Глава вторая

Против своей воли Даша сильно волновалась. С одной стороны, она знала, что предусмотрела тысячу и одну мелочь, а потому все должно было пройти хорошо. С другой – все равно волновалась: вдруг что-то забыла, о чем-то не подумала и кто-то устроит скандал, из-за которого атмосфера в гостевом доме, таком удобном и уютном, станет невыносимой, и гости разъедутся, разочарованные, упрекая себя в том, что подписались на дурацкую авантюру. И Катя расстроится. Ее душевное состояние для Даши было очень важно.

Переживала она и из-за Сэма – прекрасно знала, насколько он может быть невыносим. Но как раз американец не создавал ни малейших проблем: люксом, в который его заселили, остался вполне доволен, про саму усадьбу, а также окружающую ее природу сказал, что они «wonderful», под ногами у Даши не путался, позволяя ей выполнять свои обязанности по встрече и заселению гостей. Сходил на озеро, задумчиво посмотрел на уток, вернувшись, выпил чашку кофе и улегся в номере с книжкой. Ну и слава богу.

Первой проблемой стал один из гостей – высокий, крепкий мужик в спортивном костюме, которому, казалось, все изначально не понравилось. При заселении он устроил скандал из-за двухместного номера, который ему пришлось делить с другим участником выездного ретрита. Он был готов доплатить, чтобы жить одному, но свободных номеров не осталось, а потому купировать скандал Даша не могла при всем своем желании.

Люксов в гостевом доме было два: один занимал Сэм, другой – Катя Холодова. Конечно, можно напроситься ночевать к Кате, на маленький диванчик в небольшой гостиной ее люкса, но Даша жила в номере на втором этаже, по соседству с Сэмом, которому могла понадобиться в любую минуту, а Катин люкс был на третьем. Постоянно бегать по лестницам представлялось довольно сомнительным удовольствием.

На втором этаже располагалось еще два номера: в одном поселился друг склочного мужика со своей девушкой, которые, наоборот, были всем довольны. А во втором – Анна Штейнер, австрийская подданная с русскими корнями, приехавшая в Москву проведать родителей и вдруг решившая отправиться на актерский ретрит в глубинку.

На третьем этаже, кроме люкса Кати, было еще три номера. В одной жила Паулина Колокольцева, ослепительная красавица, при виде которой скандальный мужик сразу начал пускать слюни. Возможно, его плохое настроение было как раз вызвано тем обстоятельством, что Паулина вежливо, но лихо поставила его на место, дав понять, что ничего у него с ней не выйдет. Этот момент Даша вспоминала с плохо скрываемым удовлетворением. В неприкрытом мужском интересе гостя (она специально посмотрела в своих записях, его звали Евгением Макаровым) было что-то столь непристойное, что даже подташнивать начинало.

Второй номер занимала пока не приехавшая Ольга Тихомирова с четырнадцатилетней дочкой. В тренинге принимал участие и ее сын, двадцатидвухлетний Илья, именно ему не повезло делить номер на первом этаже со склочником Макаровым. Последняя комната на третьем была занята той самой семьей с двумя детьми, которые успели забронировать гостевой дом еще до Даши. В другом номере на первом этаже жила приехавшая вместе с Дашей костюмер, отвечавшая за театральный реквизит и музыкальное сопровождение, и еще одна участница, Елизавета Мучникова, к своим тридцати годам сделавшая неплохую карьеру в Газпроме.

Никого не переселить, чтобы избежать скандала. Если только в самом деле попроситься жить к Кате, уступив Макарову свой номер. Вот только что делать с Сэмом? Даша и так чувствовала себя неловко, что притащила американца в глушь и собиралась почти на неделю предоставить его самому себе. Она честно предупредила его, что у нее будет много времени уходить на организационные вопросы и она не может уделять своему гостю много времени. Как ни странно, Сэм сразу согласился поехать.

– Я просто поживу в русской глубинке, – сказал он. – Попробую побыть в шкуре местного человека, с любопытством посмотрю на ваши спектакли. Я вообще люблю смотреть на то, чего не понимаю. А потом, когда ты освободишься, мы проведем в Переславле еще неделю, чтобы выполнить то, ради чего я туда еду.

Конечно, Даша сразу спросила, кого именно он собирается найти и чем она может помочь, однако Сэм велел не бежать впереди паровоза и пока просто заниматься своими делами.

– Всему свое время, – сказал он.

Во всем этом было что-то неправильное, но Даша решила не заморачиваться. Сэм был странным сам по себе – с образом жизни перекати-поле, который он вел, несмотря на огромное состояние, одеждой в стиле «оборванец» и неизбывным одиночеством. В конце концов, может быть, ему и правда хочется просто побыть среди людей, пусть даже и незнакомых.

Эту неделю им всем предстояло провести в довольно разношерстной компании. Почему-то на выездной тренинг записались очень разные люди, как по профессии, так и по возрасту, доходам и образу мыслей. Однако Даша строго напомнила себе, что ничего странного в этом нет. Театральный курс Екатерины Холодовой был призван решать психологические проблемы, а они возникали у людей вне зависимости от их социального статуса. Как говорится, богатые тоже плачут.

Самой Даше в ходе подготовки тренинга стало казаться, что ее собственные слезы наконец-то иссякли. У нее был приличный доход, новая, ожидающая ремонта квартира, любимое увлечение, которое позволяло ей перевоплощаться, становясь совсем другой, а еще Катерина, готовая протянуть руку помощи, если это вдруг понадобится. О чем еще мечтать?

Большинство молодых женщин, оказавшихся в Дашиной ситуации, мечтали бы о новой любви, семье и о детях, но думать об этом пока еще было очень больно, поэтому Даша и не думала. У нее есть театр, на данный момент этого вполне достаточно.

Заселив всех оставшихся гостей, она с облегчением убедилась, что неприятный Макаров успокоился и больше не скандалит. По крайней мере, Илью он в номер пустил безропотно, кивнув в сторону свободной кровати. Не орет, вещи не швыряет – уже хорошо.

В мессенджере была создана заранее группа, куда Даша включила всех участников, чтобы оповещать их о важных событиях и изменениях в программе. Сейчас она сбросила в общий чат сообщение, что всех гостей ждут на веранде к восемнадцати часам – познакомиться и узнать план действий. Сразу после знакомства в семь вечера хозяева усадьбы приглашали на торжественный ужин, который должны были накрыть в каминном зале.

До шести оставалось чуть меньше часа, а Катерина все еще не приехала, поэтому Даша снова начала волноваться. Что она будет делать, если руководитель тренинга опоздает? Как выкручиваться перед собравшимися, людьми, всеми как один непростыми? А если у Кати сломалась машина? А вдруг она попала в аварию? Дашу начало трясти как в ознобе, потому что характером она обладала тревожным и в панику впадала быстро.

Она выскочила на улицу выглянуть за ворота, сама не зная зачем. Холодный сентябрьский ветер тут же куснул ее за голую шею, деловито пробрался под тонкий свитерок, заставив кожу покрыться мурашками. Сентябрь в этом году стоял студеный, словно на дворе начало ноября. Кажется, еще чуть-чуть и снег выпадет. Снег Даша не любила, как и все связанное с зимой, холодом и темнотой.

Вот и сейчас на улице уже начинали спускаться сумерки. Еще час – и вовсе стемнеет, а Екатерина где-то там, на дороге. Даша обхватила себя руками за плечи, чтобы хоть немного согреться. Звонить или не звонить? Показывать свое волнение или не стоит? Актриса Холодова, конечно, никогда не смеялась над Дашей и ее странностями, но зачем давать лишний повод думать, что у тебя с головой не все в порядке?

Стукнула входная дверь, и на пороге появилась высокая мужская фигура. Макаров. Даша ненадолго отвлеклась от мыслей о Екатерине и уставилась на него. Интересно, что ему нужно? Может, сбежать хочет?

Впрочем, как и она сама, Макаров был без верхней одежды, в одном спортивном костюме. Не обращая внимания ни на холод, ни на Дашу, он отошел в сторонку, прислонился к стене дома и закурил. Так вот зачем он очутился на улице. Звонить при нем Кате Даша не собиралась. Она сделала несколько шагов, очутилась у открытых ворот и вышла наружу, вглядываясь в темноту. От напряжения и холодного ветра у нее тут же заслезились глаза. Дорога была пустынна.

– А-а-а-а-а-а! – страшный крик раздался откуда-то из темноты.

Даша подпрыгнула на месте и тут же застыла, не зная, бежать на этот явно взывающий о помощи голос или метнуться обратно к дому, где есть люди. Краем глаза она увидела, как Макаров отшвырнул окурок – тлеющий кончик сигареты описал в воздухе ярко-красную точку и рухнул на плитку. Сам он уже был рядом с Дашей, за воротами, и крепко держал ее чуть повыше локтя, не давая двинуться.

– Что это было? – требовательно спросил он.

Даша пожала плечами.

Крик повторился, теперь в нем были визгливые ноты, которые можно было принять за рвущийся из груди хохот. Кто мог то ли плакать, то ли смеяться здесь, в усадьбе, расположенной в двенадцати километрах от другого жилья?

– Я пойду посмотрю, – решительно сказал Макаров.

– Подождите, не надо, это может быть опасно, – слабо запротестовала Даша. Он посмотрел на нее то ли с жалостью, то ли с отвращением во взоре:

– Именно поэтому я и должен сходить посмотреть.

Там, где кончался забор, довольно далеко от ворот, появились четыре фигуры, две высокие и две пониже. Одна из маленьких фигурок вдруг накинулась на вторую и начала щекотать. Вторая снова закричала:

– А-а-а-а!

– Федя, Санька, перестаньте. Вы тут всех жильцов взбаламутите, – сказала приближающаяся к Даше и Макарову высокая стройная женщина в красном пуховике и с забранными в высокий хвост светлыми волосами. – Вы уж простите, но, пока не наорутся всласть, не успокоятся. – Эти слова предназначались застывшим в воротах людям. – Мы их специально уводим на озеро, чтобы они могли набегаться и выплеснуть энергию. Дети, что тут поделаешь.

Стоящий рядом с ней мужчина коротко усмехнулся, словно извиняясь за балующихся детей, но в то же время признавая их полное право так себя вести. Он тоже был высоким и спортивным. Вытащив что-то из кармана, кажется, портсигар, Даша не успела рассмотреть, потому что движение было таким молниеносным, он закурил, коротко кивнул и прошел дальше.

Только сейчас Даша поняла, что перед ней та самая семья, которая занимает номер на третьем этаже. Дети просто балуются, а она уж невесть что подумала! Впрочем, не она одна. Макаров тоже заволновался, она это видела.

– Кажется, я должен сказать спасибо вам за то, что вы поселили меня на первом этаже, а не на третьем, – сказал он, сплюнул под ноги и повернулся в сторону дома. – Вы идете или предпочитаете нахаживать тут пневмонию?

Даша посмотрела на часы – они показывали уже почти половину шестого. Господи, ну где же Екатерина? К счастью, на дороге появилась белая машина, принадлежащая Холодовой. Через минуту актриса въехала во двор, припарковалась на свободном пятачке, выскочила наружу и бросилась обнимать Дашу.

– Дашунчик, ты меня встречаешь, да? Как мило.

Обойдя машину, она достала из багажника довольно вместительный чемодан, щелкнула брелоком сигнализации.

– Такие пробки в Москве, думала, опоздаю, но нет, ничего, успела. Сейчас вещи брошу, и будем знакомиться со всеми. А ты чего на улице, Дашунчик? Волновалась, что я опаздываю?

Положительно ничего нельзя было скрыть от этой женщины.

– Захотелось воздухом подышать, – уклончиво сказала Даша, чувствуя, как спадает напряжение, вызванное Катиным отсутствием, и уходит страх из-за непонятного крика, оказавшегося всего-навсего детской шалостью.

– Смотри не простудись, ты мне здоровая нужна, – погрозила пальцем Екатерина, и они все наконец-то зашли в дом, показавшийся после холода улицы теплым, гостеприимным и комфортным.

В шесть часов все гости собрались на крытой террасе, из которой открывался замечательный вид на озеро и пламенеющие вдали деревья близкого леса. Пошел дождь. Крупные капли стекали по стеклам французских – в пол – окон, сквозь которые было видно вспоминающую об ушедшей свежести траву, еще зеленую, но уже пожухлую, увядающую.

Под навесом дымился мангал, на котором хозяин усадьбы Михаил Евгеньевич собирался что-то жарить к ужину. Сам он, несмотря на дождь, суетился рядом, в брезентовом дождевике, накинутом поверх стеганой куртки, шебуршил дрова толстой витой кочергой да раскладывал на большой решетке что-то завернутое в фольгу, то ли мясо, то ли рыбу.

Чуть вдали над озером поднимался туман, видимо, от того, что вода была сейчас теплее воздуха. Даша вспомнила его вечернюю колкость и зябко повела плечами, хотя на веранде было тепло.

– Я рада приветствовать всех вас на нашем актерском ретрите, – говорила тем временем Катя, высокая, стройная, с забранными в строгий пучок волосами. Ее тонкое одухотворенное лицо выглядело сейчас особенно красивым. Катя всегда неимоверно хорошела за работой. – Наш с вами распорядок будет таким. С понедельника по среду в первой половине дня мы будем проходить теорию. Я расскажу вам о системе Станиславского, о приемах и методах, которые позволяют раскрепоститься на сцене. После обеда мы будем разыгрывать импровизации, в ходе которых каждый из вас сможет понять, каково это – проживать ту или иную эмоцию. Вы также сможете сами придумать или вспомнить из своего опыта ситуацию, в которой вы не знали, как быть, или вам бы хотелось поступить иначе. Убеждена, что, проиграв ее, вы сможете легко найти выход из трудного положения. Собственно говоря, именно на этом и основан психотерапевтический эффект нашего театра.

Даша улыбнулась: со всем сказанным она была совершенно согласна, а в эффективности Катиного подхода убедилась на собственном опыте. Она оглядела собравшихся, чтобы оценить степень их возможного скепсиса. На лице Лизы Мучниковой, работающей в Газпроме, она прочитала что-то похожее на внутреннюю борьбу, словно девушка и хотела поверить Катиным словам и не могла преодолеть свое рациональное нутро.

На лице Анны из Австрии был написан неожиданный интерес, словно, отправляясь в усадьбу, она даже не представляла, чем им тут предстоит заниматься, а сейчас, узнав, сочла это забавным. На лицах мужчин – Игната и Евгения – читалась откровенная скука, им все эти экзерсисы были совсем не нужны и неинтересны. Скучающей и напряженной выглядела и девушка Игната Настя, хотя Даша была убеждена, что вся троица оказалась здесь именно из-за нее.

Понимание и внутреннее удовлетворение сквозило сквозь идеальные черты красавицы Паулины. Интересно, от каких внутренних проблем с помощью театрального искусства собиралась избавиться эта холеная жена богатого мужа, который, как знала Даша из Интернета, был почти на тридцать лет старше своей прекрасной жены?

И только у двоих человек на веранде глаза горели огнем: это были Ольга Тихомирова и ее старший сын Илья. Женщина даже молитвенно сложила руки на груди, раскачиваясь в такт Катиным словам, словно от них зависела ее жизнь. А молодой человек смотрел на актрису так внимательно, что на мгновение Даше показалось – на той вспыхнет одежда. Ее слова отзывались в них так явно и больно, что даже смотреть на это было невыносимо. Даша отвернулась.