Читать книгу «Заветы Велеса. Славянские мифы и сказания» онлайн полностью📖 — Любови Сушко — MyBook.
image

– Никогда, – отчетливо услышала она карканье, – ей страсть забава, а для тебя это гибель.

И тогда почему-то поверив противному ворону, и она бессильно отпустилась за снег и зарыдала от боли и обиды.

И только когда крик девицы, радостный и счастливый, огласил опушку, Снегурочка перестала рыдать, поднялась и направилась туда.

Девица собирала разбросанные одежды. Ярило, обнаженный и прекрасный, лежал на снегу и смотрел на небеса. Он и сам был в тот миг на седьмом небе от счастья. Как же долго пришлось ждать ему часа торжества.

Он не сразу разглядел стоявшую над ним Снегурочку, решил, что это вернулась его подруга.

– Кто ты, откуда ты здесь.

– Не трогай ее, – каркал ворон, – она растает.

Она бросилась к нему.

– Пусть будет так, но я хочу пережить то, отчего она кричала.

Ярила уселся на снегу и стал ее разглядывать.

– О чем говорит ворон? – спрашивал он,

Но в тот момент снова заиграл Лель на своей сивели, и он упивался собственной музыкой, слов Ярилы не было слышно, она ничего не говорила, и только просила его об одном – подарить ей такую же страсть.

Мог ли он отказать ей, даже если ворон каркал над головой? Даже если это было правдой. Она была так прекрасна, и он легонько потянул ее за рукав к себе, удивляясь тому, как она легка, почти невесома.

Но ее изящное тело было таким холодным. Сколько не пытался он согреть ее, как ни ласкал, оно не становилось теплее,

Сначала удивился, а потом разозлился Ярила. Да кто бы она не была, никогда не случалось такого, чтобы какая -то девица с ним осталась так холодна. От его усилий, от его жара стал таять снег вокруг, а он уже пылал невероятной страстью, и она вдруг вспыхнула, и отдалась ему без остатка. А потом, она таяла в его руках. Он добился своего, она больше не была холодна, ее просто не было больше. Остался великолепный наряд, белый плащ сверкал от звезд, платье валялось на снегу, но ее не было.

– Ты растопил ее, – каркал ворон, – я же говорил тебе.

– Поди прочь, – крикнул Ярила.

Он подхватил свой собственный плащи и вскочил на резвого коня своего.

Когда серый волк разыскал Метелицу и сообщил ей о том, что случилось, она бросилась туда, так, что и волк не поспевал. Ее одежда валялась на странной единственной проталине в заповедном лесу, словно именно туда упала сгоревшая, но все еще полыхавшая невидимая звезда. Она видела всадника, поднимавшегося над лесом, он удивленно сверху взглянул на то самое место и исчез, еще не понимая, что на этот раз случилось.

И только Лель все еще продолжал играть. Казалось, он ничего не видел и не слышал, только музыка его стала удивительно грустной в тот момент, она была такой печальной, а ведь еще недавно в ней радость и торжество звучало во всю свою мощь, что же случилось теперь?

А на земле весна уже кружила,

И музыкант божественный играл,

И вдруг такая бешеная сила,

Увидела, чужих страстей накал.

О чем его в лесной глуши молила,

Чего хотела, странная, тогда,

И только вьюга все еще кружила,

И ночь была светла, и молода,

Ты отдалась ему, и стала тенью,

Растаявшая, страсть испив до дна,

И улыбалась в этот миг и с теми,

Холодными простилась и одна,

Немая тень, за ним еще стремилась,

А он других той музыкой пленил,

– Ты не жалеешь. Просто так случилась

– Я счастлива, ведь он со мною был.

И это счастье дорогого стоит,

И растворится до конца в любимом,

Стать отголоском призрачных историй,

И в день весенний воскресать незримо.

ОНА ВОСКРЕСЛА И МСТИТ

Мела метель, и бушевала вьюга,

Срывая звезды дивные с небес,

И выла от уныния округа,

И содрогался заповедный лес,

Красавица, о, как она прекрасна, —

Шептали пряхи, улыбаясь зло,

– О, красота, судьба ее ужасна,

Бедняжке так тогда не повезло.

Кощей в своем замке устало слушал сказки Кота Баюна, которые он знал наизусть, да память подводила, и потому кот мог рассказывать бесконечно одно и то же, и Кощей слушал все с тем же интересом.

Но особенно он любил сказку про то, как от любви и страсти растаяла прекрасная Снегурочка.

Кот смотрел с интересом на старика, и не понимал, то ли ему доставляет удовольствие снова пережить смерть прекрасной девицы и вспомнить собственные страсти, то ли ему известно еще что-то, чего не знает сам Баюн.

И когда он рассказывал эту сказку в сто пятый раз, то уж и не надеялся, что тайна эта как-то откроется.

Но на этот раз он был особенно живописен, и Кощей казался каким-то до чертиков сентиментальным.

И повторял, как заученную песню, Баюн:

– Но в тот момент снова заиграл Лель на своей свирели, и он упивался собственной музыкой, слов Ярилы не было слышно, она ничего не говорила, и только просила его об одном – подарить ей страсть.

Мог ли он отказать ей, даже если ворон каркал над головой? Даже если это было правдой. Она была так прекрасна, и он легонько потянул ее за рукав к себе, удивляясь тому, как она легка, почти невесома.

Но ее изящное тело было таким холодным. Сколько не пытался он согреть ее, как ни ласкал, оно не становилось теплее,

Сначала удивился, а потом разозлился Ярила. Да кто бы она не была, никогда не случалось такого, чтобы какая -то девица с ним осталась так холодна. От его усилий, от его жара стал таять снег вокруг, а он уже пылал невероятной страстью, и она вдруг вспыхнула, и отдалась ему без остатка.

А потом, она таяла в его руках. Он добился своего, она больше не была холодна, ее просто не было больше. Остался великолепный наряд, белый плащ сверкал от звезд, платье валялось на снегу, но ее не было.

– Ты растопил ее, – каркал ворон, – я же говорил тебе.

– Поди прочь, – крикнул Ярила.

Он подхватил свой собственный плащи и вскочил на резвого коня своего и растаял где-то вдали.

Когда серый волк разыскал Метелицу и сообщил ей о том, что случилось, она бросилась туда, так, что и волк не поспевал. Ее одежда валялась на странной единственной проталине в заповедном лесу, словно именно туда упала сгоревшая, но все еще полыхавшая невидимая звезда.

Она видела всадника, поднимавшегося над лесом, он удивленно сверху взглянул на то самое место и исчез, еще не понимая, что на этот раз случилось.

И только Лель все еще продолжал играть. Казалось, он ничего не видел и не слышал, только музыка его стала удивительно грустной в тот момент, она была такой печальной, а ведь еще недавно в ней радость и торжество звучало во всю свою мощь, что же случилось теперь?

Кот замолчал и взглянул на Кощея, он хотел сказать вроде задремавшему старику, что сказка кончилась, и больше ему ничего не ведомо, но тот уже встрепенулся сам и взмахнул своей костлявой рукой.

– Она воскресла, да, да, конечно, а я – то думал.

– Кто воскрес, и о чем ты думал, – вырвалось невольно у кота, но Кощей больше не видел и не слышал его.

Он радовался как младенец, оттого, что мог рассказать коту продолжение этой истории.

Можно ли было ему верить?

Ни одному из богов не доверял кот Баюн, а Кощею и подавно. Он хоть и считался бессмертным, но развалиться мог в любую минуту, тем более что не для кого в этом мире не было секретом, где именно находится его смерть. И если до сих пор его не прикончили, то только потому, что те, кто добрее, связываться не хотели, а у злодеев не было особенной причины.

– Я помню, как собирала Метелица ее одежды, – говорил он так убедительно, что заставил кота прислушаться к его словам, хотя пока он и не говорил ничего особенного.

– Она тоже верила, что ее нет больше, но мудрый ворон напомнил мне, я, знаешь, ли, многое забывать стал, что ничто не исчезает без следа. А уж юная богиня, и подавно.

– И где же она теперь, если не исчезла.

– Душу, познавшую страсть, подхватил Стрибог. Ведь все вы никогда не замечаете его, потому что он так стремителен и неуловим, что и подумать не успели, а его уже нет. Он уволок ее в мир вечных снегов.

– Бедняжка, ведь там пустота и печаль, – то ли притворно, то ли и на самом деле пожалел растаявшую от любви Баюн.

– Да, но Стрибог решил, что и он не хуже Сварога может творить богов, тем более, в руках у него была душа, а под руками столько льда и снега, что сотворить тело не составило никакого труда.

Сначала он хотел сделать ее такой же, какой она и была, но потом решил спрятать ее от мира и богов, если померла, так пусть для них растаявшей и останется.

Кот начал понимать, к чему тот клонит, и хотя верить Кощею не стоило, но на этот раз он почему-то решил поверить. Хотя бы потому, что придумать такого сам тот наверняка никак не мог – мозгов бы у него ссохшихся точно не хватило.

– Она стала страшнее нашей Яги? – поинтересовался он.

– Ты с Ягой то поосторожнее, а то хвост вырвет и пикнуть не успеешь.

Они помолчали немного, видно из почтения к Яге.

– Она стала красавицей, еще краше, чем была сначала, хотя вроде бы дальше и некуда, только в новой ее красоте было что-то очень холодное и зловещее. Когда я спрашивал о том Стрибога, он уходил от ответа, но думаю, он и сам этого не знал точно, ведь творец, начиная что-то делать, никогда не ведает, что у него получится на самом деле. Но она не только никого не любила, а могла еще замораживать людские души. Особенно молодых и красивых мужчин. Едва увидев ее, они каменели, и жили по-прежнему, но не могли больше ничего чувствовать. Их души не были мертвыми, мертвых душ вообще не бывает, но они были ледяными. Наверное, лед этот можно было как-то растопить, но кто возьмется за такое. Были какие-то безумные девицы, но это очень редко случалось. А остальные – они просто отстранялись от этих красавцев, а она выбирала только очень красивых парней, похожих на Ярилу, потому что помнила ту единственную ночь страсти. Девицы не уходили, они убегали от них, и холод и красота их стала наказанием.

– Но, Ярила, он-то знает об этом?

– А как же, она сама при каждой встрече рассказывает ему, скольких на этот раз заморозила, но он ничего с этим сделать не может – так и продолжается война льда и пламени. И нет ей конца, только жертв становится все больше и больше, да и страдают невинные.

Но Снегурочке нет до этого дела, а бог страсти и хотел бы, а сделать ничего не может.

Кощей замолчал. Баюн подумал о собственной душе. Она не была еще заморожена.

Жуткая история, ничего страшнее никогда он не слышал в жизни своей.

Теперь он знал, как в этом мире появилась Снежная Королева, и власть ее огромна, если не безгранична.

– Бедные, бедные юнцы, – промурлыкал он.

Но на самом деле ни Кощею, ни коту не было жаль тех несчастных, так мне показалось, когда я слушала эту грустную историю

1
...
...
15