – нередко говорил Балтабай сыновьям – вы рушите свою жизнь и все над чем мы с матерью трудились!

Жена старшего сына ушла в родительский дом, забрав первенца-внука на которого Балтабай возлагал большие надежды, и старик не возражал, понимая, что его сын-алкоголик не может научить своего сына добру. Беда не приходит в дом одна. Через время жена Балтабая, его любимая Гульнара заболела и умерла. Горе сломило старика, и он замкнулся в себе.

Прошло немного времени, и старик стал замечать, что видит все хуже. Вскоре он вынужден был полностью поручить табун детям. А спустя еще короткое время, старик ослеп полностью. Дети не обижали старика, почитая его седину, но заботиться о табуне не хотели, да и выпивка привлекала их намного больше, чем желание трудиться. Поэтому табун старика редел с каждым годом.

Прошло немного времени и от большого табуна осталось лишь несколько кобыл и жеребец.

Старик волновался о своем табуне и однажды попросил сыновей:

– Пригоните табун домой. Если я не могу видеть моих коней, дайте хоть послушать топот их копыт!

– Хорошо, отец, я пригоню – обещал Берик, младший из сыновей.

Когда он отошел от отца, старший брат подошел к нему и выругался.

– Ты что, предать нас хочешь? Он же проклянет нас, если узнает, что показывать-то нечего!

– Не волнуйся, отец и не поймет, что их мало осталось – обещал Берик.

– Что ты задумал? – не понял Канат.

– Увидишь, все будет в порядке – заверил младший брат.

Он ушел на пастбище и через несколько часов появился с лошадьми, загнал их в загон и пошел к отцу.

– Отец, я пригнал лошадей, ты хочешь сходить к загону или сюда их пригнать?

– Куда я пойду, слепой!? До загона я не дойду. Я сяду здесь, у двери на скамейку, а ты прогони их мимо дома, вот я и послушаю музыку их копыт,… порадуюсь – вздохнул старик.

– Хорошо, я сейчас пригоню их – заверил сын и отправился к загону.

Берик подозвал к себе Каната и сказал.

– Ты встань на повороте от нашего дома на улицу и поворачивай коней за дом.

Затем он подошел к Самату, среднему брату и ему сказал.

– Ты стой на этом повороте за домом и когда лошади будут бежать к тебе, поворачивай их к Канату. А я около дома буду стоять, не дам им уйти на улицу, которая идет к магазину. Пусть они побегают вокруг дома, и отец подумает, что у нас табун не стал меньше, чем раньше.

– Ну ты, брат, хитрый! – удивились старшие братья – мы бы не так придумали! А тут и нам хорошо и отец не будет сердиться!

Так они и сделали, гоняли лошадей вокруг дома минут пятнадцать подряд. А потом угнали в загон.

– Молодцы, сыновья мои! – обрадовался Балтабай – я думал, что табун пропадет без меня. Что вы пропьете моих лошадей, а вы сделали мой табун больше!

– Не волнуйся, отец, все в порядке – соврал Берик – лошади твои здоровы, плодятся и размножаются.

Так и стали они обманывать старика. Как только он попросит «показать» ему лошадей, браться гоняют их вокруг дома, пока не сочтут что «количество» лошадей похоже на то, что было раньше.

Соседи, видя обман сыновей, только качали головами, не сообщали правды Балтабаю, жалея старика.

– Пусть хоть умрет спокойно, думая, что его табун в целости и сохранности, что дети его исправились и заботятся о хозяйстве – поговаривали соседи.

Ак-Тос и Лохматый не раз сидели на пригорке, смотрели, как несколько лошадей галопом скачут вокруг дома соседей и не могли понять, зачем они это делают, и на пастбище не убегают и в загон не уходят? Животным непонятна человеческая хитрость и ложь.

Горы защищали поселок от бурных ветров, укрывая с двух сторон широкое ущелье, которое разделялось веером еще на несколько ущелий удивительной красоты. Коровы, овцы и лошади паслись в ущельях по округе, иногда уходя в горы на пять, шесть километров. Местные жители привыкли искать скотину вечерами и гнать ее домой. В горах оставлять домашних животных было очень опасно, так как волки всегда готовы были найти животное первыми. И только отары с овцами люди угоняли далеко от поселка иногда на все лето. Но с овцами кочевали и чабаны с охранными собаками, иногда всей семьей собирали юрты и жили на горных пастбищах.

Хозяева Ак-Тос и Лохматого не кочевали со стадами, они жили в поселке, но собаки нередко уходили далеко в горы, охотясь на мелкую и не очень мелкую дичь. Охота в горах была запрещена, но на собак этот запрет не распространялся – собаке трудно объяснить смысл слова «заповедник». Хозяева решили, что для собаки достаточно того, что она поняла запрет охоты на овец. Когда Ак-тос принесла зайца, хозяин не был удивлен, он спокойно похвалил собаку.

– Молодец, кормилица, говорил хозяин, обращаясь к собаке. Затем звал хозяйку – жена, Ак-тос нашей Карлыгаш мясо принесла.

Ак-тос как и многие алабаи была очень сдержана и даже флегматична. Она не любила бурных проявлений чувств, поэтому не ждала больше ничего. Полностью довольная собой и вниманием хозяина, она уходила на место к своим щенкам. А хозяева радовались уму собаки. Хозяин отдавал добычу собакам, и Ак-тос спокойно наблюдала, как щенки, разорвав добычу, поедали мясо каждый в своем уголке. Однажды Ак-тос принесла и положила перед Карлыгаш маленького барашка, за что была наказана. Барашка не отдали собакам, а закопали в землю в месте, где собака не могла выкопать его. Больше та не охотилась на ягнят. Расспросив всех соседей в округе, хозяин узнал, что они с Лохматым проделали путь почти в десяток километров, чтобы не красть барашка у ближайших соседей, хотя в округе почти все держали скот.

Кобель – производитель по кличке Лохматый был обычным почти гладкошерстым алабаем, неизвестно за что получившим свою кличку. Он был примером терпения и спокойствия, позволял детям хозяев делать с собой все. Если ему становилось больно, пес вставал и уходил, даже не рыкнув на детей. К дрессировке относился несколько необычно – только через день – другой выдавал то, чему его учили, но с собственным отношением к команде. Пытаясь научить Лохматого носить хлыст, хозяин бился целый день, в конце дрессировки махнув рукой.

– Он безнадежен!

Но назавтра Лохматый принес хлыст и ткнул рукояткой в руку хозяина, словно спрашивая:

«Тебе это было нужно?»

– Ну что же ты вчера мне не приносил его? – возмутился хозяин.

Лохматый только повилял обрубком хвоста и спокойно удалился. Но через время он приносил почти все, что его просили, и для этого не нужно было давать ему понюхать вещь. Хозяин, ремонтируя старенькую машину во дворе и не желая идти за тряпкой для протирки, решил попробовать и приказал Лохматому:

– Лохматый, тряпку принеси!

Лохматый поднял голову, услышав свое имя, но команду, видимо, не понял. Тогда хозяин указал пальцем на тряпку и повторил команду. Каково же было его удивление, когда Лохматый встал и принес ее.

– Молодец! – обрадовано произнес мужчина.

Живя на окраине поселка, Ак-тос и Лохматый нередко уходили на охоту. Их не мог удержать ни один вольер, и хозяевам пришлось мириться с вольнолюбивым нравом своих питомцев. В один из осенних дней пара пригнала к дому крупного жирного барсука. Они не пытались его порвать, лишь подгоняли в нужном направлении. Барсук разъяренно и отчаянно прыгал то на одну собаку, то на другую, но вынужден был идти в направлении, которое выбрали собаки. Ак-тос и Лохматый загнали свою дичь в ближайший ручей и уже почти утопили ее, когда подоспел хозяин.

– Лохматый, Ак-тос! – окликнул он – оставьте его!

Но собакам нелегко было оставить добычу. Тогда хозяин надел грубые перчатки, опасаясь зубов довольно крупного для своей породы зверя и, подойдя к барсуку, взял его за загривок. Собаки покорно отдали добычу старшему. Они всегда соблюдали субординацию. Попытки спасти жизнь барсука не увенчались успехом, он умер. Хозяйка вытопила жир, оставив на зиму для натирания как лекарство от простуды, а мясо отдала собакам, но те не стали есть.

– Ты смотри! Избаловались! – возмутилась она.

У хозяев была еще одна самка для разведения, но она всегда оставалась во дворе или в вольере, Серая была спокойной, но трудно обучаемой. Ак-тос нередко гоняла ее, не подпуская к пище и к Лохматому, объявив монополию на большую часть двора и на кобеля, Ак-тос молчаливо заняла место «альфа-самки» как в волчьей стае. Ак-тос не знала о своем происхождении, но гены Рыжего волка напоминали о себе.

Однажды к хозяину Ак-тос пришел сосед.

– Я хотел сказать тебе спасибо за твою пару.

– А что случилось? Твоя отара же на дальнем пастбище?

– Мои чабаны несколько раз видели твою пару в стычке с волками. Они охраняют все наши отары от волков. Хорошо, что в нашем районе небольшая стая волков, а то порвали бы твоих псов.

– Я и не знал, что они до твоей отары доходят! – удивился хозяин.

– Не только доходят, но и держат ее под охраной – сообщил сосед – странно, что твоей Серой с ними не бывает.

– Я не знаю почему, но Ак-тос не приняла Серую в свою маленькую стаю, не любит она ее – усмехнулся хозяин, кивнув в сторону второй собаки, осторожно крадущейся к своей миске – гоняет даже дома, а с собой на прогулку ни разу не взяла. А Лохматый похоже, не хочет отношений портить со своей «подружкой». Он к Серой иногда ходит, но стоит только Ак-тос заметить их вместе, достается обоим. Стервозная собака.

– А Лохматый что, не гоняет Ак-тос? – удивился сосед – обычно ведь кобели не терпят, чтобы самки командовали.

– Не в нашем случае – рассмеялся хозяин – у них равные права и свои правила. Если Ак-тос эти правила нарушает, тогда Лохматый может на нее рыкнуть, но не слишком грозно, иначе встречает яростный отпор.

Наблюдая за парой, хозяин решил.

– Щенков Ак-тос я буду продавать дороже, чем от Серой. Она очень умна и, думаю, ее щенки тоже будут не глупыми.

И он снабдил всех соседей прекрасными пастушьими собаками. Соседи тоже предпочитали потомство Ак-тос, слава об уме которой прошла по округе, а сила и красота Лохматого принадлежала обеим самкам производителя. Через время хозяин собак принял решение.

– Жена, здесь, в поселке, я не смогу много выручить за наших щенков, поеду-ка я в район, на ярмарку. Может, больше выручу. Уж больно красивые они!