2

Парень еле слышно пошевелился в моей руке и простонал, приходя в себя. Ну и странный тип, конечно! Зачем переться ночью на кладбище, если ты боишься зомби? Может, у него это средство для похудения, ишь как носился там кругами? Но зачем худеть, если ты и без того дрыщ? Нет, тут что-то не так. Ну да ладно он, а я как там оказалась? Я-то точно в ряды худеющих себя не записывала, мне впору итак за метлой спрятаться, как в том анекдоте. Ну да ладно. Где там уже спасение-то?

Дорога замаячила впереди, как ленточка для бегуна-марафонца.

Я оглянулась – преследуют, сволочи, посмотри-ка! Урчат, наверное, голодные. Что я вообще знаю о зомби? Ну, то, что они мозг жрут – это точно, но вот у этого типа явно на всех еды не хватит. Что там того мозга-то – так, на пару жевков. Тьфу. Интересно, а за ворота они пролезут или нет? Может, там круг какой, как в Вие, нарисованный, по периметру кладбища?

Остановилась, оглянулась, подождала, пока зомбаки доползут до ворот, а потом благополучно их преодолеют и также медленно и печально устремятся вслед за нами. Вот же упертые твари. И как этого худосочного тут бросить – сожрут ведь! Придется спасать до самого дома.

Чувствуя себя одновременно и рыцарем и конем и драконом, я пошла по дороге к огням то ли города, то ли селения, маячившим впереди.

Худыш пришел в себя и посверкивал глазками, болтаясь сбоку. Рот его был закрыт, то ли он боялся говорить, то ли и вовсе немой был – неизвестно. Хотя, погодите-ка! Он же орал что-то на кладбище, значит, точно не немой! Значит, молчит, так как боится. Ну надо же, Мия! Дожилась, тебя уже парни боятся!

Хмыкнув, вернее, издав невнятный урчащий звук, я пошла дальше. Как я узнаю, где высадить этого несчастного пассажира, если он мне сам не укажет – неизвестно. Буду определяться на месте.

Странно, но никаких патетических охов и вздохов делать мне не хотелось. Ну, типа, бегать кругами и рвать волосы на жо… На том месте, откуда ноги растут, в общем. Смысл? Я вообще думаю, что это такой странный сон. Дед в книжном явно меня чем-то опоил, я сейчас сладко сплю, и проснусь, когда водитель автобуса доедет до конечной остановки. Поэтому чего переживать – такой интересный сон мне еще ни разу не снился. Буду участвовать в нем на всю катушку, и даже потом смогу книгу написать. Это же круть!

Снова проурчав довольно, я кинула взгляд на жертву с мозгом. Парень явно чувствовал себя неудобно – был он длинный, ноги его волочились почти по самой земле, длинные волосы растрепались и болтались внизу, собирая на себя всю грязь и пыль с дороги. Похоже, в них даже запуталась еловая шишка и пара листьев. Ну и красавчик!

– Отпусти меня, а? – вдруг взмолился он человеческим голосом.

Ну надо же! Зомби понимают людей! Может, я еще не совсем сгнила, и могу адекватно воспринимать речь? Интересненько!

– Ты тупица и тебя сожрут! – сказала я ему, хотя вырвалось из меня только «уэуаааау»!

Но прозвучало это достаточно угрожающе, что этот малохольный тут же сделал вид, что он простое бревнышко, и болтается тут просто так.

Меж тем, огни города приближались. Наша процессия – я с бревнышком, которое было по совместительству тупым волосатым парнем, а следом за нами с десяток упырей – шествовала медленно и печально, освещаемая светом уличных фонарей.

– А можно мне туда? – робко махнул парень в сторону большого дома, когда я уже думала, что мы так до конца дойдем.

Хм. Домина, к которому я направилась, был явно не лачугой ритуальных дел мастера, а самым настоящим особняком в готическом стиле – абсолютно черным, с мрачненькими башенками, на которых сидели горгульи с раззявлеными пастями, в свете луны казавшиеся особенно страшными, с коваными воротами и шебуршащим под ногами гравием. Деревья по обе стороны от подъездной дорожки казались темными в сумраке, а фонарного света едва хватало, чтобы видеть, куда наступать.

Зомби шли следом, ухая и намекая, что неплохо бы уже и поужинать после пробежки, мол, мы готовы, еда тоже замариновалась, накрывай на стол, Мия, подавай сюда мозги. «Мозгииии!» – пронеслось в моей голове хриплым голосом. Помню, я играла в игрушку на телефоне, где надо было отбивать свой сад от зомби. Если я также крипово выгляжу, то это даже прикольно. Ух, чувствую, повеселюсь.

Длинный явно заволновался.

– Может, отпустишь меня? – спросил он совсем уже нормальным голосом. – Ну, я все осознал, больше ночью на кладбище не сунусь и все такое! Ты, видимо, предводительница зомби, моя спасительница. Хочешь, я тебе закажу самый крутой памятник? Ну, мраморный какой-нибудь, можно даже фигуру высечь.

Я остановилась, почесала голову. Хм. Не, не хочу памятник.

– Ты дурак? – спросила я. – Ыуа?!!

В это самое время дверь домины открылась. Я медленно повернулась туда и обомлела – на пороге стоял он. Нет, не так – ОН. Красавчик. Другим словом не назовешь. Весь в черном и с черными же короткими волосами, он взирал на нас со смесью презрения и недоверия во взгляде. В правой руке его был жезл с сияющим на вершине огромным изумрудом.

– Никки! – бооооже, голос у этого красавчика был такой, что я могла бы влюбиться в него и без визуализаций! – Что здесь происходит?

– Дядя, – длинноволосый кашлянул и попытался высвободиться.

Я разжала руку. Длинный упал, прошипел что-то матерное.

Зомби прошебуршали ближе к нам, довольно урча и предвкушая ужин не одной головой, а двумя.

Дядя, не долго думая, поднял свой жезл и пульнул в моих собратьев по кладбищу с него, отчего те тут же рассыпались в прах, мигом всосавшийся в землю. Во дает мужик! Сон прям все круче и круче, я даже в шоке.

– Эту не трогай! – ну, спасибо, Никки!

3

Дядя с удивлением опустил занесенный было в мою сторону жезл, увидев, как его малахольный родственник кинулся ко мне и закрыл своим субтильным тельцем с раскинутыми ручками.

– Что это значит? – спросил он, с подозрением глядя на племянничка. – Ты умом тронулся случайно? Или тебя эта зомбяша куснула по-дружески за попку?

– Никуда она меня не кусала. – буркнул Никки, все также стоя передо мной.

– Эуааа! – подтвердила я, для верности кивнув.

Вот еще! Сдались мне всякие попы, кусать еще их! И вообще это фу!

Представив, как я своими родненькими зубами вцепляюсь в чей-то филей, я даже передернулась от отвращения. Ну и гадость, а?! Как вообще такое можно предположить о незнакомом человеке? Я даже обиделась.

– Она меня от упырей спасла, – буркнул Никки, смутившись.

Дядя захохотал, откинув голову. Руку с магической палкой, к счастью, опустил вниз, второй рукой вытирая выступившие слезы.

– Ой, не могу! – сообщил он. – Упырь спас некроманта от гибели! Ты сам-то себя слышишь, нет? Тьфу, навязали на мою голову! В общем, делай с ней что хочешь, можешь в качестве дрессированной собачки держать, но если цапнет тебя, жаловаться не приходи!

Сказав это, красавчик развернулся и покинул наше скромное общество, громко хлопнув дверью.

Я осталась стоять на месте, Никки обернулся ко мне.

– И что мне с тобой делать? – буркнул он, разглядывая меня.

Я пожала плечами.

– Может, ты домой пойдешь, а? – радостным голосом поинтересовался спасенный.

– Куда? – спросила я. – Уа?

– Ну, на кладбище к себе… – удивленно почесал голову парень. – У тебя там, как-никак, могила своя имеется, ты ж откуда-то вылезла.

– Нет! – я покачала головой.

Вернее, это мне было понятно, что я сказала слово «нет», для Никки это прозвучало опять как вой. Ну и жуткие ж звуки из меня выходят. Представляю, как я попаду такая красавишна на лекции или семинар, меня препод поднимет, спросит, вы готовы, Мия, а я такая – Уээээ! – утробным голосом. Вот смеху-то будет. Тьфу. Но на кладбище не вернусь. Ну его. Там упыри, а я не такая! И вообще, это мой сон, что хочу, то и делаю!

– Слушай, а может, ты мне помогать будешь? – задумался парень, оглядев меня с ног до головы. – Правда, воняешь ты конкретно, у меня уже прям глаза вышибает, зато не устаешь, и на кладбище, если что, с тобой безопасно ходить. А? Как тебе?

Так, понятно. Судя по всему, этот Никки – студент, как и я. Но, в отличие от меня, двоечник. Вот повезло, а! Ну чего б мне не оказаться красоткой во сне, а рядом… да вот хоть тот же дядя давешний с жезлом. И я такая на балу вся красавица, и он такой ко мне с приглашением на танец идет… А не вот это вот все.

– Тебе говорили, что ты странная упыриха? – оглядел меня парень, врываясь своими гадкими словами в сладкие грезы. – Нет, ты не подумай, для зомбяши ты очень даже ничего. Будь я мертвяком – даже заинтересовался бы, – решил он поддержать меня.

Вот же гад! Ну кто так девушке комплименты делает? Он бы еще о моих трупных пятнах упомянул!

– И ты вся такая…. Интересная, – продолжил заливаться соловьем Никки. – Пятнистая… Как олень.

Я глянула на него – издевается, что ли? Нет, стоит, блаженный, лыбится во все сорок восемь (шутка про количество зубов из студенческих будней автора)! Как олень, надо же! Сам он… олень!

Не найдя приличествующих ситуации звуков в своём лексиконе, я просто пожала плечами, что могло означать как «да», так и «нет», но блаженный оценил это по-своему.

– Я знал, что ты согласишься! – с жаром воскликнул он. – А что тебе там делать на этом кладбище-то? Скукота смертная! Идем в дом, я придумал, где тебя разместить! У нас на чердаке есть старый матрас, тебе там будет удобно!

И мы пошли. Мои теперешние габариты не позволяли легко втискиваться в узкие пространства, а лестница на чердак была именно такой. Фу, какой я жирный зомби! Или какая? В общем, надо худеть, а то после такого тесного коридорчика у меня может развиться клаустрофобия. Как потом я буду в реальном мире в лифте ездить?

С трудом протиснувшись на чердак, я обнаружила искомый матрас, а счастливый Никки уже скакал рядом с улыбкой на лице. Ну точно как сумасшедший. Кукушечка у него давно уехала и даже воспоминаний не осталось, судя по всему.

– А есть ты хочешь? – спросил он, когда я кулем рухнула на предложенное место.

Я хотела, конечно. Нутро так противно сжималось от голода, но кто ж из худеющих ест на ночь? Тем более, вдруг он предложит мне мозги, а это вообще буэээ! Тем более, они жирненькие, а я теперь должна капитально уменьшиться в габаритах. Я буду первым в истории зомби-вегетарианцем.

С этой мыслью я твердо покачала головой «нет», улеглась поудобнее и отвернулась к стене носом, надеясь, что спасеныш сам поймет и уйдет.

Он посопел, потоптался, что-то пробурчал вроде «спокойной ночи» и наконец-то покинул помещение, оставив меня наедине с собой и мыслями. И первая была странной – а вдруг это не сон!

4

Едва Никки ушел, я перевернулась на спину и уставилась в потолок, на котором ярким прямоугольником от маленького окошка отражался свет луны.

Итак, что мы имеем?

Первое – я зомби. Упырь. Мертвяк.

Второе – кажется, это не сон.

Третье – я не могу говорить. Оно же следствие первого.

Четвертое – меня не убили сразу.

Пятое – что едят зомби? И вообще, как там с жизненными циклами у этих существ?

Как студентка меда, пусть и всего-то второго курса, я знала, что, если существа едят, значит, у них имеется обмен веществ, следовательно, они живы. Условно. Можно ли считать того, кто умер – живым? Абсурд какой-то! Сдох – значит, сдох, все. Лег. Лапки сложил на груди и лежи себе, не отсвечивай. А тут получается, что помер – это еще не конечная станция, еще и можешь упырем потом по кладбищу бродить и всяким заезжим некромантам мозги сжирать. Если повезет. И как же это гадко было!

Ну да ладно, коль уж я зомби, значит, так надо. Вот бы точно знать, сон это или нет. А если нет, то что?

Блин, и реального сна ни в одном глазу! И вообще, во сне не спят! А зомби вообще спят? Нет, все-таки странно, какой может быть метаболизм у мертвого тела?

На всякий случай перебрала в голове биохимию, вспомнила формулы, попыталась применить их относительно себя – и пролет! Ну как можно ходить, думать и издавать звуки, если ты помер? Тьфу!

Если бы не Никки, сидела б сейчас на кладбище, судьбинушку свою оплакивала, а тут вон в тепле полеживаю. Повезло, что дядька этот с жезлом не успел пульнуть в меня, а то б остались от Мии одни рожки, да сапожки.

А хорош, чертяка! Некромантище гадостный! Глазища –во, фигура великолепная, видно, что не сидит на попе ровно, в бумажки носом уткнувшись, а изрядно упражняется. И высочил ведь сразу на помощь этому своему малахольному родственнику. Будь я в своем обычном образе – точно б кинулась ему на грудь с воплем «Ваня, я ваша навеки!». Ну, шучу, конечно, никуда б я не кинулась, но общаться нам бы точно было сподручнее, человеческим-то языком. А так, что я ему могу сказать – ууу, ыыыы, ааа – и весь мой богатый словарный запас. Эллочка-Людоедка и то больше слов знала.

Итак, что мне делать, если это не сон? Однозначно, надо как-то разузнать, сказочно мне повезло или не сказочно, коль уж я тут. А как это сделать?

Щипнула себя за руку. Кожа толстая, пальцы темно-фиолетовые, жирненькие. Ноготочки обкусанные и с полоской грязи под ними. Прям кладбищенский французский маникюр. Представляю, как мое остальное тельце выглядит. Никки сказал, я еще и воняю, но, к счастью, обоняние упырям не положено, а то б лежала сейчас и нюхала себя. Повезло ни на чем, считай. Где б зеркало раздобыть? Правда, сейчас ночь, даже если оно тут и есть, увижу я тень. Вдруг напугаюсь еще. Спать потом плохо буду, писаться начну? Нет. Пожалуй, знакомство с собой лучше отложить на утро, тогда не так страшно будет. Интересно, я вообще смогу человеком стать? А как это делают? Мысленно хихикнула, представляя, как пойду в магазин и выберу себе тело. Заверните вон то, с кудрявыми волосами, и то, с короткой стрижкой, его я буду по вечерам надевать. Как принцесса Лавиндер прямо.