Люси уже пятый год работала личным секретарём у Клауса, и он на неё нарадоваться не мог. Она читала письма, подбирала подарки, вела картотеку, где на каждого ребёнка была своя страница, куда записывалось: как он вёл себя в этом году, что хорошего сделал и что плохого. Единственной проблемой было то, что её рабочий день начинался ночью, днём же она отдыхала, как и положено ночным эльфам. И потому общаться со своим секретарём Клаусу было довольно неудобно.

– Люси, расскажи про ноутбук. Что это такое?

– Понятия не имею, – фея пожала острыми плечиками. – Поэтому поступаю, как вы велели, когда непонятно, чего ребёнок хочет.

– А как я велел? – поинтересовался озадаченный Клаус.

– Если непонятно – дарим медведя. Плюшевого. Мистер Клаус считает, – Люси повернулась к ворону, который почему-то разразился громким смехом, – что плюшевый медведь Тедди – это самый желанный подарок для любого ребёнка, – она с ласковой улыбкой взглянула на любимую картину миссис Клаус. На ней была изображена кукла, сидевшая на коленях плюшевого медвежонка Тедди, на фоне рождественской ёлки и камина Клаусов.

– … и очень ошибается, – шепнул эльф Гордону, пряча улыбку.

Будучи отцом двоих дочерей, Эрих хорошо знал, что вовсе не плюшевые медведи являются предметом желаний современного ребёнка.

– Как всё сложно! – вздохнула миссис Клаус, открывая большую банку, где хранила сушёные вишни. Там оказалось пусто, и она стала искать на другой полке.

– Можно проще, – встрял в разговор Ричард. Инцидент с колокольчиком он посчитал забытым и теперь снова преисполнился важности. – Можно у лешего просто взять часть леса в аренду. Будем платить лешему за то, что пользуемся его лесом, скажем, год или два. И пока мы арендовали лес, мы можем там рубить ёлки.

– Значит, – уточнил Клаус, – в этом году ни ёлок, ни игрушек, ни мешочков?

– Похоже, и кексов тоже не будет, – добавила Молли.

Она продемонстрировала две пустые глиняные банки, где раньше хранилась корица и гвоздика.

– Всё кончилось, – растерянно пробормотала она.

– Нужны деньги на ткань, – пожал плечами лепрекон. – Иначе уйду к ним.

Он достал из своего дорожного мешка сложенный вчетверо лист бумаги и разложил его на столе. Все подошли поближе. На щедро украшенном зубастыми тыквами и привидениями плакате было написано:

«Внимание! Компания „Хеллоуин и Джек – Тыквенная голова“ приглашает вас на работу! Хотите быстрый карьерный рост, высокую зарплату и весёлый коллектив? Тогда идите к нам! Открыты вакансии дизайнера ужасных подарков, резчика омерзительных тыкв, водителя устрашающей повозки, конюха безголовых лошадей, портного для привидений и мойщика болотных слизняков».

– У меня два вопроса. Что такое омерзительные тыквы и что такое вакансия? – шёпотом спросила миссис Клаус.

– Тыквы такие, страшненькие, со свечками внутри. Им глазки и улыбки с клыками вырезают. Получается фонарь, а то, что вырезали, идёт на пирог, – лепрекон мечтательно улыбнулся. – Ах, какие моя бабушка делала пироги из хеллоуинских тыкв!

– А вакансия?

– Свободное рабочее место, на которое ищут работника, – пояснил эльф, внимательно читавший объявление. Губы его дрогнули в улыбке. – Можем все устроиться. Я буду клыки на тыквах вырезать и придумывать ужасные подарки, Фред, – тут он кивком головы указал на лепрекона, – шить нарядные платьица привидениям, Гордон будет выносить навоз безголовых лошадей, ну а мистер Клаус…

Тут все как по команде уставились на последнюю вакансию – мойщика болотных слизняков.

– А слизняки эти зачем? И почему я должен их мыть? – жалобно спросил Клаус.

Но ответить ему новоявленная команда соискателей не успела. Миссис Клаус охнула и прижала пальчики к губам. Она с таким ужасом уставилась на комод, что даже бессердечный Ричард перестал улыбаться.

– Моя лаванда! – вскричала миссис Клаус. – Здесь, на комоде стоял букетик, который я привезла из Парижа!

Тролль поспешно отряхнул с кожаного жилета хрупкие сиреневые лепестки и попытался непринуждённо улыбнуться. Это было его стратегической ошибкой. Между острых белоснежных клыков торчал тонкий стебелёк лаванды, и незамеченным это не осталось. Миссис Клаус немедленно обрушила на него весь свой праведный гнев.

– Гордон, как ты мог! Это была единственная память о свадебном отпуске! Мы с Клаусом только поженились…

– Неужели единственная память? – странным голосом спросил Клаус, вычерчивая пальцем узоры по деревянной столешнице.

Миссис Клаус поставила на место тяжёлую медную сковородку, которую схватила в минуту душевного волнения, и принялась считать, загибая пальцы:

– Духи, которые ты мне там купил, кончились, свадебное платье мне теперь узковато, хрустальные бокалы разбились на прошлое Рождество, когда приезжали твои родственники из Норвегии. Они даже утром пьют… не чай.

Клаус побагровел, возмущённо взглянул на портрет дедушки, безмятежно взиравшего на всеми обиженного внука из своей резной рамы. Эрих попытался немного разрядить обстановку, примирительно заметив:

– Ну, по крайней мере все возможные на сегодня неприятности уже произошли.

– Ещё не вечер, – плотоядно улыбнулся ворон, взглянув на циферблат напольных часов дубового дерева.

Словно в ответ на его слова мелодично и нежно пропел дверной колокольчик. На пороге стоял мрачный гоблин, одетый в унылый серый костюм. В руках он держал пергаментный свиток, как в последствии оказалось, очень длинный.

– Мистер Санта Клаус? Я судебный пристав – исполнитель.

– Кто-кто?

– Я должностное лицо, осуществляющее принудительное исполнение решений суда, – начал гоблин, важно откашлявшись.

– Ничего не понимаю, – простонал Клаус. – Можете попроще объяснить?

– Могу, – помрачнел гоблин, который и прежде выглядел не слишком радостным. – У вашего отца, мистер Клаус, есть долг перед «Первым торгово-сберегательным банком». Поскольку Вы являетесь единственным наследником своего отца, то в счёт погашения этого долга суд постановил обратить взыскание на принадлежащее Вам ценное имущество, а именно…

Гоблин развернул свой пергамент, оказавшийся настолько внушительным, что конец его с шорохом упал на входной коврик с надписью: «Welcome».

– … а именно «сани лётно-ездовые» одна штука.

– Что значит «обратить взыскание»? – нахмурился тролль и сжал огромные кулаки.

– Это значит, что служба судебных приставов на основании решения суда забирает Ваши сани, чтобы погасить долг Вашего отца, – радостно объяснил гоблин.

– Я вообще не знал, что у папы были долги перед банком! – взревел Клаус. – И почему я должен что-то «гасить», если я ничего не зажигал?

– Так Вы же получили папин бизнес после его смерти, – расплылся в пренеприятной улыбке судебный пристав – исполнитель, – значит, унаследовали и его долги. Где у вас тут эти сани?

Клаус, словно ища поддержки, оглянулся на отцовский портрет, висевший справа от камина. Отец был изображён в рабочей одежде – отороченный белым мехом тулуп, знаменитая красная шапка, окладистая борода до пояса, в руке вересковая трубка. Трубку эту Клаус хранил и держал на специальной подставке, хотя сам никогда не курил, зная, как вредно это для здоровья. Папина борода так же впечатляла, но последовать этому примеру желания не возникало. Очень уж неудобно, да и не современно как-то. И Молли была решительно против такого украшения на лице мужа. На работу Клаусу в итоге приходилось одевать накладную бороду.

– Какой ещё бизнес!?

Гоблин снова уткнулся в пергамент, после чего авторитетно сообщил:

– Развоз ёлок рождественских, подарков, содержащих кексы шоколадные, игрушки текстильные, игрушки папье-маше…

– Всё, я понял! – прервал этот, по-видимому, очень длинный список Клаус. – Только вот какой же это бизнес? Бизнес – это когда ты деньги зарабатываешь, а я за подарки денег не беру!

– И очень зря, – донёсся издалека голос гоблина, уже открывавшего двери сарая, в котором хранились сани. – Если не начнёте зарабатывать, скоро вылетите в трубу!

– Я что, ведьма по-вашему? – окончательно рассвирепел Клаус.

– Это образное выражение, – ухмыльнулся гоблин, который уже впрягал в красивые, обитые серебром сани невесть откуда взявшихся бурых кабанчиков, покрытых колючей шерстью и очень злых. – Это значит, что скоро вы потеряете всё, включая дом. Всего хорошего и до скорой встречи!

Он щёлкнул кнутом, кабанчики взвизгнули и резво помчались по усыпанной листьями подъездной дорожке.

– Ну и что мне теперь делать? – растерянно спросил Клаус у собравшихся.

– Ну, у тебя два пути, – ворон перелетел с камина на дверцу буфета, отчего та жалобно скрипнула. – Первый вариант плохой, а второй…

– Да? – с надеждой спросил Клаус.

– А второй ещё хуже. Тебе придётся идти в банк к гномам и брать кредит. Конечно, погашать один кредит другим совсем не лучшая идея, но у тебя выхода-то нет.

– Но ты же сказал, есть ещё вариант? – Клаус нервно ходил по комнате.

– Ну да. Работа по найму. Вон, какая чудесная вакансия открыта, – и бессовестный ворон указал на хеллоуинское рекламное объявление.

Клаус вскочил на ноги, снял домашний халат и начал повязывать галстук.

– Молли, дорогая, где моё осеннее пальто?

– Куда ты? – поразилась миссис Клаус.

– В банк. Кредит брать.

Осторожно, так чтобы он не заметил, Молли достала из шкатулки сонную фею и положила в карман пальто. Не то чтобы она слишком беспокоилась, но Люси присмотрит за боссом и не даст попасть в беду.

– Клаус, милый… – проворковала Молли, подавая мужу пальто, – а если я напишу тебе письмо? Ну, с пожеланиями, чего бы я хотела в подарок на Рождество… Например, ноутбук… Музыка… Париж… Ты помнишь наши прогулки вдоль Сены? Так вот, письмо. Ты рассмотришь его в индивидуальном порядке?

– Нет! – рявкнул Клаус. – Не до писем! Бизнесом придётся заниматься.

И вышел, хлопнув дверью.