Цитаты из книги «Освенцим. Нацисты и окончательное решение еврейского вопроса»

гауптштурмфюреры СС Герхард Клагес и Курт Бехер

оберштурмбанфюрер СС (подполковник) Адольф Эйхман

Мне говорили: «Что ты там знаешь?!» – думаю, наверняка я знал лишь одно: на самом деле, никто себя не знает. Ты обращаешься к приветливому прохожему, спрашиваешь его, где находится нужная тебе улица, – и он проходит вместе с тобой полквартала, чтобы ты не заблудился. Он такой вежливый, такой предупредительный. Но тот же самый человек в других обстоятельствах может оказаться ужаснейшим садистом. Никто себя не знает. В тех [других] ситуациях все мы могли быть хорошими, а могли – и плохими. Иногда, встречаясь с особенно вежливым или предупредительным человеком, я спрашиваю себя: “А каким бы он стал в Собиборе?”»

«Хочу с предельной откровенностью обсудить с вами один нелегкий вопрос, – сказал Гиммлер. – На этот раз мы будем говорить об этом друг с другом открыто, но никогда не признаемся в этом публично… Я имею в виду выдворение евреев, их истребление. Едва ли не каждый из нас пережил, и понимает, что такое сто лежащих рядом трупов, или пятьсот, или тысяча. Выдержать это и, за исключением отдельных случаев проявления человеческой слабости, остаться при этом порядочным, – в этом наша закалка. Это славная страница нашей истории, которая никогда не была написана, и никогда не будет написана…. Богатства, имевшиеся у них, мы забрали и… Я отдал строгий приказ, а обергруппенфюрер (генерал-лейтенант) Поль его исполнил: естественно, все их имущество и богатства без остатка были переданы Рейху, государству. Себе мы не взяли ничего. У нас есть моральное право, у нас есть обязанность перед нашим народом уничтожить тот народ, который хотел уничтожить нас. Мы выполнили эту тяжелую задачу из любви к своему народу. И наше мужество, наша душа, наш характер нисколько от этого не пострадали».

«Немцы, вот кто копил богатства, – говорит Линда Бредер. – Смерть – единственное, что они оставляли нам… Все они [эсэсовцы], бывало, воровали. Они часто наведывались сюда: не было другого подобного места, где можно было достать все, что угодно»

«Мы всегда ухитрялись стащить какие-нибудь вещи, – говорит Линда Бредер. – Тащили туфли, панталоны, белье – все это мы раздавали, потому что нам эти вещи были не нужны»

Это произвело на него такое сильное впечатление, что Гренинг еще раз отправился к своему начальнику, унтерштурмфюреру СС (младшему лейтенанту), «австрийцу и в целом честному парню», и излил свои чувства. «Тот выслушал меня и сказал: “Дорогой мой Гренинг, ну, что ты с этим поделаешь? Мы все в одной лодке. Мы все давали слово принять это – даже не раздумывая”».

Позже Гренинг стал свидетелем сжигания трупов: «Один товарищ сказал: “Пойдем со мной, я тебе что-то покажу”. Я был так потрясен, что остановился в отдалении, метрах в семидесяти от костров. Языки пламени взметнулись вверх, и капо позже описал мне детали процесса. Это было так омерзительно – просто кошмар. Он шутил над тем, что при сгорании из тел, очевидно, выходят газы – из легких и еще откуда-то, от чего кажется, будто мертвецы подпрыгивают; его смешило, что половые органы мужчин неожиданно поднимаются».

Гренинг описывает свои чувства в тот момент, когда вплотную столкнулся с дикой практикой убийства, так: «Как будто прямо перед тобой два грузовика с грохотом разбиваются на автостраде. И ты спрашиваешь себя: “Разве такое должно было случиться? Неужели это было нужно?” Но, конечно, под влиянием все того же убеждения: “Что поделаешь, на войне как на войне”, мы говорили: “Это же наши враги”».

оберстгруппенфюрером СС (генералом) Одило Глобочником