Людмила Ржевская

«Я готов был обнять тайгу,

по которой она ходила».

Эту повесть посвящаю своим друзьям, землякам

дальневосточникам.

Прости меня, прости, моя любовь

Повесть.

Встреча в тайге.

В ту ночь мы с Сашкой Логиновым дежурили в километре от нашего секретного лагеря. Ночь выдалась лунной, небо все в звездах, а на нас, поверх белых полушубков еще и белые маскхалаты надеты. И со стороны выглядели как два огромных белых сугроба движущихся по кругу. Снег был по щиколотку, мы на лыжах объезжали окрестности, устали, примостились за деревом и решили перекурить, хотя на дежурстве ночью было строго запрещено не только курить, но и разговаривать, общаться можно было только специальными знаками. Я наклонился за спичками , чтобы достать их из кармана дубленки, как услышал тихий шорох, оглянулся и увидел как к нам крадется тигр. Я вскрикнул, Сашка оглянулся, ноги у него подкосились и он сел прямо на лыжи. Я заорал во весь голос: «А ну пошел прочь, а то застрелю!». И вдруг вместо тигра поднимается во весь рост человек, а на нем только тигриная шкура. Сашка поднялся, вытащил из кобуры пистолет и прошептал:

Руки вверх, а то пристрелю и разбираться не буду, кто ты есть.

Не стреляй, я свой поселковый китаец, я сейчас все объясню,– негромко, но очень четко и по– русски произнес незнакомец.

Я обошел его сзади, он был без лыж, но его ноги не вязли в снегу. Я автоматом уперся ему в спину: «Иди вперед»,-

прошипел я, и слегка толкнул его дулом.

Ребята, я все объясню,-на чистом русском языке снова произнес он так же шепотом, как и мы.

– Да что тут объяснять, надо его к командиру доставить, ясно что шпион китайский, граница в трех километрах.

–Я не шпион, я– охотник, и живу не в Китае, а здесь в поселке. И родился здесь в этой тайге, вся моя семья здесь, я на изюбра охочусь, а нарвался на вас. И зовут меня Михей.

А зачем в тигриную шкуру нарядился?– спросил Сашка.

– На всякий случай, от волков, их здесь много водится, будьте сами осторожны, волки тигров-то побаиваются, вот запахом шкуры тигриной их и отпугиваю.

–А за нами зачем полз? -спросил я.

– Да не за вами я полз, я этого изюбра уже неделю караулю, только нашел его ночлежку, а тут вы, думаю, спугнете зверя и шуму наделаете. Уже хотел в ложбинку свернуть, чтобы не заметили, но вот он обернулся и закричал,-китаец ткнул в меня пальцем.

Сашка пристально смотрел на пришельца, мне уже не терпелось отпустить этого браконьера, но Сашка вдруг спросил:

Что делать будем? По уставу положено к командиру доставить, но тогда этому мужику крышка будет. Может он и вправду не врет, как проверить?

– А пусть он нам логово своего зверя покажет, не в поселок же с ним идти. Это нам тоже запрещено,– отвечал я. А китаец молчал и так пристально смотрел на нас, что нам стало как-то не по себе.

–Ладно пусть показывает логово изюбра, если правду сказал, отпустим,– парировал Сашка. Я с ним согласился. Если бы мы незнакомца доставили к себе в лагерь, то назад домой ему дороги уже бы не было. Наша база была засекреченной, она находилась в трех километрах от китайской границы и в шести километрах от ближайшего поселка, где жили русские, китайцы, корейцы и бог знает кто еще. Никто из нас, нахождение специального отряда погран– разведки, рассекретить не мог, иначе всему отряду снова пришлось бы перебираться на новое место, да еще зимой, а это весьма и весьма нелегкая задача. А нам бы тогда с Сашкой досталось по первое число и отсидки на губе не пару суток, а куда больше, это в лучшем случае. И мы решили охотника Михея проверить.

–Ладно, Михей, веди к своему зверю, проверим, правду ты говоришь или врешь,– сказал я и подтолкнул его автоматом. Он пошел вперед, я сзади на лыжах, Сашка сбоку, а китаец скользил по снегу, словно на коньках по льду. Только зашли вглубь тайги, как наш Михей свистнул, словно собак подзывал, мы оглянулись, а когда повернулись, китайца не было. Он словно испарился, будто провалился под землю, мы даже место ощупали руками, где он раньше стоял, но Михея не было нигде. Посмотрели даже вверх на деревья, вдруг он запрыгнул, но увидели только желтый лик смеющейся Луны.

– Что теперь, Витька, делать будем?– спросил Сашка,– расскажем кому, нам не сдобровать, точно шпика проворонили, попались как кролики на морковку, он басни про изюбра, а мы, как два лоха, поверили. Что предлагаешь?

–Наше дежурство заканчивается через час,-отвечал я,– а может нам с тобой все это приснилось? На улице мороз, Луна вон какая огромная, мало ли что померещится может. Давай в первую увольнительную в поселок сходим и узнаем, живет ли там охотник Михей, если живет, в гости зайдем, а если нет, придется молчать. А то или за сумасшедших примут или лагерь переносить заставят. Все плохо. Происшествий не было, все тихо. Ты согласен, Саша?

– А куда мне деваться? Согласен или нет, ты старший, тебе и ответ держать, если что. Согласен разумеется. Молчать, так молчать.

Я был уверен, что Сашка будет молчать и никому никогда ничего не расскажет. Ему тоже не хотелось прослыть трусом среди ребят или еще хуже, предателем интересов всего отряда. Через час нас сменила другая пара часовых, а мы спокойно захрапели в постелях.

На другой день мы у командира отпросились в поселок за продуктами. Туда мы наведывались редко под видом лесорубов, что по тайге лес валят. Им в близлежащих поселках никто не удивлялся. В магазине у продавщицы Вари я спросил:

– А скажи, Варюша, у вас тут в поселке живет китаец по имени Михей?

– Живет, куда ему деться, сегодня вот с утра на продажу пол– изюбра притащил, ночью вчера на охоту ходил. Им вдвоем с Катькой так много мяса не надо, а поселковым радость, изюбрятину поедят, он недорого продает, а вам мясо-то надо?

– Варенька, и мяса возьмем, и еще кое-чего купим, а дом этого китайца ты знаешь, где он живет?

– Так кто ж его тут не знает, вон от угла третий дом.

– Спасибо, дорогая, взвесь-ка нам и мяса побольше, и крупы , и макарон.

–А вам-то от Михея что надо? Заболел кто из ваших? Он лекарь знатный, почитай весь поселок лечит да и соседи к нему едут за травами.

– Спасибо, Варюша, да друг у нас прихворал малость, травой какой лечебной у вашего Михея разжиться надо,– говорил я и посматривал на Сашку, не сболтнул бы чего.

– Это правильно, лучше травой лечиться, чем химией,– отвечала Варвара и упаковывала нам товар.

Мы с Сашкой взвалили рюкзаки на спины и пошли искать Михея.

Дом охотника нашли быстро, у калитки нас встретила огромная немецкая овчарка, она грозно зарычала и показала свои зубы, будто говоря, только попробуйте войти. Но на крыльце уже стоял китаец.

– Вы ко мне, молодежь, или к Катерине моей?– спросил он щурясь от яркого солнца и белизны снега .

– Мы к вам, Михей,– проговорил я и осмотрел двор. Кроме овчарки чуть поодаль лежали две белых лайки и грызли кости, наверное вчерашнего изюбра, справа от входа росли три березки, молоденькие еще, крыльцо было чистым и тропинка к нему очищена от снега.

Ну, если ко мне, проходите,-усмехнулся он, подошел к калитке, буркнул что-то овчарке, та отошла в сторонку, но продолжала за нами наблюдать. Михей завел нас в дом. Я успел заметить, что в коридоре стояла огромная бочка с водой, на кухне у плиты суетилась девушка.

– Катерина, у нас гости,– громко сказал Михей. Девушка резко обернулась, косынка сползла с ее головы, она посмотрела на нас так, будто кипятком обдала. Мы оторопели, нам стало неловко, она смотрела на нас в упор и разглядывала, словно мы инопланетяне какие или разбойники. А мы смотрели на нее и не могли вымолвить ни слова. Она была выше среднего роста, коса упала с головы и поползла по спине как уж, опустилась ниже поясницы и застыла, раскосые черные глаза, не моргая в упор уставились на нас, щеки у нее были измазаны сажей, вдруг она усмехнулась и произнесла с каким-то пренебрежением: « Это что? Твои вчерашние знакомые, да ,отец?» « Они самые,– засмеялся Михей и продолжил,– они меня за китайского шпиона приняли. Эдакий молодняк, новенькие наверно в наших местах». Мы с Сашкой закашлялись, вот так-так, мы молчать собрались про вчерашнюю оказию с нами, а он уже и дочке своей рассказал про встречу вчера ночью.

– Ну что стоите, проходите к столу, свежатиной угощу, да и поговорим. Да вы раздевайтесь, вон вешалка за вами. Катерина, поухаживай за гостями, табуретки подай к столу, да и сама умойся и садись с нами обедать, а то в саже вся.

Мы сняли дубленки, прошли к столу, сели на табуретки и посмотрели на Михея в упор, словно спрашивая, ну что же ты тайну нашу выдал?

– Да не переживайте вы так, ребята, кроме Катьки, я никому ничего рассказывать не стану, да и она не из болтливых у меня. Сейчас накроет стол, жареную картошечку с мясом подаст, наливки -то вам можно или нет?

– Нет, нам алкоголь запрещен, -выдавил я и посмотрел на Сашку.

Тот молчал и только искоса поглядывал на Екатерину. А я разглядывал китайца. На вид ему было около пятидесяти лет, невысок, худощав, руки большие и жилистые, в черных волосах на голове мелькала седина, глаза черные, раскосые, как у Кати, только хитрые и смеющиеся, чисто выбрит, на лице морщин не было, только на лбу собиралась складка, когда он разговаривал. Катерина всем поставила тарелки с картошкой и мясом и положила перед нами вилки и хлеб. Честно говоря, мы были голодными и с удовольствием стали поглощать не хитрый обед. Потом пили чай. Екатерина села рядом с отцом, прямо напротив меня. И теперь я мог ее хорошо разглядеть. Мне был тогда уже 21 год , а что такое любовь я понятия не имел, а тут в моей таежной службе появляется девушка, красавица, лучше я не видел ни до, ни после нее. Я пил чай, а сам все время поглядывал на Катю. Она не стеснялась наших взглядов, наоборот разглядывала нас с Сашкой как разглядывают товар на рынке. Сашка передо мной немного проигрывал. Он был блондином, у меня же были темно-русые вьющиеся волосы, красивые карие глаза, высокий лоб и припухлые губы, нос прямой , щеки без щетины, я любил ухаживать за своим лицом. И среди своих сослуживцев считался красавчиком. Да и воспитание мое интеллигентное бросалось в глаза. Парень– не лапоть. Мы пообедали, стали прощаться с хозяином и , стоя уже на пороге, я спросил: « Скажите, Михей, а как вам вчера удалось от нас уйти?» Он засмеялся и ответил: « А это мой секрет, если захотите и вас научу кое – каким приемам. В тайге без навыков нельзя. Пропасть можно. Приходите ко мне в следующий раз, как сможете, подробнее поговорим, а сегодня вам уже пора, а то моя Катерина вас глазами чуть ли не ест. Рано ей еще с парнями шашни заводить». По дороге на базу мы шли молча. Потом вдруг Саша заговорил:

– Скажи, Вить, тебе Катя понравилась?

– Еще как понравилась! Красивая, а глаза какие, я таких вообще никогда не видел.

– А как ты думаешь, ей из нас кто понравился?

– Ну мне-то откуда знать, это у нее надо спрашивать.

– В следующую увольнительную ты к Михею пойдешь?

– Конечно пойду, и не только к Михею, я Катю хочу еще увидеть.

– Я тоже хочу ее увидеть,– вздохнул Сашка,– но ты красивее, чем я, она тебя выберет, это точно.

– Да откуда тебе знать, кого она выберет, может она блондинов любит, а ты у нас блондин. И погоняла у тебя «блондин», и у командира ты в любимчиках ходишь, так что лыжи твои будут чаще в поселке, чем мои.

– Скажешь тоже, командир одинаково ко всем относится, у него нет любимчиков, он у нас справедливый.

За болтовней о Катерине, мы дошли до своего «логова», так мы называли нашу маленькую базу, рассчитанную всего на один отряд в тридцать человек. Каждый к нам в отряд попал по разному. Отбор сюда был очень строгий. Все мы проходили сначала учебу в лагере для новичков и только после года обучения нас отправили в эту приграничную зону для специальной службы. Что это была за служба, я рассказывать не стану, скажу только, что приморская тайга на длительное время стала нашим домом. Уж ее-то километров на пятьдесят вдоль границы мы выучили наизусть, что днем, что ночью, могли безошибочно найти все, что было необходимо. Летом было проще на дежурстве, то заросли малины найдешь, пока бродишь по тропинкам, то грибов соберешь, сложнее зимой, черные деревья, белый снег и предательски-яркая Луна или метель, что еще хуже, вой ветра и волков, до жути в душе и дрожи в коленях. От увольнительной до увольнительной дни тянулись медленно, а ночи стали бессонными. Я все время думал о Катерине, о ней думал и Саша Логинов. Наши кровати в казарме стояли рядом. Иногда по ночам он спрашивал меня шепотом:

– Слышь, гренадер, ( это мое погоняло в отряде за высокий рост под 190 сантиметров) как думаешь, Катя кого выберет из нас, меня или тебя?

– Откуда мне знать, Саша, по-моему, она из нас никого не выберет, может у нее уже кто есть из поселковых ребят, мы же с тобой в этой глухомани не одни, кроме нас есть парни.

– Ты, наверно прав, арбуз, у нее точно кто-то есть, иначе бы уже давно кому-то из нас предпочтение отдала.

Меня в отряде еще звали иногда арбузом из-за моей фамилии, Виктор Арбузов– это я.

– Да спи ты уже, надоел, без тебя тошно, думаешь ты один по Катьке сохнешь? Мне тоже знать хочется, кому она свое сердце отдаст.

Засыпали мы только к утру, расхваливая Катерину друг перед другом. И какая она хозяйка, и красавица, и с отцом на охоту ездит, и заочно в институте учится, и языки знает, не чета нам. Труднее всего нам с Сашкой было не видеть Катерину месяцами, когда она была на сессии в Уссурийске. Два раза в год она отправлялась сдавать экзамены в свой институт на факультет иностранных языков. Учила она английский, немецкий, французский и китайский языки. Мы, по сравнению с ней были недоучками, я в институт экзамены провалил, а Сашку выгнали из университета после второго курса за хулиганство. Расскажу немного о себе. Жили мы с мамой, Еленой Арбузовой, вдвоем, когда мне было пять лет, она развелась с отцом, мне она объясняла это так, чем жить с алкоголиком, лучше одной растить сына. Работала она заведующей городской библиотекой в нашем небольшом городке. На ее зарплату еле концы с концами сводили, но зато читать я мог что хотел и сколько хотел в ее библиотеке. Заберусь бывало в самый дальний угол за книжный шкаф, сяду на пол и читаю, читаю, пока мать не позовет:

«Витя, ты где там? Закрываемся уже, домой пора. По дороге еще в магазин зайти надо».

Я нехотя выползал из своего укрытия, держа в руках очередной роман про любовь и романтические страсти. И может быть именно «книжная любовь» отбили у меня желание знакомиться с местными девчонками и одноклассницами. Они мне все казались не такими, негодными для настоящей любви что ли. Во всяком случае с книгами мне было интереснее, чем с девчонками на улице. Потому и в школе , кроме литературы и русского языка, знаниями ни по одному другому предмету не блистал. О чем в последствии сильно пожалел, когда попал в учебку, недостающие знания по математике и физике, географии и истории пришлось наверстывать уже здесь. Однажды в нашу часть приехал майор, нам не объясняли кто , откуда и зачем. Выстроили всех на плацу, он медленно шел около нашего строя, разглядывая каждого. Отбирал только высоких и спортивных ребят, из нашей учебки он отобрал десять человек, в том числе и меня, Витьку Арбузова. Сказал, как приказал: « Все личные дела этих молодцев ко мне в кабинет». Так я из одной учебной части попал в другую учебную часть, где нас не жалели, учили по полной программе: четыре часа в день занятия спортом, еще четыре– военным наукам, вечером– китайский язык. Для чего нам знать китайский язык нам не объясняли, лишь через полгода учебы, всем нам объявили, что дальнейшая наша служба будет проходить на границе с Китаем, и что всем нам скоро предложат подписать контракт на пять лет службы на границе. Но это случится только через полгода. Некоторые стали роптать, мол зачем мне это, но такие разговоры пресекались мгновенно наш взводный шипел: «Недовольные службой шаг вперед!»