Думать, откуда Рустам знает мое имя страшно. Я точно не называла его до этого, значит, он как-то выяснил это, но как? Если папа узнает, что обо мне расспрашивал какой-то парень, он сможет догадаться, что я обходила его запрет на выход из дома без охраны, а это еще один неприятный разговор, в дополнение к другим разговорам, которые каждый день между нами происходят.
Да мы ссоримся каждый день.
Папа уверен, что я упираюсь из глупости, а я злюсь, что он постоянно мне выговаривает за тот разговор с Мазуром. Замкнутый круг, если учесть что я не просила Виталия напрямую отговорить отца. Тот лишь намекнул, что может помочь, а я с дуру повелась. Не надо было с ним вообще заговаривать.
Беру ноутбук и сажусь за кухонный стол с полной чашкой горячего какао. Надо проверить почту, вдруг там есть письма от моих учеников, с которыми мы договорились быть на связи.
Загружаю браузер, и слышу негромкое покашливание сзади.
– Спасибо за одежду.
Оборачиваюсь и взгляд натыкается на моего нового сожителя. Широкие плечи обтянуты черной футболкой с надписью No Pasaran, бедра довольно плотно облегают спортивные штаны Найк. Эти вещи у меня валяются с тех пор как отец останавливался у меня проездом, пока в нашем загородном доме был ремонт. А что ни говори, Рустам гораздо крупнее него, и одежда отца на нем сидит слишком…
Идеально.
– Не за что. Твою пришлось разрезать, она пропиталась кровью, – машинально захлопываю крышку ноутбука и поднимаюсь со стула. – Тебе уже лучше? Хочешь, приготовлю завтрак?
На мой вопрос парень кивает, и я вздыхаю, поняв, что ляпнула не подумав.
Готовка – не самая сильная моя сторона.
– Омлет подойдет? – подхожу к холодильнику и достаю яйца помидоры и зелень. Оборачиваюсь, так и не дождавшись ответа, и натыкаюсь на задумчивый взгляд карих глаз.
– Вполне… – Рустам словно только опомнился, рассеянно пожаимает плечами, усаживаясь на стул у кухонного островка.
Нарезаю помидоры и зелень и вываливаю это все на сковороду, и пока овощи томятся на медленном огне, взбиваю яйца, задумчиво глядя в окно.
Если кто-то из охраны отца узнает, что у меня в доме живет мужчина, это плохо кончится. Сегодня утром я спустилась на первый этаж и всеми правдами и неправдами уговорила консьержа молчать о том, что он вчера видел. Возможно, актриса из меня неубедительная, но десять тысяч вполне разумная плата за его молчание. И раз отец сегодня утром по телефону не спросил, кого я вчера тащила к себе домой, значит, он все еще не в курсе. Осталось только поговорить с новым гостем.
Вываливаю взбитые яйца на сковороду, и кухня наполняется ароматом жареных помидор и омлета. Сказать по правде – это единственное блюдо, которое я умею готовить. Обычно ко мне по утрам заскакивает Наталья Николаевна: она закупает продукты и готовит, но сегодня я позвонила и отменила ее визит, сообщив, что справлюсь сама. А значит, придется учиться готовить.
– Слушай, Рустам, я…
Черные глаза впиваются в мое лицо и, мне кажется, в них мелькает растерянность. Черные брови моего гостя сходятся на переносице, и он чуть склоняет голову.
– Моему отцу не понравится присутствие в моей квартире мужчины, поэтому, пожалуйста, постарайся никому не говорить, где ты сейчас, ладно?
– Почему ты называешь меня Рустам? – вдруг выпаливает, и я непонимающе моргаю, он что, не слышал о чем я просила?
– В твоей куртке был пропуск в стрелковый клуб. Там были твои имя и фамилия. А что? – спрашиваю, ведя плечом. Он не представился мне, может поэтому удивлен, откуда я знаю как его зовут? – Ну так, что, ты не станешь никому говорить…?
– Чего ты так боишься, Ангел? Испортить репутацию? – уголок его губ дергается в насмешке, и я стискиваю кулаки, машинально шагая к гостю.
– У меня есть жених, поэтому лишние слухи ни к чему, – все еще вижу эту его самодовольную улыбочку, ощущение такое, словно он насмехается над моей просьбой, и это не на шутку злит. – Я не хочу, чтобы до моего жениха дошли слухи, что я жила с другим мужчиной до свадьбы.
– С другим мужчиной? – он поднимается, и я слишком поздно осознаю, что подошла слишком близко. Один его шаг в мою сторону, и я уже зажата между столешницей и его мощной фигурой. – Ты серьезно ни о чем не догадываешься, Ангел?
Тянется к моей щеке, и я отшатываюсь, не позволяя коснуться кожи. Взгляд против воли падает на его сбитые костяшки, но слишком поздно. Он охает, когда я упираюсь рукой в его живот, пытаясь оттолкнуть, и нечаянно касаюсь пореза сквозь ткань.
– Прости… – потрясенно застываю, убирая руку и приподнимаю край футболки, замечая что рана кровит, и повязка пропитана насквозь. – Прости, я сейчас все исправлю.
Выныриваю из под его руки и бегу в спальню, где оставила аптечку. Возвращаюсь в кухню, и вижу что мой гость уже сидит на стуле. Его челюсти плотно сжаты, а лицо белее мела. Приподнимаю футболку и опускаюсь на колени у стула. Аккуратно поддеваю край бинта и срезаю повязку.
– Рану надо промыть, – поднимаюсь, хватая чистое полотенце и намочив его в раковине возвращаюсь к гостю. – Тебе нельзя ходить, рана снова разошлась, – аккуратно смываю кровь, мысленно ругая себя за неосмотрительность. Чувствую запах яичницы, и вскакиваю с места, с опозданием осознав, что все сожгла. Снова! Выключаю конфорку и удрученно вздыхаю, поворачиваясь к пациенту. – Может, закажем пиццу?
Рустам ухмыляется, а потом морщится, словно любое движение причиняет боль, но его голос звучит ровно, с легким налетом приказного тона.
– Подлатай меня, Ангел, а потом я приготовлю нам поесть.
Смотрю, как этот широкоплечий огромный мужчина орудует у плиты и разрываюсь между двумя странными желаниями: бесконечно наблюдать за ним и сорваться с места и с криками убежать, потому что он нравится мне и одновременно пугает. Рядом с ним я испытываю какой-то благоговейный страх, хотя и понимаю, что он ничего мне не сделает. Эта мысль плотно засела в подкорке, но я все равно не могу унять эту предательскую дрожь, когда он рядом.
– Где соль, Ангел? – он невозмутимо оборачивается, а мой взгляд скользит по обнаженной груди к белоснежной повязке, которую я только что ему поменяла. Вид синяков на мощном теле немного коробит, но я пытаюсь избежать прямого взгляда, поэтому продолжаю смотреть куда угодно только не в его невероятные черные глаза, потому что боюсь – он прочтет в моем взгляде все мои мысли.
– В шкафу, – мотаю головой в нужном направлении, и с губ срывается еще одна необдуманная фраза. – Ты можешь не называть меня Ангел?
Рустам достает соль и, не оборачиваясь ко мне, негромко фыркает, будто мои слова его смешат. Я поджимаю губы, непроизвольно раздражаясь.
– Меня зовут Ангелина. Ты можешь звать меня Лина или Геля. Как тебе больше понравится. Только не Ангел ладно? – моя рука тянется к салфетке и я беру тонкую бумагу и комкаю в руках, только бы чем-то себя занять, чтобы не чувствовать эту неловкость.
– Лина… – задумчиво произносит и мне кажется, улыбается. – Почему ты нарушила запрет отца и убежала из дома?
Вскидываю взгляд на широкую спину и замираю, пытаясь понять, когда рассказала ему о взаимоотношениях с отцом. На ум ничего не приходит.
– С чего ты взял что я…
– Той ночью в клубе. У тебя не было телефона, и ты была без машины. Боялась, что тебя найдут по ним? И ты сказала, твой отец не обрадуется, если узнает, что ты привела в дом мужчину.
Он пояснил, и мне вмиг полегчало. Не знаю почему, но мысль что Рустаму известно о нарушенном запрете напрягла. Это не его дело. Хотя он согласился не говорить никому, что живет у меня, значит мы стали сообщниками поневоле. И глупо что-то от него скрывать.
– Я…подруга уговорила меня отпраздновать получение диплома. Я совсем недавно вернулась из столицы, и она позвала в клуб, – сгребаю разорванную салфетку и поднимаюсь на ноги, чтобы выбросить в урну, и невольно натыкаюсь на Рустама. – Прости.
Опускаю взгляд на бинт, но тот по-прежнему белый, значит рана не кровит. Замечаю большой синяк под ребрами и безотчетно касаюсь его края. Кожа гладкая и горячая, и до меня не сразу доходит, что я касаюсь торса полуголого мужчины. Но когда слышу рваный выдох, отдергиваю руку и испуганно вскидываю глаза.
– Тебе больно?
Вместо ответа Рустам перехватывает мое запястье и прижимает мою ладонь к своей коже, отчего по телу снова пробегает дрожь. Пульс сбивается, и я облизываю губы.
– Кто сделал это с тобой… – непроизвольно срывается с моих губ, и напряжение в воздухе спадает. Рустам разжимает запястье, и моя рука опускается вдоль тела, но я не отхожу. – Что за люди могли так избить…
Словно не замечая моих вопросов, он отворачивается и достает из шкафа тарелки, а мне наконец удается кинуть в урну салфетку.
– Мои люди уже ищут их, – отвечает ровно и выкладывает наш завтрак на тарелки. – Но найти исполнителей мало. Надо выяснить, кто за всем этим стоит.
Слушаю его, в одновременно не могу отвести взгляда от широкой спины на которой бугрятся мышцы.
– И что ты сделаешь, когда найдешь заказчика? – В горле пересыхает, когда спина каменеет, и Рустам медленно оборачивается и впивается взглядом в мое лицо.
– Сделаю так, чтобы они пожалели, что родились на свет.
Сижу в гостиной ожидании отца и как никогда чувствую себя маленькой девочкой. Сейчас, если я все сделаю правильно, папа похвалит меня, и мы помиримся, а если снова начну перечить, будет новая ссора. Вроде бы все просто, но до трясучки бесит, но я продолжаю спокойно сидеть, хотя внутри начинает закипать ярость.
Когда он сказал, что отдаст меня замуж по своему усмотрению, мне было всего пятнадцать, и не смотря на трудный возраст, я безропотно согласилась, потому что верила – папа знает как лучше. Но когда дошло до дела, я поняла, как ошиблась. Не хочу замуж! Что за глупости? Становиться женой какого-то старикана и рожать ему детей сидя дома, пока он как мой папа будет пропадать на работе. Мне всего двадцать один! Губить жизнь даже не успев насладиться ею – самая глупая на свете вещь. И в пятнадцать я добровольно на нее согласилась. Но я ведь не понимала всей сути слов отца, а сейчас меня уже никто не спрашивает…
– Рад, что ты вовремя, – отец входит в комнату и устало опускается в кресло. – Я сейчас разговаривал с Хасановым, и он подтвердил намерения породниться с нашей семьей.
Знакомая фамилия резанула по ушам, и я глянула на отца, чуть наклоняясь вперед.
– С Хасановым? – переспрашиваю, и тут же поднимаюсь с дивана, когда слышу как хлопает входная дверь в доме. Пулей вылетаю в коридор и подбегаю к окну, в котором прекрасно вижу своего будущего жениха: тот самый мужчина со званого ужина, которого мне показала Инесса. Ренат Хасанов. Холостяк с двумя детьми. Господи, неужели это он? Да он же ровесник отца! – Зачем ты так, папа…
Рвано выдыхаю, глядя как мужчина садится в черный седан, и водитель трогает с места.
Позволяю себе несколько секунд постоять у окна, глядя на опустевшую подъездную дорожку и разворачиваюсь чтобы вернуться в гостиную.
Отец откладывает планшет, когда слышит мой вздох и переводит взгляд на садящуюся напротив меня.
Диван настолько мягкий, что я проваливаюсь в него, но это не успокаивает, а только раздражает, потому что сейчас мне хочется быть прямой как палка, и не показывать насколько я расстроена.
– Ренат сказал, ты можешь выбирать свадебное платье и заказывать банкет. Сегодня с тобой свяжутся организаторы, с которыми ты будешь обсуждать тонкости предстоящей свадьбы. Расходы он разумеется оставляет на тебя.
Слова как грубые пальцы теребят струны натянутых нервов, и я закусываю губу изнутри, только бы не начать спорить.
– Все расходы жених берет на себя, – повторяет папа. – Дату свадьбы пришлось немного сдвинуть, Ренат не объяснил почему, но думаю две недели погоды не сделают.
Папа все говорит, а ком в моем горле растет, пока я не набираюсь храбрости и не размыкаю побелевшие губы.
– Зачем ты отдаешь меня за него? – сглатываю, и словно плотина прорывается и я начинаю тараторить как одержимая. – Дело в деньгах? Я не верю, у нас с ними проблем нет. Может, хочешь объединить бизнес? Но это жестоко использовать меня как разменную монету. Хочешь внуков? Ну так я родила бы тебе но со временем, когда встретила бы подходящего мужчину, которого ты бы одобрил. Зачем отец? Объясни…
– Потому что я не хочу, чтобы ты потеряла голову от какого-нибудь охотника за моими деньгами. А таких поверь, будет море, стоит мне позволить тебе жить обычной жизнью. Думаешь им нужна будешь ты? Им нужны будут деньги, которые женитьба на тебе для них обеспечит. Я не хочу, чтобы ты стала билетом в красивую жизнь для какого-нибудь обаятельного парня, который вместо твоей красоты будет видеть нули на твоем банковском счету. И довольно споров. Семья Хасановых очень влиятельна и расторгать с ними помолвку, все равно что прилюдно объявить войну. Тема закрыта Ангелина, ты выйдешь замуж. Точка.
И подчеркивая, что разговор окончен, отец снова берет в руки планшет и утыкается в него, оставляя подавленную меня сидеть на диване напротив.
Домой я захожу в диком раздрае.
Швыряю ключи от машины и стягиваю куртку. Всю дорогу до дома психовала и сейчас лучше не стало.
– Проблемы? – Рустам сидит на диване в гостиной и листает каналы, но при виде вошедшей меня хмурится и откладывает пульт. – Обидел кто?
Прикрываю глаза и отрицательно мотаю головой, устало опускаясь на диван.
– Я встречалась с отцом, – стягиваю с волос заколку и пряди рассыпаются по плечам и спине. И мне сразу становится немного легче, головная боль чуть утихает. Тянусь и прочесываю волосы пальцами, блаженно прикрыв глаза. – Он сказал, что в ноябре я выйду замуж.
Замолкаю, потому что горло перехватывает от горечи, и подтягиваю под себя ноги, садясь удобнее. Рустам молчит, но тишина не давит, мне отчего-то спокойно и я не чувствую неловкости. Несколько секунд никто из нас не произносит ни звука, и я поднимаю взгляд на собеседника, я застываю.
От непринужденности не остается и следа, потому что я замечаю каким взглядом Рустам на меня смотрит. Черные как ночь глаза кажется стали еще чернее, они прожигают насквозь, будто касаются меня физически, не отрываются от моих распущенных волос, и мне становится неловко. Опускаю руки, перебрасывая пряди на одно плечо, и дымка в глубине его глаз рассеивается.
– Ты этого не хочешь? – его голос чуть охрип, и нотки, сквозящие в нем до ужаса напоминают его баритон в те минуты когда он подвез меня домой и поцеловал. – Выходить замуж?
Опускаю взгляд и вздыхаю, пробегая глазами по комнате.
– Я мечтала получить диплом и найти работу в школе. А отец отдает меня замуж за своего ровесника, – замолкаю, осознав, что ляпнула лишнего. Мои планы на будущее никого не касаются. Я никогда не делилась ими. И впредь не должна. – Я не горю желанием становиться чьей-то собственностью.
Рустам выпрямляется и хмурясь, заглядывает в мое лицо.
– С чего ты взяла, что за ровесника? – Он выглядит слегка сбитым с толку, и от этого я на секунду забываю о своих горестях и едва не улыбаюсь, таким милым мне кажется его лицо.
– Я видела своего жениха сегодня. Мужчина в возрасте. Отец двоих детей и все такое…
– Господи… – Рустам откидывается на спинку и прикрывает глаза рукой. – Ангел ты шутишь?
Его плечи начинают содрогаться, и я снова злюсь. Почему все что касается меня его так смешит?
О проекте
О подписке