Теперь уже и Бабура начала осматриваться. Судя по лицам женщин, они, как и я, ожидали от вместилища магии (то есть богомерзкого колдовства, конечно же) немного иного. Тех же жаб, ящериц и мухоморов.

Но никак не обычной классной комнаты.

А запах, благодаря распахнутому окну, уже выветрился. Или они его просто не чувствовали, а я привыкла.

Бабура даже вздохнула разочарованно. А потом спросила.

– Нашла?

– Что?

– Деньги!

Я тоже вздохнула.

– Нет.

– Ну пошли тогда обедать.

Это слово волшебным образом вернуло мне силы. Так что из классной я вышла самой первой. Уже в библиотеке Бабура меня окликнула. Но как-то неуверенно.

– Э-э… барышня? – даже с вопросительной интонацией.

Я на неё и остановилась. Повернулась, приподняв бровь.

– Да непривычно барышней тебя кликать. Вроде и вид тот же, а знаю, что ты – это не она, – пояснила повариха.

– Так вы только что кричали на весь дом, – удивилась я.

– Так то громко, вдруг ещё кто услышит, – с серьёзным видом пояснила Иста.

Я задумалась. Они правы, кто-то может услышать, как служанки со мной разговаривают. Случайно.

Заедет тот же сосед в гости. Или соседка. Телефонов тут нет, чтобы предупреждать. Магия под запретом. Так что они наверняка сразу сами в гости едут или слугу с запиской отправляют. Что-то такое я читала в исторических романах.

Нам нужно быть осторожнее.

– Вот что, дамы, – обратилась я к ним, – давайте договоримся. Вы будете обращаться ко мне на «вы» и называть барышней, даже когда мы наедине. Чтобы потом не путаться на людях. Договорились?

Я снова подняла бровь.

– Договорились, – с некоторым облегчением произнесла Иста.

У неё даже лицо посветлело. Видно, Ежина нянька предпочитала простые решения и не имела склонности к интригам. Ей было проще по-прежнему считать меня Еженикой.

С Бабурой обстояло сложнее. Повариха если и была готова притворяться, то ради высокой цели. Например, не выдать меня посторонним, чтобы всех нас не сожгли на костре. Но уважительно относиться даже между собой к пришлой иномирянке? Это ведь совсем другое.

– Если кто-то из вас случайно оговорится, не поздоровится всем нам, – дожала я её.

– Хорошо, – вздохнула повариха.

– Хорошо, кто? – выделила я словом.

– Хорошо, барышня, идёмте обедать.

– Умница! – я пошла вперёд, раздумывая про себя: сколько ещё раз придётся им повторить, чтобы запомнили наверняка?

На обед оказалась уха из пойманных дедушкой окуньков, щедро посыпанная рубленой зеленью, и кусок серого хлеба. Уха была наваристая, вкусная, но не особо сытная.

Мой уставший от поисков денег организм сообщил, что не наелся. Кстати, яичница на завтрак тоже не слишком меня насытила. Но тогда я была в шоке от свалившихся на меня новостей – не до еды.

А сейчас моё молодое здоровое тело, потратившее уйму энергии, требовало добавки.

– Бабура, а жареная рыба когда будет?

Повариха, только взявшая ложку, удивлённо посмотрела на меня.

– Так это, на ужин. Я окуньков-то почистила да присолила, – она кивнула на небольшой тазик, стоящий у плиты. – Думала, поем и пойду жарить. Или ты сейчас хочешь?

– Вы!

– Что?

– Вы хотите, барышня! Мы договорились, Бабура.

Иста молча хлебала уху, казалось, она даже не прислушивается к разговору.

Повариха взглянула на неё и, не найдя поддержки, засопела.

– Бабура, я говорила серьёзно. Если у тебя не будет привычки обращаться ко мне уважительно, может наступить момент, когда ты забудешься при посторонних и подставишь нас всех под удар.

Возможно, я и преувеличивала опасность. Гости в Любово бывали крайне редко. Но, как говорится, бережёного бог бережёт. Особенно в другом мире с другими реалиями.

Бабура покраснела. На её лице читалась работа мысли и борьба с самой собой. К счастью, победил здравый смысл.

Повариха вздохнула и произнесла:

– Ежели вы хотите жареных окуньков прям сейчас, барышня, так я вам нажарю.

Она начала подниматься, но я её остановила.

– Спасибо, я подожду ужина, – я улыбнулась, поздравляя себя с маленьким достижением, и добавила: – Лучше себе добавки налью. Уха у тебя очень вкусная получилась.

– Так давайте я вам, – Бабура снова попыталась встать.

Я положила ладонь ей на предплечье.

– Ты ешь, Бабура, я сама налью.

Она посмотрела на мою руку, перевела взгляд на лицо, несколько секунд всматривалась, а потом кивнула, снова беря ложку.

Я легонько сжала её предплечье в безмолвном жесте одобрения и поднялась.

Не стоит передавливать. Не мне одной сегодня пришлось нелегко. И Бабура уже через себя переступила, подчинившись.

А ухи и сама себе добавлю. Я давно привыкла к самостоятельности.

Я подошла к плите, тряпицей сняла за «шишечку» крышку с кастрюли, больше похожей на высокий медный таз. Ноздри наполнил густой рыбный аромат.

Я взяла деревянную поварёшку и зачерпнула прозрачного, с жёлтыми каплями бульона, собираясь перелить в тарелку. Как вдруг в окне справа от меня что-то мелькнуло и тут же исчезло из вида.

От неожиданности я вздрогнула. Уха пролилась, частично на пол, частично на пальцы. Я зашипела от досады. Хорошо, что уже не слишком горячая.

Поставила тарелку на плиту, сделала шаг к окну. Оперлась на подоконник, вглядываясь в тропинку меж цветущих кустарников, а потом перевела взгляд вниз.

И рассмеялась.

Прямо на меня смотрели две глиняные плошки, которые на вытянутых руках держал Зван, присевший под окном.

– Ты меня испугался? – спросила его.

Но парень только вздрогнул и втянул голову в плечи.

– Бабура, – я решила зайти с другой стороны, – Ерону с внуком ты готовишь?

– Я, больше некому. Сами-то они не умеют, – пояснила повариха. – А что, пришёл уже?

– Пришёл, но ты сиди. Я сама управлюсь.

Я забрала из рук Звана протянутые миски, наполнила их до краёв, стараясь зачерпнуть побольше кусочков рыбы и овощей. А затем поставила на подоконник.

– Зван, – позвала осторожно, мягким голосом, как если бы разговаривала с диким зверьком, – я налила вам с дедушкой ухи. Можешь забирать.

И отошла к плите, занявшись наконец наполнением своей тарелки. Краем глаза продолжала следить, как парень медленно выпрямился, заглядывая в окно. Увидев, что я занята и не смотрю на него, он схватил миски и быстро отошёл.

Я спиной чувствовала удивлённые взгляды служанок. Только что требовала к себе уважительного отношения и тут же саморучно подаю еду работнику.

Но Зван не знал, кто я. Он видел во мне Еженику, которую явно боялся и старался избегать.

Я подумала, что в этом чуждом мире мне не помешает лишний друг.

– Пойду погуляю, – сообщила я после обеда.

– Ты… – начала было Бабура и осеклась, – вы бы, барышня, пока одна не ходили. Возьмите вон хоть Исту.

Старушка даже крякнула от неожиданности. Она явно рассчитывала на другое времяпрепровождение. Но спорить не стала, поднялась с лавки.

– Зачем мне Иста? Пусть отдохнёт. Я ж далеко не собираюсь. Вокруг усадьбы обойду, в парк загляну. Мне подумать надо.

– Думать можно и на кровати лёжа, а одной вам ходить не след! – отрезала Бабура. – А ну как потеряетесь или встретите кого.

– Хорошо, – я решила не возражать.

В аргументах поварихи был резон. Но и тащить уставшую старушку на долгую прогулку мне показалось негуманным.

– Тогда мы с Истой оценим наши запасы.

Нянька вздохнула, но спорить не стала. Сама потянулась за висевшей на гвозде связкой ключей. А Бабура и вовсе только кивнула, соглашаясь, и переключилась на грязную посуду.

Солнце уже перевалило далеко за полдень. Лёгкий ветерок шевелил подол платья, обдувая ноги. Но в чулках мне вскоре стало жарко.

Что за мода такая дурацкая – в летний зной кутаться в несколько слоёв ткани? Сейчас бы купальник надеть, постелить где-нибудь на лужайке покрывало и загорать, пока погода хорошая.

Однако раздеваться и шокировать Исту я не стала. Всем нам достаточно потрясений для одного дня. Вот обживусь здесь, обустроюсь, разберусь, что к чему, тогда и позволю себе немного расслабиться.

Мы вышли через заднюю дверь. С этой стороны усадьбы расположились исключительно хозяйственные постройки. Выглядели они вблизи ещё менее презентабельно. Серые, износившиеся от времени доски и брёвна, покрытые толстым слоем мха и земли крыши.

– Давайте сперва в погреб заглянем, пока солнышко с той стороны светит, а то темно будет, – предложила Иста.

Я нашла её аргументы убедительными. Мы с собой не взяли ни свечи, ни фонаря.

Погреб оказался вросшим в землю домиком, очень похожим на хоббичью нору. Только дверь у него была обычная, прямоугольная. И располагалась она примерно на метр ниже уровня поверхности.

Иста первая спустилась по вырытым в земле ступенькам и открыла большой амбарный замок. Висел он на мощных петлях с коваными завитушками по краям.

Судя по запору, еды в погребе хранится много. Неужели хоть об этом можно не беспокоиться?

Нянька потянула неожиданно тяжёлую дверь, и та протяжно заскрипела, открываясь.

Следом за Истой я шагнула внутрь. На меня дохнуло прохладой и лёгкой сыростью. Я прищурилась, привыкая к полумраку после яркого света.

И едва глаза разглядели содержимое погреба, снова зажмурилась. Потому что мне просто не могло так не везти.

К сожалению, глаза меня не обманывали. Полки, занимавшие три стены, были практически пусты. Только на одной стояло несколько горшков с обёрнутыми промасленной бумагой верхушками.

– Что там? – спросила Исту.

– Так это, два с маслицем, остальные с вареньем, – охотно пояснила она, будто и не видя большой беды в пустых полках. Потом указала мне за спину: – А вон тут мочёные огурчики, капусточка и яблочки.

Я обернулась. Справа от двери стояли три деревянных бочки, опоясанные металлическими кольцами.

Из любопытства сняла крышку с первой. На меня пахнуло приятным ароматом квашеной капусты. Вот только бочка была заполнена едва ли на четверть. Огурцов оказалось и того меньше. И только количество мочёных яблок радовало глаз. Видно, их здесь не особо жаловали, вот и оставили напоследок.

По другую сторону двери было организовано нечто вроде разделённой на секции песочницы с высокими бортиками.

– А это что?

– Закром для урожая.

– А почему пустой?

– Так не осень же, – отозвалась Иста удивлённо.

Да, действительно, урожай собирают осенью. А сейчас они всё уже подъели. Может, у Бабуры в кухне и есть небольшой запас, но надолго его не хватит.

– Покажи мне огород, – я должна оценить масштаб надвигающейся катастрофы.

– Амбар смотреть будете?

– Амбар? А что там?

– Зерно.

– Много?

– Да крохи, – Иста наивно махнула рукой. – Мы уж года два сами не сеем. А покупать дорого.

– Тогда не надо, – я вздохнула.

Что попала я не очень, уже и сама догадалась.

Огород порадовал ровными грядками без единого сорняка. Я узнала пупырчатые бочки огурцов, ещё зелёные томаты, не до конца оформившиеся кочаны капусты. Остальное усладило взор высокой, низкой, пушистой или округлой ботвой.

За бочкой с водой притаился Зван, наивно полагающий, что если он меня не видит, то и я его не замечу.

– Иста, а кто так красиво выполол грядки? – поинтересовалась нарочито громко.

– Дык Зван тут полет, – Иста кивнула на парня.

– Какой молодец! Так ровно, ни одного сорняка! Красота! – я ещё немного повосхищалась, надеясь, что парень хотя бы выглянет из своего укрытия. Но он не поддался.

Я решила не торопить события. Время у меня есть.

Заглянула в теплицу, затем всё же зашла в амбар. Осталось посмотреть кладовую в кухне, чтобы подвести итоги.

Но уже было понятно, что дела наши не слишком радужные. И необходимо срочно придумать, где достать денег. И побольше.