– Признаки формирования фиброзно-хрящевой мозоли отсутствуют, – заметила Кори. – Вероятно, травмы получены прямо перед смертью.

Лэтроп что-то буркнул в знак согласия.

– Смотрите, еще одна трещина! – продолжила Кори. – И еще! На снимках номер четыре, пять и шесть. Видите?

Лэтроп промолчал.

– Все трещины в передней части тела, – сказала Кори, невольно поддаваясь азарту. – И все появились перед смертью. Может быть, они возникли в результате падения? Как вы считаете?

– Может быть, дождемся результатов осмотра, а потом уже будем делать выводы? – язвительным тоном осведомился Лэтроп и поджал губы.

Кори нервно сглотнула и постаралась скрыть досаду.

Оставшиеся рентгеновские снимки изучали в полной тишине. Лэтроп повернулся к Кори:

– Сейчас я покажу вам, как правильно вести видеозапись нашего не слишком приятного осмотра.

«Так-то лучше», – подумала Кори.

Лэтроп включил систему видеозаписи и проверил, работает ли она. Кори внимательно следила за тем, что он делает, стараясь все запомнить.

– А теперь приступим к работе, – объявил Лэтроп. – Мы оба должны назвать дату, время и место, а также наши имена и должности. Во время осмотра будем озвучивать каждое свое действие. Все ясно, юная леди, или мне повторить?

– Все ясно.

Кори отрабатывала эту процедуру много раз во время занятий по патологической анатомии в Колледже уголовного права имени Джона Джея. Правда, там оборудование было получше.

Они встали с двух сторон от тела и принялись за работу. Лэтроп стал срезать плащ, а Кори помогала. Сначала разрезали один рукав, потом сделали разрезы спереди, чтобы плащ можно было снять по частям, не повредив хрупкую мумию. Плащ сложили, поместили в контейнер для улик и запечатали.

– Спереди на рубашке обнаружено коричневое пятно, – объявил Лэтроп. – И такие же пятна вокруг носа. Судя по всему, незадолго до смерти у объекта было сильное носовое кровотечение.

Кори хотела было заметить, что это еще одно доказательство в пользу падения, однако решила воздержаться от комментариев. Она работала молча, предоставив Лэтропу озвучивать на камеру стадии процесса. Осмотрев и сфотографировав пятна крови, они срезали рубашку, майку и брюки и тоже поместили эти предметы одежды в контейнеры для улик. С ботинками пришлось повозиться: кожа усохла и деформировалась. Ее срезали с крайней осторожностью. Но даже при этом кусок ноги отломился, прилипнув к ботинку. От кожи его отделяли предельно аккуратно.

Кори втайне надеялась, что в карманах покойного обнаружатся еще какие-нибудь сокровища, кошелек или хотя бы документы, однако они с Лэтропом нашли только мелочь. Кори достала монеты и разложила на краю каталки: два раза по двадцать пять центов, пять никелей и четыре пенни. Лэтроп уже собирался убрать деньги в контейнер, но тут Кори нарушила молчание:

– Давайте проверим даты.

Лэтроп наблюдал за тем, как Кори по очереди берет монеты и записывает даты выпуска – от 1922 до 1945 года. Самым новым оказалось пенни, почти не бывшее в употреблении, и Кори сочла, что это важная деталь.

– Похоже, terminus post quem^[10] – тысяча девятьсот сорок пятый год, – заметил Лэтроп, разглядывая пенни через лупу.

– Получается, что он умер в сорок пятом году или чуть позже, но никак не раньше, – сказала Кори.

– Дорогая моя, «terminus post quem» именно это и означает, – произнес Лэтроп, устремив на нее взгляд разочарованного преподавателя.

«Вот козел!» – подумала Кори, улыбаясь в ответ. Неужели в Колледже Джона Джея она витала в облаках как раз на той лекции, на которой об этом рассказывали? Надо посмотреть этот термин в «Гугле» и выучить его назубок, чтобы снова не опозориться.

Теперь тело лежало перед ними полностью обнаженное и беззащитное. Заглянув в брюшную полость, Кори заметила, что там свил гнездо какой-то грызун, причем выложил дно травой и обрывками хлопка.

– Какой уютный домик, – заметил Лэтроп. – Все в лучших традициях хюгге^[11].

Он осторожно вытащил гнездо, стараясь его не повредить, и положил в контейнер для улик.

Кори понятия не имела, что такое «хюгге», однако спрашивать не собиралась.

– Нас особенно интересуют токсикологическое исследование и результаты патологоанатомического вскрытия, – сказала Кори. – Выражение лица и поза мужчины наводят на мысль о возможном отравлении. Я бы порекомендовала извлечь желудок, печень и почки для анализа.

– Учту, – произнес Лэтроп.

Он взялся за инструменты и принялся деловито щелкать в брюшной полости. Кори отошла в сторону. Вскоре Лэтроп извлек необходимые органы. Все они были сморщенными, как старые яблоки. Каждый был помещен в отдельный контейнер.

– И образец волос, пожалуйста, – прибавила Кори.

Щелк, щелк – и немногочисленные волоски, сохранившиеся на голове мужчины, очутились в пробирке.

– Сердце, мозг, легкие интересуют? – уточнил Лэтроп.

– Пока нет. И если не возражаете, на этом я бы хотела завершить вскрытие: для компьютерной томографии тело должно оставаться в нетронутом состоянии, насколько это возможно. На случай, если будет официальное расследование.

– Как пожелаете.

Лэтроп накрыл тело, а потом принялся расставлять и подписывать контейнеры с уликами. Тем временем Кори разбирала вещи мужчины. Она брала их по одной и выкладывала перед собой. Вот еще какая-то одежда, закопченный котелок, сковорода с вмятиной, приспособление для готовки наподобие гриля, старые спички, завернутые в промасленную ткань, треснувшая банка сгущенки и несколько раздувшихся консервных банок фасоли, открытая консервная банка (внутри еще осталось чуть-чуть засохшего мяса), сломанный компас, открывалка, карманный нож, две пустые фляги объемом две кварты и такая же пустая набедренная фляга с логотипом канадской марки виски «Рич энд Рэар». Но ни записной книжки, ни карт, ни документов – и уж тем более никаких драгоценностей. Ничто не помогало понять, зачем этот человек приехал в Хай-Лонсам. Кори убрала все вещи в контейнеры с подписями и перешла к скелету мула, сваленному в большой контейнер. В отличие от хозяина, животное мумификации не подверглось, скорее всего потому, что его тело находилось на открытом воздухе. Кори вытащила череп вместе с пулей, от которой погиб мул, и извлекла ее из черепной полости. Двадцать второй калибр. Кори запечатала пулю в пакет и положила пакет и череп на каталку.

– Это лошадь или мул? – спросил подошедший Лэтроп с видом экзаменатора.

– Я предположила, что это мул, но точно не знаю, – ответила Кори.

Лэтроп просиял. Хмурая гримаса исчезла, и он склонился над черепом, взял его в руки и осмотрел со всех сторон, прищурив сначала один глаз, потом другой.

– Лет тридцать назад мы расследовали одно дело, – начал он. – Мужчина украл мула, а хозяин догнал вора и убил его. Животное также погибло во время перестрелки. Это произошло глубоко в горах Сандия, и скелеты были найдены лишь двадцать лет спустя. Личность застреленного мужчины установить не удалось, но имелись основания подозревать, что это похититель мула. Поэтому было особенно важно установить, ехала жертва на муле или на лошади. Я провел небольшое исследование: сравнил параметры черепов лошади и мула. До меня данным вопросом никто не занимался – во всяком случае, никто из криминалистов.

– Как же вы это сделали?

– Раздобыл несколько десятков черепов лошадей и мулов и произвел различные замеры, после чего составил список средних показателей для каждого вида. Таким образом, мы смогли установить, что перед нами действительно череп мула. Именно это и помогло успешно расследовать дело.

– Умно, – заметила Кори.

– А теперь внимание: тот же самый метод я использую с этим черепом. К сожалению, он продырявлен, но нам это не помешает.

Порывшись в ящике, Лэтроп достал штангенциркуль и принялся измерять разные части черепа, записывая цифры на листе бумаги. Затем он взял старую записную книжку и сравнил результаты с указанными там замерами. Кори отметила, что повторение былого триумфа значительно подняло Лэтропу настроение.

– Готово! – объявил он, прерывая ход ее мыслей. – Теперь я точно знаю, что это за зверь. – Выставив острую бородку вперед, он выдержал эффектную паузу.

– Так кто же это: мул или лошадь?

– Ни то ни другое.

Кори растерялась:

– Как это – ни то ни другое? Тогда кто же это? Осел?

– Лошак.

– Ло… кто?

– На самом деле, – произнес Лэтроп тоном лектора, – мул – это гибрид кобылы и осла. А лошак – наоборот, гибрид жеребца и ослицы. Лошаки меньше мулов и больше похожи на ослов, чем на лошадей. Вне всяких сомнений, перед нами лошак.

Эти таксономические^[12] факты нагнали на Кори скуку. Лэтроп же, напротив, всем своим существом, вплоть до бороды, излучал ощущение триумфа, и, сообразив, что это ее шанс, Кори решила им воспользоваться:

– Как интересно! Теперь буду знать, что есть такое животное. Вам обязательно надо опубликовать свои исследования.

– Откровенно говоря, я готовлю небольшую статью для журнала «Форенсик экземинер». Так, ничего особенного, всего лишь заметка.

Однако тон Лэтропа никак не соответствовал самоуничижительным речам.

– Уверена, многие с удовольствием прочтут о ваших исследованиях.

– Статья почти готова, осталось ее немного подредактировать. Мне бы не помешал взгляд со стороны.

– Если хотите, я с удовольствием на нее взгляну.

– Да что вы! Серьезно? Это было бы великолепно! Тогда я ее принесу. Ну а пока продолжим осмотр этого джентльмена – и его лошака.