3
Собеседование #1

Собеседование проходило в районе Канада-Уотер, на третьем этаже офисного здания, по виду аварийного. Лифт не работал. Поднимаясь по лестнице, Айрис с беспокойством думала, что все это окажется злым розыгрышем и сейчас кто-то выскочит из-за угла и нападет на нее. Но никого не было. Следуя указаниям в электронном письме, она без стука вошла в комнату 303. Это было небольшое квадратное помещение с черными стенами и лампочкой, висевшей над кожаным офисным стулом. Айрис села и стала ждать. Было начало мая, пятница перед Банковскими каникулами.

– Добро пожаловать на программу по набору участников в проект «Жизнь на Никте», – произнес бестелесный жизнерадостный женский голос с американским акцентом.

От неожиданности Айрис вздрогнула.

– Поздравляю вас с успешным завершением первой фазы программы.

– Здравствуйте, – сказала Айрис. – Благодарю.

– Ваше полное имя.

– Айрис Сара Коэн.

– Спасибо. Имена ваших родителей.

– Мою мать зовут Элеанор Уайт, а моего биологического отца звали Роберт Коэн.

– Почему вы сказали «биологического»?

– Он ушел от семьи, когда мне было пять лет, а год спустя умер. В общем, так себе отец.

– Почему он ушел?

Айрис фыркнула.

– Ну, почему вообще бросают детей? Потому что от них одни проблемы.

Голос ничего не ответил.

– У него пробудился интерес к религии, – пояснила Айрис. – Вот он нас и бросил. Стал ортодоксальным евреем. Не знаю, что на него нашло. Он и так был евреем, но не религиозным.

– Вас это огорчило?

– Это ведь очень личный вопрос.

– Мы зададим вам много вопросов, касающихся вашей частной жизни. Такова часть процедуры при наборе участников. Надеюсь, Айрис, вы не возражаете.

– Нет, конечно, все нормально. Как вас зовут?

– Меня зовут Тара. Я не человек, а программа для проведения собеседования с кандидатами в «Жизнь на Никте». Пожалуйста, не могли бы вы ответить на мой вопрос? – сказала она по-прежнему любезным, но твердым тоном. – Вас огорчил уход отца?

– Мне было пять лет, я не помню. У меня довольно смутные воспоминания о том времени. Я даже не помню его похорон. – Она пожала плечами. – Я привыкла. Это просто добавило грусти в мою жизнь. Все мы ей подвержены, не правда ли? Ну, то есть вы, разумеется, нет. Вы же как бы что-то вроде искусственного интеллекта?

– Да, именно. Как он умер?

– У него был инфаркт. – Она нервно сглотнула. – Ах да, у меня еще есть отчим, которого зовут Джек Уайт.

– Как рок-звезду?

– Ну да. Когда я была подростком, чтобы его позлить, напевала гитарный рифф из «Seven Nation Army».

– Забавно. Кто ваши родители по профессии?

– Мама раньше работала учительницей. Сейчас не работает. Отчим занимается недвижимостью. Точно не знаю, чем именно.

– А ваш отец?

– Он был юристом.

– Какова ваша сексуальная ориентация?

– Гетеросексуал.

– У вас есть бойфренд?

– Нет.

– Где вы выросли?

– В Лондоне. Тафнелл-парк, а до этого – Темпл-форчун.

– У вас есть братья и сестры?

– Да, сводная сестра Мона.

– Сколько ей лет?

– Э-э-э… – Айрис принялась загибать пальцы. – Ей двенадцать. В этом году будет тринадцать.

– А вам двадцать восемь – большая разница в возрасте. У вас хорошие отношения?

– Да, пожалуй. Хотя иногда я за нее волнуюсь.

– О чем вы волнуетесь?

– Она такая тихая и прилежная. По-моему, у нее мало друзей. Она учится в той же школе, где училась я. Требования там очень высокие. Ей приходится довольно трудно.

– Судя по вашей заявке, вы учились в школе Святого Петра для девочек.

– Да, семь лет.

– Сейчас она занимает третье место среди школ Великобритании. Очень солидно.

– Отец оставил мне деньги на оплату обучения в хорошей школе.

– Вы весело проводили время в подростковом возрасте?

– Да. Я хорошо училась, но часто бегала по вечеринкам. Играла в школьных постановках. Со сверстниками ладила. И сейчас в хороших отношениях со своими знакомыми. Вот почему я подхожу для Никты.

– А со школьными друзьями вы общаетесь?

– Да, кое с кем.

Айрис поймала себя на том, что начала ерзать на стуле и переступать с ноги на ногу. Осознав это, она заставила себя прекратить.

– Их немного? – предположила Тара.

– С некоторыми из них наши пути разошлись.

Они не разошлись. Просто после того ужасного поступка с ней перестали общаться.

– Вы считаете себя человеком, который легко рвет с людьми?

– Да нет, я тогда была подростком. В ранней юности это нормально, так ведь? – Айрис сообразила, что Тара никогда не была подростком, и рассмеялась.

– Вы изучали в Бристольском университете английскую филологию – верно?

– Да.

– Вам нравилось учиться?

– Да. У меня было много друзей. Окончила с отличием.

– Кто ваша лучшая подруга?

– Киран. Мы живем в одной квартире. В университете познакомились.

– Как ее фамилия?

– Вирк. В-И-Р-К.

– Чем занимается Киран?

– Она рекламный агент.

– В агентстве «Бланкет Криэйтив»?

– Да. Вы только что навели о ней справки?

– Да. Кем вы мечтали стать после окончания школы?

– Я… Если меня возьмут, это интервью покажут по телевидению?

– Разве вы не читали условия договора?

– Читала, но не помню. Там очень много всего.

– Это не будет использовано для телевидения. Собеседование проводится исключительно для набора участников, но я бы посоветовала вам перечитать условия договора. «Жизнь на Никте», Айрис, налагает очень серьезные обязательства.

– Хорошо, Тара, перечитаю.

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

– Стыдно сказать, но я хотела стать актрисой. Мне всегда говорили, что у меня отлично получается. В школе мне доставались все главные роли.

– И что же вам помешало?

– Я… э-э… не знаю. Стало неинтересно. Не думаю, что у меня хватило бы способностей. – У Айрис взмокли ладони и от подмышек едва заметно запахло потом. Хоть бы это укрылось от искусственного интеллекта.

– Вы ведущий или ведомый?

– Думаю, что на самом деле я ведомый. Умею выполнять приказы. Вот почему мне кажется, что я гожусь для этой программы.

– Вы разработчик архитектуры цифровых инноваций во «Фридом энд Ко», правильно?

– Да.

– Звучит интересно. Чем вам приходится заниматься?

– Я занимаюсь цифровыми стратегиями для брендов. Интернет-разработки, контент, социальные сети и все такое прочее.

– Как давно вы там работаете?

– Почти год. До этого работала в двух других агентствах.

– Вам нравится ваша работа?

– Ну да.

– Если вам нравится работа, почему вы хотите попасть в «Жизнь на Никте»?

– Ой, извините, на самом деле мне не очень нравится моя работа. Не знаю, почему дала такой ответ. Само вырвалось. Ведь положено любить свою работу, да?

– Отвечайте, пожалуйста, честно. – В голосе Тары прозвучал намек на досаду, как у живого человека. – Что вы на самом деле думаете о своей работе?

– Думаю, что она ни в коей мере не делает этот мир лучше. Я просто помогаю фирмам продавать товар.

– Почему бы вам тогда не найти работу по душе?

– Я не представляю себе, чем еще могла бы заниматься, а бросить не могу из-за денег. А так – да, я хотела бы делать что-то другое. Что-то преследующее более важную цель. – Айрис нервно рассмеялась собственным словам.

– А «Жизнь на Никте» преследует более важную цель?

– Безусловно. Жить на другой планете – ух! Для меня было бы огромной честью участвовать в этом.

– Что вы сказали начальству, отпрашиваясь сегодня с работы?

– Что я записана на прием к врачу.

– Вы легко идете на обман?

– Это ведь безобидная ложь. В выходные у вас собеседования не проводятся, а это был мой единственный шанс. Думаю, почти всем вашим кандидатам приходится врать на работе.

– Как вы относитесь к тому, что вас будут до конца жизни постоянно снимать на видео?

– Думаю, что через какое-то время просто перестану обращать на это внимание. Я люблю сцену. Наверное, это похожие ощущения.

– Но с этой сцены вы никогда не сможете спуститься.

– Никогда?

– Почти. Правда, мы приняли решение не снимать участников в спальне и в ванной комнате.

– Тогда все будет о’кей.

– Вы станете знаменитой. Как вы относитесь к такой перспективе?

– Нормально. Понимаете, я буду слишком далеко, чтобы почувствовать, что знаменита. Мне же не придется волноваться, что кто-нибудь сфоткает, как я покупаю молоко.

– Вы больше никогда не сможете покупать молоко – и все остальное. Вы никогда не вернетесь на Землю. Вы никогда больше не увидите родных и друзей и не сможете с ними поговорить.

– Хм. Не знаю, как ответить, чтобы не показаться монстром. Будет нелегко, но я думаю, что справлюсь.

– Вам будет очень трудно: эмоционально, ментально и физически. Вы действительно хотите посвятить этому свою жизнь?

– Да. А можно мне спросить?

– Конечно.

– Почему нельзя будет связаться с Землей? Ну, то есть скорее всего это возможно, раз передачу будут транслировать через интернет, ведь так?

– Это тоже объясняется в условиях договора.

– Я знаю, но…

– Актеры не будут иметь возможности связаться с оставшимися на Земле друзьями и родными в силу технических и финансовых ограничений.

– Понятно.

Тара продолжала слово в слово зачитывать условия договора: «Контакт актеров с Землей осуществляется в единственном случае – с целью психологического освидетельствования, проводимого земными специалистами в области психиатрии».

В договоре никтианцев почему-то называли актерами.

– Кроме того, – продолжила Тара, – после консультаций с экспертами в «Никта Инк» сделали вывод, что таким образом лучше удастся следить за эмоциональным и интеллектуальным здоровьем актеров, а это и есть наша первостепенная забота.

– О’кей. – Айрис это не убедило, но она согласилась.

– Спасибо, Айрис. На этом мы завершим наше первое собеседование.

– Благодарю. Я прошла?

– Мы беседуем с тысячами людей со всего мира, и обработка результатов займет некоторое время. Мы отправим вам письмо, где сообщим, прошли ли вы в следующий тур.

– Понимаете, я очень хочу, чтобы меня взяли.

– Спасибо. До свидания, Айрис. Хороших вам выходных.

– Вам тоже. То есть спасибо. До свидания.

4
Лебедята

В тот же день Айрис, стоя в центре «Лаборатории идей» с пультом в потной правой ладони, делала презентацию о хештегах. До длинных выходных по случаю Банковских каникул было рукой подать. Тот день она помнила в деталях, от начала и до конца: тост на завтрак, собеседование в черной коробке, доклад, коктейли в баре «На восток от Эдема».

– В заключение, – сказала она, – отмечу, что хештеги, разумеется, являются неотъемлемой частью любой стратегии социальных сетей: это отличный и несложный способ увлечь потенциальных покупателей, втянуть их в обсуждение и рассказать историю бренда за пределами вашего сообщества. Но помните: прежде чем поставить тег, следует хорошенько подумать. Вопросы есть?

На нее выжидающе смотрели пятнадцать физиономий. Совещание почти закончилось, но прежде от них требовалось исполнить ритуальную пляску и задать докладчику якобы возникшие у них вопросы. Большинству к концу пятницы было уже на все наплевать, что облегчало Айрис жизнь, но ненамного. Ребенком она обожала находиться в центре внимания. Развлечения, тусовки, музыкальные вечеринки – она участвовала во всем. Трудно сказать, когда все изменилось и она стала другой. Развалиной. Пугалом из соломы и тряпок под видом человека.

– Что, нет ни одного вопроса? – сощурившись, спросила Элисон.

Капля пота, отделившись от подмышки, сползла у Айрис под шелковой блузкой по правому боку к талии. Она принюхалась и решила, что пахнет не очень. Не надо было надевать шелк – еще и пятна останутся. Эдди посмотрел на Дженни, Дженни – на Рича. Затем они уставились в потолок, надеясь, что вопрос задаст кто-нибудь другой. Наконец, руку, жертвуя собой, поднял Эдди.

– Айрис, очень интересная презентация. У вас масса свежих идей.

– Благодарю, Эдди. – Она скромно улыбнулась.

Эдди сидел вразвалку, откинувшись на спинку стула. Он провел рукой по своим всклокоченным белокурым волосам. На нем была сильно поношенная серо-голубая футболка. В компании не существовало дресс-кода, но Эдди, пожалуй, заходил уж слишком далеко. Даже не пытался скрыть, насколько ему все до лампочки.

У Айрис под блузкой с той же стороны упала еще одна капля пота.

– А вы не считаете, что иногда лучше не использовать хештеги, – сказал Эдди, – чтобы бренд казался более человечным и дружелюбным?

Айрис кивнула. Ответ Эдди не интересовал. Он просто шел ей навстречу. Она открыла рот, еще не зная, что сказать, но надеясь напичкать свой ответ любимыми словечками Элисон – постоянное обучение, вовлеченность, нарратив, синергетический эффект, аналитика, стратегия, конверсия, – и тогда все будет в порядке.

Но Элисон не дала ей произнести ни звука.

– Погодите-ка, – вмешалась она дрожащим от злости голосом. – Вы хотя бы слушали, о чем говорила Айрис?

Эдди выпрямился.

– Да, конечно.

– Хорошо. Так вот, не далее как полчаса назад она как раз и сказала, насколько важно сохранять баланс между маркетингом, выбором стратегии и гуманизацией.

Он спокойно пожал плечами – просто не боялся ее.

– Извините, Элисон. Видимо, я это упустил. – Он, как школьник, опустил голову и улыбнулся.

– Еще есть вопросы? – завершая обсуждение, спросила Элисон. – Ну, тогда, по-моему, это прямое свидетельство того, как тщательно Айрис подготовилась к презентации. Просто отлично, Ай. Действительно, высказано много ценных идей, над которыми можно поразмыслить.

Они вернулись на свои места и тут же подключились к групповому чату.

Эдди

Как насчет по стаканчику сегодня?

Дженни

о да!

Айрис

Мне один определенно не помешает

Рич

а мне двадцать

Дженни

давайте гульнем

Они не произносили ни слова, но яростно стучали по клавишам, страстно желая дождаться конца рабочего дня.

Эдди

Эдем?

Рич

ну да

Дженни

Да! Уходим по одному. Айрис?

Айрис

Да-да, я тоже

Дженни

ОК. Мы команда. Я первая. Увидимся наверху. У бассейна. Чмоки.

* * *

Стоял один из первых в году хороших вечеров, и нежно-золотистое небо вкупе с алкоголем заставили Айрис немедленно позабыть про свои несчастья. Она сидела возле голубого бассейна на крыше «На восток от Эдема» в компании Эдди, Рича и Дженни. Еще не было тепло, но и холода не чувствовалось. Из всех времен года Айрис больше всего любила весну, сулившую скорое лето. Солнце, едва начавшее клониться к горизонту, заливало их мягким светом, и от их фигур ложились длинные тени. Они смеялись и потягивали изысканные ледяные коктейли из неведомых ингредиентов.

– Смотрите, – сказала Дженни, указывая на расстилающийся внизу серебристо-голубой и коричневый город.

Все закивали и заулыбались. Дженни и Рич надели темные очки. В эту самую минуту каждый из них про себя признавал, что его можно назвать счастливчиком. Все шло как надо и даже лучше. Мир искрился, наполняя душу восторгом экстаза. Алкоголь растекался по венам, достигая пальцев, ног и мозга и даря в прохладе весеннего воздуха ощущение тепла и радости. Они костерили Элисон, эту жуткую тварь, и оглядывались украдкой, чтобы удостовериться, что сзади нет никого из «Фридом энд Ко», кто бы мог их подслушать.

Из раздевалки вышла молодая коротко стриженная блондинка в белом ретро-купальнике с высокой талией. Она приблизилась к самой глубокой части бассейна, собираясь нырнуть. Больше никто не плавал – слишком холодно. Со своим красным маникюром она напоминала звезду времен золотого века кинематографии. Жизнь идет по кругу. И хорошо бы, подумала Айрис, иметь стойкий иммунитет для защиты от этого коловращения. Девушка элегантно, почти не подняв брызг, нырнула в бассейн. Айрис отключилась от разговора, что случалось с ней нередко, и стала смотреть, как пловчиха рассекает воду. «Она намного красивее меня, – признала Айрис, – да и моложе. Но когда-нибудь мы обе превратимся в старых уродин».

– Ты в порядке? – спросил Эдди, легонько коснувшись ее плеча своим.

– Вполне.

– Еще выпьешь?

– Да, спасибо. То же самое.

Айрис быстро допила остатки коктейля и разгрызла лед, наслаждаясь на миг пронзившей ее болью. Пловчиха, подтянувшись на руках, вышла из воды. Явно не чувствуя никакой неловкости, хотя ее окружали полностью одетые люди, она выпрямилась во весь рост и отжала волосы. Она стояла так близко, что Айрис заметила гусиную кожу на ее руках и ногах. Она выглядела великолепно. Не старше двадцати пяти. Наверное, модель или актриса. Которая не думает о смерти по двадцать раз на дню.

Через мгновение небо потемнело. Как это нелепо – грустить, пусть даже совсем немного, в первую пятницу мая, накануне длинных выходных, сидя у бассейна в одном из величайших городов мира. Из-за срочной работы и собеседования в «Жизни на Никте», о котором не знала ни одна живая душа, Айрис ничего не успела спланировать. Остальные обсуждали предстоящие вечеринки, ужины, семейные сборища, вылазки за город – верный знак того, что других тем для разговора не осталось, а выпито недостаточно. На Земле, когда не знаешь, что сказать, обычно спрашиваешь собеседника: «Какие планы на выходные?»

– Айрис, а ты? – спросил Рич.

– Ничего особенного: отдохну, расслаблюсь.

– Мне бы так, – сказала Дженни. – Я к концу выходных вымотаюсь в ноль.

Славная Дженни, она на самом деле никогда не сидела на месте. Вернулся с напитками Эдди. На Айрис с неизбежностью надвигался Смог. Зияющая чернота. Уик-энд пройдет впустую. Айрис последние шестнадцать лет прожила при постоянной угрозе Смога. Она всегда была настороже, всегда начеку и умела распознавать знаки его приближения. Киран на выходные уедет с Беном, своим женатым любовником, и Айрис останется одна. Она испытала что-то вроде облегчения. Она будет упиваться Смогом, купаться в этом чувстве, целый день валяться в постели, позволять ему садиться себе на грудь, хохотать над собой. Ничто не помешает ей быть жертвой. Погодите, кажется, завтра у нее обед с родственниками. Как бы отвертеться?

Кто-то с размаху плюхнулся в бассейн, обдав их брызгами.

– Какого черта! – воскликнула Дженни.