Глава 2

Спалось на новом месте на удивление спокойно и привычно, словно я и вовсе не покидала дом. После отцовской практики на кладбище, где приходилось засыпать в разрытой могиле или на ледяных плитах в склепе, любое ложе покажется райским. Мой сон был глубок, и виделось мне, что я стою в объятиях незнакомца, скрытого мраком. Он возвышался надо мной, и я совсем его не боялась. Мужчина погладил меня по голове и прошептал:

– Мы очень скоро увидимся…

Утро наступило слишком быстро, и сон прервался, мгновенно выветрившись из моей головы.

За завтраком в нашей семье были не приняты официальные наряды. Каждый спускался в пижаме, халате или любой другой домашней одежде. Братья не стеснялись щеголять босиком, но матушка ругала их, боясь, что они простудятся, и связала обоим шерстяные носки в черно-синюю полоску. Каково было бы удивление преступников, застань они двух суровых и неподкупных инквизиторов в подобном виде!

– Сейчас бы завтрак в постель: блинчики с абрикосовым вареньем и чашку кофе, – я потянулась, поправляя пижамные штаны.

Кулон-артефакт лежал на тумбочке – на ночь я сняла его, чтобы не мешал. Очень часто во время сна я крутилась из стороны в сторону, и любые украшения причиняли дискомфорт. Единственное, что я не снимала – это кольцо.

На столике у камина появился поднос с едой. Я удивленно раскрыла глаза и улыбнулась:

– Благодарю, – по комнате поплыл аромат кофе и выпечки. – Можно мне пару сэндвичей, яблоки и флягу воды? – обратилась я в пустоту, осматриваясь по сторонам. Просьбу исполнили – на подоконнике появился небольшой сверток.

«Главное – взять парочку накопителей, а то что-то я вчера подустала».

Умывшись и неторопливо позавтракав, я надела уже привычную мужскую одежду, выглаженную и приятно пахнущую чистящим заклинанием. На пальце блеснул серебряный перстень с черным аргиллитом – кольцо отец подарил мне во время нашей первой охоты за нечистью на кладбище. У братьев были похожие, к ним прилагались кулоны, а также по два амулета на каждого инквизитора, которые борются с темными силами.

Упаковав обед и добавив парочку прозрачных камней-накопителей, я перекинула сумку через плечо и покинула комнату.

Конюшня оказалась неподалеку, в ранний час она пустовала.

Я оседлала вороного жеребца. Конь спокойно взирал на меня блестящими, словно капли воды, глазами. Задобрив животное яблоком и дав обнюхать ладони, чтобы привык к моему запаху, я вывела животное из стойла. Над ним висела табличка с кличкой – Бром.

Оседлав, я цокнула языком и слегка ударила жеребца пятками. Бром двинулся в сторону вересковой пустоши, постепенно переходя с шага на галоп.

Я рассматривала окружающую красоту, с жадностью вдыхая запахи. По пути росло множество мелких фиолетовых цветов, переплетенных с тонкими веточками вереска, местами по земле стелился зеленый мягкий мох. Я слышала крики чаек, парящих в безоблачном небе. Среди вересковых зарослей, вспугнутые перестуком копыт, мелькали зайцы и лисы.

Приблизившись к утесу, я залюбовалась отвесной скалой. Среди каменистых расщелин птицы вили гнезда, с противоположной стороны от утеса виднелся белесый песчаный участок. Бирюзовые волны с шумом и пеной накатывали на берег, ударяясь о близлежащие камни, омывая их по бокам. В воздухе пахло цветами и морем, а прохладный порыв ветра трепал мою косую челку.

– Красота, – прошептала я, поправив ворот куртки.

Пришпорив Брома, я устремилась к сторожке, за которой виднелись черепичные крыши деревенских домов.

Эта половина кладбища оказалась более ухоженной: могилы вычищены от сорной травы, оградки ровные и недавно покрашены. На стенах склепов – ни одной трещины, либо они тщательно замазаны.

Рядом со сторожкой на лавочке сидел старик, он щурился от солнечных лучей, попыхивая трубкой.

«Здесь можно не тратить силы на уборку, а вот рядом с общежитием необходимо все очистить и отремонтировать», – развернув коня, я поскакала обратно вдоль ограды. Обычно близость подобных мест отпугивала животных, но, видимо, конь привык к обществу некромагов.

Остановившись и спрыгнув на землю, я отпустила жеребца на выпас, убедившись, что растущая рядом трава не отравлена мертвой магией.

– Время для уборки, – произнесла я, достав из сумки яблоко и, откусив немного, остальное протянула коню. Бром раздул широкие ноздри и захрустел фруктом.

Я переступила через железные прутья, под ногами привычно зашуршала листва, и запах сырости усилился. Сделав глубокий вдох, я приступила к задуманному.

От мановений моих пальцев сорная трава стала иссыхать, превращаясь в пепел. Только крапиву, растущую вдоль ограды и склепов, я оставила нетронутой. Отец учил, что это растение применяется для защитных обрядов и зелий.

Каждое прикосновение к надгробным плитам возвращало испорченным надписям прежний вид, восстанавливая имена и даты, стихотворные строки и портреты. Дорожки быстро расчищались, мраморные плиты блестели, кованая оградка из ржавой и кривой превращалась в абсолютно новую. После утомительных манипуляций я коснулась первого накопителя: камень слегка нагрелся в руке, вливая в меня порцию сил, и помутнел. Избавив этот участок кладбища от мусора и вернув ему опрятный вид, я перешла к наведению порядка в самих склепах. Но, прежде чем зайти внутрь, запустила порыв ветерка с заклинанием на определение атакующих чар.

В одном из склепов обнаружились проклятия слепоты, онемения и истощения, направленные на воров, решивших поживиться за счет мертвых, а в других нашлись и более смертоносные чары.

Трогать чужие регалии и сокровища я не собиралась и порядок в тех местах наводила с особой осторожностью.

«Духи чувствуют, когда к ним идут с дурными намерениями».

Магический ветерок скользил из одного склепа в другой, унося пыль, грязь, пожухлую листву и отвратные ароматы. Закончив уборку, я устало облокотилась о надгробную плиту.

Солнце скрылось за облаками, небо потемнело, а вдалеке прогремел гром.

– Это что же ты здесь вытворяешь, паршивец? – неожиданно окликнул хрипловатый старческий голос.

Повернувшись, я увидела, как из тумана вышла сгорбленная фигура в потертой куртке с лопатой на плече. «Вот и местный сторож, и как у него сил хватило сюда доковылять?»

– Ни дня не проходит, чтобы вы не шастали сюда из своего университета! Все могилы мне разворошили, проклятущие! Да чтоб вам на том свете аукнулось! – ругался старик, но, поравнявшись со мной, резко замолчал.

– И вам добрый день. Прежде чем повышать голос, стоило разобраться, чем я занимаюсь, – сказала я, подражая строгому тону отца, и провела рукой по воздуху на кончиках пальцев вспыхнул предостерегающий черно-синий огонек.

Сторож втянул голову, его нижняя губа задрожала, глаза испуганно забегали. В этом старике оставались лишь крохи магии: чашку с чаем он себе еще мог согреть, как и почистить сапоги без щетки, но вот на большее не способен. «Очень слабый маг, не чета мне».

– Мать честная! – он подошел к одному из зданий и провел ладонью по стене, где раньше тянулась длинная трещина. – Это ты что ли здесь убрался? И плиты со склепами отремонтировал?

– Не стоит благодарности. Я хоть и некромаг, но в моей семье чтят память о покойных и осквернением могил не занимаются, – «Разве что в учебных и рабочих целях, но всегда возвращают все на место, если не требуется ремонт».

– Так это тебя я видел на черном коне? С ума сойти, оказывается, и среди таких, как ты, есть порядочные.

Его замечание покоробило, но я промолчала, прекрасно понимая негодование сторожа. «Еще бы, за столько лет никто не додумался убрать, а ведь работы непочатый край. Одна я здесь не справлюсь, а больше некому».

– Хорошо же ты потрудился. Меня Варфоломеем зовут, я тутошний сторож. Поближе-то к деревне у меня всегда порядок на могилках, а вот до сюда ноги никак не дойдут, да и смысла не вижу. Стоит убрать с утра, а ночью снова разворошат да растревожат. Ироды!

– Меня зовут Диаваль Некроманцер. Понимаю вас и надеюсь, что больше подобного беспорядка не повторится, я позабочусь об этом, – «Стоит сообщить Аластору!» – Теперь, если не возражаете, я продолжу.

Прошла к другому склепу и на глазах Варфоломея убрала следы разрушения: все трещины и плесень исчезли, возвратив стенам былой цвет и восстановив лепнину на арках и колоннах.

Дед ходил за мной по пятам, пока не убедился, что я действительно делаю полезное дело. После использования второго накопителя я достала из сумки флягу с водой и выпила половину. «Сейчас бы сладенького», – но пришлось довольствоваться бутербродами, одним я поделилась со сторожем.

– Давно здесь такой беспорядок? – я сидела на отремонтированной деревянной лавочке между обновленных могил.

– Несколько лет. Раньше-то все время убирали и землю на могилках очищали от сорняка, выращивали цветы в память о покойном, а потом как-то позабыли. Некроманты ваши совсем совесть потеряли и обленились. Черт их знает, проклятущих, – он отпил из своей фляги, и в воздухе запахло дешевым коньяком.

«Странное руководство, которому наплевать на место практики студентов и прилегающую к университету территорию», – я подняла взгляд к выглянувшему из-за тучи солнцу и поняла, что время пролетело незаметно.

– Было приятно познакомиться, – я встала с лавки и смахнула крошки хлеба со штанов. – Сами дойдете до своей сторожки?

– Дойду, ты извини, что осерчал, не думал, что порядок наводишь.

Бром пасся у оградки. Взяв коня за повод, я повела его за собой обратно в конюшню.

Вернувшись в комнату и приняв душ, устроилась в кресле перед потрескивающими в камине поленьями.

– Не хватает наших малышей с клубком шерсти, – вспомнились матушкины котята.

Во время рейда по кладбищу в нашем графстве отец арестовал некроманта, пытавшегося принести животных в жертву. Варлок вовремя пресек неправомерные действия, а животных забрал домой. Мама была счастлива, котят назвали Флавий и Флорий. Малифиция обожала необычные имена – например, наш черный дог и доберман носят клички Руперт и сэр Галахад.

В нашем роду любовь к животным и бережное к ним отношение прививались с детства. Женщины заводили себе в компаньоны кошек, а мужчины – собак или воронов. Такое существо наделяли дополнительной защитой для себя или своего ребенка. Отец экспериментировал, оставляя меня и братьев на попечение псам, и те оказывались неплохими няньками.

– Добрый вечер, можно мне фруктового салата со взбитыми сливками и хрустящими хлопьями, лавандовый чай и пару горячих тостов со сливочным маслом? – попросила я, кутаясь в большой махровый халат.

Спустя несколько минут на столике появился поднос с заказанной едой. Из носика белоснежного чайника поднимался пар. Аромат лаванды успокаивал.

– Спасибо большое, – я с большим удовольствием принялась за ужин.

«Завтра меня ждет первый учебный день и все новое и неизведанное, о котором рассказывали братья». От еды отвлек свист с улицы и гомон мужских голосов:

– Гони его! Сейчас попадется, на кладбище не уйти!

Открыв окно, я осторожно выглянула.

На улице в тусклом свете фонарей у общежития стояла группа из пяти парней, в руках они держали охотничьи хлысты и ритуальные кинжалы. «В такой час положено отдыхать, а не гулять», – меня это насторожило.

«На ночь глядя задумали устроить охоту?» – я принялась быстро одеваться. Зашнуровав ботинки и выбежав из комнаты, понеслась по коридору и ступеням вниз.

Парней уже не было видно, но на кладбище горели магические сферы.

«Дьявол, они что же, решили перед учебой совершить парочку ритуалов или жертвоприношений?», – для подобных процедур использовали животных или человеческую кровь, и это было запрещено. «Видимо, таким целеустремленным законы не писаны», – я поспешила за парнями.

Так и оказалось: охотники поймали маленького лисенка и держали за загривок. Его шкурка была обагрена кровью, смешанной с грязью. Они расставили черные свечи и начертили пентаграмму на одной из мраморных плит, которую я сегодня отреставрировала, приведя в идеальное состояние. Сейчас же светлый камень испачкали черными разводами, поплывшим воском и кровью.

– Принесем жертву ради удачной учебы и силы нашего факультета, – объявил худощавый парень.

Судя по дорогой одежде и родовому перстню с драгоценным камнем, он из богатой и знатной семьи. Такие колечки я распознавала с первого взгляда, но порадоваться за свой факультет не могла. Подобные ритуалы носили символический характер, а никак не придавали ума и сил тем, кто их проводил.

«Прирезать зверушку ради забавы!» – в моей душе поднялась волна гнева.

Слившись с мраком и обернувшись тенью, я незаметно подкралась к ним. Эта способность подвластна лишь сильнейшим некромагам, я же овладела ею еще в детстве.

Когда хлыщ занес над лисенком серебряный кинжал с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями, я подула в его сторону ледяным дыханием некромага, которому меня обучил Малефикарум. Лезвие и рукоять кинжала покрылись толстой коркой льда. Парень вскрикнул и выронил оружие из обожженной холодом руки, обернувшись к сгустившемуся мраку.

– Ариан, что случилось? – спросил напарник, потянувшись к валяющемуся на земле кинжалу, но отдернул ладонь, зашипев от боли.

– Отдай животное и прибери вместе с дружками этот бардак, – прошипела я.

«Это любимый способ отца и братьев – вместо зачарованных плащей-невидимок сливаться с окружающим мраком».

Студенты с испугом смотрели на сгусток тьмы.

– Не люблю, когда оскверняют МОЕ кладбище, – я усилила туман.

Он змеями пополз к ногам парней, опутывая их по колено, замедляя движения, заставляя дрожать от страха и холода.

– Ты кто? – гневно спросил заводила, дергая ногой и пытаясь отогнать появившуюся из тумана петлю. Она же обвилась вокруг лисенка и держащего его Ариана, тот нервно вздрогнул – животное упало на траву.

– Смерть несущая, – прошептала я, нагнетая жути.

«Они примут меня за сильного призрака, с которыми лучше не связываться. Подобная нечисть легко проникает в слабое тело и занимает его, выкинув никчемную душу».

– Еще раз вздумаете проделать что-то подобное, я отправлю ваши жалкие душонки в преисподнюю или подселю кого-нибудь из моих соседей, здесь их полно…

Отовсюду послышались охи и вскрики: растревоженные непрошенными визитерами, призванные мной духи умерших стали медленно выплывать из могил и склепов.

«Отцу будет интересно узнать, как преподаватели не замечают ночных мероприятий».

Самый смелый из пятерки запустил отпугивающим заклинанием – мой ментальный щит дрогнул, но не пропустил, и оно отскочило, врезавшись в дерево и оставив в нем трещину. Если бы отец не водил меня с братьями на практику, сейчас бы я оказалась в незавидном положении: одна против пяти парней.

«Хватит с ними играть, дело к ночи».

– Пошли вон, – прохрипела я, и, окутав каждого нарушителя отделившимися от моего бесформенного тела черными путами, столкнула парней между собой.

«Шишки и расшибленные лбы гарантированы».

Первым сбежал заводила Ариан, и только когда испуганные крики остальных донеслись из-за ограды – кладбище погрузилось в безмятежный сон. Духи угомонились, а я вышла из мрака и склонилась над шерстяным комочком, завернув его в куртку.

– Бедолага, – животное видело перед собой юношу и от того задрожало еще сильнее. Я бросила взгляд на несчастное надгробие и тяжело вздохнула. – Старания насмарку, не удивительно, что Варфоломей так бесился. Конечно, сегодня уберешь, а наутро – то же самое. Настоящие свиньи, – я коснулась плиты со следами ритуала, прицепив к ней незримую ленту.

Отец водил меня с братьями на осмотр мест преступлений, очерченных защитной лентой от магического вмешательства. Варлок приговаривал: «Запомните, всегда оставляйте ленту. Сбежавший преступник любит возвращаться на места «славы», а лента поможет не только позаботиться об уликах, но и задержать беглеца».

На земле блеснул кинжал Ариана. Подцепив его носком ботинка, я присела на корточки, разглядывая рукоять и камни.

– Дорогая игрушка и далеко не простая, – интуиция подсказывала мне что-то темное, связанное с артефактом.

«Чужое оружие – опасно, а принадлежащее некромагу – вдвойне». Проверив кинжал на защитную магию, я вытащила из кармана черный платок, жалея, что при мне нет кожаных перчаток. Кинжал был упрятан за высокое голенище ботинка.

Я навела на себя отвлекающие чары и вернулась в общежитие. В комнате как следует искупала шипящего лисенка и, завернув его в полотенце, усадила перед камином.

– Можно мне что-нибудь для лиса? – спросила я в пустоту, и на столике появилось две мисочки: с мелко нарезанным мясом с овощами и водой.

Я поставила угощения на пол перед животным. И пока тот недоверчиво обнюхивал пищу, принялась за внимательное изучение добычи. «Родовой кинжал, древний, но в хорошем, рабочем состоянии. На лезвии несколько зазубрин, два драгоценных камня почернели от работы с сильными проклятьями. В них трещины: значит, кинжалом проводились запрещенные ритуалы, связанные с миром мертвых. В ином случае камни были бы целыми. Оружие некромага, чувствуется энергия бывшего владельца, и это не сопляк Ариан. Что за девчачье имя? Лучше отдать его дяде Аластору, пусть сам разбирается с нерадивыми студентами, – по правилам некромагов тот, кто бросил оружие и сбежал, не имеет права получить его обратно. – Такой ценности мне не нужно. У нас с братьями имеются свои кинжалы, не такие старые, как этот, но отец собственноручно сотворил их. А этот нужно спрятать, ведь с Ариана станется запустить отслеживающие чары и после кричать, что я воровка, а он знать не знает о ритуалах на кладбище».

Наложив на кинжал несколько защитных заклинаний от призыва и отслеживания, я убрала его в шкаф.

– Ну, а с тобой что делать, хвостатый? – зверек успел опустошить обе миски и от моего голоса юркнул под полотенце. – Будь спокоен, я не причиню тебе вреда.