– Ведь зачем я его отдал в «новую школу»? Чтобы, отучившись там, он вернулся домой делать доуфу. – Помолчав, он добавил: – А ты не переживай. Не поехал учиться, зато эти два года, пока ты будешь делать доуфу, не пройдут для тебя даром. С завтрашнего дня начнешь получать по десять процентов от своей выручки. Поднакопишь деньжат, а там года через два женишься. – Лао Ян понизил голос: – Младший об этом ничего не узнает. – Тут его голос опустился до шепота: – Я даже старшему ничего не скажу, потому как он трудится за просто так.

Продавец доуфу Лао Ян был уверен, что план его сработает, однако Ян Байшунь, зарывшись с головой под одеяло, отвернулся от отца и не обращал на него никакого внимания. Так он провалялся в кровати еще один день, лишь вечером встал поужинать, после чего снова завалился спать. На следующее утро, когда настала пора идти молоть бобы, он встал, но вовсе не для того, чтобы молоть бобы. Сделав вид, что пошел в туалет, он перелез через заднюю стену двора и сбежал из дома. Наконец-то у Ян Байшуня появились и возможность, и причина покинуть Лао Яна вместе с его доуфу. Поэтому едва ему представился случай, Ян Байшунь готов был бежать хоть куда, причем без всякого сожаления. Покинув родную деревню, он неизбежно столкнулся с трудностями. Ведь двое суток напролет он только и делал, что злился, у него была одна мысль – уйти, но вот куда именно, он придумать не успел. Поэтому сейчас, когда он в сердцах ушел из дома, никак не мог определиться, куда же в этой огромной Поднебесной ему направить свои стопы. Раньше он мечтал вместе с Ло Чанли распоряжаться на похоронах, но этому никто не учил. Потом он решил наняться к богачу Лао Фаню работать в поле, ведь все-таки он ходил в его частную школу, да и к тому же этот Лао Фань хорошо относился к своим работникам. Но Ян Байшуня страшила работа в поле, где день-деньской ему бы пришлось под палящим солнцем заниматься бесконечной жатвой. Поэтому он стал мечтать о каком-нибудь ремесле. Ведь собственное ремесло спасало от любых невзгод. Однако кроме производства доуфу Ян Байшунь ничего другого не умел, как и других ремесел не знал. Миновав пять ли пути, он так и не определился, в какую же сторону ему следует податься. И тут он неожиданно вспомнил про своего младшего дядю по материнской линии, Лао Иня, который торговал солью. Лао Инь обзавелся участком с солончаковой почвой и взял к себе в помощь нескольких учеников. Ежедневно собирая и обрабатывая сырье со своего участка, Лао Инь развозил его на тележке по окрестным деревням. В отличие от продавца доуфу Лао Яна, Лао Инь зазывал своих покупателей звонким голосом. Появляясь в какой-нибудь деревне, Лао Инь начинал кричать: «Соль и сода – что надо, Лао Инь из Иньцзячжуана!» И хотя производство соли и соды также требовало находиться под солнцем, но по сравнению с той же жатвой все-таки считалось ремеслом. А главное, у продавцов этого товара имелся свой зазывной крик, и пусть этому крику было далеко до похоронных выкриков Ло Чанли, однако и у него имелась своя изюминка. Лао Ян всегда призывал своих покупателей с помощью барабана, он тарабанил уже более двадцати лет, поэтому что-то менять здесь было уже сложно. А Лао Инь с самого начала зазывал покупателей выкриками. Занимаясь этим уже больше двадцати лет, он под стать своим выкрикам сделался солидным и обстоятельным. И хотя его выкрики не шли ни в какое сравнение с похоронными, определенный шарм в них был. Во время родственных визитов Ян Байшуню уже приходилось видеть младшего дядю Лао Иня, поэтому он и вознамерился пойти к нему под крышу в деревню Иньцзячжуан. Третий дядя Лао Инь был плешивым, а едва у человека появляется плешь, у него тут же начинает портиться характер. Ян Байшунь собственными глазами видел, как однажды, когда один работник по неосторожности запустил соляную воду в резервуар с содовой, Лао Инь тут же схватил совковую лопату и, недолго думая, набросился с ней на беднягу, оставляя на его голове ссадины, и тот, не смея вытереть кровь, бросился исправлять свой промах. Поэтому в душе Ян Байшунь несколько трусил. Но поскольку ничего другого он придумать не мог, для начала решил отправиться к Лао Иню. От деревни Янцзячжуан до деревни Иньцзячжуан было семьдесят ли, поэтому Ян Байшунь широким шагом пошел в выбранном направлении. От деревни Янцзячжуан он добрался до деревни Лицзячжуан, от деревни Лицзячжуан он добрался до села Фэнбаньцзао, от села Фэнбаньцзао он добрался до села Чжанбаньцзао, пока, наконец, не наступил вечер. Ян Байшунь проделал путь в пятьдесят ли, а потому несколько утомился и проголодался, поэтому в селе Чжанбаньцзао он решил передохнуть, а заодно и попросить у кого-нибудь поесть. Дойдя до центра села, он заметил под раскидистой софорой на берегу пруда толпу местных жителей, которые собрались побрить свои головы. Сквозь народ был виден поднимающийся от таза цирюльника пар. И вдруг, увидав самого цирюльника, коим оказался Лао Пай из деревеньки Пайцзячжуан, Ян Байшунь живо придумал отличный план. Ян Байшунь хлопнул себя по башке: он перебрал столько ремесел и при этом начисто забыл про цирюльника Лао Пая. Все те, про кого он вспоминал, его не вдохновляли, зато теперь перед ним нарисовался совершенно неожиданный вариант. Вот уж точно: что искалось с большим трудом, вдруг нашлось само. Тогда Ян Байшунь решил открыто попросить Лао Пая, чтобы тот взял его в ученики. И хотя мастерство цирюльника не приравнивалось к серьезным ремеслам, волосы у людей растут каждый день, а значит, о доходах можно было не беспокоиться. К тому же, по сравнению с добытчиками соли и соды, которые день-деньской трудились на самом пекле, цирюльники вместе со своими клиентами могли укрыться в прохладной тени. Более того, Лао Пай был с ним уже знаком после того, как подобрал его в деревне Янцзячжуан и отвел в поселок в харчевню Лао Суня. Можно сказать, Ян Байшунь уже проверил его в беде. Теперь он уже настолько успокоился, что даже забыл про еду. Однако пока Лао Пай, облепленный клиентами, работал, Ян Байшунь все равно не мог взять и подойти к нему со своей просьбой, поэтому он сбросил обувь и уселся поодаль. Он ждал, пока жители села Чжанбаньцзао один за другим отходили от цирюльника с обновленными прическами. Людей становилось все меньше, наконец на скамеечке остался один клиент со шрамами на веках, пожелавший сбрить ресницы^[29]. Окончив процедуру, Лао Пай стал собирать свои принадлежности. И только когда он уже завернул в свое полотенце бритву, ножницы, механическую машинку для стрижки, гребешки, щеточки, оселок и прочий инвентарь, Ян Байшунь приблизился к нему и громко поприветствовал:

– Дядюшка!

Лао Пай, утомившись за долгой работой, убирал свои инструменты, прикрыв глаза, а тут он встрепенулся и спросил:

– Тебя еще не побрил?

– Дядюшка, не узнаете меня? – спросил в ответ Ян Байшунь.

Лао Пай посмотрел на Ян Байшуня, но так и не признал его.

– Вы как-то спасли мне жизнь, – напомнил Ян Байшунь. – Два года назад.

Следом он стал рассказывать про тот самый вечер, про гумно в деревне Янцзячжуан, про харчевню и даже про две большие миски лапши с бараниной. Тогда Лао Пай все вспомнил. И хотя Ян Байшунь говорил, что Лао Пай спас ему жизнь, тот в душе понимал, что на самом деле это Ян Байшунь его спас, удержав в тот день от убийства. Убей Лао Пай в тот вечер человека, разве мог бы он сейчас заниматься своим ремеслом? Поэтому Лао Пай тут же горячо отозвался:

– Как ты здесь очутился? У тебя здесь родственники?

Ян Байшунь замотал головой. Он стал подробно пересказывать все свои перипетии после их расставания в харчевне Лао Суня: как была распущена частная школа Лао Вана, как в уездном центре открыли «Яньцзиньскую новую школу» и как его отец Лао Ян, извозчик Лао Ма и младший брат Ян Байли вступили против него в тайный сговор; как он потом все это обнаружил и решился покинуть отчий дом. Когда Ян Байшунь закончил, Лао Пай уже понял, к чему он клонит, и невольно принялся вздыхать. Ян Байшунь, всхлипывая, сказал:

– Дядюшка, мне все равно некуда податься, возьмите меня к себе в ученики.

Лао Пай так и замер:

– Неожиданно все это.

С этими словами он раскурил свою трубку и углубился в размышления. Прошло достаточно много времени, прежде чем он дал свой ответ.

– На сей раз я тебе не помощник.

Ян Байшунь растерялся, а тот продолжал:

– Не то чтобы я не хотел тебе помочь. Мне-то как раз нужен подмастерье, да только я сам себе не хозяин.

Ян Байшунь знал, что Лао Пай боится своей жены, поэтому такое серьезное решение тот не мог принять без ее ведома. Только было Ян Байшунь хотел открыть рот, как Лао Пай, предваряя его вопрос, пояснил:

– Жена тоже заставляла меня взять подмастерье, да только мой подмастерье, проработав полгода, в прошлом месяце сбежал.

– Дядюшка, но раз я сам к вам прошусь, то уж точно не сбегу.

Лао Пай огляделся по сторонам.

– Того ученика я взял не просто с улицы – это был племянник моей жены.

Ян Байшунь понимающе отозвался:

– Сбежал, так это его проблемы, вы здесь ни при чем.

Лао Пай загадочно улыбнулся.

– Как это ни при чем? Очень даже при чем. Я знал, что задумала моя жена. Она боится, что, занимаясь своим ремеслом на стороне, я наведываюсь к своей старшей сестре, а кроме того, она боится, что я откладываю заначку на случай побега. Мало того, что я дома нахожусь под ее давлением, не мог же я допустить, чтобы за мной следили еще и за порогом. Поэтому я решил отплатить ей той же монетой. Ее племянника я не бил и не ругал, я всего лишь не обучал его тонкостям ремесла. Поэтому едва он приступал к работе, то тут же ранил клиента, а кто такое будет терпеть? Как-то раз в деревне Гэцзячжуан он до крови изрезал корзинщика Лао Гао. Тот вскочил со своего места и залепил ему хорошую оплеуху. Такие случаи повторялись каждый день, поэтому естественно, что племянник сбежал.

Ян Байшунь еще больше проникся пониманием, а Лао Пай продолжал:

– Боюсь, что если сейчас, не выдержав паузы, я тут же возьму в ученики другого, то выдам себя с головой.

Выслушав исповедь Лао Пая, Ян Байшунь уже не смел озадачивать его дальше.

– Дядюшка, раз такое дело, я сначала пойду в деревню Иньцзячжуан и попрошусь к своему дяде, который занимается солью. Я лишь побаиваюсь его странного нрава, чуть что – бросается на людей с лопатой.

– Ты уж потерпи немного, как только тут все уляжется, мы с тобой еще потолкуем.

Когда они закончили разговор, солнце уже скрылось за верхушками гор. Лао Пай собрался назад в деревню Пайцзячжуан, а Ян Байшунь решил продолжить свой путь в деревню Иньцзячжуан. Ян Байшунь взял коромысло Лао Пая, и они вместе вышли из села Чжанбаньцзао. По дороге они говорили о том о сем, пока не дошли до развилки, у которой им надлежало расстаться. Ян Байшунь водрузил на плечо Лао Паю его коромысло. Тот, пройдя со своей ношей пару шагов, вдруг обернулся:

– Скажи-ка, а ты умеешь управляться с ножом?

Ян Байшунь остановился и испуганно спросил:

– Нужно, чтобы я кого-то убил?

Лао Пай засмеялся:

– Ну, не кого-то, а свинью.

Ян Байшунь так и замер.

– Я этого никогда не делал.

Лао Пай снова подошел к нему и поставил коромысло на землю.

– Было бы здорово, если бы ты смог забивать скотину.

– Почему?

– В деревне Цзэнцзячжуан живет мой хороший друг Лао Цзэн. В прошлый раз он мне жаловался, что уже стар и хочет взять к себе ученика, но не может найти подходящего человека. – Сделав паузу, он продолжил: – Жена у него умерла, так что он сам себе хозяин. – И тут же за метил: – Хотя каждый день он кого-нибудь да забивает, характер у него от этого не испортился.

Ян Байшунь до этого никогда не забивал свиней, но, оказавшись в безвыходной ситуации и к тому же услыхав про добрый нрав Лао Цзэна, радостно воскликнул:

– Дядюшка, я согласен!

Лао Пай тоже обрадовался:

– Ну, вот и порешили, тогда пойдем прямо сейчас в деревню Цзэнцзячжуан.

Ян Байшунь снова взял коромысло со скарбом Лао Пая, и они вместе отправились в деревню Цзэнцзячжуан.

А уже на следующий день Ян Байшунь стал учиться забивать свиней у забойщика Лао Цзэна. Но пока он находился у него в учениках, он не оставлял мысли, что в один прекрасный день сменит хозяина и пойдет учиться к Лао Паю мастерству цирюльника. Ведь Лао Цзэн был для него совсем чужим человеком, в то время как Лао Пай – испытанным в беде другом. Потом он несколько раз встречался с Лао Паем, но тот ни разу не поднимал с ним той темы. А спустя полгода, уже сблизившись с Лао Цзэном, Ян Байшунь как-то за откровенной беседой поделился с ним своими планами. Ян Байшунь думал, что Лао Цзэн на него осердится, но тот только улыбнулся:

– Какой же ты еще зеленый! Именно потому, что Лао Пай стал твоим другом, он никогда не возьмет тебя в подмастерья.

– Почему? – спросил Ян Байшунь.

– Ну а как хорошие друзья могут находиться в отношениях мастера и подмастерья?

Тут-то Ян Байшунь и прозрел. Он даже стал подозревать, что история, рассказанная Лао Паем в селе Чжанбаньцзао про племянника жены, была выдумана им как предлог, чтобы не брать его в ученики. Так что мнение о Лао Пае у Ян Байшуня разом поменялось.