Теперь Глеб оглядел его тщедушное тельце, его малоприметное лицо и с безразличной холодностью, как умела только Оникс, произнес:

– Последняя вещь в мире, о которой я пожалею, будет твое уважение.

И, надев капюшон, он, сгорбившись и кашляя, пошел от него прочь.

Вечером того же дня произошел странный инцидент. Оникс бродила где-то целый день, потому вечером объявила:

– Я не контролировала развитие пандемии вчера. Значит, мы остаемся здесь до завтра.

Эта новость ни порадовала, ни огорчила его, он лишь предупредил ее.

– Смотри, завтра у меня может быть последний день, ибо сегодня я потерял сознание в саду.

Это было абсолютной правдой. Приступ в этот раз был особенно сильный, Глеб провалялся в саду без сознания больше получаса. Какой-то случайный прохожий потормошил его и он очнулся.

– Я все знаю. Ты еще долго держишься, а должен был умереть намного раньше, – спокойно произнесла Оникс, однако руки ее затряслись, и чашка с горячим кофе упала на пол и разбилась вдребезги.

Она испуганно сверкнула на него глазами.

– Ты, скорее всего, долго не спала, – поспешил оправдать ее Глеб.

Он знал, что намекни он на ее чувствительность и не вирус его убьет. Она кивнула.

– Может и усталость. А может…

Она замолчала. Глеб нахмурился.

– А может, я тоже заразилась.

– Но ты сказала, что привита ото всех болезней?! – вскричал Глеб в испуге.

Она пронзительно посмотрела на него.

– Это новый вирус. Возможно, проводники для Высших также ничего не значат, как и Причины.

Глеб в отчаянии упал на кровать. Только не она, только не Оникс.

– Нет, нет, они не станут убивать тех, кто им служит.

Она обреченно усмехнулась.

– Станут. Уже двое проводников мертвы. Их подкосил именно твой вирус.

Он не мог поверить, не имел права. Его жизнь отсчитывалась по минутам, он не мог заставить свой разум принять этот ужасный факт. Ведь все, что он делал, он делал для нее. Вся его жизнь была жертвой во имя ее долгого, а может и вечного счастья.

– Я достану их!

Тело Глеба согнулось в конвульсиях. Он упал с кровати на пол, и его вырвало кровью. Мозг его понимал, насколько глупо звучала последняя фраза, и насколько безнадежно было его положение, но его физическое тело жаждало борьбы.

– Я убью их!

Затем он подполз к их совместной аптечке и стал искать марлевую повязку. Когда он ответил ей на вопрос, что он делает, она лишь улыбнулась.

– Тогда не тебе нужна марлевая повязка, а мне химзащита.

Оникс подошла к нему и присела рядом.

– К тому же, если Высшие задумали от нас избавиться, они это сделают по любому. Я не стану бороться. Хочу лишь…

Она медленно поднесла руку к его лицу и легко провела по щеке. Он перехватил ее и… поцеловал, а затем отпрянул, ожидая шторма. Но она сидела не двигаясь.

– В моей жизни произошло ужасное событие, после которого я родилась заново. То, что было в той жизни, умерло, осталась только второе рождение и вторая жизнь. И смерть…

Он хотел остановить этот момент и остаться в нем навсегда. Хотел заставить ее молчать, ибо ее прошлое не имело значения, каким бы темным оно не было, ничто не имело. Хотел сказать, что доверяет ей. Но она покачала головой, словно говоря ему, что должна продолжить.

– Я не знала никого и ничего в этой жизни, кроме заданий и обещаний рая. Я думала, что заслужила рай, но нет. Я его заслужила не больше остальных. Сейчас я хочу только поцеловать тебя. И если мне суждено уйти, я хочу уйти с тобой. Хочешь, я скажу тебе, почему я заступилась за того подростка? Я скажу, что увидела его душу, то, что я не видела в людях, пока не узнала тебя….

Они провели эту ночь вместе, на одной единственной кровати.

Наутро его ждало потрясение. Он думал, что они с Оникс, наконец, смогут вырваться из этого водоворота страшных событий, но она огорошила его заявлением.

– Мы пойдем сегодня в город, и будем выполнять наложенную на нас миссию.

Глеб не верил своим ушам.

– Они, ты не киборг, у тебя есть воля!

Она сверкнула глазами.

– Правильно! У меня есть воля, и есть долг. Я согласилась на это и отступлюсь, только когда закончу задание. Будешь мешать мне, умрешь раньше.

Он тяжело вздохнул. Конечно же, он не собирался ей препятствовать, но сам больше не видел причин, отчего бы ей подчиняться людям, которые предали ее.

Они прошлись по всем супер- и гипермаркетам, а так же магазинам, кинотеатрам и кафе. Он кашлял без устали, теперь ему даже не приходилось прилагать усилий, мокрый кашель сопровождал его везде, как и вялость с дрожью конечностей. Возле здания казначейства он снова встретился глазами с Причиной-12. Тот сделал вид, что не узнал его и перешел на другую сторону улицы. Однако когда они с Оникс прошли, он обернулся и увидел неприятного знакомого смотрящего им в след. Отчего-то дурное предчувствие поселилось у него на душе.

Оникс на улице вела себя, как холодный, аморальный убийца. А вечером, в их номере, она вновь обращалась в его Оникс. Именно в такие минуты, Глеб чувствовал свои силы. Он вновь попытался поговорить с ней. Его попытка была предпринята, когда чуть уставшая девушка сняла туфли и, еще не раздевшись, в прихожей обняла его. Он яростно прижал ее к стене и стал целовать. Глеб подавил бы любое ее сопротивление, но она и не думала сопротивляться. Они переместились в комнату и когда уже очутились на кровати, когда ее глаза были полузакрыты в экстазе, произнес.

– Я хочу поговорить.

Она простонала.

– Я серьезно. Мы не должны больше выполнять указания Высших.

– Заткнись!

Она резко встала. Глеб думал, что крепко держал ее за руку, но его запястье безжалостно хрустнуло, и она уже возвышалась над ним.

– Я сказала, мы будем исполнять возложенную миссию. Какое из моих слов показалось тебе непонятным?

Глеб хмуро улыбнулся.

– Все понятно.

– Отлично.

Она вдруг резко схватила его за волосы, и притянула его лицо к своему. В глазах светился странный огонь.

– А теперь я тебе кое-что разъясню. Ты не так все воспринял. Своими действиями я лишь хотела поднять твой дух. Я не испытываю к тебе чувств, кроме раздражения. Я больна, а мне пообещали излечение. Такая небольшая ампула светло-желтого цвета. Понимаешь?

Он кивнул. По его телу распространилась волна отчаяния, и он почувствовал запах гнили своих надежд. Одной фразой она убила все. Все его естество, восставшее, чтобы надеяться и жить. В нем боролись двойственные чувства – убийственное разочарование и призрачная надежда. Если Оникс пообещали излечение, то это главное, это то, чего он жаждал. Но ему хотелось, чтобы она объяснила это другими словами. Девушка выпустила его волосы и хмурая подошла к окну.

– Мне пообещали излечение, я получу вечную жизнь, – сказала она, явно не обращаясь к нему. И он продолжал молчать.

В их номере долгое время только тикали часы.

И они продолжили свой путь. Далее, в их планах числилась Москва.

Он никогда не был в Столице, и город потряс его своим размахом. Не нужны были музеи с их яркими экспонатами, полотна художников, одни разноцветные рекламные щиты и неоновое освещение могли заменить все. А эти величественные здания, проекты которых разрабатывали самые искусные архитекторы. Глеб еще раз окинул взглядом красивые улицы и пожелал, чтобы они с Оникс еще раз очутились здесь, но при других обстоятельствах. Настроения девушки, казалось, тоже повысились. Глеб, к слову сказать, не замечал в ней никаких признаков болезни. Видимо, ее уже привили. Оникс часто отлучалась, и, скорее всего, получила вакцину. Видя ее в добром здравии, у него повысились настроения, и даже болезнь чуть отступила. Он уже не кашлял так сильно и часто. Глеб понимал, что это ненадолго, но радовался даже этому кратковременному улучшению. Люди умирали как мухи. То и дело у Оникс звонил телефон и тихий, вкрадчивый голос сообщал ей об «успехах». Глеба ни огорчал, ни радовал сей факт. Он как будто жил в другом мире. И его счастье зависело лишь от настроений напарницы.

– Хочешь, сегодня прогуляемся на Чистые Пруды? Это очень красивое место, дышащее своеобразным покоем. Недаром именно это место с любовью описывал Булгаков.

Он с радостью поддержал ее инициативу. Они долго бродили мимо гуляющих пар и молодежи, одетой в черные одежды. Тут и там слышался страшный кашель. Двое, парень с девушкой, несли своего задыхающегося и оттого бьющегося в конвульсиях приятеля. Кто-то кричал…

И посреди всего этого хаоса Глеб, сам не понял как, почувствовал, что за ними наблюдают. Резко обернувшись, он поймал взглядом Причину-12. Напрасно тот старался затеряться в толпе металлистов. Теперь Глеб был уверен, что пройдоха следит за ними.

– Мне кажется, что парень в зеленой толстовке преследует нас.

Оникс вздрогнула и осторожно обернулась. Бледность опустилась на ее лицо.

– Да, этот беспринципный урод, он на все готов ради своей никчемной жизни. Это шестерка дяди.

При упоминании своего наставника, ее лицо просветлело, чтобы между ними не происходило, но она уважала его и по-своему любила.

– Он специально выбирает таких людей. Тебе дядя не предложил бы вакцину, ты не цепляешься за жизнь, стало быть, не станешь послушным рабом.

– Не понимаю, отчего все так верно служат ему? Становятся Причинами, идут на смерть? – поразился Глеб.

Он действительно не понимал, откуда такое большое число людей со сломленной волей. Не встреть он именно такую напарницу, никогда не стал бы Причиной. Оникс усмехнулась его наивности и все ему разъяснила.

– Это секта дяди, там воспитываются люди-роботы, не имеющие своего мнения и не должные протестовать и что-то оспаривать. Он ведь Черный принц своего Эгрегора. Даже Кроэл не смеет спорить с ним, предпочитая дружбу. Правда, дружба эта странная, Кроэл два раза чуть не отравил Адама, а дядя подсылал к нему проворных своих учеников, что тот чудом избежал смерти. Теперь, если между ними и война, то холодная. Существует и соглашение. Они помогают друг другу в достижении общих целей. Только цели у них немного разные. Дядя желает земного рая, он даже не желает массовой смертности, понимая, что если человека не доводить до крайности, подарить ему веру и потчевать обещаниями, то и он станет отличным рабом. Кроэл так не считает, в его планах заменить людей роботами. Я симбиоз их Рая. Послушный человек-киборг.

Она чему-то улыбнулась, но, вспомнив о преследователе, опять посмотрела на него.

– Нам нужно что-то с ним сделать, это не к добру. Этот человек фанатик и будет исполнять приказы точнее любого киборга.

Он кивнул, даже не представляя, что они могут предпринять в этой ситуации. Глеб опять обратил свой взор на Причину-12. Тот кому-то звонил, искоса поглядывая на них….

На следующий день Оникс оставила его одного почти на сутки. Она просто серьезно посмотрела на него и произнесла:

– Я должна сегодня посвятить много времени Причине-12, должна проследить за ним и узнать, многое ли он знает о нас.

Она осеклась. Глеб насторожился.

– А что он может знать о нас? Вроде у нас нет тайн, и мы хорошо выполняли задание.

Девушка криво усмехнулась.

– Поверь, всегда и у всех есть тайны. А то, что ты чего-то не знаешь, лишь подтверждает мои слова.

Глеб не стал спорить. Конечно же, дело было в Причине-12, который, уже в открытую, нагло следил за ними. Они выяснили, что тот даже заказал комнату в том же отеле, а, придя вечером в свой номер, они обнаружили, что многие их вещи лежат не на своих местах. Вот тогда-то Оникс и начала основательно нервничать. Что ж, он отпустил ее и пообещал не преследовать. Она, в свою очередь пообещала вернуться живой и поцеловала его на прощание.

Вечером, когда они уже удобно устроились на диване, Глеб даже чуть приобнял ее, и, не видя ее сопротивления, поцеловал.

– Тебе лучше?

– Да, – тихо произнесла она.

Но он и так это знал. Она больше не бледнела, и у нее не дрожали руки, усталые взгляды из-под полуприкрытых ресниц, которые он принимал за волнение перед его жалкой персоной, тоже исчезли. Его радовало ее состояние здоровья. Впрочем, его состояние после значительных улучшений тоже не менялось в худшую сторону. Он, по уверениям Оникс, должен был быть уже мертвым, но он жил и совсем неплохо себя чувствовал.

– Мое здоровье каким-то образом тоже поправилось.

Оникс хмуро улыбнулась и передернула плечами, столько равнодушия было в ее взгляде, что горечь поднялась у него в горле.

– Ты не рада? Ладно, все равно я не понимаю, почему я не умер?

Наверное, он выглядел по-настоящему озадаченным, что девушка потрудилась объяснить:

– Вероятно, твой иммунитет справился с заразой. Если ты не умрешь в течение этого дня, то ты останешься жить. Твоя болезнь перейдет из острой формы в хроническую. Ты так же будешь покашливать, но не будешь заразен и не умрешь.

Глеб взволнованно привстал. Она сообщала ему о его излечении таким холодным тоном, как будто бы говорила о дешевой распродаже. Но он и не думал обижаться на девушку, его охватило всеобъемлющее чувство счастья. Он повернулся к ней.

– Оникс, это же значит, что я свободен! Мы свободны.

Оникс встала, и грубо толкнув его плечом, прошествовала к мини-бару. Он последовал за ней.

– Нет никаких мы.

Она резко повернулась к нему и просверлила его взглядом.

– То, что я совершила глупость, впустив тебя в себя, ничего не значит. Завтра ты отправишься туда, куда твои глаза глядят. Мне надоело возиться с тобой. Раз ты не болен, ты мне уже не нужен.

Его душа поежилась от ее слов, но тело не пошевелилось. Все-таки чему-то он у нее научился.

– Они, а знаешь, что я скажу? Я многим пожертвовал ради тебя, и ты знаешь, что пожертвую всем. Ты от меня так не отделаешься. Я буду твоей тенью.

Увидев в ее взгляде какую-то затравленность, он даже обрадовался.

– Я навсегда с тобой, моя дорогая. Можешь начинать проклинать тот день, когда посмотрела на меня.

Девушка открыла небольшую бутылку мартини и отхлебнула из нее порядочную порцию. Затем она красноречиво взглянула на него, словно пыталась что-то сказать взглядом. Но, будто передумав, отхлебнула еще, затем указала ему жестом на кресло, сама взяла два бокала и разлила спиртное. Глеб отлично знал ее, выучил ее повадки за то малое время и тот факт, что она секунд на пять загородила своим телом бокалы, насторожил его. Это могло означать, что она подсыпала туда в лучшем случае снотворное.

– Давай выпьем за окончание миссии. Умерла большая часть населения. Мы можем быть свободны.

Глеб медленно взял бокал. Он сразу увидел это странное, почти выжидающее выражение на ее лице. Актриса в фильме, должная сыграть злодейку, не всегда воссоздаст такой взгляд.

– Что ж, выпьем! – торжественно произнес Глеб, но отчего-то медлил.

По накалявшейся обстановке он начинал понимать, что этот бокал с красивой жидкостью внутри несет для него опасность, сопряженную может даже и со смертью. Его кинуло в жар, он инстинктивно проверил свой лоб. От Оникс не укрылся этот жест, и она ухмыльнулась.

– Что же ты не пьешь? Думаешь, в бокале яд?

Точно! Она желает его отравить, чтобы избавиться от него. Или она старается его напугать…

– Нет. Я так не думаю.

И дабы доказать это, он стремительно поднес бокал ко рту. Девушка едва заметно дернулась, и ее глаза распахнулись. Но она продолжала молчать. А он и не думал пить.

– Черт! Скажи что-нибудь!

Глеб со всего размаху разбил бокал о стену, на которой тут же образовалась странная картина из стекающей жидкости. Оникс заворожено уставилась на нее.

– Да мне и сказать нечего, – пожала она плечами, – я буду пытаться избавиться от тебя любыми способами, и ты это уже понял.

Нет, он ничего не понял и не собирался понимать. Она точно не хотела его отравить, если бы хотела, то отравила бы, она хотела просто испугать. Что-то за всем этим крылось, но девушка явно не желала выдавать тайны. Она медленно попивала из бокала, и, прищурившись, поглядывала на него.

– Знаю, тебе страшно, на улицах бушует анархия. Нет правил и законов, отсутствует мораль. Хочешь уничтожить общество, отбери у него мораль. Аморальные люди сами друг друга уничтожат.