Глава 14

С утра тело ломит… То ли от тренировки, то ли от неудавшегося секса.

Я судорожно сглатываю, когда снова слышу шум душа. Подскакиваю.

У меня мало времени.

Нужно просто собрать вещи, сбежать, побыть одной и потом поговорить с Кириллом, что ничего не получится.

Друзьями нам не быть.

Я так и буду фантазировать о Марке.

Лучше с глаз долой из сердца вон. Так будет лучше.

На дрожащих ногах собираю раскиданные вещи, хватаю в охапку, снимаю с зарядки свой выключенный телефон и, стараясь не шуметь, бегу к двери.

Быстрее. Быстрее.

Пальцы непослушные не хотят открывать замок. Но я все-таки им щелкаю. Немного и я буду свободна.

– Уже уходишь? А как же утренний секс?

Шумно выдыхаю… Неудача… Ладно. Набираюсь смелости, поворачиваюсь… Чтобы сказать, что секса между нами не будет. Не… будет… Моргаю часто-часто, словно ослепленная яркой лампой. Сердце ухает куда-то в пятки. Под взглядом. Ледяным. Презрительным.

Острым как лезвие…

* * *

– Господи…

– Ну что ты, можно просто Марк… Хотя тебе что Марк, что Кирилл.

Можно упасть в обморок… Можно развернуться и уйти. Можно просто стоять и смотреть на то, как капли стекают по совершенному телу, по рельефным мышцам пресса, по руке, на которой до дрожи знакомое тату, можно даже обратить внимание на то, как низко он повязал полотенце….

Можно…

Нужно успокоиться. Выдохнуть, не спешить с выводами. Может сейчас выйдет Кирилл… Все объяснит, но слишком много, "но"… Маты, злоба, размах плеч, грубость… И каждое слово Марка врезается топором в ствол мозга. Взрывает его и последствия неизбежны…

«Ну что ты, можно просто Марк…»

Марк…

В груди рождается крик, и я не сдерживаюсь. Перехожу в замедленный режим…

Вещи уже летят в него. Вместе с телефоном, с туфлями. А за вещами, что Марк отталкивает руками, кидаюсь я.

Набрасываюсь. Вою. Что-то говорю. Обвиняю. Царапаю лицо. Врезаюсь ногтями в затылок. Хохочу как безумная. Уже ничего не вижу за слезами, уже ничего не слышу от шума в голове.

Только чувствую…

Чувствую, чувствую…

Как они могли? Как они могли! Как могли братья так жестоко надо мной посмеяться?! Может быть это был план? Сколько раз они менялись местами?! Сколько раз я оставалась в дураках?! Сколько камер было сегодня в спальне?

А может у них не получилось меня трахнуть, потому что они постеснялись камер? Они – он. Разницы нет.

Нет разницы!

Я должна радоваться. Радоваться. Что не стану снова порно звездой. Сегодня я стану убийцей.

– Хватит, больная!!! – пыхтит Марк, пытаясь отцепить меня от себя, успокоить, но поздно. Меня уже колотит.

– Скотина! – возвращаюсь в реальность, как после наркоза… Ощущаю все ярче, словно спала… Запахи, краски, прикосновения.

Лицо жжет от взаимных ударов, искусанные губы в кровь от слез, тело от отчаянной борьбы.

С ним. С собой!

– Мало тебе было моей смерти! Решил добить! А был ли вообще близнец!

– Хуйню не неси! Ты с ним трахалась! Вся твоя хваленная любовь утекла в твое блядское горло с чужой спермой…

Тварь! Ладонь обжигает новый удар об его щеку и мне тут же прилетает ответная оплеуха.

Стою почти не дыша, смотрю в пустые колодца глаз и реву…

Реву…

– Ненавижу, ненавижу!

Хочу ударить снова, но Марк ловит мою руку, заворачивает за спину. Больно! Толкает к комоду в коридоре и со шлепком кожи об его гладкую поверхность опускает…

Что он собирается делать?! Почему полотенце, что было на бедрах, уже валяется в ногах?

– Не смей, – кричу я сквозь слезы. – Не смей!

Но мои крики как горох об стену, мое сопротивление словно крик возле глухого… Член твёрдый, крупный уже касается складок… Предательски влажных…

Я не хочу, мне нужно просто сильнее сжать мышцы, не пустить его… Но рука из капкана превращается почти в перо, ласкающее клитор.

– Отстань… Прошу, прекрати…

– Ну, давай, назови мое имя, – шипит он и тут же толкается в полностью готовое влагалище. Рукой плотно прижимая меня грудью, вынуждая сильнее оттопырить зад…

– Ублюдок тебе имя!

– Ответ неправильный, – вторгается он глубже, с тяжелым выдохом почти валится на меня, словно от подкошенных ног. – Кто я, Малышева?

– Марк! – шумно, со слезами. На грани крика. Как только твердое естество заполняет меня до упора. – Скотина Марк… Вытащи… Я не хочу тебя…

– Зато Кирилла хотела… Знала, кто он, и все равно хотела. Я просто даю тебе сравнить… Вспомнить разницу… Дрянь. Дашка, какая же ты дрянь…

Он собирает на затылке волосы. Поворачивает голову на бок и сразу накрывает рот. Сначала грубо. Больно. В кровь. Жадно целует. И я хочу укусить его язык, но мягкий толчок члена царапает венами влагалище, ослепляет чувства. Заставляет мозг плыть, и просто стонать в рот предателя… Сделав животной поцелуй почти нежной лаской.

Не понимаю, как я не осознала, кто вчера меня целовал. Ведь целовать ТАК может только Марк. Такие чувства я могу испытывать только к НЕМУ.

Только его член с такой силой может вдалбливаться в мое нутро.

Часто.

Остервенело, выжигая из души все кроме похоти. Вынуждая самой насаживаться на кол, убивать себя, упиваться острыми ощущениями. А они все сильнее, стоит Марку чуть ускориться, двигать языком так же энергично, имитируя движения члена внутри меня. Он весь внутри меня. И я больше не пытаюсь бороться, сливаюсь с ним, просто наслаждаюсь растягивающей нутро болью. Которая в конечном итоге принесет лишь…

Ка-айф…

Тело предательски дрожит… И я больше себя не контролирую. Влагалище плотным коконом охватывает ствол, так тесно, что Марк дергается. Сам воет мне в губы… Открывает глаза…

На мгновение мне кажется, я вижу полыхание костра, но он тут же тухнет. Пара фрикций, и вот по спине стекает горячая влага, а захват на затылке становится сильнее…

– Надеюсь, ты уловила разницу?

Жар его тела больше не давит… Ещё пара минут, пока я держу дрожащими пальцами углы комода, и хлопок двери…

Вздрагиваю от оглушительного звука и с рыданием стекаю на пол.

Наверное, в такие моменты и должны приходить мысли о суициде. Тело все еще сгорает от похоти, но молекулы мозга все еще мечутся.

Близнецы. Марк. Кирилл…Был ли он? Уезжал ли Марк? Жива ли я? Схожу с ума… Теряюсь в пустоте и, как выбраться, не знаю…

Спасает трель телефона. Столь оглушительная, словно ко мне вернулся слух. Рукой ищу трубку, оказавшуюся неожиданной включенной, и не глядя провожу пальцем. Даже думать не хочу, кто это…

– Даша! Даша! – в телефоне женский голос. Звонкий. И я бы подумала на Сашу, но после ночи отсутствия она бы вряд ли была столь радостной.

– Вася?

– Дашка! До тебя как до президента! – смеется она и говорит тише. – Ты прости, что не звонила. Столько всего… Произошло… Как ты?!

– Нормально… Жива…

– Это самое главное, а я родила, представляешь?! Борьку! Придешь посмотреть, если не занята?

– Не занята, – усмехаюсь, переворачиваюсь на бок и улыбаюсь. Черт… Так приятно знать, что в мире есть счастливые люди. Так важно знать, что страдания могут привести тебя с простой радости. Васька страдала. Теперь она смеется. Тоже так хочу.

– Даша! Так тебя вносить в список на посещение?

– Вноси, конечно… И адрес скинь. Скоро буду.

* * *

Вася очень светлый человек, но отношения с криминальным воротилой ее испортили. Я ее предупреждала. Часто. В итоге ей пришлось вообще уехать на время из страны. В итоге-то она к нему вернулась, но счастье далось нелегко. Именно это она рассказала мне, пока качала малыша. А я смотрела на него и лечилась. Думала, может мои проблемы не такие крупные. Все не важно, пока в мире рождаются дети, спасаются жизни…

Но это не меняло моего отношения к ситуации. Я должна была понять, не зря ли я обвинила Кирилла. Особенно корила себя после того, как не брала трубку почти три дня. Но в итоге иду к нему в больницу. Отделение травматологии.

Чувство вины топит меня еще из-за того, что по сути я изменила ему с Марком. Что перепутала их. Пусть Саша и пыталась меня убедить, что я не виновата, и Марк меня обманул.

Обманул… Но мелочей было слишком много. Я должна была понять. Должна… Должна… Теперь это нужно объяснить Кириллу, который лежит на кушетке с переломом ноги, руки, носа и судя по перевязки корпуса – ребер. И смотря на него я почти не дышу, сравнивая, сравнивая, сравнивая… Осознавая большую разницу. Огромную.