Осенняя сказка заповедного леса.
У Стрибога много дела, надо листья все сорвать,
Как бы снова мне хотелось, танго с ним потанцевать,
Чтоб завидовал Ярила, этой страсти увяданья,
Как бы мы ушли красиво, улыбаясь на прощанье.
Последний день лета.
С каком нетерпением все ждали явления Даждьбога. Но он не торопился в эти дни появляться на небосклоне. Словно бы издевался над ждущими. Но нынче у него была уважительная причина для опоздания.
Ярила остановил своего рыжего огненного коня и замер перед ним.
– И куда ты торопишься, – иронично усмехнулся Повелитель света.
– Там Морена и Жива, в лесу, они еще ждут меня, – тихо произнес тот.
Даждь молчал.
Он пытался понять, куда за это время делась сила и гонор его счастливого вечного соперника.
Кто не помнит, каким он является в первые дни весны, когда его теплые лучи уже перестают радовать всех на земле, и они ждут уже страсти и радости, которую принесет этот молодец.
Все замирает в ожидании, а потом, когда духи вместе с людьми разжигают костры, он становится их властелином, и выбирает самую красивую из дев, чтобы вместе с ней провести первую ночь страсти.
И все остальные должны рыдать в эту ночь в объятьях других, ведь только одна может стать избранницей Ярилы.
И тогда Доля и Страсть и Счастье будет с ней весь год.
Об этом вспоминал Даждь, только теперь -то было совсем другое время, власть Ярилы таяла на глазах, и совсем иной Властелин владел их умами – наступало время Стрибога – Повелителя ветров.
Это был негласный закон, в первый день осени он выбирает себе деву, с которой должен провести ночь.
Не мог с этим смириться властелин страсти.
Вот и на этот раз вскочил он на рыжего коня своего, чтобы мчаться туда и напомнить о себе, только время его до весны не наступит.
От прях Даждь знал и другую тайну- на этот раз Жива поспорила с Лелей и Мореной, о том, что она окажется в объятьях Властелина Ветров.
Богиня влюбленных и богиня смерти молча восприняли это, только любому было понятно, что ни одна из них не уступит, и каждая постарается заполучить на эту ночь Стрибога себе.
А он?
Даждь не успел спросить, кого выберет он, и потому сам томился в неизвестности. Но победит только одна из трех, по-другому быть не может.
Он не стал говорить Яриле о том, что тот может выбрать любую из девиц для последней ночи, и Стрибог ему не соперник, если богини задумали такое, но пусть гордец потомиться в неведении.
Ярила знал об этом споре, хотя тоже ничего Даждю не сказал.
Он гадал о том, должен ли довольствоваться малым- девичьими ласками, если Стрибог будет с богиней.
Может быть, надо просто растворится где-то в тумане.
Но последняя страсть перед долгой зимой, как можно от нее отказаться, даже если это будет только смертная.
Нет, он этого не смог сделать.
И шагнул к костру, запаленному Велесом на прощанье с миром, Ярила, и выбрал на эту ночь самую стройную и красивую из дев.
И ушел вместе с ней в замок, который в глубине заповедного леса не был виден смертным, только боги знали о его существовании.
И поглощенный последней, увядавшей страстью, не слышал он, как яростно срывал и швырял листья Стрибог, как принялся он за звезды, ведь и они не должны были сиять. А потом, понесся за кометой, приняв ее за звезду.
А когда разобрался и захотел вернуться назад, какая-то странная всадница в белом увлекла его, и он за ней устремился, и узнал тайну – это Яга- такая молодая и прекрасная, отправилась на свидание к своему Велесу.
Только с ним она была такой, и только с ним проводила эту последнюю ночь страсти.
Потом он вспомнил, что его ждут три богини, и рванулся туда, но уже наступил рассвет. И богиня Луны – всегда одинокая и прекрасная, улыбнулась ему растерянно на прощание.
Этого не может быть. Ночь оборвалась так быстро. Она опередила его.
И где-то в своих чертогах ждали его три богини, и каждая из них была уверена в том, что он предпочел ей другую.
Они потом не спросят ни у кого, с кем он был, чтобы не ранить собственное самолюбие, только будут взирать друг на друга то с яростью, то с презрением.
Но и никто на земле не знал, с кем же в такую ночь провел самый стремительный и яростный из всех богов, чьи ласки были недоступны в другое время даже для богинь, а потому для всех особенно желанны.
№№№№№№№№
На рассвете Ярила снова остановился перед Даждем.
Ему хотелось узнать только одно, Жива, Леля или Морена победила в этом споре.
– Победила Яга, – произнес Даждь, который все видел и знал.
– Ты лукавишь, она была с Велесом, и он никогда бы не позволил.
– Победила Ясуня, – повторил Даждь, и больше ничего не хотел говорить.
– Он гордится тем, что тайна известна только ему, – с грустью думал Ярила.
С тех пор так и осталась самая таинственная первая осенняя ночь.
Никто в мире не знает, кого выбрал Стрибог, а тот, кто это ведает, он будет всегда хранить странную тайну.
И летят к нам навстречу сорванные невидимой рукой золотистые листья, и срываются с небес звезды. И ждут богини своей ночи страсти, разочарованно думая о том, что ей предпочли соперницу. Но Жизнь, Смерть и Любовь проводят ее в полном одиночестве.
Осень непредсказуема и коварна, как и ее Властелин.
У Стрибога много дела, надо листья все сорвать,
Как бы снова мне хотелось, танго с ним потанцевать,
Чтоб завидовал Ярила, этой страсти увяданья,
Как бы мы ушли красиво, улыбаясь на прощанье.
Только он еще метался между небом и землею,
Только он еще казался то кометой, то змеею.
И какие-то узоры звездный плащ его скрывает.
У Стрибога много дела, он теперь повелевает
Листопадами, дождями, в этом месиве тумана,
Танго где-то меж мирами, слишком поздно или рано.
И забытый в час заката, и летящий в миг удачи,
В чем я нынче виновата, как ребенок, ветер плачет.
И ковер из листьев стелет, и на миг ко мне вернется,
Мы не этого хотели, и Даждьбог еще смеется.
Зайчик солнечный, скользивший по руке моей куда-то,
Прямо в Пекло угодивший, и за лето вдруг расплата
Наступает, в час прощанья, Танго с кем я танцевала?
У Стрибога много дела. Души он сорвет сначала,
Чтобы их во тьму ввергая, сохранить еще немного.
И весна придет другая, только выжить ты попробуй.
И аккорды танго снова, то взлетают, то стихают.
У Стрибога много дела, звезды он уже срывает.
И когда во тьме кромешной он в бессилье засыпает,
То луна плывет навстречу, и спокойно освещает
Тела женского изгибы, золотой мираж в тумане,
Увядая, то ли живы, то ли он тебя обманет.
И во сне обнимет страстно, и заснем мы вместе снова.
Будет только сниться танго, то ли шелест, то ли слово…
А кот провожал до опушки,
мурлыкал, шипел и шутил
И шишки лежат, как старушки,
на ежика он наступил
Скорей, чтоб меня позабавить,
чтоб сказка явилась потом
О том, как рассвет наступает,
и мы говорили с котом.
О Лешем, пропал он в тумане,
о вечной любви и весне
И пусть рассмешит и обманет,
и пусть пристает он ко мне.
Я снова стою на опушке,
и буду я помнить потом
Как тихо ворчала старушка-избушка
в безмолвье своем
Нас лес заповедный проводит,
и кот меня встретит другой.
И только Баюн где-то бродит,
в тумане по чаще лесной
И дивные сказки слагает,
и ищет летучих мышей,
Он тайные заветные знает.
Вернусь я к нему поскорей.
И после в ненастье и стужу,
мурлычет опять у печи.
Яга приготовила ужин,
и волк о грядущем молчит.
И песни звучат до рассвета,
в лесу заповедном потом.
Когда позабыв про запреты,
беседую снова с котом.
Кот отправился домой, к избушке на курьей ноге. Яга была где-то в гостях у Змеев, но она вернулась через несколько минут после того, когда он повернул избушку и вошел туда.
Кот думал о том, встречалась ли она с Велесом или нет? Он всегда переживал за свою любимую Ягу. Они любили друг друга по-прежнему. Кот точно знал, что Велес любил только ее одну. Но ведь сейчас он был в объятиях Живы, и очень хорошо проводил с ней время, хотя и любил Ясуню. А она, с кем кроме него она могла быть, о ком мечтать.
– Горыныч опять из болота воды напился да животом маялся, – жаловалась Яга, – сколько котлов отвару ему пришлось наварить, пока на все горы вопить перестал, потом к Огненному заглянула, он там с двумя Василисами хорошо устроился, говорит, что сказки пишет. Представляю, что там у них за сказки получатся.
– Премудрая, девица серьезная.
– Это ты про ту, которая от князя своего без оглядки сбежала, с жиру бесится, – спрашивала кота Яга, – конечно, она очень серьезная. И даже Прекрасную оставила, хотя я бы такого терпеть не стала.
– А может им и правда делить нечего.
– Это ты об Огненном говоришь, скажи спасибо, голубок, что он тебя не слышит, – отвечала ему Яга, – да когда такое было, чтобы он хоть одну девицу упустил, уморил да убил – помню, но чтобы упустил, что-то не вспоминается.
– Да пусть они что хотят делают, не так много им развлекаться осталось, – вдруг брякнул кот, совсем забыв о том, что придется ей объяснять, что это он так вдруг загнул.
– А ты, что это к Пряхам наведывался, никак не можешь девиц не терзать, а то подслушивал поди, я ли тебе не говорила, чтобы не смел, – упрекала его старуха.
– Да не был я у них, у нас тут Велес появился, – заявил смертельно обиженный кот.
Яга молча отправилась к себе, она о том говорить не стала. Она уже спала, когда он лежал около теплой печки, озяб что-то и вспоминал о том, как тут появился. Вернее, украл его молодец добрый, которого Дунаем знали, стащил для своего князя с дуба. Кто-то подучил его, как котов ученых изловить. Но если честно, то он и противился не особенно, потому что так в Книге судеб написано было, а еще потому, что страсть как захотелось ему в лес заповедный. Уже и снился тот самый лес днями да ночами долгими. А богатырь тот все где-то в других местах обитал.
Кот уже подумывал о том, как бы ему самому туда отправиться, вот досада то будет у того Дуная, когда явится он, а кота и нет, как не бывало вовсе. Но в тот момент, когда кот уже полон был решимости, богатырь и явился не запылился. Они подыграли друг другу неплохо в этот раз, вот он и оказался там в княжеских покоях, задержался ненадолго, отправился резко туда. А потом он и оставался там в княжестве. Но вот заповедный лес, прямо остался с ним навсегда и от него он уже никуда деваться не собирался.
И сначала у Лешего пожил, а потом к Яге перебрался, и здесь они жили душа в душу. ничего не скажешь. Так до этих дней и дожили, и как-то про себя и решили, что должны они сказки оставить в этом мире, чтобы были они все это время. И кот невольно волновался, зная, что скоро сказочной мирной жизни его конец придет. Но это с какой стороны посмотреть, Яга рядом, остальные тоже, может это еще и интереснее получится, кто его знает? Пока жизнь продолжалась. И она была очаровательна, как ранняя осень. И кот понимал, что у них есть еще какое-то время в запасе.
Когда старуха заснула, он решил поболтать немного с Водяным. Тот появлялся, когда они там были, но куда-то быстро исчез. А ведь он много знал и много ведал, хотя был еще более молчаливым, чем Леший их.
Такие вот духи ему достались. Но кот привык и смирился. А вообще именно в этом мире, он привыкший к одиночеству, понимал, что и на миг одному не останешься.
В каждом дереве своя душа и Берегиня живет, о чертях и говорить нечего. По дороге он наткнулся на одного из них, и это был черт Архип.
Странный даже по меркам кота черт. Если не ученый, то уж и не неуч точно. И он присоединился к Баюну. Они так и дошли до водяного.
А что это там, в ночной тишине,
за песня и сказка такая.
А это беседы при ясной луне,
и их Водяной затевает.
Устал он порядки свои наводить,
на дне належался и снова
Он будет о прошлом своем говорить,
неспешно, и все по-иному
Предстанет, и в этой стихии лесной,
во мраке русалки кружили
Со мною беседовал вновь Водяной
о том, как любили и жили.
Как князь приходил и сидела до утра,
и ждал ее, все забывая,
О том, как другая строптива была,
русалка его молодая.
О том, как Омутник противный сердит,
да только на что непонятно.
И снова Яга прилетать запретит,
Горынычу, Только обратно
Он деву утопит, ему не впервой,
и все, словно с гуся вода.
И долго еще говорит водяной,
о том, что случилось тога.
И сказки его записала потом,
когда мы брели на рассвете
В привычный наш мир и с ученым котом,
шутили, смеялись, как дети.
И лес заповедный остался вдали,
и вот в суматохе я снова
Но сказку пишу о великой любви
к русалке того водяного.
И он замолкает, когда надо мной,
кружит снова черная птица.
– И знает о битве мышей водяной,
и снова бедняге не спится.
Озеро было залито лунным светом, даже черт залюбовался его серебристым блеском, о коте и говорить нечего. Он глаз своих зеленых оторвать от него никак не мог, и все смотрел и смотрел туда, на озерную его гладь.
Водяной Клим примостился немного сбоку, хотя видно его было хорошо. Он мечтал. И только мы никогда не догадаемся с вами, о чем он мог так мечтать. Черт и кот это прекрасно знали – о царевне, которая на время стала лягушкой. И ничего в том удивительного, это Кощей тут такую пакость устроил с девицей, которая отказалась его развеселить немного.
Мог конечно, и заморозить. Но тут деяние его было бы сразу замет но, и до зимы еще ждать пришлось бы, а лягушка и не отличимая от остальных – разбери, какая из них царевной была, и ждать не надо. И однажды водяной случайно увидел, как она сбрасывала кожу свою жуткую, хотя у него самого не многим лучше была, но он все-таки царевной никогда не бывал, и свое истинное обличие принимала. Но откуда было знать водяному, что это и сыграет с ним такую злую шутку- потому что злодей Кощей, в чародействе своем такую отметку сделал, что сбрасывать ее она конечно, может, только если ее какой дух увидит, то все, оставаться ей лягушкой, пока Велес сам не отыщет и не поцелует. Старик уверен был, что второе точно никогда не случится. И радовался тайно, только рано, потому что Водяной, как только узнал от Яги, что он такое наделял, так и стал волноваться страшно, и твердо решился на невиданный поступок, хотел он отыскать ту самую лягушку для начала, а потом Велеса, как только появится, и упросить ее обратно в царевну превратить, даже если он его самого в ярости в какую болотную кочку оборотит, но сначала лягушку в царевну. Сам виноват, сам и расплачиваться должен.
Только ту самую лягушку он никак не мог найти, бегала она видать от него, как от чумы болотной, и в руки никак не давалась. Но Водяной надежды не терял, он даже и думать не хотел о том, что та лягушка уже может быть где-то в царстве Ния или еще каком мире куда души всех тварей отправляются. Он верил, что его лягушка точно жива и невредима. Если с ней что-то случилось, как же он дальше жить будет.
Об этом и рассказывал по дороге кот Баюн черту, потому что хотел он чтобы они вместе, но каждый свою сказку сочинили.
– Привет тебе, царь Морской, – мурлыкнул кот, явно завышая его полномочия.
Но водяной не обиделся, он вообще на котов и на чертей не обижался, потому что с них, как с русалки вода, а ему потом одни переживания, а переживаний и без них у него хватало.
– Князь снова приходил, – говорил он о Славене, конечно, ведь пока он у них князем был, – русалку свою все ждал, но где же ты ее дозовешься.
И он рассказывал снова о строптивой русалке и любви князя.
О проекте
О подписке