Цитаты из книги «Небеса всё знают»

Небеса умеют плакать, но не только от горя, от радости они тоже поливают землю дождём.

Я люблю тебя, ты мой брат, часть моего сердца

– Ты и перед первым в этом себя не ограничивал, – усмехается сестра, а я хмурюсь. Я знал, что она это скажет. – Ты чего, Флинт? Не рад меня видеть? – Зои ловит мой озадаченный взгляд. – Рад, просто… не понимаю. Я, наверное, перепил, – мотаю головой и направляюсь на кухню, чтобы найти обезболивающее. – Чего не понимаешь? Зачем женишься? Так я этого тоже не понимаю, открою секрет, – она идёт за мной, но пропускаю её слова мимо ушей. – Нет, закроем тему о моём браке. Я не понимаю другого. Я уже слышал фразу про первый брак. Странно, – наливаю себе бокал воды и запиваю таблетки. – Приснилось, вроде эффекта дежавю. Пить меньше, действительно, надо. – А где остальные? Джесс, Скот, Карвер? – Интересуюсь я, вспоминая мою конфетку, перед которой стыдно появиться, ведь я так и не приехал на её выступление. Чёртова Коллин. Если бы не она со своими развлечениями, то у меня бы получилось.

Тетрадь падает из рук. Хватаю ртом воздух, ставший приторным и предательски тяжёлым. Меня нескончаемо бьют по голове, когда осмысление страшного наполняет мой разум. Она знала, всё знала и позволила этому случиться. Она вырвала моё сердце, и я не чувствую ничего, кроме невероятной боли, резко пульсирующей по всему телу. Любила… ждала… любила. Я не назову её больше конфеткой, не увижу её улыбку, не узнаю, о чём она думает. Её нет. Её больше нет. Судорожный вдох срывается с губ, и я отталкиваю ногами от себя сундук с дневниками, где описано всё, буквально всё. Страдания. Радость. Надежда. Боль. Страх. Любовь. Счастье. Глупость. – Нет… нет, – хватаю себя за голову и мотаю ей из стороны в сторону. Это так быстро. Без предупреждений ворвалось в мою любовь и сердце, что я не могу терпеть агонии, сводящей с ума. Неужели, всем всё равно на то, что я один в спальне Джесс и читал эти строки? Почему не разорвутся небеса, как моя душа в один миг? Молчаливы. Холодны. Ненавистны. – Нет, я не верю, – не могу набрать полную грудь кислорода, чтобы хоть как-то не задохнуться от страданий, режущих сильнее самого острого ножа по живой коже. – Нет! Джесс! Нет! – Из моего рта вырывается животный крик, пока меня ломает, подбрасывает в разные стороны. Я пьян от горя. Я потерял все ориентиры. Ноги подкашиваются, падаю и поднимаюсь. Ползу и шепчу сумбурные слова. Такое не может произойти с нами. С ней не может! Она же мой ангел, она самое чистое и светлое, что я имел. Почему она? Почему они забирают у меня самое ценное? Любимая. Как часто я называл так тех, кто недостоин? Часто, слишком часто и теперь это слово, словно ругательство по отношению к ней. Она моё сердце, мой смысл, моя жизнь, моя единственная. Моя любовь. Терять так глупо и так быстро её не готов. Но принять это сложно. Так сложно возвращаться и открывать двери личного ада, где не будет никогда света. И после потрясения приходит странная и новая тишина внутри. Всё замирает, и я не чувствую ничего, пока еду к больнице. Лишь повторяю в голове прочитанное. Я убью его… убью этого подонка, который помог Джесс оставить в стороне родных. Разве это любовь? Нет! Так нельзя поступать с теми, кто жизни не представляет без неё. И это моя вина… самая главная вина, которая вновь запирает меня в клетку. Я готов там жить, готов нести наказание, готов на всё, даже на смерть, но не отдам её.

24 июня Ты ужасен, Флинт, настолько ужасен, что я видеть тебя не желаю. Зачем ты приехал? Зачем появился сейчас, а не через год, когда меня уже не будет? Думаешь, мне так легко смотреть на тебя, восставшего из воспоминаний и такого же притягивающего к себе? Нет, мне ужасно понимать, что как бы ни хотела забыть всё, не могу. Ненавижу тебя за это. Думаешь, я пью? Боже, мне этого хочется сейчас слишком сильно, чтобы не помнить, что ты рядом! Нет! Это лишь пару бокалом, которыми я полила свою одежду! Ещё немного бы и ты увидел, насколько мне плохо на самом деле. Как желчь и кровь смешиваются и доказывают, что мне осталось слишком мало, чтобы успеть всё. А я хочу оставить после себя что-то хорошее. Хочу отблагодарить тех, кого ты бросил, всем, что у меня есть. Не мешай мне, прошу, иначе ты разрушишь меня. Хотя уже и так ничего не осталось. 25 июня Как ты мог? Флинт, как ты мог сделать это? За что? Потому что хочу веселья, когда моё тело изъедает рак?! Ты ударил меня! Это унизительно, и теперь я прячусь у Мита. Он похож на тебя, но сумасшедший. Он помог мне сотворить то малое, что я могу. Его уволили, и он под следствием, потому что дал своей матери наркотик, не смог терпеть её мучений. И я встретила его у больницы, где он жил. Так и не простил себя за то, что не успел спасти её. Он был единственным, кто смог мне помочь избежать обнародования правды о моей болезни. Боли стали невыносимыми, я есть не могу, жить, мне сложно дышать иногда… кашель с кровью. Мне страшно. И этот страх толкнул меня в спину, чтобы спасти от мучений и нищеты мою семью, продать своё тело ещё раз и ещё, чтобы были деньги на поддельные документы. Я грязная шлюха, Флинт, ты прав. Я проститутка, которая зарабатывала деньги своим телом, и ничего не чувствовала. Полтора года назад я узнала, что умираю. И тебя не было рядом, а я молилась каждый день, чтобы ты ответил мне, спас меня, ведь я тебе и только тебе могла довериться, как раньше. Тебя не было. Тебя больше не было в моей жизни, а теперь ты снова здесь, и я не могу видеть тебя. Мне больно. Внутри больно. И это не рак, это мои чувства. Я дождалась тебя, но уже слишком поздно. Что мне остаётся? Насладиться этим и больше никогда не винить себя за поступки, сотворённые во благо моей семьи.

– Джесс! – Мой крик, полный ужаса, в секунду бьёт по маленькому пространству уборной и рикошетом возвращается ко мне. Ударяет по груди с нечеловеческой силой, от которой падаю на колени и подхватываю дрожащее тело. – Джесс… – её тошнит, изо рта нескончаемым потоком течёт кровь. Бурая. Тёмная. Нереальная. Её глаза, изуродованные мукой и болью. Мозг атрофируется в этот момент, когда держу на руках девушку, пытаюсь как-то помочь ей, но кровь продолжает бурлить, вытекая из неё. Подхватываю на руки и несусь в зал. – Скорую! Вызовите скорую! – Разрезаю своим криком музыку, разговоры. В ресторане начинается хаос. Женщины визжат, кто-то убегает, пока я несусь к нашему столику и смахиваю с него тарелки, чтобы уложить её. – Джесс! – Доченька! – Что происходит? – Скорую! Кто-нибудь вызовите скорую! – Убираю с лица в кровавых мазках грязные пряди волос. Её тело содрогается от новых и новых порций рвоты. Это страшно. До безумия страшно, что у меня отказывают руки и ноги. Они становятся деревянными. Всё вокруг кажется незначительным, лишним и происходит за пределами моего сознания. Где-то очень далеко я слышу плач сестры, крики Эйми и Скота, но моё внимание приковано к глазам, где медленно, очень медленно гаснет свет. Да, я знаю… знаю, что с ней творится что-то кошмарное, означающее конец. Крови слишком много, она даже имеет запах гнилья. У меня пытаются её забрать, но я крепко держу Джесс в своих руках и пытаюсь хоть как-то ослабить позывы её тела. Холодная такая, мокрая, и не может ничего сказать. Только булькает. Этот звук становится единственным, что слышу. Моё сердце разлетается на миллион ошмётков, таких же кровавых, как мои пальцы, гладящие её лицо. Я не знаю, что делать. Паникую. Так глубоко и мощно я не паниковал никогда в жизни. Говорят, что в такие моменты, ты берёшь себя в руки и находишь вариант. Всё ложь. Отчаянное враньё, потому что никто не понимает, что происходит с ней. Кто-то с силой отталкивает меня, и я падаю назад. Сижу на полу, сквозь пелену страха наблюдая, как какие-то люди в медицинской форме перекладывают её на каталку. – Флинт! Пошли! – Эйми появляется рядом, плачет и пытается меня поднять.

Бессонная ночь на диване в гостиной, никаких мыслей, и я до сих пор не принял того факта, что стану отцом, и Эйми так подставила меня. Да, глубокой ночью пришла злость, такая лютая и ядовитая, что хотелось вытащить её за волосы и уничтожить. Причинить этой женщине ту же боль, что я испытываю от слов Джесс. Сразу я их не понял, но потом, когда начал анализировать, сидя за ужином, где она не появилась, до меня начал доходить смысл. Она честно призналась, что не влюблена в меня так, как Эйми. Точнее, не любит меня. Но отчего тогда так горько плакала и назвала меня родным? Почему такое противоречие в её словах и эмоциях, да по глазам я всё видел, лгала. Ради правильного поступка? Так разве есть что-то правильное сейчас? Нет. Это замкнутый круг, который я принял решение разорвать. Чтобы требовать что-то от Джесс, мне следует для начала вернуться в Нью-Йорк и посмотреть, что будет дальше. Оценить себя и проверить свои чувства к ней, а потом или же, действительно, забыть, или умереть в одиночестве. Мне все вдалбливают в голову, что влюбляться для меня легко и просто, и я измотанный, измученный, уже начинаю в это верить. – Завтра утром мы улетаем, – мой голос разрубает тишину за завтраком. Зои отрывается от оладий, Эйми даже не двигается, а Скот кивает мне. – Хорошо. Мы отвезём вас в аэропорт… – Доброе утро, – появление Джесс обрывает слова Зои, а моё сердце сжимается, как только девушка садится напротив нас. Чёрт, она в зеркало себя видела? Что с ней? Ужасающий серый налёт на коже, губы потрясывает, а глаза блестят, как в лихорадке. – Доченька, тебя вчера не было видно, – отзывается Скот. Неужели, они не видят этого? Это из-за меня она так плохо выглядит? – Да, женские дни. Словно скелет, обтянутый кожей. Скулы такие резкие. Почему не замечал раньше? И такое огромное желание вскочить и обнять её, показать им всем, кто терзает меня. Это не поможет. Отвожу взгляд и ковыряюсь в тарелке. – Как себя чувствуешь, Эйми? – Интересуется Джесс, пока Зои накладывает ей завтрак. – Хорошо, но здесь так душно, что спать было довольно сложно, – отвечает ей женщина, которую сейчас ненавижу. Действительно, ненавижу. Страшные мысли вроде удара по её лицу или же того хуже, появляются в голове.

– Нет, я сказал, что эта женщина уходит, – низко подаю голос в тишине и поворачиваюсь к Джесс, стоящей наверху лестницы. – А ты не имеешь права голоса, Флинт. Ты здесь гость, как и она. Пусть Эйми станет моей гостьей, и она остаётся, – девушка медленно спускается по лестнице. – Хм, вы не хотите объяснить, вообще, что здесь происходит? – Озадаченно произносит Зои. – Конечно, мама, эта прекрасная женщина прилетела за Флинтом. Она совершила ошибку и хотела бы её исправить. Думаю, будет неплохо разместить её в спальне, отведённой для дяди, – с готовностью отвечает Джесс. Зачем ты это делаешь? Зачем сама всё разрушаешь так быстро, не позволяя мне хотя бы немного объясниться? Зачем, конфетка? – Джасмин, спасибо тебе большое, но, наверное, мне лучше уйти. Только сумку заберу. Она у кресла, – Эйми грустно улыбается ей и снимает мои пальцы со своего локтя. А я смотрю на Джесс, пытаясь передать ей всю боль и отчаяние, наполнившие разум. Но она непреклонна, не обращает на меня внимания, качая головой. – Мам, скажи ей, что она часть нашей семьи, и мы с радостью её примем у нас. – О, да, конечно, Эйми, располагайся наверху. Скот и моя дочь, Джесс, помогут тебе в этом. А потом всё обсудим, – кивает Зои. Перевожу на неё взгляд, умоляя не делать этого. Но поздно, Джесс просит отца взять её сумку и уже ведёт мою бывшую наверх. – Нет, не надо, – шепчу я, наблюдая за этой чудовищной картиной. – А ты иди сюда, – Зои хватает меня за локоть и тащит на кухню. Я до сих пор поверить не могу, что это происходит со мной. Здесь и сейчас. В моём маленьком мирке образовалась трещина, и она разломала всё. Я не могу смириться с тем, что обман поощрила Джесс и заставила остаться Эйми. Она даже не захотела бороться за меня, и это ещё больше причиняет невыносимую боль. – Говори, что она здесь делает и что происходит? – Шёпотом спрашивает Зои. – Она беременна. И уверяет, что это мой ребёнок. Она забеременела обманом и прилетела сюда, чтобы… чёрт, я не знаю, чего она хочет, – панически делюсь с сестрой. – Оу, а ты уверен, что ребёнок твой?

– Никто нас не видел, – шепчу Джесс на ухо, пока Зои и Скот завтракают на улице. – Да, и это хорошо, – отвечая, она улыбается и толкает меня бедром, передавая пустую тарелку. – Я хочу ещё. Сегодня. Сейчас их отвезу в мастерскую, чтобы Зои всё увидела, и мы будем одни, – обхватываю её за талию и прижимаю к себе. – Ты же ещё пару часов назад был со мной наедине, – игриво отвечает она. – И мне мало, чертовски мало. Хочу всю тебя, сходить с ума вместе, – быстро целую её в губы и отстраняюсь. – Сходить с ума у нас получается лучше всего, – она подмигивает мне и направляется на задний двор. Иду за Джесс, а внутри всё светится от счастья. Удивительно, как меняется мир, когда ты выспался. Когда твоё желание неожиданно исполнилось и подарило тебе возможность держать всю ночь в руках девушку, в которой бьётся часть твоего сердца. Это необходимость для каждого мужчины. Я-то уж знаю, о чём говорю, ведь женщин у меня было достаточно, но всё не то, не так раскрывалась душа и принимала солнечные лучи. Мы завтракаем в беседке, Зои уже свободнее общается со мной, обсуждая планы и возвращение Карвера. Но Скот молчит, продолжая пребывать в раздражающем меня унынии. Хочется врезать ему и заставить улыбаться, ведь Джесс это тоже видит и с напряжением следит то за мной, то за ним. Да, чёрт возьми, он всё портит! Этот человек буквально ушёл в себя, как только признался в своём крахе. Помочь ему не знаю как, да и не моё это дело. Я сделал для них то, что мог, а дальше они должны сами грести, потому что моя судьба иная. Она рядом со мной, сидит и ничего не ест, только думает, видимо, об отце. Хватит, сегодня Джесс моя. Поторапливаю их, чтобы поскорее вернуться домой и насладиться своим счастьем, снова поднять вопрос о переезде и переводе Джесс в один из университетов. Да, это опасно, но меня поджимает время, а один отсюда ни за что не улечу. Быстро отвожу Зои и Скота в мастерскую и сажусь в такси. Мне плевать, что они хотят что-то обсудить, помусолить тему о будущем. Я хочу жить! Сейчас! Я только начинаю это делать. Заезжаю и покупаю цветы, я делаю то, что подсказывает внутри. И мне так приятно купить незатейливый букет, чтобы побить рекорд своих самых идиотских поступков ради Джесс. Отчего-то уверен, что она будет смеяться, пусть.

Сумятица в голове, мысли постоянно скачут друг на друга, и бессонная ночь, в которой пришлось разбирать счета, и чётко представлять возможности Скота. Утренняя консультация со знакомым финансистом, обсуждение с секретаршей моих дел и наставления, упоминание о ещё пяти днях в Саванне. Всё это вымотало меня напрочь, оставив одного в спальне, смотрящего в окно и пустоту. – Привет, – сзади раздаётся тихий голос, и я оборачиваюсь на него. – Привет, – натягиваю улыбку для Джесс, мнущейся в шаге от меня. – Как ты? Мама сказала, что отказался от завтрака и совсем не спал. – Нормально. Немного голова болит, и никакой энергии, но пройдёт. Дело того стоит, – заверяю её. – Если у тебя есть время, я могу тебе показать развлечение, которое у нас практикуют, – весело произносит она. – Джесс, я… – Флинт, поехали, тебе нужно немного развеяться, хотя я до сих пор не приняла того факта, что ты выкупил помещение. Вести себя не знаю как, я переполнена благодарностью, а то, что я хочу тебе показать, быстро дарит тонус, – перебивая меня, она подходит и осторожно, словно боится прикоснуться, кладёт руку на мой локоть. Это движение, как и её глаза, приводят меня в отчаяние. Я не хотел стать тем, кого она будет обходить стороной только из-за денег. А сейчас это очень похоже на это, она поняла, насколько я состоятелен, и страшится быть собой. – Хорошо. Да, ты права, тонус мне необходим, – соглашаясь, обхватываю её ладонь и притягиваю девушку к себе. – Ты очень бледная. Хорошо себя чувствуешь? – Разглядывая её глаза, где даже не видно радужки, а только расширенный зрачок, спрашиваю я. И ведь это так, она серая, страшно серая, её рука немного дрожит в моей. – Месячные на подходе, – издаёт нервный смешок. – Понятно. Тогда, может быть, в другой раз? – Нет, сегодня. Я должна показать тебе это сегодня, – упрямо настаивает на своём. – Тогда поехали. Где твои родители? – На заднем дворе что-то обсуждают, – пожимая плечами, она ведёт меня за собой. – Хорошо, пока я не их готов видеть, – признаюсь я, наслушавшись глупых возмущений, как и истерик Зои о том, что ей поведал Скот.