ВЛАСИЙ

 
Желтая пшеница
С рожью золотою
Колосятся, росятся —
В сноп кудрявый просятся.
 
 
Русый, круглолицый,
С пышной бородою,
Сам подобен тополю,
Ходит Власий по полю.
 
 
Белая рубашка,
А порты цветные
И парчой залатаны,
В сапожки запрятаны.
 
 
Ставит над запашкой
Вехи огневые —
Молоньи ли, зори ли, —
Чтоб жнецы не вздорили.
 
 
И под месяц новый —
Серп его сребрёный —
Люди собираются,
Хлеб убрать стараются.
 
 
Зипуны, понёвы,
Крашены, синёны,
Гнутся в яри, в озими,
Перед ним же доземи.
 
 
Бабы, затомяся,
Идут васильками,
А мужья и девери
Едут с возом в клевере.
 
 
Ой, кормилец – Власий!
Белыми руками
Полни риги старые,
Урожай нам даруя.
 

БОГОРОДИЦА

Брату

 
Алые рябины,
Серые ракиты
Ронят листья в озеро,
Мочат ветки досыра.
 
 
В травке, у тропины,
Плат держа зашитый,
Села Богородица —
Шьет, как не погодится.
 
 
В синем холодае,
В розовом убрусе,
С длинными косицами,
С долгими ресницами,
 
 
Шьет она, гадая
Да скорбя о Руси —
О полях с ложбинами,
О болях с кручинами.
 
 
И слеза из ока
Камнем бирюзовым
Непрестанно топится,
На атласе копится.
 
 
Вот взмахнет широко
Голубым покровом
С золотными коймами —
И в селе за поймами
 
 
Старый – с домовиной,
С колыбелью – малый,
Нищий странник – с ужином,
А невеста – с суженым.
 
 
Взор свой голубиный
Ты о нас печалуй,
Мати-Богородица!
Худо нам приходится.
 

СОЛДАТСКИЕ ПЕСНИ

СОЛДАТ

С. Самцову

 
Из России многохлебной
Вглубь Галиции волшебной
Он, упорный, зашагал,
Молодой, широкоскулый,
Рослый, сильный, как Микула,
Меж рядов – как серый вал.
 
 
Сзади – бороны и сохи,
Жены ласковые, снохи,
Впереди – быть может, смерть…
Рокот ружей, грохот пушек
Возле гор, лесных опушек.
Что же: ляг да глазом смерь!
 
 
Притаится за окопом.
Миг – и рвется грозным скопом
К месту вражеских твердынь, —
И разит штыком сверкучим,
И опять ползет по кручам
В царство яблоков и дынь.
 
 
Так иди, солдат, и ратай,
И воюй нам край богатый,
Чтоб твоей Руси родной,
Белой, Малой и Великой,
Как семье единоликой,
Быть с Червонной воодно!
 

КАЗАК

Н. А. Архипову

 
От цветных степей донецких
Вглубь седых болот немецких
Он, удалый, поскакал,
На коне гнедом поджаром,
С ликом темным, юным, ярым,
Обнажив зубов оскал.
 
 
Здесь – цветов веселых звезды,
Шутки шумные разъезда,
Там, вдали – Бог знает что…
Не засада ль ямы волчьей?
Не застава ль шашек кольче?
Всё равно: ему ништо!
 
 
Рыщет влево, рыщет вправо.
Гик – и гонит буйной лавой
Перепуганных врагов, —
Блещет медною серьгою,
Колет смуглою рукою,
Снова гик – и был таков.
 
 
Так ширяй, казак, и гикай,
И неси с победной пикой
Вглубь чужих туманных стран
Дух наш орлий, взгляд соколий —
Золотую птицу воли
Из земли младых славян!
 

МИЛАЯ

 
У заставы деревенской
Пред путиною смоленской
С ним прощается она,
В алой клетчатой понёве,
В голубом платке – обнове,
Милолица и юна.
 
 
Были дни, что шли в горелках, —
В хороводах, в посиделках —
В встречах ласковых с дружком.
Будут дни без сна, без смысла,
Веретена, коромысла,
Слезы горькие о нем…
 
 
Но она глядит, как краля,
Веселя, а не печаля
Уходящего бойца,
Льнет к плечам суконным грубым,
Льнет к румяным бритым губам
И целует без конца.
 
 
Жди же, девица, и помни,
И работай неутомней,
Чтоб, когда весной опять
Зацветет в лугах касатик
И вернется твой солдатик,
С ним победу пировать!
 

ДЕВИЧЬИ ПЕСНИ

«ГОЛУБОЕ ВИНО…»

Г. Э. Тастевен

 
Голубое вино —
Небеса по весне.
Золотое руно —
Облака в вышине.
Голубое стекло —
Ручейки в глубине.
Золотое крыло —
Ветерки в тишине.
 
 
Голубое вино —
Девья кровь по весне.
Золотое руно —
Девьи косы во сне.
Голубое стекло —
Девьи очи в окне.
Золотое крыло —
Девье сердце в огне.
 

СРЕТЕНСКАЯ

Аде Чумаченко

 
Стало розовым белое солнце,
Голубым стало серое небо.
Всё тончает мое веретенце,
Всё меньшают у матери хлебы.
Над избой – кружева ледяные
И воробушков ласковый лепет.
Чую шаткую поступь весны я,
Шею гну, как усталая лебедь…
Стал в веснушках мой лик золотиться,
Груди круглыми, нежными стали —
И в очах две задумчивых птицы
Перелетным крылом замахали.
 

ВЕЛИКОПОСТНАЯ

 
Ходит полдень в золоте капели,
Ходит полночь в серебре метели.
Розовые почки на осине,
И на ней же жемчуговый иней.
Сгинул кот мой ласковый украдкой,
Но вернулась под окно касатка,
И пропали зимние печали,
Вешние же – в сердце постучали.
В полдень мы с сестрою в церкви плачем,
В полночь мы лежим во сне горячем —
Лица ясные и сжатые колени,
Под глазами ж – голубые тени.
 

БЛАГОВЕЩЕНСКАЯ

Е. И. Ходневой

 
Нынче голубь прилетал —
Кроток, весел, бел и мал,
И клевал с моей ладони
Зерна, солнышка червленей.
Я сидела у окна,
Темнокоса и юна,
За работою последней,
Слыша благовест к обедне.
Дед дремал в углу с пилой,
Бабка грезила с иглой,
Я ткала, ткала охотно
Белоснежные полотна.
Нынче юныш приходил,
Худощав, кудряв и мил,
Назывался птицеловом,
Обращался с нежным словом.
Я заснула у окна,
Свежим воздухом пьяна,
С белым голубем у сердца,
А в саду скрипела дверца.
 

ПАСХАЛЬНАЯ

С. Т. Коненкову

 
Голубые – в поднебесье – купола
Зачинают всеми звездами блестеть,
Золотые – в тишине – колокола
Зачинают с перезвонами гудеть.
И расходятся по зелени лугов
Бирюзовая студеная вода,
Песни девичьих высоких голосов
И овечьи, и гусиные стада.
Зачинаю в хороводе я ходить,
Плат мой – белый, синий, синий – сарафан,
Зачинает меня юныш мой любить,
Ликом светел, духом буен, силой пьян.
На лице моем святая красота
Рассветает жарким розовым лучом,
А по телу молодая могота
Разливается лазоревым ручьем!
 

РАДОНИЦКАЯ

 
Дела творятся вешние:
Высокие скворешники
В поднéбесье поют,
И синие подснежники
В проталинах цветут,
И все коровы телятся
На солнечных дворах,
И под землей шевелятся
Родители в гробах.
 
 
Свое я дело сделаю:
Теленка неумелого
Я с пальца напою,
И с блеском зуба белого
Веснянку пропою,
И дам глаза неясные
Лазоревым глазам
И губы еле красные —
Малиновым губам!
 

НИКОЛЬСКАЯ

А. А. Смирнову

 
Золоты на небе грозы,
Зелены в полях березы.
В небе мечется скворец,
В поле трудится отец.
От дождей – весна скорее,
От трудов – земля щедрее,
Под листвой – гнезду милей,
С пеньем – людям веселей.
 
 
Проливные ливни льются,
Золотое в них пшено.
Молодые листья вьются,
В них зеленое вино.
 
 
Золоты мои косицы,
Зелен взор мой сквозь ресницы,
Я бегу за бороной,
Жеребенок вслед за мной.
 
 
От лучей смуглеют локти,
От земли чернеют ногти,
За работой стан растет,
С ростом сердце друга ждет.
 
 
Волоса густые вьются,
Золотое в них пшено.
Взоры ласковые льются,
В них зеленое вино.
 

ТРОИЦКАЯ

М. И. Серебряковой

 
День всё длинней и длинней,
Яблонный сад всё белей —
Словно в раю мы живем
В чистой избе за плетнем.
Вечером нет в ней огня,
Утром – работ для меня:
Хлеб золотой испечен,
Соткан серебряный лен.
Мышки из щели ушли,
Замуж подруг повели.
 
 
Мне лишь одной всё гулять —
Девьей судьбы своей ждать.
 
 
Лик мой бледней и бледней,
Веки мои всё томней —
Словно для райского сна
Их закрывает весна.
Жду я одна у плетня:
Милого нет у меня.
Руки без дел так нежны,
Очи от снов зелены,
Тело дрожит от стыда,
Юныш мне снится всегда.
 
 
Мне лишь его подождать —
Всю и навек себя дать.
 

РУСАЛЬНАЯ

Аделаиде Герцик

 
Слышен часто чудный шорох
В светлых вешних вечерах:
Окунь в розовых озерах,
А карась – плывет – в прудах.
 
 
Виден часто чудный трепет
В светлых вешних вечерах:
В голубых болотах стрепет,
А глухарь – летит – в лесах.
 
 
Ночью дичь стреляют братья,
Удят вечером зятья.
Дома – ситцевое платье
Тихо скидываю я.
 
 
Слышен часто чудный шорох
По весне в моих дверях:
Милый ходит в лаптях скорых,
С ветерком в златых кудрях.
 
 
Виден часто трепет чудный
По весне в моем окне:
Милый в горнице безлюдной
Поцелуи дарит мне.
 
 
Ночью дичь стреляют братья,
Удят вечером зятья.
Дома – нежные объятья
Раскрываю другу я.
 

КУПАЛЬСКАЯ

А. Т. Гречанинову

 
Подходит время летнее —
И песни уж последние:
Малиновка молчит,
Кукушка не кричит.
Над тонкими нашестами
Под солнцем и под звездами
Лишь кочеты поют
И здесь, и там, и тут!
 
 
Подходит время летнее —
Уж вью цветные плетни я
И два венка из них:
Есть у меня жених.
Теперь уж я просватана,
Коса почти припрятана,
Поет лишь голос мой,
Что кочет молодой!
 
 
Но песня та последняя:
Уйду в село соседнее.
 

ЛАЗОРЕВЫЙ ОСТРОВ
^{4-я книга стихов}

ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ
^{(сонет -акростих)}

 
Мне подарён тобой улыбчивый Гермес, —
И на столе моем, где было строго-пусто,
Холодной белизной сияет контур бюста,
А сзади зыблется, как небо, синь завес…
 
 
И я, любуяся на дивный глаз разрез,
Ленивый ток кудрей, свивающихся густо,
Узывнейший изгиб улыбки тонкоустой, —
Со всей тоской хочу, чтоб древний мир воскрес!
 
 
Тогда, о чудо! бог лукавый оживает:
Очами поводя, и дышит, и играет
Лицо, что изваял Праксителев резец.
 
 
И видится мне в нем уж лик иной, знакомый,
Цветущий прелестью, презреньем и истомой, —
Античной юности оживший образец!
 

ЧАСТЬ I
НА ЗЕМЛЕ

ЖИЗНЬ

 
О, жизнь! Ты – море, море южное,
Где роковая синева
И где кораллово-жемчужные
Любви счастливой острова.
 
 
К ним после бури и крушения
Меня вдруг вынесло волной…
Сверкнуло канареек пение,
Пахнул земной, зеленый зной!
 
 
И долго, до смерти усталая,
Я между раковин спала.
Когда ж, пошатываясь, встала я, —
То друга в двух шагах нашла!
 
 
Как я, дитя почти погибшее,
Раскинулся он на песке —
Сорочка на груди прилипшая,
Сапфирный перстень на руке…
 
 
И кудри черные я выжала,
Я отогрела бледный рот!
Чтоб полюбить опять, я выжила!
Чтоб полюбить, – он не умрет!
 
 
О, жизнь! Мой бедный челн раскалывай,
Мой беззащитный парус рви! —
Лишь быть бы на земле коралловой,
На малом острове любви!