– Графиня Партичини ждет вас, – у него был звонкий голосок, заставляющий прохожих с умилением оглядываться на озорное лицо. – Вы должны идти со мной. Идемте же!

Одетый в короткие шортики и замызганную футболку, мальчонка схватил Карло за руку, стремясь увлечь его за собой.

– Эй, погоди, ты меня с кем-то перепутал, малец. Тебе нужен другой Карло.

– Нет, мне нужен Карло, который приехал найти пропавший поезд. Ведь это вы?

– Предположим, так и есть. Но откуда тебе это известно? – произнес Карло, потрясенный тем, насколько быстро разносятся здесь слухи.

– Идемте, я и так слишком долго вас искал, графиня не захочет столько ждать.

И Карло ничего не оставалось, как последовать за мальчиком.

Спустя двадцать с лишним минут плутания по городским улицам, они миновали центральный район города и зашагали по дороге через небольшую оливковую рощу, которая тянулась вдоль пологого холма, покрытого густой хвойной растительностью. Чемодан оттягивал руку и уже порядком надоел, и Карло поймал себя на мысли, что мечтает бросить его прямо здесь, посреди бархатистых деревьев, и помчаться за мальчишкой налегке. Тот так и не смог дать внятные разъяснения, а лишь повторял, что ему было велено найти и привести гостя, что прибыл рано утром с чемоданом в руках.

Они приближались к морю. Невдалеке, на зеленом взгорье паслись дикие козы, они поочередно вскидывали голову, готовые к бегству при малейшей опасности. Небольшое скальное возвышение было подобно ступенчатому амфитеатру. Некоторые уступы служили опорой очаровательным коттеджам, но лишь одна вилла выделялась среди других. Она величественно высилась на самом массивном плато, прямо над бирюзовой морской гладью. Каким-то чутьем Карло понял, что именно туда и лежал их путь.

Вскоре они пришли, и Карло поднял голову, с восторгом рассматривая трехуровневый особняк светлого камня с черными потеками-прожилками, местами обвитый виноградной лозой. В одной из башенок отдыхал небольшой колокол. Окна в большинстве своем прятались за темно-зелеными деревянными ставнями. Пахло хвоей. Солнечные лучи, пронзая ветви сосен, оседали тонким узором на теплой, усыпанной иглами, земле.

Мальчик позвонил в дверь и, не попрощавшись, припустил обратно в город, оставляя растерянного Карло на пороге. Спустя минуту, когда мелодичная трель окончательно утонула в недрах дома, дверь открыла приземистая улыбчивая женщина в домашнем платье. С теплотой взглянув на прибывшего, она впустила его внутрь и указала на мягкий диван:

– Графиня Партичини будет рада принять вас в гостиной через несколько минут, сеньор Карло. Мы рады видеть вас у нас, на вилле La Casa Serena.

Оглядевшись, Карло не смог обнаружить ни единого предмета современной утвари. Особняк графини хранил прохладу и многовековой дух времени, которому принадлежал. Из окна на мраморный пол лился мягкий рассеянный свет, а вытертый ковер подле запорошенного сединой камина был испещрен мелкими черными кратерами. Карло утопал в мягком диване, разглядывая старинную фреску на стене, когда женщина вернулась и пригласила его пройти за ней. В доме царило умиротворение. Мягко ступая по отшлифованным плитам, они проследовали сквозь арочный просвет широкого коридора. Карло все еще терялся в догадках о личности графини, когда они вошли в просторную светлую комнату. Во главе длинного массивного стола сидела женщина. Трудно было на глаз определить ее возраст, но, определенно, она была очень стара. «Ей далеко за восемьдесят», – подумал Карло, подходя ближе, легко и с почтением касаясь губами протянутой руки. Графиня слегка обмякла, она сидела в инвалидном кресле, вплотную придвинутом к столу.

– Здравствуй, Карло, – прошелестела женщина, поведя голубыми глазами, с трудом поворачивая голову, как будто ее шея была не способна двигаться. Ее полные губы тронула улыбка. – Ты не устал с дороги? Садись за стол, поешь с нами, – у нее был мягкий голос.

– Спасибо, сеньора. Вы правы, я немного утомился, слишком много впечатлений за один день, – он увидел ожидающий продолжения взгляд и поспешил добавить:

– У вас очень красивый дом, я не бывал в таких раньше.

– Этот крепкий дом – все, что у меня осталось. Это он дает мне силы жить так долго, – она вздохнула. – Но он слишком щедр, – тихо добавила она.

– Ну садись же за стол, не стой над душой, графиня этого не любит, – вдруг услышал он веселый голос. Обернувшись, он увидел загорелую девушку. На ней была белая обтягивающая футболка и ни грамма косметики, но, несмотря на это, она выглядела чертовски соблазнительно. Обойдя Карло, она наклонилась и, чмокнув графиню в щеку, игриво ему улыбнулась:

– Я только из города. О тебе не судачит только ленивый. Я, кстати, Кристина.

– Не знал, что моя персона настолько интересна. –проговорил Карло, забыв представиться от неожиданного волнения, накрывшего его.

– Не обольщайся. Их интересуешь не ты, а цель твоего приезда. Ох, простите, Доната, я не хотела вас перебивать! – и она быстрым жестом шутливо шлепнула себя по губам.

– Но ты права, Кристина! Я сама узнала о приезде Карло от дона Паволини, когда он заехал разделить со мной завтрак. Так ты сказал, тебе нравится мой дом, Карло? – обратилась к гостю графиня.

– Он великолепен! – искренне воскликнул тот. – Сколько ему лет?

– Около двухсот, если не ошибаюсь. Мне подарил его отец. Как, впрочем, и мой титул. Если дом тебе так нравится, ты мог бы в нем поселиться. Ну если только ты уже не нашел себе подходящего жилища.

Кристина бросила взгляд на удивленное лицо Карло с любопытством наблюдая, как тот с трудом подбирает слова для ответа:

– Я очень признателен вам за приглашение, но прежде чем принять его, я хотел бы узнать причины столь большого внимания с вашей стороны, – улыбнулся он чуть смущенно.

Графиня не ответила. Она задумчиво жевала мягкую дольку абрикоса, по-старчески неловко поддерживая сочную мякоть тонкими пальцами. Наконец она произнесла:

– Не стремись все понять, Карло. Не всегда мы, люди, на это способны.

– Боюсь, что я как раз из тех людей, которые стремятся к обратному, графиня. Иначе мне незачем было бы приезжать сюда. В вашем городе произошло невероятное событие, и только желание понять способно помочь мне найти разгадку исчезнувшего поезда. Я знаю, что тайна этого происшествия где-то сокрыта, и я найду ее, потому что, видит Бог, это тема для первой полосы, а я журналист, через мои руки прошло много преступлений, и если только это одно из них… Постойте, вы ведь наверняка должны помнить, что произошло тогда? Вы же помните? – возбужденный голос Карло повис в тишине. Кристина опустила глаза, быстро метнув взгляд на графиню, которая хранила напряженное молчание. Карло понял, что сказал что-то неподобающее, но не мог понять причину неловкой паузы. Наконец графиня тихо произнесла:

– Ты слишком торопишься, Карло, – она прикрыла глаза. Затем она вновь открыла их, глядя теперь уже весело:

– Кристина, почему он так торопится? – взгляд ее смеялся. Игривость передалась присутствующим, и напряжение исчезло. Кристина с иронией ответила:

– Ну он же из Рима. У них там много дел, и как успеть их все переделать, если встаешь после полудня! – и обе женщины засмеялись таким разным смехом: Кристина – звонким, Доната – нежным колокольчиком.

– Оставайся в моем доме, Карло, – тепло обратилась она к нему. – Ты же не сможешь отказать женщине, годящейся тебе в прабабушки?

***

– Ну, как тебе твой новый дом? – сказала Кристина, входя без стука. Карло сидел на кровати:

– Я все еще не могу поверить в происходящее, – он осмотрел комнату с белыми стенами и иконой Девы Марии на стене. – Буду честен с тобой: я не думаю, что Ланцио настолько гостеприимный город, что его жители повсеместно пускают к себе незнакомых людей с улицы. Тут явно дело в другом. И я уверен, что ты знаешь, в чем, – он выжидающе взглянул на девушку, стоящую у двери.

– Графиня была права. Ты слишком торопишься. Но и ты тоже прав, причина есть, однако я не думаю, что хозяйка будет рада моей болтливости в этот раз. Ты узнаешь все сам, когда графиня сама захочет этого. Какие планы у тебя на сегодня? – поспешила она переменить тему, – теперь, когда она пошла спать, у тебя уйма свободного времени, думаю, до вечера, а то и до утра.

– Ну раз уж я нашел жилье, тогда я свободен.

Он выглянул в окно, обозревая старинную лестницу, спускавшуюся прямо к морю. Ракушечно-белая сверху, она, спускаясь к воде линяла в темный, сдаваясь под многовековым натиском воды.

– Хочешь посмотреть город? Я могла бы показать тебе наши лучшие места.

– Я уже осмотрел его, – Кристина скорчила недовольную гримасу, встретив отказ. Он продолжил:

– Но вот что я действительно хотел бы увидеть, так это туннель, где пропал поезд. Ты можешь показать мне его?

– Хочешь увидеть Клык?

– Клык?

– Туннель назвали по форме скалы, в которой его проложили. Я отвезу тебя туда. Но ты уверен, что это так необходимо? У туннеля дурная слава из-за того происшествия.

– Жители Ланцио настолько суеверны?

– После того, что там случилось, разве можно их за это осудить?

Кристина прыгнула за руль маленького двухместного автомобиля, Карло устроился рядом.

– Хорошая у тебя машина.

– Фиат 500. Двухцилиндровый! – с гордостью ответила девушка. – Доната подарила мне его. Он совсем новый.

– Похоже, она очень щедра.

– Богатство и щедрость – частые соседи. Но она еще и очень одинока. Ей просто некуда тратить свои деньги.

– У нее нет семьи?

– О своей жизни она предпочитает рассказывать сама, – не стала развивать разговор Кристина.

Спустя полчаса они припарковали машину в тени раскидистых деревьев, и Кристина прищурилась, указывая вдаль, где за широким полем белел большой осколок скалы с чернеющим арочным зевом. В цепочке белесых скалистых возвышений он действительно напоминал торчащий из нижней челюсти неведомого зверя острый, с зазубринами, клык. Трудно было на глаз определить его высоту, но Карло прикинул, что она составляла порядка пятидесяти или чуть больше метров.

– Вот он. “Le zanne” – Клык, ворота в преисподнюю. Не люблю это место, черт бы его побрал! Пойдем, если хочешь, но предупреждаю, заходить внутрь я не стану. У меня еще есть дела в этом мире, – она поежилась.

– Ma va'⁶, я приехал в Ланцио через этот туннель. Ничего с тобой не случится.

– Хорошо, сделаем это, только побыстрее, а то у меня мурашки по всему телу.

– Это от жары, – бросил Карло, не отрывая от туннеля взгляда ищейки. И они зашагали через обезглавленные колосья, обливаясь потом под палящим солнцем.

Перешагнув через горячие рельсы, Кристина и Карло заглянули внутрь. Было гулко, и резко темно. Туннель уходил вдаль, сужаясь до маленькой светлой точки. Она сияла, словно единственная звезда на черном небосклоне. «Идти через туннель на ту сторону опасно. Если появится поезд, укрыться будет негде», – решил Карло, твердо уверенный в том, что приедет сюда еще раз, чтобы уже в одиночку сделать более тщательный осмотр.

Они вернулись к машине и направились обратно в город. Теплый ветер порывами влетал в раскрытые окна маленькой машинки и, лаская лица ее пассажиров, устремлялся дальше, вдоль разноцветных квадратов полей, нескончаемыми акрами раскинувшихся по сторонам.

– Что ты знаешь об этом деле, Кристина?

– Немного. В городе рассказывают несколько версий происшедшего. Но в большинство из них я не верила даже в детстве. Всякие инопланетные вторжения, дух горы и прочая ерунда.

– А другие?

– В 65-м или 66-м к нам приезжали студенты-физики с какой-то невероятной теорией, связанной с электронами и изменением пространства и времени. Они тут лагерь раскинули, прямо возле туннеля, делали замеры кучей странных приборов.

– Им удалось как-то подтвердить свои предположения?

– Даже не знаю, Карло. Это было давно, но не припомню, чтобы газеты что-нибудь писали о результатах.

– Осторожнее! – вдруг закричал Карло. У края гравийной дороги, пожилой мужчина, взобравшийся было на велосипед, внезапно потерял равновесие и кулем повалился набок, прямо под колеса автомобиля. Кристина рванула руль в сторону, но было слишком поздно, и Карло с ужасом услышал протяжный визг тормозов, а следом глухой звук удара. Затем все померкло.

ГЛАВА 3.

Ланцио. Италия. 1907 год.

Лоренцо вбежал в комнату к матери, лежащей на просторной постели и бросился ей на грудь, вдыхая родной запах. Доната Партичини прижала его голову и поцеловала макушку.

– Amore mio⁷, не вздумай никуда сбежать, на обед мы ждем гостей.

– Но мама, я иду с ребятами на карьер! – его настроение переменилось, теперь в голосе слышались нервные нотки, столь свойственные всем подросткам на свете.

– Нет! – строго произнесла женщина. – Лоренцо, я запрещаю тебе ходить на карьеры, пока тебе не исполнится двадцать лет! И даже тогда пойдешь туда, только если твоему отцу понадобится помощь.

– Мама, это несправедливо! – обиженно воскликнул мальчик. – Мне уже почти пятнадцать! Во всем городе только мне одному не разрешают туда ходить.

Лоренцо, надувшись, убежал вниз, топая начищенными ботинками по ступеням особняка.

Графиня причесалась, собрав высокий пучок волос. Затем она облачилась в светлое кружевное платье, подхватив его шелковым ремешком, и выглянула во внутренний дворик. Лошадь мужа была привязана к дереву, она безрезультатно пыталась нащупать губами свежую траву среди рассыпанных сосновых игл. «Лошадь не в конюшне, значит, он скоро снова уедет», – подумала Доната и поспешила вниз, чтобы застать мужа.

– Николо! Ложился ли ты? – с улыбкой обратилась она к крепко сложенному невысокому мужчине, одетому в рабочий костюм.

– Я рано уехал. Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить, – он поцеловал ее в прохладный лоб.

– Ты останешься на обед? К нам сегодня придет отец Флавио, он давно не навещал нас, и я послала ему вчера приглашение.

– Да, я обязательно останусь. Но, разумеется, не из-за отца Флавио, – рассмеялся он и тут же осекся под неодобрительным взглядом жены. – Сегодня приезжает Франко. Помнишь, я рассказывал, мы познакомились с ним на автомобильной выставке в Милане?

– Ах да, кажется, припоминаю. Что он делает в Ланцио?

– Я думаю, ты можешь сама у него это узнать, – ответил Николо, прислушиваясь. – Кажется, это он.

Послышался шум мотора, и к дому, урча, подъехал сияющий автомобиль. Рука об руку супруги вышли наружу, чтобы поприветствовать прибывшего.

– Ты все-таки купил его, Франко! – воскликнул Николо.

– Как я мог не сделать этого? Ты только посмотри на этого красавца, – смеясь ответил статный мужчина, выходя из темно-вишневой машины с тонко выведенной надписью Fiat на железной решетке. Приятели тепло обнялись, и Николо представил жену:

– Франко, это Доната, – жесткий, внимательный взгляд гостя смягчился, когда он увидел красивую молодую женщину.

– Рад знакомству, сеньора. Франко. – Он почтительно кивнул. У него был сильный акцент, выдававший в нем иностранца.

– Вы приехали из Франции на машине? – изумилась Доната.

– Нет, что вы! Ее доставили из Милана прямиком в Рим. Да, кстати, я привез вам подарок, – и он вытащил с заднего сидения свернутый тонкий ковер. – Этот ковер из Обюссона, ручная работа.

– Он, наверное, стоит целое состояние! Grazie mille⁸, сеньор Франко. Мы постелим его в главной комнате у камина, все равно его не зажигаем, так что подарок будет в сохранности. Ну что же мы стоим, прошу к столу, – спохватилась хозяйка.

На улицу выбежал Лоренцо, с круглыми от удивления глазами. Он бросился к машине, припав к лакированной поверхности, и повис на двери, разглядывая приборную панель и тонкий руль с оливковым отливом.

– Хочешь посидеть внутри? – засмеялся Франко.

– Конечно! – откликнулся ребенок.

– Дай-ка я тебя устрою, – и он подошел к машине, открыл дверь и стал важно объяснять мальчику принцип работы автомобиля.

Чуть позже, за обедом к ним с опозданием присоединился отец Флавио. Он принес с собою круглую ковригу хлеба и опустился на услужливо предложенный слугами стул, рядом с хозяйкой.

– Послушники испекли его ночью, так что он почти свежий, – пояснил священнослужитель, одетый в темную мантию. – Но у нас случилась беда. Наша мельница сломалась, и теперь мы не можем молоть зерно. Это катастрофа, хлеб – наш главный источник пищи и, разумеется, небольшого, но столь необходимого нам, дохода. А мои воспитанники – сплошь подростки, никто из них и близко не знает, как исправить колесо.

– Не беспокойтесь, святой отец, я с радостью оплачу починку, и вы сможете позвать мастера, – ответила Доната с улыбкой.

– Ах, благодарю вас, дорогая сеньора. Как всегда, доброта вашего сердца не знает границ! Dio ti benedica!⁹

– Ну что вы, святой отец. Это мой долг.

Франко отложил прибор и обратился к священнику:

– Я могу заехать к вам и взглянуть, в чем проблема, святой отец. Уверен, что смогу помочь, я хорошо разбираюсь в мельничных механизмах.

– Не стоит, дорогой друг, вы же только приехали. Мы с графиней сами решим эту проблему, – без особого интереса ответил священнослужитель и с аппетитом вернулся к ароматной паленте, не замечая ироничной улыбки гостя.

– Франко! – поспешила переключить его внимание Доната. – Скажите же мне, как вам удается управляться с таким сложным механизмом? – спросила она, кивнув в сторону улицы. – Я слышала, чтобы уметь ездить на автомобиле, нужна недюжинная сила?

– Это не сложнее чем управлять лошадью. По крайней мере он не выбросит тебя из кресла, если ему не понравится ездок, – все засмеялись. – Думаю, даже вы смогли бы его оседлать. Поверьте, у вас получится, а я не бросаю слов на ветер. У меня длинный нос, так говорят в Италии?

– Avere il naso¹⁰, – засмеялся Николо, принимая соусник из рук служанки.

– Вы надолго в Ланцио, Франко? – спросила Доната.

– Думаю переехать сюда. Я окончательно влюбился в Италию, когда побывал в Милане, сеньора. Франция умеет удивлять, но мне хочется ощущать дух Италии, я всегда питал особую любовь к вашей стране.

– А ваша знаменитая башня, она все еще стоит? Я видела ее на открытке, совершенно чуждое сооружение для столь романтичного города, как Париж, и как только власти согласились на ее строительство?

– Эйфелева башня? Да, мы потихоньку привыкли к ней и даже успели полюбить, так что, полагаю, она все же останется с нами.

– В Париже, наверное, столько интересного!

– Сейчас там правит дух сюрреализма, наши молодые художники проявляют себя в удивительных работах, устраивают выставки. И не только, кстати сказать, художественные, но даже фотографические. Но что, кроме сюрреализма, могло появиться в городе, где молоко развозят на повозках, запряженных собаками!

– 

Это правда? —

засмеялась Доната.

– Совершеннейшая! – отозвался Франко, обмакивая хлеб в оливковое масло и с удовольствием отправляя его в рот.

– А у нас тоже есть кое-что с твоей родины, – сказал Николо, вставая. Он подошел к небольшой тумбочке у стены и завел ручку патефона. – Прямиком из Франции! – улыбнулся он. Бархатистая музыка с хрипотцой разлилась по комнате.

– Аа, Патэ! – воскликнул Франко, удовлетворенно кивая. – Он ведь переносной? Отличная новинка!

– Мне бы очень хотелось, чтобы вам у нас понравилось, Франко, – проговорила Доната. ¹¹. Мы будем рады, если вы почтите нас своим присутствием и присоединитесь к всеобщему веселью.