– Нет, разведена. А что?

– Да меня приятель один как раз просит познакомить его с русской женщиной. Это его идея-фикс. Просто умоляет.

– Ну, не со мной же просит.

– Он вообще просит, но тут, видишь, как масть ложится – ты сюда летишь!

– А кто, испанец?

– Немец, но живет здесь месяцами, только на лето к себе в Гамбург сваливает. Ты же не будешь против, если мы все вместе сходим поужинать в шикарный ресторан? Он меня стабильно раз в неделю приглашает.

– Какой добрый… – усмехнулась Лена.

– Он – миллионер, настоящий.

– Инна, я вообще-то не за этим еду. Мне хочется отдохнуть как следует.

– Так одно другому не мешает, – хохотнула Инна. – Знаешь, что? Перезвони мне через полчасика? У тебя какого цвета глаза?

– Серого… – несколько растерялась Лена.

– А волосы светлые?

– Ну… я как бы блондинка…

– Отлично! И стройная наверняка. Просто под заказ! Жду твоего звонка, с нетерпением.

– Подожди, Инна, у вас какая погода?

– У нас – лето! Бери короткую юбку! И сделай маску для декольте! Все будет классно!

Лена положила трубку, уверенная, что лихая соотечественница обаятельно позабавилась первоапрельской шуткой. Канары с миллионером впридачу – тема из разряда неуемных фантазий. В существование Канарских островов Лена верила, хотя бы потому, что видела их на карте мира. А вот ни одного миллионера за руку не держала. Некоторые ее клиенты отличались богатством, однако не того пошиба. Допуская, что таковые в природе все-таки есть, она никогда на полном серьезе об этом не задумывалась. Миллионеры казались ей истребителями: невидимые, они где-то там за облаками летали на сверхзвуковой скорости, пугая звуком и оставляя лишь быстро тающий след…

Перезвонив Инне через полчаса, Лена услышала продолжение щекотливой темы:

– Я уже с ним поговорила. Он сильно заинтересовался. Но ты не напрягайся – не захочешь общаться, не будешь. Посидим в ресторане, да и все.

– Ну, если это ни к чему не обязывает…

– Не бойся, он же не азербайджанец. Ты что, с мужчинами никогда не знакомилась, не пойму?

– С миллионерами – нет.

– Да все одинаково! Только кошельки и понты разные, – засмеялась Инна. – Запиши его телефон. Позвони ему заранее, как прилетишь. Он сказал, что с удовольствием тебя встретит. Опишешь ему себя. Основные твои параметры я уже осветила.

– Ладно… А, может, ты тоже подъедешь?

– Да не волнуйся, он тебя не съест. Он – вегетарианец. Кстати, у него знакомая апартаменты сдает, и он обещал тебя там поселить. Мой вариант пока не отвечает. Ну, все, хорошего тебе к нам полета! До встречи на Гран Канарии. Ура!

Лена пришла на кухню, где в свете теплого абажура сидел Рихард, и рассказала о разговоре. Пассаж про миллионера она решила опустить – в силу его нереальности и чистейшей авантюрности.

Спать они легли поздно, но в четыре утра по-немецки пунктуально выехали в аэропорт на подержанном, перекрашенном в экспансивный фиолетовый цвет «Порше» Рихарда. Попрощались легко, с надеждой на скорую встречу.

В полете Лена долго не сводила глаз с монитора, подвешенного над креслами, как раз перед тем рядом, где она сидела. На ярко-зеленом поле с паззлами стран и континентов и обозначением городов белый самолетик медленно продвигался по маршруту, оставляя за собой красную полосу пройденной дистанции. В этом интерактивном самолетике сидела она и остальные пассажиры, с любопытством наблюдая за собой со стороны. Картинка менялась, и на экране появлялись параметры полета: скорость, высота, время в пути. Когда монитор показал северную часть Африки, слева от нее четко обозначились разбросанные в Атлантике крупинки Канарских островов. Самолетик неуклонно целился носиком прямо на них.

Островок Ла Пальма выглядел сверху настолько невеликим, что аэропорт, казалось, занимал половину всей территории. Взлетно-посадочная полоса визуально упиралась в высокую скалу с пышной, густо-зеленой растительностью. Живая «картинка» сверкала солнечным глянцем. Ее хотелось тут же написать маслом и повесить в галерее на самое выгодное место.

Боже, какая теплынь! Солнце показалось Лене веселым и настырным – здесь, как нигде, простор и раздолье для его излучения. Она с наслаждением подставила ему лицо для приветственных поцелуев.

Ла Пальма дышала жизнью, летним зноем, здоровьем, отдыхом и той необычайной отрешенностью от внешнего мира, что возможна лишь на острове в океане. Воздух, сладковатый, насыщенный йодом и пыльцой цветов, хотелось постоянно втягивать носом, чтобы усилить его воздействие на рецепторы обоняния. А главное – он не был влажным, как на Бали, и это благотворно отражалось на физическом состоянии. Полета словно и не было. Ни ранний подъем, ни смена часового пояса, ни перепады давления в облаках не сказывались на самочувствии Лены. Она ощущала легкость во всем теле и предельную готовность к открытию мира.

Однако подробно осмотреть остров ей не удалось: паром на Тенерифу отправлялся через полтора часа, а следующий – ближе к ночи. Незнакомая местность, несмотря на божественную красоту и покой, не манила к себе столь настойчиво. Лене вполне хватило пути от аэропорта до речного вокзала и небольшой прогулки по окрестностям. Ей пришлось снять с себя не только куртку, но и жакет – при температуре в двадцать шесть градусов на солнце стало по-настоящему жарко.

Небольшой паром, солидного, судя по издаваемым звукам возраста, укачал путешественницу, и она уснула, проснувшись, когда Тенерифа приблизилась к ней на расстояние, равное трапу. Лена прямо-таки вспорхнула по нему с изяществом, присущим небесному созданию.

И здесь царствовали экзотические растения причудливых форм и цветы насыщенных оттенков. На огромных, лопоухих кактусах торчали «детки»-отростки, делая их не отталкивающе-колючими, а притягательно-забавными. Некоторые отростки цвели лимонными и малиновыми, напоминающими календулу цветочками с лаковыми лепестками. «Денежное» дерево росло везде и всюду, обещая местному жителю и случайному прохожему на каждом шагу непременный приток средств. Пальмы, высокие и тонкие, приземистые и стабильные, украшенные оранжевыми гроздями обильных семян, помахивали блестящими на солнце опахалами ветвей. Семена можно было смело вешать на шею, в качестве натуральной бижутерии. Кустарники вдоль дороги не отставали от собратьев и цвели – каждый, во что горазд. Алоэ, дикорастущий и мощный, тянулся к ясному небу тонкими трезубцами, с заостренными верхушками похожих на елочку, желтых цветов.

Такое изобилие Лена видела впервые. Остров казался ей одним большим волшебным садом, тем пресловутым Эдемом, открытым для любого желающего – с его неувядающим дендрарием, в котором палитра цвета превосходила палитру радуги.

Ни секунды не думая, она сразу решила здесь остаться, как хотел бы, наверное, каждый остаться в раю. Городок Пуэрто де ла Крус на севере острова, на берегу Атлантики, она бы и выбрала местом своего отдыха, если бы не находился южнее следующий остров, Гран Канария, где ее ждал, как минимум, ужин с новой знакомой Инной и загадочным миллионером-вегетарианцем.

Она прошла от порта пешком, вращая легкой, непокрытой головой – в поисках отеля. Не пропускала ничего, что приковывало взгляд, и несколько раз остановилась у бархатно-бордовых гирлянд незнакомых ей цветов. Они щедро стекали по заборам и стенам белых домиков, и Лена посетовала на себя самое, что не взяла с собой фотоаппарат.

Увидев наконец-то вывеску трехзвездочного отеля, она прямиком направилась к нему, уверенная заранее, что тут и поселится.

Вход украшала кафельная мозаика в виде ковра: синий с нежной терракотой переплетались в этнический узор, наверняка испанского толка.

Номер стоил восемьдесят евро с завтраком. Начало «разврату» по Шукшину, продекларированному в фильме «Калина красная», было положено. Народу, правда, не было, но от взбудораженной толпы Лена и в Москве устала. К тому же, она уже научилась наслаждаться в одиночку.

Телефон-автомат цвета морской волны словно напоминал, что Лена находится неподалеку от водной стихии. Со свойственной этой стихии непредсказуемостью, автомат проглотил доверенную ему монету. Другой разменной валюты у Лены не нашлось, и она, довольная найденным ночлегом, отложила звонок Инне и миллионеру до завтра.

Пляж, до которого оказалось рукой подать, затаился в бухте. Укрощенная с двух сторон стального цвета камнями, кромка океана не бушевала высокой атлантической волной, которой Лену пугал Рихард.

Желтый песок был мокрым, поэтому Лена устроилась на прогретых за день камнях, как это сделали некоторые. Распрямив спину, раскинув руки и вытянувшись, она буквально растеклась по камню и почувствовала себя не то замеревшей ящерицей, не то слившимся с природой хамелеоном. Вот оно, счастье. Шум мягкой волны и восклицания чаек, как звукоряд мечты, окончательно подтвердили, что предыдущие девять месяцев ознаменованы достойнейшим образом.

На следующий день Лена дозвонилась до Инны, и та эмоционально защебетала:

– Так! С прилетом! Миллионера зовут Манфред. Он ждет твоего звонка!

– Инна, а может, я сначала поселюсь, приду в себя…

– Нет, он сказал, что поселит тебя в хорошем месте. И готов встретить тебя. Не менжуйся!

– А он в курсе, что я уже прилетела?

– В курсе, в курсе! Записывай телефон…

Выдержав некоторую паузу, Лена набрала телефон Манфреда.

Он ответил не сразу – наверное, поправлял галстук.

– Добрый день, господин Манфред! Меня зовут Лена.

– Добрый день, госпожа Лена! Рад приветствовать. Вы уже в аэропорту? Инна сказала, что Вы прилетаете сегодня.

– Нет, я уже третий день здесь.

– Третий…? – удивился миллионер.

– Да, и буду на Гран Канарии только завтра. Вам удобно меня встретить вечером?

– Да, но… А почему Вы на другом острове? Инна сказала, что Вы летите сюда.

– Так вышло, что я приземлилась на Ла Пальме, и слава Богу! Мне интересно перемещаться с острова на остров.

– А… Так где Вы сейчас? – в голосе миллионера послышалось недоумение, словно Лена совершала неадекватные действия.

– На Тенерифе. Так Вы меня встретите, Манфред?

– А какого цвета у Вас глаза? – вдруг спросил мужчина невпопад.

– Серые, а что?

– Нет, ничего… – промямлил миллионер. – Во сколько Вы будете и где точно?

Уточнив время и место встречи, Лена облегченно повесила трубку. Все-таки миллионеры – народ отягощенный.

Миллионер, коего навязывала Лене Инна, заведомо не увлекал воображение женщины, привыкшей во всем полагаться на собственные силы. Пусть встретит, так и быть, но дальше она "сама-сама-сама".

Приехав в порт Санта-Крус, Лена без проблем приобрела билет на ближайший паром и поплыла навстречу приключениям.

Телефон Инны странно молчал. Оставалось надеяться, что миллионер сдержит слово и встретит ее в половине седьмого вечера на портовом причале острова Гран Канария. Для удобства узнавания себя, она надела все белое: брюки, блузку, балетки. На плечи небрежно набросила кремового цвета джемпер.

Чайки не долетали до середины Атлантики, ветер гулял в других пределах, и ничто не нарушало покоя мощной стихии. Утомительно ровный горизонт походил на первые пробы художника без полета фантазии. Лена дремала в кресле у иллюминатора и только по встающим с мест пассажирам догадалась, что прибыла на Гран Канарию.

Несколько раз поправив волосы, она усмехнулась: миллионер – не король Испании, конечно, а волнение-то тут как тут: женское тщеславие не дремлет…

Причал, на который она ступила, оказался подозрительно пуст. Пассажиры мгновенно рассортировались по орбитам, и Лена осталась стоять одна. Вся в белом.

Прошло минут двадцать. Она уже прикидывала, что предпримет в крайнем случае, как вдруг к ней медленно, на бесшумных тормозах, приблизился болотного цвета лимузин "БМВ". Откинувшись на кремового цвета кожаное сиденье, держа правую вытянутую руку поверх руля, в нем восседал красивый холеный мужчина. Белая рубашка-поло на стройной фигуре оттеняла бронзовый загар. Дорогие солнцезащитные очки и безукоризненная стрижка не оставляли сомнения, что перед Леной – тот самый миллионер. Вот это сюрприз! Первый раз в жизни она видела эталонный экземпляр миллионера. На вид ему было не больше пятидесяти.

Поравнявшись с Леной, водитель приоткрыл окно и спросил на прекрасном немецком:

– Извините, Вы – Лена?

– Манфред? – не скрывая радости, задала женщина встречный вопрос и добавила:

– Рада, что Вы нашли время!

Чуть помедлив, мужчина снисходительно улыбнулся красиво очерченным ртом:

– Нет, меня зовут Бальц. Бальц Бальмер. Я – друг Манфреда. Садитесь, пожалуйста, я все объясню…