Цитаты из книги «Долгий путь домой»

Какие чувства они у вас вызывали? – Тоску по дому, – не задумываясь, ответил Жан Ги.Питер кивнул: – Они стали для меня как бы окном в Три Сосны. К Кларе и к тому, что я имел. И потерял. Поначалу я испытывал неописуемую печаль. Но чем больше я смотрел, тем спокойнее становился. Они дали мне что-то вроде устоявшегося счастья. Надежду

Я видела перед собой человека, который получил от жизни все. Талант, любовь, тихое место, где можно жить и творить. Ему нужно было только оценить все по достоинству. – А если бы он не оценил? – То так бы и остался камнем. И божества напустились бы на него. Они это могут, ты же знаешь. Они щедрые, но требуют благодарности. Питер считал, что все его везение – это его собственная заслуга.

Заяц превратился из живого в каменного, а потом снова в живого, – подытожил Шартран, словно для зайца это вполне естественное дело. – Река Питера из печали обращается к радости и обратно. Он освоил чудо трансформации. Он может превращать свою боль в картину. А картину – в восторг. – Это и делает художника великим, – заметила Клара.

Я сижу, где посажена, созданная из камня и желаемого, выданного за действительное

Что муза Ганьона найдет его и сыграет с ним в ту же игру, – добавил Гамаш.

Что-то случилось с Питером в «Саду космических размышлений», – сказал Гамаш. Он поймал себя на том, что ему нравится произносить это название, и дал себе обещание произносить его каждое утро, предаваясь раздумьям в своем саду. –

Создатели сада хотели понять законы природы, тайны Вселенной и выяснить, что происходит, когда эти две вещи пересекаются. Сталкиваются.Похоже ли это на взрыв атомной бомбы, уничтожающий все живое? Или на двойную спираль, создающую жизнь? Сад не давал ответов – только ставил вопросы. Наводил на размышления.

Вообще-то, некоторые художники именно таковы. Они хотят провоцировать зрителя. Хотят разрушить ваши стереотипы. Бросают вызов.

Это даже не стихотворение, – заметил Гамаш. – Это из письма Роберта Фроста, который объяснял другу, как у него рождаются стихи.

Каждый акт творения начинается с акта разрушения. Это сказал Пикассо, и это правда. Мы не строим на старом фундаменте, мы его разрушаем. И начинаем все заново. – Вы разрушаете все, что знакомо, привычно, – сказал Гамаш. – Наверное, это страшно.Старая поэтесса не ответила, и он спросил: – Отсюда и комок в горле?