Глава 5

Николай оторвался от тетради и задумался. Интересная история про детство Андрея. Пожалуй, на сегодня хватит! Поздно уже.

Утром Елизавета Матвеевна не стала будить сына. Пускай поспит! Он родился, когда отцу его было далеко за сорок. К тому времени у старшего сына Петра Петровича – Михаила уже была отдельная квартира, своя семья, и он не особо расстроился, что отец, овдовев, женился во второй раз. Очень скоро Михаил сделал Петра Петровича дедом. Сын Михаила Олег и Николай, родившийся во втором браке Петра Петровича, были погодками, они легко и весело проводили каждое лето на даче вместе. Став взрослыми, молодые люди не предали своей дружбы и часто звонили друг другу, несмотря на занятость. Елизавета Матвеевна любила Олега как собственного сына. Жаль, что теперь внук Петра Петровича редко бывает у них.

Она достала старые фотографии. Вот Николай с университетскими товарищами. В молодости он, был даже очень красив, девушки без конца атаковали его своим вниманием. Ирина преуспела в этом больше других. Первый шаг сделала сама. Добилась, чтобы Николай на ней женился. Лет десять приспосабливалась к укладу Боголюбовых. Что – то пыталась изменить, но не получилось. Если бы Бог дал им детей, она бы посвятила себя их воспитанию, а так, бедняжка, не знала, чем себя занять. Сначала пыталась работать экскурсоводом, показалось хлопотно. Реставратором – муторно. В конце концов, она устроилась смотрителем в самом малопосещаемом зале некого музея. И задержалась там. После ухода жены, Николай понял, что Ирине с ним просто было скучно. Насладившись сонной тишиной музея, она дома хотела праздника, веселья и разнообразия. Причиной расставания, как бы сейчас объяснили психологи, стало отсутствие в их совместной жизни необходимой эмоциональной привязанности. Расставание неизбежно, если супруги не единомышленники. Что поделаешь, видимо, Николаю гораздо интереснее современности был XII век. Однако вчерашнее появление в их доме молодой девушки надо рассматривать как знак свыше. Девушка понравилась Елизавете Матвеевне. Скромная, вежливая. Не из тех, кого зовут «самоходками». Хозяйка сложила старые фотографии и вышла во двор. Утро выдалось тихим и солнечным. Августовский день обещал быть жарким.

Алина проснулась оттого, что солнечный луч упал прямо к ней на подушку. За окном стоял утренний птичий гам, и она не сразу поняла, где находится. Вспомнив события прошедшего дня, села на кровати. Нога немножечко распухла, посинела, но, кажется, обошлось без перелома. Алина осторожно встала на нее, прошлась, прихрамывая, по комнате. Ничего, терпимо. Надо будет поблагодарить добрых людей за гостеприимство и больше не досаждать им. В чистом и уютном царстве Елизаветы Матвеевны ей было так хорошо и покойно, что она, несмотря на ужас, пережитый в лесу, сразу же вчера заснула. И ни разу за короткую летнюю ночь, Алина не вздрогнула, не потревожилась, не проснулась от страха, который обычно не покидал ее. А уж после вчерашнего приключения вообще можно было разума лишиться! Сколько же сейчас времени? Мобильник остался там, в лесу, валяется где – то в кустах, когда она, убегая, зацепилась за ветку. Все равно придется возвращаться за машиной, оставленной на проселочной дороге, около избушки какого – то одинокого любителя природы. Надо же было так случиться, что бензин кончился, и она не дотянула до заправки! Из – за глупой ее рассеянности все и произошло.

Алина приоткрыла дверь своей комнатки. Ей нужно было в туалет, но будить хозяев не хотелось. Пройти, если только очень тихо, чтобы никого не потревожить.

Она накинула халат, который ей вчера благословила Елизавета Матвеевна, вышла в столовую, посмотрела на часы, висящие на стене. Половина девятого утра. Ничего себе! В доме не было ни звука, Елизаветы Матвеевны на кухне тоже не было. Алина открыла входную дверь и зажмурилась от яркого солнца. Рекс, вольготно развалившийся на крылечке, приветственно махнул ей хвостом. Алина потрепала его за ухом и спустилась в сад.

По дорожке, выложенной гравием, она направилась к маленькому домику с нарисованной на дверях кошкой. Елизавета Матвеевна объяснила вчера, что кошку Николай нарисовал для того, чтобы мыши и кроты боялись. Мыши, действительно, исчезли, а вот кротам нарисованный кот был, что называется, «до лампочки». Потому что они слепые! Все это, естественно, было шуткой, но шутка Алине понравилась.

У клумбы с веселенькими разноцветными настурциями она увидела хозяйку. Цветы пустили длинные усы во все стороны и совсем закрыли дорожку. Елизавета Матвеевна пыталась сделать им «благородную стрижку».

– Доброе утро, – поприветствовала Алина хозяйку.

– Доброе утро, деточка, – ответила ей женщина, – как ваша нога?

– Спасибо, вроде бы легче.

– Хорошо, что все обошлось.

– Да, хорошо.

Алина решила, что следует поблагодарить за доброе отношение славную матушку вчерашнего ее спасителя.

– Спасибо вам за приют, за теплое отношение, – сказала она, – здесь так замечательно, спокойно, но мне неудобно обременять вас и дальше своим присутствием.

– Никуда я вас не отпущу, – твердо ответила ей Елизавета Матвеевна, – даже и не помышляйте! Что в Питере пыльном делать? Да и выходные сейчас. Побудьте у нас пока, подышите воздухом, отдохните. Станьте нашей гостьей! И Николай рассердится, если вы уедете! Нет, нет, оставайтесь, пожалуйста, мы будем рады. В нашем доме так редко появляются молодые девушки, я уж и забыла, что нынче девушек волнует. Вот вы мне и расскажете!

– Елизавета Матвеевна, мне так неловко, навязалась на вашу голову!

– Про голову – это вы хорошо сказали, говорят, ни один волосок с головы, без воли Господа не упадет. Значит, и вы здесь не по своей воле оказались, а по воле Пославшего вас. Что должно было случиться – случилось. Сюда привела вас судьба!

– Нет, что вы, глупость моя и рассеянность меня привели…

Елизавета Матвеевна выпрямилась:

– Вижу, у вас какая – то тяжесть на душе. Что с вами приключилось? Не хотите об этом рассказать?

– Не знаю…это просто…да ерунда это все.

– Ладно, пойдемте в дом, завтракать пора. Николай к холодильнику записку прикрепил, чтобы разбудила я его в девять часов. Он в Старую Ладогу собирается на раскоп, там какие – то археологические ценности нашли.

– Он кто, археолог?

– Он доктор искусствоведения, – гордо произнесла Елизавета Матвеевна, – материальной культурой Древней Руси занимается.

– Я так и подумала, когда он сказал, что ученый. На физика Николай совсем не похож и на ботаника тоже. Скорее – артиста напоминает.

– Это он в прадеда, знаменитого художника, пошел. Красавец был, судя по фотографиям.

– Кто это там обсуждает меня? – раздался с лестницы голос, и перед женщинами предстал Боголюбов, обнаженный по пояс, с полотенцем на плече.

– Доброе утро, сыночек, – сказала ему матушка. Он поцеловал старушку и спросил Алину:

– Как вы себя чувствуете?

– Алиночке надо еще побыть у нас. Слабенькая она, – не дав вымолвить слово, быстро ответила за Алину Елизавета Матвеевна.

Уловка матери была Николаем замечена, но он, кажется, ничего против дальнейшего присутствия Алины в их доме не имел. Матушке скучно одной, пусть пообщается. Ему все равно через час на раскоп надо ехать.

Завтракали овсяной кашей, вареными вкрутую яйцами и кофе с молоком. Это была традиция, а против традиций Николай никогда не возражал.

– Ты, Коленька, вчера долго не спал? – спросила сына Елизавета Матвеевна.

– Нет, не очень, часа в два заснул. Знаешь, мама, во Франции сохранилась старая тетрадь моего прапрадеда, Иллариона Петровича. А Николя Бонфонтена русская история совсем не интересует, он дитя своего времени. Отдал мне эту тетрадь. «Может быть, найдешь что – нибудь интересное для себя», – сказал. Ты не поверишь, что я в ней обнаружил!

– Какие – нибудь редкие рисунки?

– Нет.

– Переписка? Ценные документы?

– Именно. Очень ценный литературный архив. Знаешь, кто герой этого литературного архива?

– Так сразу не могу сообразить.

– Князь Андрей Боголюбский.

Елизавета Матвеевна ахнула, покачала удивленно головой, повернулась к Алине и сказала:

– Коленька не потерял надежды доказать, что род наших Боголюбовых идет от самого князя Андрея Боголюбского.

– Мама сильно упрощает проблему, – улыбнулся Николай, – но, в принципе, можно попробовать, кроме всего прочего, проверить и эту версию. Но это трудно, почти невозможно, – пояснил Николай, – ведь у князя не осталось в России потомков.

– Почему? – спросила Алина.

– В трагедии, что произошла с ним, лежит какая – то злая воля, неотвратимый рок. Все, что делал князь, подчинено было одной этой воле, этой идее! В нескольких словах идея звучала так: На Руси должен быть только один правитель! Нужно покончить с раздробленностью русской земли! Войны Андрея за расширение и укрепление суздальских земель, которые он проводил, имея перед собой пример отца – Юрия Долгорукого, лишили его наследников. Старший сын Изяслав погиб в 1164 году в первом походе Андрея на волжскую Булгарию. Средний, Мстислав, умер вскоре после разорительного похода на Киев. Оставался младший сын Юрий, который сидел в Новгороде, но князь Андрей был обеспокоен и удручен положением вещей, поскольку идея старшинства при наследовании престола обессилела, и сам Андрей княжил, воспользовавшись избранием. Он почему – то не верил, что Юрий сможет удержать престол. И, действительно, после смерти Андрея, дядя Юрия Андреевича Всеволод Большое Гнездо сразу же изгнал его при помощи новгородского вече и тот бежал в Грузию.

– А что он там забыл?

– Как ни странно, в Грузии жили его родственники, потомки Владимира Мономаха, дети Изяслава Мстиславовича Киевского, злейшего врага Долгорукого, с которым дед без конца боролся за престол. После смерти Изяслава, вдова его, грузинская царевна Русудан, уехала на родину, понимая всю тщетность борьбы за власть. Причина вторая, а возможно, и первая: Давид – Строитель, дед будущей царицы Тамар, правивший во времена Мономаха, был женат на дочери половецкого хана Атрока – Гурандухт. Он призвал на службу всю орду половцев, во главе с тестем. Из кипчаков был составлен отряд царских телохранителей. Юрий, сын Андрея Боголюбского не был чужим в грузинской земле. По бабушке и матери, он, как и Тамар, на две трети был половцем, то есть кипчаком.

– Значит, после смерти князя Андрея Юрий остался его единственным живым потомком? – уточнила Алина.

– Единственным сыном. Дочери, возможно, были, но, ни хроники, ни летописи не зафиксировали этого.

– И у Юрия не было детей?

– Говорят, не было.

– Он был женат?

– Юрий и есть тот самый русский князь, который женился на грузинской царице Тамар. Есть мнение,^[4] – после этих слов Боголюбов непроизвольно улыбнулся, – что героиней поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» являлись сама Тамар под именем Нестан – Дореджан, и ее возлюбленный – осетинский царевич Давид – Сослан под именем Тариэла. За что Руставели поплатился вечным изгнанием. Брак Тамар и Юрия Андреевича был неудачным по двум причинам – царица любила другого, а Юрия не особенно волновали женские прелести. После свадьбы русский супруг Тамар несколько лет провел в непрерывных, победоносных походах против внешних врагов, редко навещая свою венценосную супругу. Воины царицы любили его за храбрость. Среди них немало было людей, которые пришли с Русской земли. Как полководец он сблизился с провинциальными феодалами и стал у них популярным, соответственно, и очень опасным для Тамар. Как продолжатель царского рода – не оправдал себя. Царица решила избавиться от супруга. Однажды, воспользовавшись тем, что Юрий в столице был один, без преданной ему дружины, Тамар приказывает арестовать его, обвинив в грубости, пьянстве и содомском грехе. Тамар воспользовалась этим, чтобы содомию супруга объявить главной причиной, по которой отсутствовали наследники грузинского престола. Юрий был выдворен из страны, а царица, получив развод, сыграла свадьбу со своим возлюбленным Давидом – Сосланом.

– Что же было с Юрием потом? – Алина отставила кофейную чашку и облокотилась на край стола.

– В 1191 году Юрий делает вторую попытку отвоевать грузинский престол. Он появляется на границе с небольшим отрядом, объединяет вокруг себя феодалов, недовольных политикой Тамар, и в южных провинциях провозглашает себя законным царем. Суд Тамар был страшен. Она казнит родственников мятежных феодалов. Тогда предводители отрядов Юрия требуют возвращения назад. Они беспокоятся за родных и хотят помочь им. План заговорщиков нарушается, Юрий в долине Нигала терпит поражение, и вновь высылается из страны.

– Куда он отправился дальше? На родину?

– Летописцам дальнейшая судьба его была не интересна, видимо, поэтому след Юрия теряется в истории.

– Значит ли это, что искать потомков Боголюбского бесполезно?

– Не думаю. Этим я и хочу заняться всерьез.

– А в Ладогу Вы зачем собираетесь?

– Именно за этим. Всякая находка может пролить свет на «дела давно минувших дней». Мой старый учитель – руководитель экспедиции профессор Камышников что – то там интересное откопал.

– А мне можно с вами? – попросила Алина совершенно неожиданно для себя.

Николай удивленно посмотрел на нее. Прекрасная Дама хочет не только хлеба, но и зрелищ? Интересно. Слушала она его, скорее всего, из вежливости. Обычно красивые женщины от всяких исторических подробностей скучают и чахнут. Их интересует лак на ногтях, духи, крем, помада. Очень редко – любимая работа, иногда – собственные дети, но археологические раскопки – это вообще из мира фантазии! Блажь какая – то! Дамское сумасбродничанье! Да и в его планы это совсем не входило. Пожалуй, ей это тоже ни к чему, пусть лучше с матушкой общается. И он, не сомневаясь, что прав, отрезал: – «Вам это будет неинтересно».

– Зачем же за меня решать? – обиженно воскликнула Алина, – впрочем, если я вам помешаю своим присутствием, тогда конечно.

Девушка поникла и замолчала.

– Коленька, – твердо посмотрела в глаза сыну Елизавета Матвеевна, – возьми Алиночку на раскоп, когда еще ей такая возможность представится? Часикам к пяти вернетесь, я обед к тому времени приготовлю. Чего Алиночке тут скучать? Я все время занята, то одно, то другое. Опять же соседка просила зайти, дело у нее ко мне какое – то есть.

Николай хитрость матушкину разгадал. Однако не стал ей возражать. Материнские просьбы всегда были для него законом. – «Собирайтесь», – кивнул Алине. Она, кажется, в самом деле обрадовалась этому.

Собраться Алине – было делом пяти минут. Скинуть уютный халат и натянуть джинсы. Вот только майка была еще сырая, она от вчерашнего поцелуя с асфальтом испачкалась, пришлось ее простирнуть. Елизавета Матвеевна в проблему вникла сразу. Неспешно пошуршала полиэтиленовыми мешками в шкафу и извлекла милый модный свитерок:

– Из Парижа, – сказала она Алине, – подарок Николая. Сын забыл, что я не девочка. Надевайте и носите на здоровье!

– Мама, – смутился Николай, – ты для меня до сих пор самая лучшая девочка в мире! Впрочем, – обратился он к Алине, – если это вам подойдет, я буду рад.

Алина от души поблагодарила Боголюбовых и подумала, ей потому хорошо здесь, что в этом доме царит удивительная любовь и взаимопонимание. Не было никакой борьбы за приоритеты, за главенство, за старшинство. Не было такого обычного во многих семьях стремления «поставить себя», взять «пальму первенства», занять положение хозяина. Она вдруг очень ясно осознала свою проблему: родители не любили ее! А ей так хотелось, чтобы ее просто любили. Любили за беспомощность, недостатки и даже за никчемность. Безусловной любовью. С самого детства мать строгим воспитанием усугубляла в Алине чувство беззащитности, ставшее впоследствии оплотом постоянной тревоги. Где тот Рай, тот Эдем, в котором душа спокойна и счастлива бесконечно? Рай, в котором самые ничтожные детские желания исполняются? Где тебя любят и ждут? Гадкому утенку так хотелось стать прекрасным лебедем, взлететь вверх в синее – синее небо, но ему без конца подрезали крылья. В пятнадцать лет ты не способен противостоять этому, но в двадцать пять насилие над собой становится невыносимым. Поэтому одной искры родительского неудовольствия было достаточно, чтобы Алине захотелось все это прекратить навсегда! Однако именно сейчас ей пришло в голову, что деваться – то некуда. Жить в машине? Бомжевать? Переехать к подруге? К своему стыду Алина обнаружила, что так и не обзавелась за всю свою жизнь ни одной подругой! Остается только Антон. Пересилить себя и пойти с ним в ЗАГС? Алина тяжело вздохнула. В этом тихом и удивительно спокойном доме она поняла, что не знает, как быть дальше. Ну, поболтается в гостях еще день – два, а потом что? Что делать потом? Вопрос вопросов, или, как говорит отец, совсем нехороший вопрос. Во – первых, нужно забрать машину. Во – вторых, срочно найти, где жить. В-третьих, чтобы жить – надо где – то работать. Все перечисленное являлось на данный момент неразрешимым обстоятельством. Если бы она не потеряла мобильник, где был такой нужный ей сейчас телефон ученика, то проблему на какое – то время можно было бы снять. Ей очень кстати предложили пожить на даче, подтянуть способного мальчика, флейтиста, по фортепиано. Сейчас все нарушилось, она даже объяснить его родителям не может, куда исчезла. Просить Николая о помощи? Неудобно. Взрослый, занятый серьезным делом ученый, совершенно не похожий на ее нервных и глупых бывших сокурсников. Интересный собеседник, интересный мужчина! Наверно, студентки его очень любят! Нет. Отвлекать его от дела она просто не имеет права. Спасибо, что подобрал ее на дороге, оказался хорошим человеком, сдал на попечение Елизаветы Матвеевны. Уже и этого достаточно, чтобы быть бесконечно благодарной!

Алина оделась в спаленке и вышла в столовую. Свитерок так хорошо сидел на ней, словно ей и предназначался.

– Деточка, – сказала Елизавета Матвеевна, – да вы просто красавица!

Николай бросил на нее быстрый взгляд, отвел глаза, и сказал: – Поехали.

Из опыта прошлой жизни он знал, что там, где есть красивые женщины, дело на лад не идет, но матушку не хотел расстраивать.

Елизавета Матвеевна перекрестила их на дорогу и долго смотрела отъехавшему автомобилю вслед.