Рыбин спросил с готовностью:

– Узнать?

– Ну, – коротко сказал директор.

Рыбин побежал вниз, сначала подкрался к кокеткам, послушал, поглядел, потом пошел к столам, пошушукался с одной сотрудницей, с другой.

Директор, словно капитан на мостике, наблюдал через трубу за залом. Сотрудницы, которые сидели за столами, заметили директора и быстрее уткнулись в свои компьютеры или бумаги. А вот те нахалки, что окружали Снегирева, даже не оборачивались, хотя директору казалось, его строгий и любопытный взгляд, усиленный трубой, должен колоть их посильнее, чем стрелы Амура. Так нет, они не обращали на директора никакого внимания, и даже вдруг, как ненормальные, разразились громким хохотом – видимо, на какую-то шутку пришлеца.

Бухгалтер вернулся на галерею, подскочил к директору и стал докладывать:

– Зовут Снегирь… То есть, это прозвище. А так – Виктор Снегирев. Работает в кафе напротив, барменом.

– А зачем он к нам пришел? – спросил директор, отставляя трубу от глаза. – Амуры у него с какой-то из наших курочек?

– Да нет вроде… Я его уже видел у нас. Он заходит иногда что-нибудь распечатать или просто, э-э… по-соседски… по-дружески.

Директор произнес задумчиво:

– Ну-ну. Друг женщин…

Он усмехнулся и снова навел трубу на бармена.

– Да они прям млеют от него! – возмутился он. – Что он им такого говорит?

Рыбин пожал плечами:

– Как принято – всякую ерунду. Комплименты да шутки.

– И двух уже обнимает!

Рыбин отозвался недовольно:

– Это потому, что у него рук всего две. А так бы эти дурехи всем скопом на нем повисли. – Рыбин махнул рукой: – Женская природа. На глупости ведутся.

Директор заметил себе под нос:

– У меня вот не ведутся. – Потом он решительно хлопнул ладонью по перилам: – Приведи-ка его ко мне в кабинет.

Рыбин растерялся:

– В кабинет? Зачем?

– Затем, что мне пришла в голову гениальная мысль. Осенило меня.

– А что ему сказать?

– Что у меня к нему крупное деловое предложение. – Директор, довольный собой, улыбнулся и, сложив трубу и спрятав ее в карман, скрылся в кабинете.

Рыбин озадаченно почесал лысеющую макушку, глядя вслед боссу и гадая, не помутился ли разум директора от известия о том, что к ним едет ревизорша, не слишком ли он, Рыбин запугал ею босса – к чему ему вдруг понадобился тот молодой хлыщ. Потом он бросил разгадывать загадку и побежал к толпе дамочек, собравшейся вокруг развязного бармена.

Через минуту Рыбин заводил Снегирева в кабинет к директору. Директор ждал их, стоя перед столом и оперевшись о него задом. Едва они вошли, директор бросился к Вите навстречу и обеими руками схватил и потряс его руку:

– Здравствуйте, уважаемый Снегирь! Вернее… – он слегка замялся и взглянул на Рыбина.

– Виктор Снегирев, – подсказал тот.

– Уважаемый Виктор, – исправился директор. – У меня к вам, как уже должен был сказать вам мой бухгалтер…

– Я сказал, – кивнул бухгалтер.

– …деловое предложение, – договорил директор.

– Какое? – несколько растерянно спросил Снегирев.

– Садитесь, прошу вас, – директор указал на пухлый диван.

Виктор шлепнулся туда, директор сел рядом.

Бухгалтер скромно уселся на стул у стены.

– Видите ли, – сказал директор, – я услышал о вашем таланте… Говорят, вы знатный донжуан, казанова… так сказать. Проще говоря…

– Бабник, – вставил слово бухгалтер.

Директор поморщился и сказал, будто извиняясь:

– Ну, это если по просторечному…

Виктор слегка насупил брови. Что за ерунду эти двое несут?

– Я хотел сказать, – поспешил объясниться как следует директор, – вы имеете потрясающий успех у женщин. Так говорят, во всяком случае… И вот, я, видите ли…

– А! – широко улыбнулся дон жуан. – Хотите, чтобы я дал вам уроки мастерства?

– Мне? Нет, – сказал директор. – Зачем мне! В моем возрасте.

– Ну, любви все возрасты покорны, как известно, – усмехнулся Виктор.

– Нет, – сказал директор, – мне нужно, чтобы вы вскружили голову одной даме. Очаровали ее, сбили с толку. Женщины ведь, известное дело, от любви дуреют. Впрочем, – тихо заметил он, – как и мужчины. В общем, заморочьте ей голову. Чтобы у нее никаких мыслей, кроме как о вас, не осталось. Запудрите ей мозги.

– Жене вашей? – спросил Снегирев.

– Жене? – оскорбился директор. – Зачем это жене?

– Ну не знаю, – пожал плечами Виктор, – может, вы развода хотите, а она вам не дает.

Директор даже задумался на несколько секунд, потом, очнувшись, мотнул головой:

– Нет, жене не надо. Надо другой женщине.

8.

Через полчаса Витя Снегирев вышел из здания филиала турфирмы, в раздумии дергая вверх-вниз молнию на кожаной куртке, потом он улыбнулся, похлопал по ее пухлому нагрудному карману и пожал плечами. Затем перебежал дорогу, разделяющую здания турфирмы и бара.

С широкой, довольной ухмылкой Снегирь распахнул дверь бара и зашел внутрь. Уверенным, едва не танцевальным шагом он подошел к длинной, оббитой синим пластиком, стойке, за которой, спиной к нему, наводила порядок на полках Кнопка.

Снегирь вынул из кармана куртки пачку денег, отсчитал около трети и залихватски шлепнул эту треть ассигнаций на стойку.

– Я у вас занимал немного, – небрежным тоном произнес он.

Кнопка обернулась и удивленно вскинула брови:

– Ого. Ограбил кого-то?

Она взяла деньги, потом крикнула в сторону дверного проема в глубине за стойкой:

– Лёнчик, можешь заказывать партию шампанского на Новый Год!

Из дверного проема, ведущего на склад, с любопытсвом выглянул Леня.

Кнопка помахала веером купюр:

– Витька нам долг вернул.

Леня кивнул удивленно:

– Ого. – И спросил насмешливо: – Банк взял, Снегирь?

Снегирев проворчал, притворяясь обиженным:

– Муж и жена одна сатана. Почему сразу банк или ограбил. Вся ваша фантазия.

– Поезд с золотыми слитками остановил? – предположил Леня.

Снегирь только хмыкнул пренебрежительно:

– Девятнадцатый век тебе? Степи Техаса?

– Там прерии, – сказал Леня.

– Пустыни, – сказала Кнопка авторитетно.

– Сейчас золото перевозят самолетами, отсталый ты человек, – сказал Снегирь.

– Только не говори, что взял самолет – вот уж не поверю! – заявил Леня.

Снегирь сказал свысока:

– Работенка одна подвернулась.

Кнопка огорчилась:

– Бросаешь нас, что ли?

– Всего на неделю, – сказал Снегирь.

Леня заметил недовольно:

– Неделя-то праздничная.

Виктор сказал серьезно:

– Извините, ребята. Но вы мне столько не заплатите. Да я столько и не стою.

Кнопка, нахмурившись, переплела руки на груди:

– Во что ты ввязался, Витька?

– Не беспокойся, – уверил ее Виктор, – ничего незаконного. – А потом ухмыльнулся: – И даже ничего неблагопристойного. К сожалению.

Кнопка и Леня вопросительно на него поглядели, но Снегирь ничего не объяснил и только загадочно улыбнулся.

Леня спросил, барабаня пальцами по стойке:

– Сегодня-то отработаешь? Думаю, народу будет прилично.

– Угу. Только ПостараюсьНе могу, – сказал Снегирь. – Надо к парикмахеру. Моя прическа должна быть секси.

Кнопка улыбнулась:

– По-моему, твоя прическа и так секси.

Снегирь провел растопыренной пятерней по модно торчавшим в разные стороны волосам и сказал:

– Спасибо, Кнопка.

Леня возмутился наигранно:

– И это при живом муже! Развратница!

Кнопка сказала ему:

– А вот тебе бы в парикмахерскую сходить не помешало. А то у меня чувство, что я живу с Хагридом.

Леня возмущенно округлил глаза:

– А что, Хагрид – не крутой?

Кнопка засмеялась, Снегирь сказал:

– А он прав. Супер-крутой.

Леня поднял ладонь:

– Дай пять.

Снегирь стукнул своей ладонью по его. Потом улыбнулся:

– Эх, шиковать так шиковать.

Он вытащил остаток пачки из кармана, забрал себе несколько купюр, а остальное положил на прилавок перед Кнопкой:

– На самую красивую и пушистую елку. И на самую нахальную броскую рекламу.

Леня собрал деньги и сунул их обратно в руки Снегиреву:

– Не надо. Ты ж в долгах как в шелках.

Но Снегирь поднял руки вверх и сказал:

– Это ж взаймы. И тем более – корыстно. Хорошо заработаем, и вы мне новогоднюю премию дадите.

Леня улыбнулся:

– Тады лады.

И отдал Кнопке деньги.

9.

На следующее утро два человека собирались на работу.

В большой, стильной прихожей с шахматной плиткой на полу, шоколадными глянцевыми шкафами и зеркалом в человеческий рост Снежана, в строгом графитовом офисном костюме, который сидел на ней как влитой, подошла к обувному шкафчику, откинула его крышку и достала матовые черные сапоги на тончайших шпильках.

А в тесном коридорчике холостяцкой берлоги – обшарпанном, как и вся квартира, Снегирев, в модных джинсах, пуловере и рубашке, поднял из разных углов один за другим два модных, а-ля туристских, на толстой подошве ботинка.

Квартира была съемной, со старым ремонтом, но содержал ее Снегирев в опрятности. Сюда и девушку пригласить было не стыдно – на стены, чтобы хоть как-то прикрыть выцветшие и в пятных обои, он наклеил киноплакаты блокбастеров, на столе высилась стопка глянцевых журналов, а у торца дивана стояла его гордость – синтезатор. Играть Витя умел только умца-дримца, но девушки обычно все же впечатлялись. В общем, Снегирь считал, что интерьер у него вполне себе крутой. Как и он сам.

Снежана, уже надев сапожки, сосредоточенно нахмурясь, разглядывала свое отражение в зеркале. Она заправила выбившуюся из узла тонкую прядь волос, смахнула светлую нитку с юбки-карандаша. Потом застегнула верхнюю, самую последнюю, под горло, пуговку на белой строгой блузке.

Снегирев же своему отражению улыбался. Повертел головой, взлохматил свежеподстриженные волосы, потом расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, и кивнул сам себе довольно.

Снежана воинственно расправила плечи, еще больше насупила брови, выставила вперед подбородок. И подбодрила свое отражение:

– Вперед, ты танк! Отутюжь их всех!

Снегирев говорил своему двойнику совершенно другое. Улыбнувшись во всю свою голливудскую улыбку, он подмигнул сам себе и поднял вверх кулаки с поднятыми большими пальцами:

– Ты красавчик! Давай, очаруй их всех!

Дав самим себе таким образом нужные психологические установки, они направились на работу: один – очаровывать, а другая – утюжить. Одни считают, что это мы выбираем работу, другие – что работа выбирает нас. Третьи же, наиболее мудрые, полагают, что выбор должен быть взаимным. Поскольку если вы выбрали профессию, а она вас – нет, то вы вряд ли в ней преуспеете, а значит не получите справедливого и соразмерного вашему душевному и физическому вкладу вознаграждения. О том же, что иногда человека выбирает профессия, которую он терпеть не может, и говорить грустно.

10.

Снежана быстрым шагом вышла из подъезда своего дома в свежее зимнее утро. Она вдохнула свежий, слегка морозный воздух, надела кожаные перчатки. Было сумрачно, солнце еще не взошло. Синие ажурные тени деревьев, обрисованные светом фонаря, лежали на снегу.

Неожиданно с дороги к ней навстречу шагнул какой-то мужчина. Артур. В ярко-красной спортивной «аляске», капюшон накинут на голову.

Артур сияюще ей улыбнулся:

– Снежинка! Доброе утречко!

– Здравствуй, – коротко сказала он и шагнула в сторону.

– А я беспокоился. Почему ты не берешь трубку и не перезваниваешь? – сказал он.

Снежана ответила, идя дальше:

– Я уже говорила сто раз, нам не о чем разговаривать.

– Как это не о чем, Снежинка! – возмутился он, следуя рядом. – А раньше наговориться не могли!

– То есть – это ты наговориться не мог. Я должна была только молчать и поддакивать. Потому что когда я о чем-нибудь говорила, ты считал, что я слишком умничаю и вообще меня скучно слушать.

– Неправда. Я всегда тебя внимательно слушал.

Снежана дернула плечом:

– Да какая теперь разница?

Артур остановил ее, взяв за рукав дубленки.

– Ну неужели ты не можешь меня простить?! Да, я обогнал тебя по службе. И что.

– Обогнал? – Она обомлела от его предположения. – Ты думаешь, я тебе… завидую? И поэтому ушла?

– Ну да. Ну если из-за чего другого – прости уже меня.

Снежана вырвала руку из его нахальной хватки:

– Простить? За то, что ты подлец?..

– Подлец? – изумился он, вытаращив глаза. – И что же такого подлого я натворил?

– Ты использовал меня, чтобы сделать карьеру.

Артур высокомерно заявил:

– Карьеру я сам делаю.

– Ну да. Благодаря тем сведениям, которые я тебе как дура рассказала.

Артур криво усмехнулся:

– Вот именно… Ты же сама рассказала. Никто тебя за язык не тянул.

– Но я же не знала, что ты их используешь, чтобы получить место замдиректора!

Он добродушно развел руками:

– Было бы глупостью их не использовать, раз уж они подвернулись. А я, как ты знаешь, глупостью не отличаюсь.

– Да, – кивнула она с презрением. – Ты отличаешься бессовестностью.

– Ну уж это слишком!

– Низкий человек! – сказала Снежана. – Я не желаю тебя больше знать!

Артур досадливо скривил губы:

– Думаешь, ты такая крутая? Ревизор, должность.

– При чем тут моя должность… – растерялась она.

– Вот потеряешь работу, станешь попроще. – Он наклонился к самому ее лицу, глядя прямо в глаза. – И даже вернешься ко мне.

Она возмущенно отпрянула от него:

– Не вернусь.

Она обогнула его и быстрым шагом пошла прочь, потом обернулась и крикнула:

– И работу не потеряю!

Артур ощерился мстительно, показав мелкие острые зубы:

– Это мы еще посмотрим.

11.

Снежана зашла в большой офис филиала турфирмы, на ходу расстегивая дубленку. Рядом семенил директор филиала и указывал рукой дорогу:

– Вот сюда пожалуйте…

Зал был украшен к новому году. На окнах, на соломенных настенных панно и даже на индейском копье в углу поблескивал, слегка колыхаясь от дуновений воздуха, серебряный дождик. На люстрах висели большие блестящие игрушки. Балюстрада лестницы и галереи была увита толстой зеленой мишурой.

У дальней стены, посередине, как раз напротив входа стояла большая, пышно украшенная живая елка высотой метра в три. Но этого показалось мало тому, кто руководил украшением зала, и на столах сотрудниц стояли елки маленькие.

Директор, широко и угодливо улыбаясь Снежане, подвел ее к чистому столу, стоящему в углу, сказал:

– Мы для вас специально стол освободили. Думаю, в этом уголку вам никто не будет мешать.

– Спасибо, – сказала Снежана, разматывая шарф.

Директор повертел елочку на углу стола, будто выставляя ее ровнее – как бы говоря «Вот, мы ваш стол тоже украсили».

Снежана повесила на спинку стула сумку. Директор сказал, всплескивая руками:

– Вы такая молоденькая, такая миленькая – и уже ревизорша.

– И очень придирчивая притом, – сказала Снежана, вешая дубленку на вешалку у стены.

– Да не может быть, – игриво, но не в силах скрыть беспокойство в голосе, сказал директор.

– Может, – улыбнулась ему Снежана. – Так что пощады не ждите.

Директор нервно сглотнул и все же улыбнулся:

– А я жду.

– Напрасно, – сказала Снежана уже серьезно.

Директор снова, уже от нервов, повертел елочку. Снежана взглянула на елочку, обвела взглядом зал:

– Уже к новому году офис украсили?

– А как же! – радостно отозвался директор. – Стараемся. Настроение создаем для работников. То есть – для клиентов…

Снежана покивала. А директор продолжал:

– И вечеринку закатим – высший класс! Вас кстати, приглашаем.

– Вечеринка – это хорошо, – заметила Снежана, а потом спросила: – А за чей счет будет высший класс?

Директор, заикаясь, ответил:

– За… э-э… мой.

– Какой вы щедрый, – сказала Снежана, надела очки и поглядела на директора пристально.

– Да, – с вызовом подтвердил директор. А потом важно добавил: – Вы и представить не можете, насколько. Своим любимым женщинам, например, я всегда на новый год дарю путё…

– Что дарите? – внимательно глядя на директора, спросила Снежана.

– Пу… тё… пу… – снова зазаикался директор и наконец вывернулся: – Пуловеры!

– Пуловеры? – недоверчиво переспросила Снежана.

– Да, – сказал директор. – Такие, вязаные. С узорами – с оленями, елками там, с медведями…

– С медведями?

– С медведями, – не моргнув глазом, подтвердил директор. – Толстые такие…

– Медведи?

– Пуловеры, – робко улыбнулся директор. И добавил: – Чтобы тепло было.

– Это логично для зимы, – сказала Снежана.

– Очень логично, – покивал директор, довольный собой.

– Надеюсь, ваши бухгалтерские документы порадуют меня такой же логикой.

– А как же! – сказал директор и почел за благо удалиться, чтобы не сболтнуть еще чего-нибудь лишнего. Он пытался понять, что она подразумевала под «такой же логикой». Поверила ли она его выдумке про пуловеры и будет рада видеть, что с бухгалтерией полный порядок? Или – не поверила и намекает, что радость ее в том, чтобы поймать кого-нибудь с поличным? Наверное, для такой ищейки как она, радость – это поймать вора, решил директор и, поежившись, оглянулся на ревизоршу.

Та уже села за стол и сейчас достала из сумки тонкий ноутбук. Девушка как девушка, даже очень симпатичная. Да нет, поверила она пуловерам. Зимой и правда, самое то. Может, в этом году, действительно, пуловеры всем подарить?

Идя от стола ревизорши, Максим Максимович столкнулся с Рыбиным, который тащил к ней стопки папок. Директор остановил его и прошептал:

– Где этот Казанова?

– Нету еще, – недовольно ответил Рыбин. Не нравилась ему эта затея.

– Он, что, нас кинул?

Рыбин сказал:

– Вы же с ним бумагу подписали.

– Да кому эту бумажку покажешь, кроме него? – с досадой пробормотал директор, свирепо взрыкнул и побежал по блестящей от мишуры лестнице наверх, в свой кабинет.

12.

Как раз в это время к зданию, где находился филиал, подъехал древний, годов семидесятых, белый «форд». «Форд» остановился, водитель вышел из него – это был Снегирев.

В кармане его зазвонил телефон, Снегирев вытащил трубку. Послушал, что ему говорят – а трубке кричали недовольно – хмыкнул и ответил спокойным тоном:

– Я уже подъехал… И прошу на меня не орать. Я знаю, что делаю…

Он прислонился к машине спиной, спросил у звонившего:

– Куда посадили ее? Как договорились?.. Отлично. А мой стол? Супер… Когда приду?.. – Он вскинул руку с китайским «Ролексом»: – Через полчаса… Нет, не поздно. И вы мне нагоняй устроите прям при ней…

Мимо Снегирева, ко входу в здание, шагала симпатичная и модная девушка лет двадцати пяти. Снегирев крикнул ей:

– Девушка! Вы не подскажете номер?

Девушка обернулась и приостановилась:

– Какой номер?

– Такси мне надо, – сказал Снегирь, закрывая ключом дверцу «форда».

У девушки было задорное лицо, вздернутый нос и живые черные глаза.

– Машина сломалась? – спросила она.

– Мой фордик? – хлопнул рукой по крыше автомобиля Витя. – Нет. Он устал. Хочет тут постоять, с красивыми девушками пофлиртовать.

Девушка засмеялась, спросила:

– Ваш автомобиль или вы?

– Автомобиль. Я скромный. Девушек боюсь.

Девушка опять засмеялась.

Снегирь сказал в трубку:

– Я перезвоню. Я тут настоящую… – он улыбнулся девушке, – …принцессу встретил.

Он спрятал телефон в карман и сказал, широко махнув рукой в сторону автомобиля:

– Познакомьтесь – это Форд, мой верный конь. Форд, это…

– Валерия, – хихикая, назвалась девушка.

– Приятно… Очень-преочень. Нам обоим.

– Обоим? – девушка кивнула автомобилю. – И мне.

– Ну, а я Виктор… – представился Снегирь и спросил, кивнув на здание: – – Работаете тут?

– Нет, – с улыбкой помотала головой она.

– Путевку купить хотите? Для себя и мужа?

– Может быть, – сказала девушка.

– Счастливчик ваш муж, – сказал Снегирь, а сам будто впечали возвел брови домиком.

Валерия улыбнулась снисходительно:

– Я пошутила, я не замужем.

– О! – Снегирь прикладывает руки к груди: – Вы чуть не разбили мне сердце! – Потом он будто прислушался к себе: – Вот, теперь снова нормально бьется. То есть, – он проникновенно взглянул в глаза девушке: – Трепещет и сбивается с ритма, потому что рядом – вы.

Валерия усмехнулась. А Снегирь сказал:

– Так значит, одна поедете? В путешествие? Может, составить вам компанию?

– Я не за путевкой, – сказала Валерия.

– А за чем?

– У меня тут папа работает.

– Кем?

– Директором турфирмы.

Снегирев присвистнул и сообщил:

– А я теперь у него в подчиненных.

– Да? – оживленно спросила девушка. – То есть, вы тоже в «Экваторе» работаете? А я вас никогда раньше не видела.

– Я тоже вас никогда раньше не видел. О чем очень жалею… – улыбнулся ей Снегирь, а потом объяснился: – Вообще-то, я только вчера сюда устроился. И сегодня мой первый рабочий день.

– Как здорово, – обрадованно произнесла Валерия, – ну, тогда идемте. А то вы уже, пожалуй, опаздываете, – и она устремилась ко входу.

Снегирь метнулся вперед и галантно открыл дверь:

– Прошу.

Валерия кивнула:

– Спасибо.

А Снегирь будто бы спохватился:

– Ох. Вспомнил, у меня же есть одно дело.