– Тю! – воскликнула моя кормилица. – Разве ж причина? Глазенки вон каки печальные. А ну брось мне это, брось!

Права Авдотья Петровна, права безоговорочно. Но все же грустно…

– У меня давече внуча гостила, а она тоща, как ты. Уехать-то уехала, да платье забыла. Зачем она его с собой тащила, ума не приложу… Красивущее платье-то, бордовое, как домашнее вино деда Любомира.

Всегда знала – я удачливая.

– Покажете?

Маска у меня черная, ажурная, к бордовому платью подойдет идеально.

– Идем, – позвала за собой Авдотья Петровна, – примеришь.

Не обманула! Платье и впрямь хорошенькое. Бордовый шелк обрамил силуэт, подчеркивая нужные места, но не выпячивая. Умеренная открытость – лучший вариант.

– Ты смотри, будто на тебя шили! – охала Авдотья Петровна.

Поспорить можно, да не с чем. Платье в самом деле красивое, а я в нем а-ля роковая леди.

– Идеально сидит! А фигурка какая… – со вздохом протянула Авдотья Петровна. – Я в молодости вот точ-такой была, как ты, красивущая… Коса – во! До пояса висела! Грудь упругая, попка персик, мужики штабелями у ног укладывались! А я, знаешь, нос по ветру, плечи расправлю и никого не замечаю, – смеялась она. – И бегали же за мной, бегали! Да… старость забирает все: и красоту, и здоровье, и даже воспоминания, чего греха таить… – грустная улыбка вышла совсем печальной, но Авдотья Петровна мотнула головой и продолжила: – А счас? А счас что? Девки-фифочки, попой крутят, декольте чуть не до пупа, губешки свои намалюют, надуют, и ходят перед Морозом красуются. Тьфу! Смотреть противно.

Я хоть и одного возраста с "фифочками", да только сама подобного поведения не понимаю. Судить не возьмусь, не моя это обязанность, а вот уважения к таким девушкам у меня нет.

Хочешь показать себя – блесни умом! Вот что по-настоящему сексуально. Вовсе не значит сесть на диван и заплыть жировыми складками… Просто надо ценить себя.

– Мне кажется, Мороз не против.

Еще раз крутанулась перед зеркалом. Идеально!

– Он мужчина, рядом – миловидные барышни…

– Вертихвостки они! Вертихвостки! Барышни испокон веков были благородными, а этим если не замуж, то хоть в любовницы к самому сильному волшебнику Севера, – сурово высказалась Авдотья Петровна.

Похоже, мне повезло. С этой женщиной лучше дружить.

– Найти бы ему хорошую, умную, добрую, но главное с характером чтобы, – размышляла умудренная опытом тетя Авдотья. – Чтоб как ты!

Чуть не села от неожиданности!

– Побойтесь Всевышнего, Авдотья Петровна, – надо ж было такое сказать. – Зачем мне наш дед Мороз?

На морщинистом лице расцвела улыбка.

– Э-э, не скажи. Мороза хоть и кличут "дедом", однако ж до деда ему еще лет тысячу, минимум!

Мне только отбора невест не хватает для полного счастья.

– Мороз Морозович, в силу возраста и положения, может сам разобраться со своей личной жизнью, – я нацепила маску, поправила волосы…

Ух! Прелестно.

Непревзойденно! Я затмлю… затмю… в общем, я буду краше всех.

– Да если б мог! – возмутилась женщина. – Уж сколько лет и я, и дед Любомир ему твердим: жениться пора, детей рожать…

– А он что, не рожает? – хмыкнула я.

Авдотья Петровна засмеялась.

– Ох, иди уже, чудо… все веселье пропустишь.

Как же я его пропущу, если веселье всегда начинается после моего появления?

Еще раз поблагодарила тетю Авдотью за великодушно одолженное платье и помчалась навстречу приключениям.

***

Зал преобразился. Разноцветные огни плясали повсюду, музыка зажигала сердца. Толпа студентов заняла все пространство! Из-за масок не разберешь кто есть кто, и в этом вся прелесть.

Ух! Красота! И все это моя заслуга. Моя и Васильева. Он в виде снежного человека пританцовывал за диджейским пультом.

– Красавчик! Ты сегодня танцуешь? – прокричала, наклоняясь к другу.

– Прости, в другой раз! – он даже не взглянул на меня.

– Васильев!

Лис поднял взгляд. Растерянность сменилась негодованием, но все же он сообразил:

– Варя? Ты? Вот это… обалдеть… ты, конечно, огонь…

– Только не говори, что не ожидал меня здесь увидеть, – хмыкнула, обводя присутствующих взглядом.

Платформа с диджейским пультом необычным образом воспарила над полом, и теперь я легко могла увидеть каждого.

Никто не заморачивался на счет особенного наряда. Настоящим костюмом выделился только Лис.

– Воу-воу, господа и дамы, вы только посмотрите, – произнес некто с микрофоном в руках. – Это же сама зачинщица нашего веселья!

Взгляды обратились ко мне. С Йети вряд ли могли спутать.

– Несравненная покорительница сердца неподражаемого, достопочтенного ректора!

Это что еще за…

– Лис, из какого шапито этот клоун сбежал? – прошипела с негодованием.

Слышно не было, но и без того понятно, что внизу начали перешептываться, переглядываться, а девушки и вовсе выглядели разъяренными фуриями.

– Это Пантин, – Васильев и сам, кажется, не понял, что происходит.

Пантин? Злобный блондинчик, в которого я снежком запустила? Ну, это все объясняет.

– Как он тебя узнал? – недоумевал друг.

Хороший вопрос… с очевидным ответом.

– По милой беседе с тобой он меня узнал. Как опустить эту штуку? Сейчас кому-то понадобится помощь в больничном крыле.

Впрочем, спускаться вниз идея не самая лучшая. Кажется, дамы как никогда возжелали кровавой расправы над ведьмой. Инквизиция средневековья обзавидовалась бы.

Пантин воспарил над толпой без чьей-либо помощи. Он демонстративно снял с себя маску и ухмыльнулся.

Своих врагов надо знать в лицо.

– Предлагаю посмотреть, чем же впечатлила Мороза наша Варвара-прекрасная, – ухмылка Пантина стала совсем невыносимой.

Неспроста.

Внезапно подул ветер и через долю секунды я осталась… без платья.

Повисла гробовая тишина, музыка затихла, кто-то присвистнул.

Неприятно. Досадно. Но к великому разочарованию Пантина я не испытываю проблем с лишним весом, природа наградила меня всем необходимым набором женских прелестей. И не зря я решила надеть свой лучший комплект белья.

В общем-то за себя мне не стыдно.

Никогда не мечтала предстать раздетой перед массой народа, и за это я, безусловно, отомщу…

– Ты перешел все границы, – предупредила наглеца.

Пантин даже как-то разочаровался. Он поднес микрофон ко рту, но послушать его речь мне не дали.

Я оказалась в одном белье в незнакомой гостиной. В камине потрескивали поленья, на столике кружка с недопитым чаем, на спинке кресла белый халат с голубым морозным узором. И еще тапочки рядом с креслом.

Немедля набросила халат на плечи. Хозяин дома наверняка простит мне такую наглость, но не в белье же мне здесь стоять, в самом деле.

Ох, в горле совсем пересохло…

Чай пришелся кстати.

М-м, с мятой. Обожаю чай с мятой. Сюда бы дольку лимона добавить и будет идеальный вкус.

– Липова, ваше поведение не входит ни в какие рамки, – холодный голос веял стужей.

Мороз Морозович стоял в дверном проеме и буравил меня пронзительным взглядом, сложив руки на груди.

Я вернула пустую кружку на место и выдавила улыбку.

– Какой приятный сюрприз…

– Вы правда так считаете? – удивился ректор.

Нет. Но я всегда следую правилу сначала говорить, потом думать. Иногда спасает ситуацию.

– Вы нарушили с десяток правил Снежной Академии за один день, Липова, – сурово продолжил Мороз Морозович. – Я могу исключить вас прямо сейчас. В эту минуту.

Внутри екнуло… вроде сердце, но может все органы разом. Вид у Мороза устрашающе решительный… Если меня вышвырнут из Академии, то… жизнь пропала. Привет Топольники, прощай будущее…

– Но я этого не сделаю, – объявил Мороз Морозович.

Надежда вновь расцвела в душе.

– Не радуйтесь, Липова. Я оставляю вас только потому, что хочу видеть, как вы, исполняя каждый день наказания, меняете приоритеты и ставите на первое место учебу, а не развлечения.

Мороз Морозович обогнул меня и занял кресло, в котором, судя по всему, сидел до моего появления.

По его взмаху руки пустая кружка наполнилась чаем, рядом появилась еще одна – от нее шел пар и сверху плавала лимонная долька.

Как он узнал?!

– Студентам крайне редко удается попасть на особый контроль. Более того, в первый день учебы это еще никому не удавалось сделать за все семьсот пятьдесят два года существования Академии.

На губах ректора появилась улыбка.

– Вы привносите новые краски в размеренные будни, Липова, – он тут же посуровел и добавил: – Но не думайте, будто я позволю вам вытворять все, что взбредет в вашу неотягощенную знаниями голову.

Вот так – похвалил и тут же оскорбил.

Уникальный талант.

Мороз повернулся да так и застыл с кружкой у рта.

Взгляд его заскользил сверху вниз, а я вот о чем подумала: надо у Лиса побольше разузнать о ректоре. Ему наверняка известны какие-нибудь интересные детали из его биографии, слабые места… Что-нибудь, что может сыграть мне на руку в случае непредвиденной ситуации.

– Запахните халат, – попросил Мороз Морозович, вырывая из раздумий. – Опять скажете, что не пытаетесь меня соблазнять?

– Что? Ох, вот же… – и как я про этот халат забыла? – Простите… Я не… Да не собираюсь я вас соблазнять! Мне и так уже приписывают роман с вами, – пробурчала и села на диван напротив.

Обхватила горячую кружку ладонями и уставилась на пляшущее пламя в камине.

– Вас это расстраивает?

Я пожала плечами.

– Слухам не стоит придавать значения, Варвара, – мягко произнес Мороз. – Всегда кто-то будет обсуждать вашу жизнь, добавляя много подробностей, не имеющих отношения к действительности. Вас ведь совершенно не удручает то, что половина студентов и даже профессоров считает вас ведьмой?

Улыбнулась, по-прежнему отказываясь смотреть на ректора.

– Это забавно. Только, Мороз Морозович, ненавидят меня из-за того, что считают вашей любовницей.

Все-таки посмотрела на ректора. Он улыбался с искорками в глазах.

– Есть и плюсы.

– Вы правда так считаете? – иронично повторила его же вопрос.

– Серьезного вреда вам точно не причинят.

– Откровенно говоря, если бы не эти слухи, мне бы не пришлось ничего опасаться.

Мороз Морозович покивал, глотнул чая и предложил:

– Студенты еще находятся в большом зале. Я могу вернуть вас обратно прямо сейчас.

В целом, вариант неплохой… Но! Почему Мороз пытается скрыть усмешку за кружкой?

А, конечно…

Ну разумеется… Прямо сейчас в зал… да…