Глава 3

Скальд позаботился, чтобы непрошеный гость забыл дорогу к замку.

Оталия сделала из куделей пряжу и убрала ее в комод.

– На зиму? – девушка закрыла ящик и призадумалась. «Проживу ли я здесь до холодов? Не решит ли Скальд от меня избавиться?» – но чародей и пальцем ее не тронул. Они жили как прежде, встречаясь за совместной трапезой или в библиотеке.

Как-то раз, собирая ягоды шиповника в корзинку, чтобы приготовить из него варенье, Оталия заметила бредущего к пруду Скальда.

Чародей взмахнул руками – и столп взмыл в небо, а затем с плеском обрушился кристально чистой водой. Сбросив с себя верхнюю рубаху и оставшись в коротких штанах, чародей потер босые ступни о траву и прыгнул в пруд. Вынырнул он посередине, рассекая воду мощными гребками.

Принцесса забыла, как дышать, жадно всматриваясь в каждый бугорок налитых мышц чародея.

«В книгах все выглядело иначе, да и в королевском озере мужчины купались в рубашках, чтобы не смущать дам», – она с силой сжала куст, и игла проткнула ладонь. Вскрикнув, девушка выронила корзинку, и все ягоды рассыпались по траве.

Вытащив из кармана платок, она хотела перевязать на удивление сильно кровоточащую рану, но помешала холодная рука Скальда. Мужчина стоял перед ней с мокрой головой, по его шее и мускулистой груди с темными волосками стекали капли воды. Но не это привлекло девушку, а выжженная пентаграмма, под которой билось сердце.

– Кто это сделал? – она невольно коснулась пальцами белесого круга и звезды, почувствовав твердость мышц и исходящий от кожи жар.

– Преподаватели в университете, – хрипло ответил он. – Знак прохождения обряда одержимости.

– Что это за обряд? – девушка попыталась высвободить больную руку из его цепкой хватки. – Я сама перевяжу… – пролепетала она, чувствуя, как смущается. То ли ее волновала близость с чародеем, то ли его полуобнаженный и мокрый вид.

Он ловко затянул узел на платке:

– Угу, я видел, как ты сама, – но так и не отпустил ее. – Этот обряд проходят те студенты, кто решил посвятить жизнь борьбе с темными силами. Носящий пентаграмму находится под защитой, поэтому мое тело и разум никто не займет и не сможет влиять… – чародей неожиданно притянул ее к себе.

Оталия почувствовала, как платье на груди вмиг пропиталось влагой, Скальд смотрел на нее пронзительным взглядом, от которого принцессе стало не по себе. Она едва дышала, боясь отвести глаза и чувствуя вместо холода жар, а гулкий стук сердца мешал собраться с мыслями. Это близость волновала и одновременно пугала ее.

– Ты не видела обнаженных мужчин? Или, как твоя любимая сестрица, отдала невинность бедному поэту?

Принцессе стало так обидно от его слов, как ни от чьих других. «Он не знает Одетт, не ведает о ее добродетели. Грубый мужлан». Она дернулась назад, но мужчина уже ее отпустил, и Оталия ударилась спиной о стену.

– Надеюсь, ты не такая, как твои сестры, – глухо сказал Скальд и ушел.

Девушка опустилась на траву, ее губы дрожали, а глаза защипало. По щеке скользнули горькие слезы, и она прошептала:

– Не такая… и не буду такой, как они, – почему-то ей было важно, чтобы Скальд это знал, чувствовал уверенность в ней. За сбором ягод принцесса немного успокоилась, удивляясь, почему придает большое значение словам чародея, которые ее задевают.

На столе в кухне лежала раскрытая книга с рецептом варенья из шиповника.

Как следует промыв ягоды и очистив их от пыли и листвы, Оталия принялась за готовку первого в своей жизни варенья и его консервации на зиму.

До вечера она провозилась на кухне, время от времени выходя на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Ее щеки заливал румянец, передник был в пятнах от ягод, а волосы под косынкой распушились и пахли сладковатым ароматом.

Скальд заглянул на запах, когда девушка умывалась. Струйки стекали по ее шее и исчезали в вырезе лифа, пропитывая светлую ткань рубашки, через которую начала просвечивать грудь. Принцесса этого не заметила, неторопливо помешивая деревянной ложкой варенье в большом тазу. На столе мерцали найденные на том же чердаке емкости для консервации, а рядом стоял горшочек с тягучим золотистым медом.

На полу у стола Скальд обнаружил несколько мешочков с торчащей из них мятой, сосновыми веточками и прочими целебными растениями.

Чародей усмехнулся. «Она не теряла времени», – ему никогда не нравилось заниматься сбором, как лекарям в Виверне, но время от времени приходилось это делать, чтобы в холодную пору не умереть от какой-нибудь простуды.

Этот замок он получил вместе с наследством от отца. Скальд жил скромно, и ему хватало на жизнь. Он не промышлял грабежами, не требовал выкупа за Оталию. Деньги не имели для него жизненно важного значения, а были лишь средством для достижения цели.

Люди в этих землях знали о таких как он чародеях, избавляющихся от разной нечисти. И охотно платили, чтобы посторонний пожертвовал жизнью, сразившись с болотной тварью, избавился от кладбищенского упыря или кого поопаснее.

Наблюдая сквозь дверную щель за готовкой, Скальд призадумался. «Ее похищение совсем не похоже на месть королю. Скорее, я спас ее от незавидной участи, но что дальше?» – как ни странно, но за все это время в его голову ни разу не забрела мысль воспользоваться положением девушки. И хотя Скальд считал себя далеким от света человеком, но превращаться в мерзавца, насилующего невинных, он не собирался. Почему-то ему совсем не хотелось навредить Оталии, и порой это его раздражало. Так или иначе, но они привыкли друг к другу. Чародей глядел на стройную девичью фигурку, румяные щеки и приоткрытые губы, видел, как от духоты ее грудь вздымается, а ткань очерчивает крохотные соски. Принцесса была молода и свежа, в ее глазах сохранились невинность и искренность, которые ни с чем не спутаешь. Скальд давно лишился этих качеств или же запрятал в глубину прожженного пентаграммой сердца.

«Хочу ли я сломать эту королевскую розу? Срезать ее бутон, измять нежные лепестки и оставить шипы?» – он не вожделел ее, но и не отвергал этой потребности. В его голове проносились сменяющие друг друга образы возможного будущего с Оталией. Порой его помыслы обрастали кровожадными подробностями расправы над девушкой, но чаще, наблюдая, как она читает, засыпая в библиотеке за книгой, занимается домом, что-то вяжет, готовит… он испытывал странное, до сих пор чуждое ему ощущение покоя, душевного равновесия, которое заглушало желание отомстить за отца.

«Она такая же жертва обстоятельств, как и ты. Не ей отвечать за грехи отца, как и не тебе решать ее судьбу», – говорил внутренний голос. – Отомстить можно по-иному. Привязать ее к себе всеми возможными способами, чтобы однажды она осознала, как ей больно от этой близости».

***

Зима наступила незаметно, хотя, казалось бы, еще вчера Оталия могла гулять по саду без плаща, а сегодня землю сковало холодом. Порой с утра до ночи шел снег, погружая замок в пышное облако, а затем проносился сильный ветер – и сугробов как не бывало. Пруд затянуло толстым слоем льда, и если бы у Оталии были коньки, она могла бы покататься. Так они с сестрами делали каждую зиму, затем наряжали ароматную елку, придумывали прически для зимнего бала. Жизнь в замке казалась Оталии сном, словно она всегда жила здесь, вдали от толпы и суеты. Скальд также мог подолгу пропадать, и принцесса оставалась одна.

Как-то раз, прогуливаясь вдоль пруда, Оталия наслаждалась красотой зимних деревьев. Температура повысилась, и вода растаяла, лишь посередине плавали толстые льдины. Под кустом остролиста принцесса заметила странный темный сверток. Приблизившись, девушка поняла, что перед ней лежит незнакомец, возможно, замерзший насмерть. Нахмурившись, она подошла и протянула к его бледному лицу руку, затем нащупала пальцами шею. Вздох облегчения вырвался из ее груди: «Жив!»

– Как же его дотащить? – принцесса сняла с себя плащ и расстелила на снегу. Не без труда она перевалила несчастного на ткань и потянула за ее края. По снегу было проще тащить, чем по земле, и с остановками она дотянула его до дверей в кухню. Здесь пришлось поднапрячься, пока она не выбилась из сил.

– Ну и тяжелый… – запыхавшись, проворчала принцесса и, спотыкаясь, закрыла дверь. Больного она уложила рядом с камином на подушку и влила ему в горло лечебный отвар, растерла лицо, руки и ступни холщовым полотенцем, напоследок укрыв пледом. Большего она сделать не могла и стала ждать. Скальда все не было, а за окном быстро стемнело. В душе Оталии зародилось недоброе предчувствие. «Может, мне просто страшно находиться рядом с незнакомцем?» – думала она, перелистывая страницы лекарского справочника. За это время Ота привыкла к чародею: хоть он и похитил ее, но не был груб. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, хотя сама не понимала, почему.

Незнакомец издал стон и неторопливо повернул голову. Принцесса встретилась с замутненным взглядом бледно-голубых, по-рыбьи выпуклых глаз.

– Хорошо, что вы очнулись, – она не смогла сдержать улыбки облегчения и подскочила к нему с новым питьем.

– Благодарю, – прохрипел он. – Я заблудился и замерз, думал, не выживу…

– Примите это лекарство, – она вновь его напоила и промокнула уголки губ полотенцем. – Сейчас вам нужен покой и крепкий сон.

– Да, вы правы, меня зовут Таргет.

– Ота… – принцесса запнулась, но тут же улыбнулась, вспомнив слова Скальда о ее наивности. – Отдыхайте, а как почувствуете голод, скажите, я буду рядом.

Таргет крепко уснул. Бледность сошла с его лица, щеки зарумянились, а ресницы едва заметно трепетали во сне. У него была темная щетина и сальные волосы до плеч; одет в простую деревенскую одежду. Разве что свободная кожаная куртка с заклепками и истоптанные, но некогда качественные сапоги подсказали принцессе, что мужчина явно не из бедной семьи, да и на крестьянина не похож. Руки грубые, а на мизинце колечко с рубином. Она сняла украшение и поднесла к свече, как следует рассмотрев его.

– Хм, зачем ему носить женское кольцо? Ни один уважающий себя аристократ так не сделает, да и… как мне кажется, простолюдин тоже, – она вернула его владельцу, но убрала в карман куртки.

«Если человек женат, он носит мужское кольцо, если с любовницей, то снимает его, если же это подарок от девушки, то вешает на цепочку чтобы не потерять. Хотя… кто знает, какие правила ношения украшений здесь за морем. Быть может, никому нет дела, мужские кольца или женские», – но дверь в башню она все же заперла на замок. Засыпала принцесса с надеждой, что Скальд вскоре вернется.

Чародей прилетел под утро и сразу же почувствовал, что в доме посторонний. В облике ворона он опустился на подоконник и через окно наблюдал, как незнакомец спокойно встал с пола и съел почти полную кастрюлю мясного супа, затем нашел в шкафу бутылку вина и прикончил ее вместе с закусками из сыров. Умирающим он точно не был, больным… возможно, потому что через некоторое время его стошнило в помойное ведро всем, что он съел. Сквернословя и ворча, он осушил чайник с настоем и, кривясь от его горького вкуса, вернулся к камину.

Скальд распахнул крылья и поднялся к башне. Принцесса спала в своей постели, свет от камина освещал ее озабоченное даже во сне лицо. Она вздрагивала и переворачивалась, пока окончательно не проснулась. Отбросив одеяло и позевывая, осушила кубок.

– Какая гадость эти целебные настои, – который месяц Оталия готовила себе и чародею питье на травах, чтобы они не болели. И как сам Скальд не кривился и не ворчал, но втайне от принцессы тоже пил, боясь повторения прошлогодней простуды. Тогда его мучил жуткий насморк и больное горло. Если бы не очистительная магия, он бы извел стопку носовых платков и перешел на простыни.

Незаметной тенью чародей скользнул за принцессой в кухню. Гость делал вид, что спит, но притаившийся на шкафу Скальд знал – это не так.

«Хитер притворщик, кто же ты? Несчастный путник, голодающий или просто вор? Последнее вернее», – он решил понаблюдать за принцессой и надеялся, что этот случай также ее чему-нибудь научит. «Наивная, как она может так легко впускать в дом посторонних? Одним трупом на моей земле больше, одним меньше… Зато туман не останется голодным».

Оталия коснулась мужского лба, и Скальд мысленно скривился. Девушка проверила температуру и нахмурилась:

– Только лихорадки ему не хватало, бедняга, – она быстро повынимала из банок засушенные целебные травы, заварив их и напоив больного. Позже Ота сделала компресс, накрыв лоб мужчины полотенцем.

«Поиграй с этой зверушкой в заботу, а затем у тебя будет шанс убедиться в том, какие люди низкие и подлые существа. Добродушие у них не в чести, особенно… у воров».

Весь день и ночь Таргет лежал с температурой. Оталия не отходила от него ни на шаг, уставшая, выхаживала его, пока не уснула за столом. Скальд не притронулся к девушке. «Если воришка умрет – это тоже будет прекрасным, а главное, жизненным уроком. Не все излечиваются от болезни, смерть подстерегает на каждом шагу», – думал Скальд, дремля на шкафу.

Но больной выжил и пошел на поправку. Ота кормила его с ложки, расспрашивала о жизни. И только Скальд знал, что почти каждое слово Таргета – ложь. Тот действительно во время сильной вьюги заблудился по пути в деревню. Он давно не ел и как следует не спал. Но как только наберется сил, немедленно покинет добрый дом такой прекрасной и сердечной хозяйки. Его водянистые глаза воровато озирались по сторонам, словно ища, что бы прихватить с собой поценнее.

К удивлению Скальда, принцесса ни единым словом не обмолвилась, кем является на самом деле и даже больше…

– Я всего лишь кухарка в доме своего хозяина, но сейчас он в отъезде. Живем мы скромно, мой господин настолько беден, что и мне не может платить жалование. Я живу ради крыши над головой и еды, – она тяжело вздохнула. Ее лицо стало таким печальным, что сам Скальд был готов поверить выдумке. Да и по ее наряду и загрубевшим рукам нельзя было сказать, что это не так.

Но Таргет не торопился уходить, каждый день делая вид, что все еще слаб. Пока Оталия спала в башне, вор облазил весь замок и даже попытался вскрыть зачарованные двери, но у него ничего не вышло, и он решил, что за ними богатство.

Временами Скальд слышал, как в тишине башни, сидя за вязанием у камина, Оталия спрашивала вслух:

– Скальд, где же ты? Когда вернешься?

Она беспокоилась, нервно теребя нити или с силой сжимая спицы. Наконец, принцесса не выдержала напряжения и обратилась к Таргету:

– Со дня на день должен вернуться мой хозяин, и если он застанет вас здесь, то мне не миновать наказания, – она говорила таким жалостливым голоском, едва не пуская слезу, что Скальд не на шутку усомнился в своей убежденности, что принцесса не так сообразительна и хитра, как ее сестры. Когда нужно, она умела быть изворотливой и не стеснялась солгать. Но гость был иного мнения, он лукаво улыбнулся, положил ладони на плечи девушки и с нежностью сказал:

– Я так вам благодарен, Ота.

Принцесса пожала плечами:

– Не стоит, я всего лишь сделала то, что была должна.

Таргет покивал:

– Именно так, а теперь, моя рыженькая прелестница, будь добра сделать еще кое-что, —он увидел, как глаза девушки расширились. – Ссуди мне денег в дорогу, да побольше, иначе твой хозяин застанет не тебя, а твой остывший изрезанный труп. Как тебе такое предложение?

Девушка попыталась вырваться, но ее схватили за запястье и с силой сжали:

– Не отпирайся, я все видел. Здесь полно закрытых комнат, должно быть, там твой хозяин-скряга и держит свои сокровища, а тебя, приживалку, имеет, как дворовую девку, – он вытащил из-за пояса кухонный нож и, переместив руку к голове Оталии, дернул за рыжую косу. – Отпирай!

Темный взгляд Скальда был прикован к лезвию знакомого ножа, направленного в живот принцессы. Он уже хотел вмешаться, когда девушка заплакала. Прожив с ней долгое время, чародей осознал, что просто так довести Оталию до слез может лишь он, в другое время она не проронила не слезинки.

– Ах, пощадите меня, господин вор! – с подобострастием взмолилась она. – Я все вам открою, только не убивайте! Но сокровища не здесь, а в башне, – ее губы дрожали, а зубы стучали. Более жалкого зрелища Скальду еще не доводилось видеть.

«Что она задумала?»

– Веди! – скомандовал Таргет и подтолкнул вперед.

Скальд опередил их, набросив на ухоженную чистую комнату иллюзию заброшенности.

Оталия привела вора к башне, отперла ее ключом и с трудом смогла сдержать возглас изумления от увиденной перемены. Знала бы она, что когда-нибудь будет так рада обветшалой полуразбитой мебели, свисающей паутине и слоям пыли. Она поняла: Скальд рядом и не даст ее в обиду. Шкатулка с кольцом и кулоном, которые она давно не носила, стояла на столике рядом с зеркальцем.

Таргет оглядел этот скарб и с гневом ударил Оталию по щеке, девушка упала на пол.

– Не может быть, чтобы это были все драгоценности, ты обманула меня! – взревел он и, схватив ее за волосы, занес кинжал, но лезвие не достигло цели.

Ота увидела лишь проплывшую рядом черную тень, которая заслонила ее от вора. На пол закапала кровь, а Таргета вытолкнуло из башни на стену.

Девушка вскрикнула, видя опирающегося о дверной косяк Скальда, его рубашка пропиталась кровью.

Гость, которого она приютила, накормила и обогрела, отплатил ей черной неблагодарностью, попытался убить ради грабежа. Она бросилась к чародею, а на них с искаженным от злости лицом несся Таргет.

Достав из кармана горсть засушенной лаванды, которую носила для аромата, Оталия швырнула ею в лицо вора. Тот замер, пытаясь очистить глаза одной рукой, а второй рассекая перед собой кинжалом.

Принцесса уклонилась в сторону, но лезвие все равно слегка задело плечо. Что было сил она толкнула Таргета в грудь; вор перекинулся через стену и с криком упал вниз. Туман окутал его тело, пожирая плоть, словно оголодавшее животное, пока на влажной от крови траве не остались обглоданные кости, но и они исчезли, погрузившись в землю.

– Зачем ты к нему сунулась? – закричал Скальд, прижимая ладонь к груди, между его пальцев растекалась кровь.

– Он мог убить тебя! – девушка оторвала кусок ткани от и без того прохудившейся нижней юбки и приложила к его ране. Из ее горла вырвался всхлип, и она уткнулась в шею чародея. Мужчина молча слушал ее тихий плач, горячие слезы капали ему на кожу, опаляя ее.

– Больше не спасай меня, поняла? – проворчал он. Его пальцы дрогнули, но он погладил Оталию по голове. – Пойдем в кухню, я проголодался, да и рану не мешало бы зашить. Надеюсь, ты умеешь это делать?

Ота вмиг перестала плакать. Утирая слезы и нос рукавом, она пожала плечами:

– Только в теории, читала в книге по лекарскому ремеслу.

– Отлично, стану твоим подопытным, будь со мной нежна, – он привычно оскалился.

Принцесса забрала из башни швейные принадлежности и помогла Скальду осторожно спуститься в тепло кухни.

Чародей уселся на стул, порез прочертил пентаграмму, но, к удивлению Оталии, никак не повредил ее границ. Теперь он был дважды отмечен судьбой.

Без суеты Оталия как следует вымыла руки и опалила в пламени иглу. Плеснув на порез травяным настоем, она сняла с пояса тонкий кожаный ремешок и протянула ему. Чародей послушно зажал его между зубов и приготовился наблюдать, как до сих пор дрожащие руки принцессы сжались в кулаки, и она взялась за иглу.

Зашивая рану, Оталия молилась всем богам и ученым, каких знала, чтобы все получилось, но не смела показать свой страх. Внутренний голос нашептывал и ободрял ее: «Я все делаю правильно, потихоньку, не торопись, стежок за стежком. Представь, что это не человеческая плоть, а… полотно для вышивки, вот так».

Когда она закончила, перед глазами плыло, голова нещадно болела, и ей не хватало свежего воздуха. Пот стекал по затылку и спине, руки начали дрожать, а зубы стучать, хоть Оталия и старалась не раскрывать рта.

Она промыла рану, нанесла целебную мазь, которую сама же и приготовила, и перебинтовала чародею грудь.

– Хорошая работа, – похвалил Скальд. Его глаза затуманились от усталости и боли, но он видел, что принцессе тоже не сладко. «Все это время она молчала и ведет себя слишком спокойно», – он вглядывался в ее бледное лицо, красные от напряжения глаза и ждал…

– Теперь понятно, почему куртка была ему велика, а на пальце женское колечко, – сказала Ота. – Он украл их.