Училок необходимо вытащить из кутузки позапрошлого века. Еще найти Аллочку и в идеале всем отправиться домой, в наше чудное время авто, компов, мобильников. Кстати, о последних. Связи, понятное дело, не было. По основному назначению наши с Рыбкиным телефоны не функционировали. Но зарядка еще была, и фотокамеры телефонов работали. Чем я и собиралась воспользоваться. Отдала приказ Рыбкину: "Леха, найди жилище конюха и сфоткай там все! Понял?" Лейтенант кивнул и побежал выполнять приказ.

Мы с Иваном Никифоровичем приступили к осмотру места происшествия. Вернее, последнее действие полицмейстер поручил мне, сам же начал опрос свидетелей. Я понимала, что от меня зависит будущее всей нашей команды самозванцев, и очень старалась. Хотя было жутко. Особенно тяжело дался осмотр тела безвременно почившего князя. На лице того почему-то было застывшее выражение невыносимых страданий. Вот это уже странно! Выстрел пришелся прямо в сердце, смерть была мгновенной, отчего же бедолага так мучился? Вокруг рта четкой линией тянулась красноватая кайма. На столе стояли две чашки с темно-коричневой жидкостью. Одна пустая, лишь небольшой подсыхающий остаток на дне. Вторая чашка выпита наполовину. Я понюхала – кофе! Хороший, качественный, не чета сублимированному отстою из моего времени. Окошко в кабинете князя было разбито. Я выглянула наружу, старясь не порезаться. Кабинет находился на втором этаже. Расстояние до земли немаленькое, но стена особняка украшена рельефными выступами, которые легко можно использовать для подъема. Внизу все засыпано осколками. Там дворник и поймал Макса Левушкина. Я, естественно, в виновность девятиклассника не верила и была уверена, что злой убивец – красавчик-конюх. Но теперь засомневалась.

На протяжении всего досмотра я внимательно слушала вопросы полицмейстера и ответы свидетелей. Беседа проводилась в смежной с кабинетом комнате, но слышимость была отменная. Из этих самых показаний складывалась следующая картинка.

Утром супруги встретились в кабинете князя. Княгиня пришла пожелать мужу доброго утра. Тот занимался своим любимым делом – любовался на коллекцию невероятно ценных, крупных бриллиантов. Каждый из камней представлял собой целое состояние. Но Лев Львович любил их не за ценность, а за красоту. Сюда же, в кабинет, горничная Глафира принесла хозяевам кофию. По словам Натальи Потаповны они поговорили несколько минут, потом она поцеловала мужа и ушла в свои комнаты. Князь оставался живой, здоровый. Бриллианты лежали на столе. Немного почитав, Наталья Потаповна дала задание кухарке отправляться на рынок. Горничную отправила с письмом к баронам Агапкиным. Те приглашались нынче к чете Куницыных на ужин. Сама же оделась и отправилась к подруге княгине Вяземской. Повозку не брала, решила пройтись пешком. Но начался дождь, и Наталья Потаповна вернулась. Едва переступила порог особняка, как услышала выстрел в кабинете мужа. Кинулась наверх. Увидела его с раной в груди, разбитое стекло. В ту же минуту дворником Игнатом был поймал мальчонка под окнами кабинета. Сомнения в том, что именно этот малолетний преступник разбил стекло, застрелил князя и похитил бриллианты, у княгини не было. То, что при Максиме не обнаружены ни револьвер, ни бриллианты, мадам не смущало. Она объясняла это просто: у юного хулигана был сообщник.

Показания горничной частично совпадали, частично были полностью противоположными. Она принесла хозяевам кофию. Барин сидел за столом, перед ним были разложены бриллианты. Хозяйка тоже находилась в кабинете. Но баре ругались. Очень сильно! Лев Львович хотел как можно скорее отправиться на летнее проживание в поместье. Хозяйка убеждала, что еще рано, и уговаривала остаться в городе. Не просто уговаривала. Наталья Потаповна была в истерике. Что происходило далее, горничная сказать не могла. Забот-то невпроворот! Глашка отправилась наводить порядок. А вскоре хозяйка дала поручение – снести письмо князьям Агапкиным. Вернуться ровно к полудню, чтобы сопровождать барыню к модистке. Глашка волю хозяйскую исполнила, вернулась домой в срок, а тут беда. Дворник Игнат мальчонку за шиворот держит. Молвил: барин убит, он в полицию, а ей велел к хозяйке бежать, та без чувств упала. Глашка принесла Наталье Потаповне нюхательной соли и пребывала с барыней до нашего приезда.

Показания кухарки почти ничего не давали. Кухня находилась далеко от барских покоев. Выстрела она не слыхала. Хозяйку видела, только когда деньги на хозяйство брала. После чего сразу отправилась на рынок. Назад вошла, как положено прислуге, через черный вход и последней узнала о случившемся. То время, что утром находилась в особняке, дворник и конюх все время были на виду. Окно кухни выходит как раз на задний двор, где каждый из мужчин занимался своим делом.

Дворник Игнат поведал: все утро он подметал дорожки. Не прерывал работу даже, когда начался дождь. Тот был несильным и недолгим. Удивился, когда услышал выстрел. Понял, что-то случилось в барском доме. Бежал и молился, чтобы только не пострадал его любимый барин Лев Львович. По дороге заметил осколки под окном, что выходило из кабинета, и мальчонку, пытавшегося удрать. Отрок был в странной одеже. Сам чистенький, ухоженный, на беспризорников и бродяг своего возраста не похож. Но вот штаны рваные, будто специально на них дыр понаделали. На рубахе морда страшенная нарисована. На всякий случай схватил названного гостя и вместе с ним рванул в глубь особняка. В кабинете обнаружил мертвого барина и хозяйку без чувств. Когда дворник говорил о покойном Льве Львовиче, голос его дрожал. Было видно, что искренне любил хозяина. А вот, когда речь заходила о княгине, интонация работника метлы выдавала его неприязнь. Игнат явно неглуп и проницателен. Вон как верно все про модные рваные на коленках джинсы Левушкина подметил! Наверно и причины не любить хозяйку у Игната имелись.

Про конюха он сказал, что тот все утро занимался лошадьми рядом с ним на заднем дворе. Никуда не отличался. Во время выстрела тоже был на месте. Удивился и испугался не меньше самого дворника.

Последним из допрашиваемых был красавчик-конюх. Никита заявил, что ничего не знает. Работал. Услышал выстрел. Игнат, несмотря на невысокий статус и низкое происхождение, на самом деле был правой рукой князя. Можно сказать, его единственным другом. Поэтому все слушались Игната как самого хозяина. Дворник велел конюху оставаться, смотреть за двором, сам побежал на звук выстрела. Только сейчас, когда его позвали в дом, конюху стали известны все подробности происшествия.

– Господи! Да за что же мне это? – воскликнул Иван Никифорович. – Где же теперь пропавшие бриллианты искать? И кто же убивец? Мальчонка, получается, из наших, полицейских, оказался. Остальные вообще все свои. Ни у кого возможности убить князя не было. Что же делать, а? Все так запутано…

– Напротив, картина ясна! – ответила я. – Через несколько минут я выскажу все свои предположения. Осталось кое-что проверить…

В это время в кабинет князя вернулся Рыбкин, протянул мне мобильник с фотками комнаты конюха. На снимках я увидала примерно то, что и ожидала. Протянула мобильник полицмейстеру:

– Вот такие новые аппараты у каждого нашего сотрудника есть. Можно фотографии делать. Взгляните внимательно, Иван Никифорович, в шкафу у простого конюха видны белоснежные рубашки. Не холщовые, больше похожи на шелковые. На столе – золотой портсигар. На нем гравировка: "Любезному Никите от Н." А в – бумажнике крупная сумма денег. О чем это говорит?

Полицмейстер с удивлением и восторгом пялился на мобильник. Наконец оторвался от диковинки. Ответил:

– Откуда подарки? Богатая любовница! "Н"… – уж не Наталья Потаповна ли? Боже мой!

– Именно! – подтвердила я. – И, думаю, об этом многим было известно. Игнату и Глафире точно.

При моих словах дворник отвел глаза в сторону, горничная разволновалась, затеребила руками передник.

Я не замедлила обратиться к девушке:

– Глафира, может, вам известно больше остальных. Не слышали ли вы какого разговора?

– Слыхала, все, как есть, скажу! – Глашка решительно сверкнула глазами и продолжила. – Барыня с Никитой не просто амуры крутили. Они хотели брилянты украсть и бежать заграницу! Таков разговор меж ним я несколько дней назад слышала.

– Конюх и Наталья Потаповна?? Особа столь знатная! – не верил полицмейстер. – А вдруг это оговор? Где доказательства? Где оружие? Камни бесценные?

Я встала посередине комнаты. Попросила тишины и заявила:

– Минутку внимания! Сейчас я расскажу о том, как все происходило. Потом станем делать выводы и искать виновных! Итак.. Первое, что меня насторожило, это разбитое окно! Основная масса осколков оказалась на дворе, а не на полу комнаты. Значит, разбили стекло изнутри, а не снаружи. Во-вторых, давайте посмотрим на туфельки княгини! Если бы наша дама выходила хоть на минуту из дома, как она уверяет, на подошве остались бы частички пыли или грязи, тем более, что прошел небольшой дождь. А дорожка перед домом разрушена и размыта. Но туфли чисты! Как и подол платья. Какой делаем вывод? Наталья Потаповна вообще не покидала дома! Она спланировала убийство мужа. Отослала горничную и кухарку. Надела уличную одежду. Зашла в кабинет. Сделала выстрел. Приложила к окну подушку и через нее тяжелым предметом разбила его. Все это как раз ровнехонько к полдню, к приходу горничной, чтобы успеть притвориться потерявшей сознание. Я уверен, оружие и бриллианты сейчас надежно спрятаны на теле княгини. В складках турнюра можно бегемота скрыть. Могу поспорить, что там мы отыщем и оружие убийства, и бриллианты, и перчатки со следами пороха. Не так ли, Наталья Потаповна?

Княгиня молча встала, прошла за ширму. Вышла и бросила на стол мешок с бриллиантами, небольшой револьвер и белоснежные перчатки. Мои предположения оказались верными. Все смотрели на агента тайной сыскной полиции Настя ой Петрович с восхищением. И только глаза княгини сверкали ненавистью.

– То-то ты мне сразу не понравился, жандарм проклятый! – сказала она. – Да, я стреляла. Да, камни проклятые украла! Да, чтобы с любимым в счастье жить. Меня шестнадцати лет замуж отдали. Лев тогда уже не молод был. Безобразен! В любви да ласках ни на что не способный! А к старости совсем немощен стал. Я только с Никитушкой узнала, что такое любить и быть любимой. Впрочем, чего разоряюсь. Ты же не женщина, чтобы понять!

Ах, как княгиня была не права! Я еще какая женщина, и неизвестно чего сама бы натворила на ее месте. Но уважаемый Иван Никифорович точно к дамам не относился, сентиментальничать не стал. Заявил сухим официальным тоном:

– Госпожа Куницына, вынужден Вас задержать. Прошу следовать за мной в участок, где Вам будет предъявлено обвинение в убийстве.

Княгиня встала. Но я сказала:

– Господин полицмейстер! Вы не сможете ничего предъявить подозреваемой Куницыной. Это не она убила князя…

Народ в кабинете убиенного князя замер. Все в недоумении уставились на меня. Но любопытнее всех было смотреть на княгиню. Наталья Потаповна пребывала в настоящем шоке. Первым очнулся полицмейстер:

– Как же это понимать, уважаемый Анастасия Петрович?! Вы же только что все подробно растолковали. Привели факты, отыскали улики. Да и подозреваемая не отрицает, что стреляла в супруга…

– Вот именно: стреляла! А "стрелять" и "убить", знаете ли, разные все же понятия, – ответила я.

– Ничего не понимаю, Настя! Экой ты все-таки сложный!

– Напротив, все просто, господа! Ладно, не стану томить! Действительно, Наталья Потаповна стреляла в князя. Но не убивала его. Потому что тот на момент выстрела уже был… мертв!

– Как?!!!

– Отравлен! Предположительно стрихнином, о чем говорит красная кайма возле его губ, мученическое выражение на лице. Думаю, когда приедет доктор, он согласится с моей догадкой. А в дальнейшем это подтвердится и при анатомическом исследовании тела. Так что, Иван Никифорович, арестовывать княгиню, получается, и не за что.

– Ох, батюшки святы! – вытер пот со лба полицейский. – Ерунда какая-то. Нелепица! Вроде убила… И тут же выходит, что и не убивала вовсе. Но князь-то, простите, мертв. Так кто же убийца? Заново все начитать прикажете, почтеннейший Настя Петрович? Или, быть может, Вы имя убийцы, как шулер козырного туза, в рукаве держите?

Я улыбнулась. Ответила:

– Не переживайте так, господин полицмейстер! Убийца находится среди нас, в этом кабинете. Имя его сейчас назову. Это Глафира отравила его сиятельство!

– Но зачем?! – спросил полицмейстер. – Лев Львович к прислуге относился как к детям родным. У него любой служить за счастье считал!

– А горничная и не хотела навредить князю. Ее целью было убить княгиню!

Иван Никифорович вновь усомнился:

– Ее светлость Наталья Потаповна, конечно, та еще штучка. Добротой душевной в отличие супруга не славилась. Могла и накричать на прислугу, и уволить в сердцах. Но руку никогда не поднимала. Вспыльчивая, конечно, но отходчивая. У меня как-то в аресте за воровство был лакей, что прежде у Куницыных служил. Так он о хозяевах хорошо отзывался…

– Шире нужно мыслить! – ответила я. – Вы рассматриваете пару Наталья Потаповна–Глафира только в контексте отношений хозяйки и прислуги. А ведь в первую очередь перед нами просто две женщины! Если рассматривать случившееся именно с этой позиции, то и выводы напросятся совсем иные. Из-за чего одна дама может сильно ненавидеть вторую? Из-за мужчины!

– Неужто… конюха не поделили? – догадался полицмейстер. – Тогда все сходится!

– Умница Вы большой! – похвалила я полицейского. – Мысли о романе с прекрасным работником конюшни у меня возникли сразу, как его увидела. Таких красавцев редко встретишь. Подарки и гравировка на портсигаре подтвердили подозрения. Потом и сама Наталья Потаповна в наличии романа призналась. Но я заметила еще многое: неприязнь Глаши к хозяйке, которая так и сквозила в ее речах и взглядах. Простая холщовая рубаха, что сейчас надета на конюхе, украшена прелестной вышивкой – луговые цветы на воротнике и рукавах. И буковка "Г" как подпись. Так Глафира свою любовь выражала. Но самое главное – это округлившийся живот горничной. Он, конечно, умело скрыт фартуком, мужчина и не заметит, но любая женщина… Ой! Или настоящий опытный сыщик подобное не упустит. Вы ведь беременны, Глафира?