6.

[21:52, суббота. Зал совещаний СЛ]

Зал совещаний с его темно-зелеными стенами создавал впечатление, что они находятся в большом аквариуме. Зеленый, заявил Октавиус, успокаивает и настраивает на рациональный лад. Оглядывая лица присутствующих, рассевшихся за большим овальным столом, он понимал, что только на обои и надежда.

– Как твоя жена? – спросила Лисица, которая по чистой случайности оказалась рядом с Томушом (сразу после того, как вышибла с этого места Илию). – Согласись, я прекрасно сработала, вытащив ее из того дела, когда она чуть не утопила в ванне своего сына. И это невзирая на то, что ты порвал со мной из-за нее.

– У нее дочь.

– Какая разница – девочка, мальчик. Это одна статья, – Лисица смотрела в холодные голубые глаза, прикрытые толстыми стеклами, и ей было сложно сосредоточиться на разговоре. Это был взгляд сильного, сильнее ее, человека, которому она смертельно надоела. Возможно, именно по этой причине она все еще не могла успокоиться и отстать от него.

– К тому же мы расстались не из-за Делоре. Я просто устал брать тебя за загривок и доказывать, что я главный.

– А что, если я сама тебе сдамся?

– Томуш, пересядь, пожалуйста, на мое место, – вдруг материализовался поблизости Бинидиктус. – Как напарник Лисицы я должен быть рядом с ней. Ты смотри, как удирает, – фыркнул он, усевшись. – Лисица, как это тебе удалось запугать такого плечистого парня?

– Я не звала тебя! – взгляд Лисицы стоило приравнять к колюще-режущему оружию.

– Ты вспомнила? – невозмутимо перебил ее Бинидиктус.

– Опять ты об этом? Да что я должна вспомнить? – вознегодовала Лисица. Она потянулась к уху Бинидиктуса и прошептала: – Ты о моем маленьком затмении разума? Ну было, гордись собой. Я была пьяна и расстроена. Я вообще могу накатать на тебя заявление об изнасиловании.

– Ты – жертва? Ха-ха-ха, очень короткий анекдот. Иди и подай заявление. Если не примут, разгроми весь участок. Потому что нечего игнорировать пострадавших, нуждающихся в помощи.

Лисица моргнула.

– Ты ведешь себя иначе. С чего вдруг ты так обнаглел?

– О, ты поймешь, – Бинидиктус отпил крошечный глоточек кофе. – Когда вспомнишь.

– Ты катастрофа, Деметриус, – замогильным тоном упрекал Верховный советник правителя Ровенны. – Ты либо летишь к месту бедствия, как муха к дерьму, либо тебе скучно, и ты сам устраиваешь бедствие.

– На этот раз я ни при чем, Эфил.

– Не сомневаюсь, у тебя еще будет шанс проявить себя…

– Илия, – обратился Деметриус к своему соседу слева, – ты помнишь ту забавную давнюю историю? Как мы с Эфилом застряли в Долине Пыли?

– Это когда вы сбежали из дома, переполошив всю страну и едва не сведя вашего отца в могилу? А потом, прихватив с собой будущего советника, забрались на закрытый смертельно опасный объект? И там оба чуть не погибли? Да уж, забавная была история…

Вызволять правителя отправили тогда еще совсем молодого Илию, в надежде, что он сумеет поладить со вздорным подростком. Илия сумел. Но это не развернуло его карьеру в желаемую сторону.

– Это было не забавно, – прошипел Эфил. – Ты искалечил мне руку. Ты меня чуть не убил.

– Твоим обижулькам пора рассыпаться от старости.

Уши у Октавиуса начали сворачиваться в трубочки. «Ладно, – решил он, – машину мне сегодня не водить». И достал из кармана блистер с таблетками. Всего лишь легкое успокоительное, которое поможет сосредоточиться на деле, не отвлекаясь на эмоции, чужие или собственные. Будучи врачом, он привык доверять химическим соединениям, добиваясь того или иного эффекта. Впрочем, он начал полагаться на вещества еще до того, как получил диплом.

– Рекомендую и вам принять парочку, – он наклонился к то багровеющему, то снова бледнеющему Джулиусу, сконцентрированному на подслушивании разбирательств Лисицы и Бинидиктуса.

Медведь посмотрел на наручные часы, прокашлялся, смочил глотку кофе и встал, стараясь не опираться на левую, более поврежденную ногу. Будучи жертвой Эпизода, он страдал от настолько сильных болей, что в периоды ухудшения ему приходилось пользоваться костылями.

– Десять часов. Начальник охраны обещал, что к этому времени здание будет полностью очищено от посторонних, так что я начинаю наше экстренное совещание. Поскольку не все здесь знакомы между собой, кратко представлю вас друг другу, – Медведь начал с Деметриуса, развернувшись к нему всем телом. – Правитель Ровенны, решивший поддержать нас в тяжелой ситуации, – Медведь не стал упоминать, что само присутствие Деметриуса делает тяжелую ситуацию абсолютно невыносимой.

– Никакого официоза, просто Деметриус, – лучезарно осклабился правитель. Он расстегнул пиджак, демонстрируя черную футболку с изображенным на ней флуоресцентным черепом.

– Эфилус, Верховный советник.

Эфил слабо клюнул носом. На секунду на его лице проступило откровенное уныние, но затем он собрался и принял непроницаемый вид. Несмотря на относительно молодой возраст – тридцать три года, его волосы уже начинали седеть.

– Глава Второго отдела Джулиус.

Джулиус перестал грызть ноготь, но кивнуть не удосужился.

– Томуш, наш управомоченный. Илиус, тоже наш управомоченный.

– Формально, – отстраненно объяснил Илия. – А на деле я архивариус. Двадцать лет архивариус.

– Лисица и Бинидиктус, наши адвокаты, которых тут быть не должно, – Медведь свирепо покосился на них, все еще продолжающих громким шепотом препираться друг с другом. – Полагаю, вам следует покинуть помещение.

– Я останусь с папой, – решительно заявила Лисица. – А мой секретарь останется со мной.

– Дьобулус, ты намерен вмешаться? – с надеждой осведомился Медведь.

Дьобулус пожал плечами.

– Она взрослая, совершеннолетняя. Но если кто-то решит выволочь ее вон, я не буду препятствовать.

– Попытайтесь, и я вам руку сломаю, – хладнокровно пообещала Лисица.

Среди присутствующих не отыскалось никого с лишними руками. Медведь вздохнул и продолжил:

– Это Октавиус, нас бывший психиатр, который решил к нам вернуться.

– Почти под дулом пистолета, – пояснил Октавиус.

– Я, Медведь, начальник Первого отдела. И Дьобулус, почти обычный человек, – Медведь тяжело опустился на свое место. – Ваше Величество, в настоящий момент здание СЛ является местом повышенной опасности. Ваша жизнь слишком ценна, чтобы ставить ее под угрозу.

– Полагаю, тебе было бы безопаснее в Закатоннском замке, Деметриус, – неожиданно поддержал Дьобулус.

– Когда это я бежал от опасности? Я не трус.

– Конечно. Ты не бежишь от опасности. Ты бежишь навстречу, вывалил язык от счастья. Ты не трус. Ты кретин! – выпалил Эфил.

Со стороны советника, известного своим сдержанным поведением, это было крайне нетипично. Теперь уже все присутствующие задавались вопросом, какая паршивая кошка пробежала между этими двумя.

Медведь притворился, что не замечает неловкости ситуации.

– Все вы находитесь на разных уровнях доступа к секретной информации. Однако, ввиду экстремальности ситуации, соблюдать ограничения нет возможности, поэтому мне придется дать некоторые пояснения. Надеюсь, вы осознаете, что данным сведениям запрещен выход за пределы этого кабинета.

Все сделали вид, что осознают. Некоторые даже сделали вид, что нуждаются в пояснениях.

Медведь протянул к чашке кофе холодные руки. У него было странное ощущение. Как будто все стало менее реальным. Как будто темнота, повисшая за окном, уже никогда не рассеется. Как будто весь мир вдруг уменьшился до размеров этого зала – вызывающей клаустрофобию бетонной коробки, оклеенной зелеными обоями.

– «Серебряная Лисица» была создана много веков назад с целью взять под контроль все возрастающее количество спровоцированных спиритом проблем. На протяжении ее долгой истории СЛ то приходила в упадок, то становилась главной властью в стране, но жила, в любом случае. Сложно сказать, что представляет собой спирит. Химически его выявить не удалось. Все, что нам известно о нем, получено в результате наблюдения за местами его скопления. Одно определено: в выраженном количестве эта субстанция присутствует только в нашей стране.

– Спирит, или первичная материя, или сила – это базовое вещество для творения, то есть то, что является первоисточником любой вещи или живого существа, – буднично дополнил Дьобулус. Его глаза были остекленевшие, как будто он прислушивался к ощущениям внутри себя. – Спирит пребывал в дезорганизованном состоянии до тех пор, пока некая его часть, которую мы именуем «Бог», не сумела осознать себя. Отделив свое сознание от хаотичной аморфной массы, Бог обрел разум и способность воздействовать на спирит, придавая ему любую желаемую форму – этот процесс мы назвали «структуризация». Путем структуризации Бог создал миры и все их изначальное наполнение. Есть основания считать, что Бог неоднократно инспектировал наш мир. Так получилось, что все его посещения пришлись на ту территорию, где в конечном итоге расположилась наша страна. И, поскольку Бог представлял собой высококонцентрированную первичную материю, он оставлял за собой след.

– Как слизняк – полоску слизи, – хрюкнул Деметриус.

– Именно, – Дьобулус сложил на животе сцепленные пальцы, пытаясь отвлечься от карябающей боли в желудке. Зуб мудрости справа тоже начал ныть, словно кто-то толкал его изнутри, и уже подкровавливал. Дьобулус глотнул кофе, пытаясь успокоить зуб, но от горячего боль только усилилась. – Сам по себе, в неструктурированном виде, спирит не представляет опасности.

– Всего-то превращает нас в наркоманов, – фыркнул Октавиус. – Для нашего тела соприкосновение со свободным спиритом это все равно, что соприкоснуться с Богом – нашим верховным родителем, источником самой нашей жизни. Здесь, в Ровенне, спирит гасит наши тревоги, потому что близость Бога успокаивает. Это состояние можно сравнить с комфортом младенца, ощущающего согревающую близость матери. Но стоит нам покинуть страну, и мы оказываемся в непривычном одиночестве. Мы чувствуем страдание, наш мозг разваливается на куски. Вот она, цена божьего благословения. Мы узники его благодати.

Из присутствующих никто не высказал обеспокоенности. Только советник посмотрел на Октавиуса с затаенной грустью. Медведь возобновил лекцию:

– Основные сложности обусловлены тем, что спирит стремится к структуризации. По косвенным признакам удалось установить, что он распределяется по стране неравномерно, склонен накапливаться в некоторых веществах, например, воде. Кроме того, он собирается в облакоподобные сгустки, так как уплотнения спирита стягивают свободный спирит с близлежащих областей. Получается участок повышенной напряженности. В таких местах воздействия сильных человеческих эмоций достаточно, чтобы спирит структурировался под их влиянием. Возможно, вы объясните это лучше, Октавиус.

– К сожалению, негативные эмоции и чувства, как более интенсивные, гораздо эффективнее структурируют спирит, чем положительные, – подключился Октавиус. – Резкий выплеск эмоций, сопутствующий экстремальной ситуации, способен запечатлеться и остаться на долгое время. В результате возникает то, что в народе назвали бы призраком, а мы называем «образ». Эти образы могут оказывать влияние на людей, особенно при наличии уязвимости в виде сходства направленности мысли. Например, в дом, где некогда в ходе супружеской ссоры была убита женщина, въезжает другая пара. Однажды во время рядовой размолвки муж бросается на супругу с ножом. Очнувшись у мертвого тела, он не понимает, почему сделал это. Многие случаи одержимости, так красочно запечатленные в народных историях, объясняются именно воздействием спирита.

– Наша организация разбирается, действовал ли преступник по собственному почину либо же оказался беззащитен перед внешним влиянием. В первом случае он должен быть наказан, во втором – освобожден как невиновный. Лисица и Бинидиктус выступают на стороне защиты, – пояснил Медведь.

– И нередко спирит оказывается вообще ни при чем, – заявила Лисица. – У нас был случай, когда в одном многоквартирном доме в течение десяти лет женщины убили нескольких своих любовников. Мы долго с этим разбирались. А что узнали в итоге? Некоторые мужики так себя ведут, что напрашиваются на убийство.

– Явно камень в мой огород, – пробормотал Бинидиктус.

– В следующий раз подумай, где разводить свои огороды, – прошипела Лисица.

– Ты сама согласилась предоставить мне участок. На особо выгодных условиях, – громким шепотом возразил Бинидиктус.

Медведь подавил импульс запустить в этих двоих чем-нибудь и заставил себя сконцентрироваться на собственной речи:

– Разумеется, работая с пострадавшими и полицией, мы вынуждены жестко лимитировать информацию и, скажем так, предоставлять альтернативные объяснения произошедшего. Сама специфика происходящего исключает возможность информирования населения. Мы не можем предсказать, где произойдет вспышка спирит-активности, потому что не способны обнаружить скопление спирита раньше, чем оно себя проявит. Сгустки спирита нередко смещаются под влиянием друг друга и погодных условий, что лишает нас возможности составить точную карту опасных точек. Это означает, что в нашей стране нет места, свободного от потенциальной опасности. И если мы объясним населению, что в Ровенне воображаемый монстр, живущий под кроватью, становится тем реальнее, чем чаще о нем думать… есть вероятность, что воображаемых чудовищ станет больше.

Октавиус зевнул в кулак. Это заставило Медведя впервые обратить внимание на скучающие лица присутствующих.

– Это секретная информация! – рявкнул он. – Хотя бы изобразите удивление!

– После обширного блока теории мы можем наконец-то перейти к практической части? – перебил его Дьобулус.

Медведь посмотрел на него с выражением уязвленной гордости.

– Я должен был ввести всех в курс дела.

– О, не сомневайся, все прекрасно осознают, насколько глубоко они введены в курс дела, – осклабился Дьобулус. Бриллиант в его левом клыке вызывающе сверкнул в вечернем освещении.

Медведь заставил себя разжать кулаки и продолжил:

– Более полувека назад «Серебряная Лисица» начала сталкиваться с необъяснимыми случаями гибели людей.

– С 39 года, – тихо подсказал Илия.

– Да, с 39 года… – кивнул Медведь. – Тела пострадавших покрывали кровоподтеки и раны. При этом предметы окружающей обстановки либо оставались на своих местах, либо были разбросаны самими жертвами, мечущимися в агонии. И ни следа атакующего. Поначалу эти странные происшествия даже не связали со спиритом, так как они приходились в том числе и на районы с благополучной историей. Однако позже был сделан устрашающий вывод: кто-то создает чудовищ, вкладывает в них импульс уничтожать, а затем рассылает по стране. Впервые мы столкнулись со случаем, когда спирит структурировали умышленно. Это превышало человеческие способности, значит, нам предстояло противостоять кому-то, обладающему сверхъестественными силами. Хотя произведенные им чудовища не достигали уровня объективной материи, они, тем не менее, представляли собой более чем убедительные ментальные образы, поражающие психику людей. И для жертв эти существа были абсолютной реальностью, как и наносимые ими увечья.

– Тот же механизм, что и при глубоком гипнозе, – объяснил Октавиус. – Вы внушаете загипнотизированному, что на его ладони раскаленная монета, – и его тело реагирует ожогом. Потому что он верит, что монета существует. Но под воздействием спирита реакция более острая, недостижимая при обычном гипнотическом воздействии.

Медведь кивнул.

– В следственной группе ответственный за эти преступления получил прозвище «Киношник».

– И так же его называли все остальные. В вашем отделе никто не в состоянии держать язык за зубами, – бросил Джулиус.

Медведь угрюмо покосился в его сторону. Едва ли от Джулиуса стоило ожидать чего-либо кроме уничижительных ремарок. Тем не менее уйти Джулиус отказался, заявив, что они не имеют права отстранить от дела единственного представителя Второго отдела.

– В дальнейшем список жертв Киношника продолжал расти, пополняясь среди прочих и за счет сотрудников СЛ. Лишь одна из его жертв выжила. Дьобулус, – Медведь небрежно качнул головой в сторону упомянутого. – Как ему это удалось, большая загадка. Возможно, у некоторых людей есть врожденная способность накапливать в себе спирит и управлять им.

– Я бы сказал, у него талант выворачивать любую ситуацию себе на пользу, – не удержался Октавиус.

Польщенно улыбнувшись, Дьобулус объяснил:

– Проглотив монстра, который должен был убить меня, я напитался спиритом и приобрел некоторые способности. Хотя до нашего фокусника, который не просто вытаскивает кроликов из шляпы, а запихивает их прямо в мозг, мне далеко. И еще одна маленькая проблемка. Монстр, то есть его программа на разрушение и убийство, все еще живет во мне. И регулярно требует мяса и крови, – Дьобулус небрежно улыбнулся, как бы говоря «всякое случается».

Лисица посмотрела в свою чашку, раздумывая, достаточно ли черен ее кофе. Джулиус снова вгрызся в ноготь, поглядывая на Лисицу с тоской и неутоленной страстью. Деметриус широко улыбался, расслабленно откинувшись на спинку стула. Ему не хватало только коктейля в руке. Приглушенный свет отенял морщины на лбу Верховного советника, придавая его усталому лицу совсем изможденное выражение.