Цитаты из книги «Освенцим. Нацисты и окончательное решение еврейского вопроса»

«Запах от разлагающихся тел был настолько ужасен, – говорит Евгения Самуэль35, тогда местная школьница, – что невозможно было даже открыть окно или выйти на улицу из-за смрада. Вы просто не можете представить такое зловоние».

гауптштурмфюрер (капитан) Кристиан Вирт

«Он совершенно не выглядел как военный. Носил очки в золотой оправе. Был слегка толстоват, с животиком. Он выглядел – прошу прощения, я никого не хочу обидеть – как провинциальный школьный учитель».

«А как себя чувствуешь, – говорит он, – когда ты в России, перед тобой пулемет, на тебя бежит батальон русских, и ты должен жать на гашетку и убить как можно больше? Я специально привожу эту аналогию, потому что в голове все время сидела мысль, что евреи – такие же враги, только внутренние. Пропаганда так на нас влияла, что мы были уверены: уничтожая их, мы, по существу, делали то же самое, что и на войне. И тут уже чувства симпатии или антипатии не играют роли».

Обривая меня, жандарм держал мою голову между ног и приговаривал: «О, сейчас мы сделаем из тебя последнего из могикан».

Как писал историк Серж Кларсфельд: «Леге закрывает глаза на реальный смысл депортаций, которые он сам сделал еще более жестокими. В своем светлом кабинете на улице Монсо он занимался тем, что заполнял документы для депортационных поездов, которые формировались по распоряжению гестапо»16.

Цель рейхсфюрера – создать на этом месте образцовое восточное поселение, причем особое внимание должно быть уделено поселению здесь немецких мужчин и женщин со специальными знаниями и умениями

Как бы странно это ни выглядело на первый взгляд, но на самом деле нацистское руководство было намного терпимее к внутренней критике своих сторонников, чем сталинская система. Это одна из причин, по которой Третий рейх оказался более динамичным из этих двух политических режимов: функционеры на нижних ступеньках иерархической лестницы имели больше свободы для применения инициативы и выражения своей точки зрения

принципы, согласно которым лагерь будет функционировать следующие четыре года: капо, контролировавшие каждый момент жизни заключенных; жесточайший режим, позволявший охранникам наказывать заключенных произвольно, по своему усмотрению – зачастую просто без каких-либо причин; царящее в лагере убеждение, что если заключенный не сумел как-то увильнуть из команды, направляемой на опасные работы, его ждет быстрая и непредвиденная смерть. Но кроме этого, в те первые месяцы существования лагеря было создано еще одно явление, которое ярче всего символизировало нацистскую лагерную культуру – это был блок 11

«Мы должны попытаться провести здесь все необходимые сельскохозяйственные эксперименты. Нужно создать мощные лаборатории и службы по растениеводству. Важно начать работы по животноводству всех видов… Болото надо осушить и начать обрабатывать…»