***

Как обычно говорят, самая темная ночь перед рассветом. Стоит принять обстоятельства жизни, и тут же забрезжит рассвет, растворяя в едва-едва рожденных лучах надежды, мрачные человеческие мысли. Смирение и принятие, как инструменты работы для души, всегда готовы прийти на помощь, однако не все прибегают к их добрым услугам.

Тане было не до философии, но интуитивно она вздохнула глубоко три раза, расслабилась на несколько секунд, и тут же обнаружила в полной темноте робкий луч света. Приблизившись глазом к нему, быстрый ум дорисовал происходящее и тут же принял решение выйти наружу.

Снаружи сидел Жан. На груди и на спине, скрепленные тесьмой, два транспаранта что-то гласили на французском. Что, Таня не знала, но догадалась, что это забастовка. А вернее одиночный пикет. Так как больше никаких забастовщиков, кроме него, она не наблюдала. И палатка, в которой она очутилась – знак долгого и настырного протеста.

Небритый, с трехдневной щетиной, он выглядел очень уставшим. Почувствовав на себе взгляд, он повернул голову и увидел ее. Усталость испарилась мгновенно. Глаза засияли любовью и пропели молча: «Мур».

Тогда Таня поняла: он ждал ее здесь, на Замковом холме и даже поставил палатку, оправдываясь чем угодно, даже какой-то незначимой забастовкой. Но это все ради нее! Как? Неужели она этого стоила? Она, самая обычная, самая обыкновенная? Неужели любовь не выбирает самых красивых и молодых? И чем она такое заслужила? Значит, она хорошая? Мысли в голове путались. Было ясно одно: жизнь дает ей шанс снова любить.

Это было так странно и в то же время так волнительно. Они обнялись как старые друзья, которым и говорить ничего не надо. Две души встретились на Земле. А для этого все средства хороши. И порталы, и палатки, и забастовки.

Они стояли, наслаждаясь ощущением нужности, необходимости и вселенского счастья. Транспаранты кололи в грудь, но это была такая мелочь, по сравнению с Французской революцией. Таня не очень знала историю, но теперь смогла бы поспорить, что, скорее всего, причиной всех революций была женщина. Или, вернее, любовь к женщине. «Интересно, – подумала она, – какие требования у Жана? Что является официальной причиной объявления забастовки?»

Но когда она отступила на шаг, чтобы попытаться понять это, чьи-то ловкие руки схватили Жана, а потом и ее, и потащили в полицейский фургон. Лучи солнца испугались и спрятались за облаками слезоточивого газа. Тучи сгустились, и шторм грянул мгновенно. Последнее, о чем вспомнила Таня, было смутное беспокойство о том, что она забыла взять свой загранпаспорт.

Голова раскалывалась, глаза еще слезились как после чистки репчатого лука. Какие-то люди интересовались, задавая вопросы на непонятном языке. Затем предложили воды. Таня выпила. Стало полегче. Ей подсунули лист бумаги. Она что-то написала. Люди снова говорили и говорили. С ней и между собой. Таня понимала только одно единственное слово: «Департ». Было ясно и слону – ее депортируют домой.

– И почему, – думала она по дороге в аэропорт, – любовь такая сложная штука? Любим тех, кто далеко, и устаем с теми, кто всегда рядом. Почему смирение и принятие не приходят во время домашних скандалов? Почему ремонт и прочая лабуда порой важнее близкого человека? Почему любить бывает порой так сложно? И еще много всевозможных «почему» безуспешно искали ответы на свои вопросы.

Загруженный пассажирами самолет взмыл в небо, возвращая Таню в места ее многолетнего обитания.

– Все будет хорошо! Я справлюсь, – сказала Таня и открыла глаза.

***

Как же она боялась летать в самолете. Ну, слава Богу, все обошлось. Самолет мягко приземлился, люди в салоне восторженно захлопали в ладоши, благодаря экипаж и судьбу за благополучный полет.

Еще прокатившись по взлетно-посадочной полосе некоторое время, самолет наконец-то остановился. Пассажиры рейса Ницца – Киев заерзали на сиденьях, нетерпеливо проживая последние минуты до высадки на долгожданную землю.

Голова у Тани все еще раскалывалась. Но понемногу туман рассеивался, и среди встречающих мелькнуло знакомое лицо, с легкой трехдневной небритостью. Жан? Андрей? Все смешалось от действия лекарства.

– Как долетела? Принимала таблетку? – Андрей обнял и поцеловал жену. Несколько дней, а он так соскучился.

– Я всю дорогу спала. Ты же знаешь, как я боюсь самолетов. Снотворное очень выручает. Но все равно я чувствую себя уставшей. Эти забастовки французов! Рейс все время переносили. Приходилось устраиваться как-то на сиденьях. Я конечно время даром не теряла. Пересматривала материалы Конференции, выступление профессора Потапова. Ты даже не представляешь, какие новейшие разработки в области науки он предоставил. Квантовые переходы! Это нечто!

– Прекрасно, дорогая. А ты даже не представляешь, какой сюрприз ждет тебя дома.

Андрей загадочно улыбался, сощурив серо-голубые красивые глаза.

Таня переступила порог и сразу почуяла перемены. Пахло краской, белилами, обойным клеем и новой мебелью. Короче, пахло ремонтом. О, как она давно мечтала о новой кухне. Белого цвета. Чтобы просто, лаконично и полностью закрытые дверцы шкафчиков. Как в космосе. Светло и стерильно. А весь хаос, который постоянно присутствует на столах и полочках, весь он останется внутри – посуда, приправы, техника.

Таня не верила глазам. Все так, как она и мечтала. Ее дорогой и любимый муж в ее недолгое отсутствие все успел сделать. Желтая стена осталась в прошлом, как и фантастический сон.

Рисунок Марины Крук

Таня обняла мужа:

– Спасибо, Андрей. Я тебя люблю! – и что на нее нашло? Какой еще вдруг развод? Столько лет вместе! Ох, видимо, Луна виновата и звезды как-то не так в небе светили. Полнолуние там всякое и прочее.

– И я тебя. Очень!

– Очень, это как? – завела старую песню жена. – Сильно-сильно?

– Нет.

– ???

– Еще сильнее!

– Клаааассс! Мууур!

– Муррр! Но у меня для тебя еще один сюрприз есть.

– Ух-ты! Какой? Уже хочу.

– Представляешь, строители, которые делали ремонт, обнаружили в стене вот это, – Андрей поставил на стол бутылку необычной формы. – А внутри как будто план. Бригадир, Иван Серый, сказал, что это полная чушь, а не план. Правда, маляр, очкарик, со смешной фамилией Заяц, как-то странно поглядывал и все норовил сфотографировать.

– А ну-ка, дай взглянуть, – Таня взяла в руки старую потертую бумагу, от времени местами пожелтевшую, но тоже отчетливо увидела некий план. – Просто так бутылки в стену не прячут. Значит, это скорее всего карта сокровищ. Ну, ни фига себе!

От этой догадки мороз пошел по коже.

– И что же нам теперь делать? – робко спросил муж.

– Ха! Что делать, что делать! Искать сокровища! – Таню осенило. Этот странный сон про желтую кухонную стену был в руку, как говорится. Кто его знает, что ждет ее впереди? Дом в Ницце и родной муж Андрей-Жан. Только теперь она поняла сходство обоих мужчин. Особенно в профиль.

***

Искать сокровища оказалось делом совершенно не трудным, а даже занятным. Похожим на отгадывание ребуса. Мало того, совсем не хватало свободного времени для выяснения отношений, возникающих без причины. Просто потому что так иногда бывает у всех.

Таню и Андрея объединило одно интересное дело, которому они теперь посвящали все свое время. А именно: поход в библиотеки, поиски архивов, изучение ландшафтов местности и запутывание следов. Ведь за ними следили.

Очкарик Заяц не умел соблюдать осторожность, поэтому был рассекречен парой почти сразу же. Но когда он встречал на улице Таню или Андрея, он здоровался и рассказывал, что делает ремонт у соседей напротив.

Однажды муж и жена решили поехать за грибами и просто погулять по осеннему лесу. А чтобы проверить, следит ли за ними маляр, взяли с собой лопаты.

Заяц нарисовался моментально:

– Ой, и куда это вы собрались с лопатами? – ехидно поинтересовался очкарик.

– За грибами.

– Ага, ага. Так я вам и поверил, – почти шепотом проворчал маляр, прыгнул в свою «копейку» и как плохой шпион сидел на хвосте до самого леса.

Зато в лесу было прекрасно. Природа потихоньку впадала в спячку, укрываясь одеялом из оранжевых листьев. Было что-то манящее в прелом запахе увядающей растительности, совсем редких перекличках птиц и тишине, окутавшей чащу.

Белые грибы умело прятались под примятой травой, поэтому приходилось раздвигать ее палкой. Находить боровичок и касаться его твердой плоти, а затем вытягивать тельце, сидевшее глубоко в земле – это ли не октябрьское счастье?

А «польские»? Замаскировавшись шляпками под коричневые листики, а больше похожие на каштан, они все же отзывались на приговорку Тани «лесок, лесок, покажи грибок» и укладывались в лукошко.

Конечно, лето Таня любила больше. А еще больше – лето на море. И отчаянно верила, что они с Андреем найдут клад и приобретут недвижимость прямо на берегу моря.

По архивам ребята узнали, что в их старой хрущевке когда-то проживал очень деятельный член партии. Паззлы потихоньку складывались. У этого члена была госдача и вот совпадение, в том же кооперативе, где была дача Тани и Андрея. Может, вы скажете, что так не бывает? А я вам отвечу, что бывает. Потому что, тот, кто ищет свое счастье, обязательно находит.

Так случилось и у ребят. Откопав золото партии (а ее член знал, в чем хранить, ну не в советских же рублях), они купили маленький домик в Ницце и часто ездили туда на море. Жили долго и счастливо. И пусть говорят, что счастье совсем не в деньгах. Я вам скажу, что они очень ошибаются на этот счет.

Да, а маляр Заяц оказался на самом деле студентом-следователем на практике. Таня и Андрей взяли его в долю. После этого он бросил работу. Говорят, работает на Лазурном берегу где-то в баре под прикрытием.

Профессор Потапов усовершенствовал переходы через порталы, но о своем изобретении никому не рассказывал. Говорят, его видели возле египетских гробниц. Что он там искал – это уже совершенно другая история.

Этот и другие рассказы вы можете найти в сборнике Марины Крук «Все будет хорошо».

Сказка для львенка

Алина Венгловская

На диване лежала старая черепаха. Нет, не живая. Игрушка. Она была сшита из какого-то легкого материала типа байки или фланели, и олицетворяла собой по сути подушку с четырьмя лапками песочного цвета и ячеистыми разводами на панцире.

Ничего особенного, но черепаха была о себе совершенно другого мнения. И с достоинством говорила мохнатому львенку, лежавшему напротив:

– А знаешь ли ты, как я здесь появилась, мой юный друг?

– Нет, – отвечал львёнок.

– О, это длинная история. Помнишь, здесь был высокий молодой блондин с ноутбуком?

– Да, конечно! Он потом еще уснул со мной в обнимку! Как же мне повезло, он так редко здесь бывает!

– О, да! Теперь редко. А когда-то он был маленьким мальчиком. И очень мечтал стать актером.

– Актером? Это те люди в большом телевизоре напротив нашего дивана?

– Да! А ведь ты, малыш, никогда и нигде не был, а у меня совсем другая судьба!

И черепаха, покряхтев, ударилась в воспоминания.

– Я была совсем юной, когда меня и еще других черепашек купила одна молодая женщина. Она аккуратно сложила нас на заднее сиденье своего автомобиля, и мы поехали через весь город к высокому и красивому зданию. Она оказалась режиссером детской театральной студии, и в тот день ее дети выступали на сцене театра оперетты!

Мы лежали друг на друге в три ряда, и я в окно автомобиля увидела весь город! Какой же он красивый!

Мы подъехали к театру, и нас занесли в гримерку через черный вход.