Разумеется, я помнила сына семьи, живущей через два дома от нас. Будучи детьми, мы часто проводили время, но Ираклий был старше меня почти на пять лет и давно поступил на службу в местный сыскной участок, трудясь там секретарем. После принятия этой должности несколько лет назад наши встречи сошли на нет, и я видела разве что его матушку, иногда захаживающую к нам за свежей выпечкой по вечерам. К чему была такая необходимость звать Ираклия на ужин, тем более ради этого пожертвовав немалой выручкой, что обещала быть как раз таки ближе к ночи, при условии открытой таверны, я не понимала, о чем прямо и спросила, не собираясь теряться в догадках:

– Я помню Ираклия, но к чему это? И о какой партии говорил отец?

– Ох, дорогая… – мама запнулась, обдумывая следующие слова. – Понимаешь, мы с твоим отцом до последнего противились этому решению, но так не может продолжаться. Мы не вечны, доченька. Нам бы хотелось знать, что рядом с тобой будет достойный человек, способный защитить так же, как до этого мы всегда оберегали тебя. Ираклий хорошо образован, учтив и имеет достойный заработок.

– Постой, пожалуйста. – Я с шоком осознания задуманного родителями уставилась на виновато заламывающую руки маму, пытаясь переварить все сказанное ею. Попытавшись найти хотя бы подобие предлога для отказа, я севшим голосом протянула: – Но мне всего восемнадцать, почему именно сейчас вы задумались о партии для меня? Клэр старше на год, но ее родители еще даже не начинали подбирать кандидатов в ее мужья, так почему… И Скай! Мама, ты же знаешь, что я и Скай…

– Любимая!

Я обернулась на бодрый оклик отца. Он стоял, придерживая распахнутую дверь рукой, а в другой держал высоко поднятую бутылку из темно-зеленого стекла. Веселая улыбка медленно сползала с его лица по мере того, как взгляд отца проходился по совершенно притихшей, грустной маме и мне, застывшей с непониманием и мольбой в широко распахнутых глазах.

– Пилай… – Мама поспешила вернуть на лицо безмятежное выражение лица. – Проходи, мы с Медди всего лишь обсуждали планы на сегодняшний вечер.

– Я так и понял. – Отец приблизился, оставляя позабытую им бутылку на краю столешницы для разделки овощей, заправляя выбившийся из-под моего чепчика упрямый локон. – Дочка, предлагаю не рубить с плеча, а просто постараться провести ужин в приятной компании. Вижу, что ты не довольна, но прошу, просто попытайся. Неволить тебя я не стану, – пообещал он, дрогнувшим голосом.

Я благодарно уткнулась в его грудь, пытаясь успокоить сбившееся сердцебиение. В конце концов он был прав, от одного ужина моя жизнь не изменится кардинально, я могла бы, хотя бы из уважения к родителям, постараться не устраивать сцену и посмотреть на ситуацию по-другому – просто вечер в кругу семьи и другом детства, не более. Я была полностью уверена, что если отец дал слово не неволить, то так оно и будет. Но сердце не желало сбавлять свой бешенный темп, а врожденное упрямство просило высказать все, что я думала по этому поводу. Прикусив щеку с обратной стороны, я позволила ласковым поглаживаниям отцовской ладони заглушить голос непокорности. – «Я слишком их люблю, чтобы обижать вот так срачу, понапрасну».

– Вот и умничка! – отец погладил мою голову поверх чепчика, придавая своему голосу больше воодушевления. – А теперь предлагаю приняться за работу! Чувствую, посетителей будет не меньше, чем накануне.

***

Протирая опустевший стол, я с усталым удовлетворением от проделанной работы оглядела помещение. Музыка из граммофона еще лилась, но посетители практически полностью покинули таверну, позволяя приняться за уборку намного раньше обычного. Лишь за барной стойкой возвышалась жилистая фигура, явно принадлежащая северянину, которого я уже видела вчера вечером. Сегодня белоснежные длинные пряди мужчины не были скреплены лентой, свободно рассыпавшись по широким плечам, обтянутым белой рубашкой с кожанными полосами армбендов фиксирующих рукава. Мой взгляд соскользнул на висящую подмышкой мужчины кобуру. Гость был явно не прост, но вел себя спокойно, с некоторой ленцой допивая пузатый бокал дорогого виски.

– Господин, мы закрываемся. – Учтиво напомнил единственному задержавшемуся посетителю отец, готовясь закрывать кассу.

Северянин молча осушил остатки алкоголя, опустив на стойку несколько купюр большого наминала.

– Господин, тут слишком много, – попытался отказаться отец.

– Это с чаевыми. – Не терпя возражений бросил незнакомец, довольно приятным голосом со слегка заметной хрипотцой, покидая высокий барный стул.

Пройдя мимо меня, он приостановился рядом с оставшимся единственным висящим на высокой треногой вешалке пальто. Черная ткань соскользнула с крючка, и мужчина, перекинув свою ношу через руку, покинул стены «Глои» оставляя после себя терпкий табачный аромат.

Покачав головой, я вернулась к своему занятию, стараясь выкинуть из головы странного посетителя, явно связанного с криминальными слоями общества, и пытаясь настроиться на навязанный родителям званный ужин. – «Раз мне не удастся отвертеться, то хотя бы постараюсь отдохнуть и развеяться». – Я с тоской посмотрела в окно, за которым уже успели сгуститься плотные вечерние сумерки. С наступлением темноты мысли о Скае вновь начали бередить душу, правда теперь в них было больше грусти, чем недоверия. Молодой человек сказал, что пропадет на несколько дней, а значит мне придется какое-то время терпеть разлуку, что не добавляло хорошего настроения при сложившихся обстоятельствах.

Поспешно закончив с закрытием таверны, мы довольно скоро добрались до нашего дома.

Мама хлопотала в крохотной гостиной, накрывая на стол, а я не без легкого злорадства отметила те самые ребрышки, остатки которых все же не удалось продать посетителям, и которыми теперь придется угощаться нашему гостю. – «Если господин секретарь надеется на изысканный прием, то его ждет глубокое разочарование». – Я нисколько не умоляла способности мамы к приготовлению вкусной еды, но отдавала себе отчет, что все привычные для нас блюда были простыми и довольно незатейливыми.

Дверной замок разразился звоном, оповещая о прибывшем госте. Я отставила в сторону вазу с тюльпанами, срезанными в нашей клумбе у дома, выглядывая в коридор.

– Медди, открой дверь! – Спускаясь со второго этажа, отец поспешно застегивал запонки, чуть ли не перепрыгивая через одну деревянные ступеньки широкой лестницы.

Я покорно поплелась к двери, распахивая ту, видимо, слишком поспешно, так как застывший с нерешительностью во взгляде темно-зеленых глаз молодой человек удивленно приоткрыл рот.

– Ираклий? – Позабыв про приличия я нагло рассматривала позднего визитера. С полов его фетровой шляпы стекала тонкая струйка дождевой воды, оседая крупными каплями на плечах кремового пальто. Я с удивлением перевела взгляд на вновь разбушевавшееся небо, разразившееся очередным весенним ливнем.

Смущенно откашлявшись, парень кивнул, подтверждая мое предположение:

– Да, а ты – Медди – девчушка по соседству, что успела вырасти, но совершенно не изменилась. – Я выдавила из себя подобие улыбки, но видимо мое лицо приобрело совсем кислое выражение, так как парень поспешил исправиться, протянув мне небольшой бархатный мешочек. – Это тебе. Позволишь войти?

Приняв неожиданный подарок, я отошла в сторону, давай гостю возможность зайти вовнутрь дома.

С явным удовольствием повесив свое пальто и шляпу на вешалку, Ираклий протянул успевшему подоспеть вовремя отцу руку:

– Мистер Пилай, благодарю за приглашение. Для меня честь отужинать в кругу вашей прекрасной семьи.

– Да-да, – отец, не теряя времени даром, повел дорогого гостя в гостиную, отвечая на приветствия по пути, – мы тоже счастливы увидеться с тобой, жаль, что твои родители не смогли принять приглашение.

– Они просили передать свои извинения, отец занят на службе, а матушке не здоровится.

– Надеюсь, ничего серьезного? – Мама с волнением протянула гостю руку для приветствия, на которой он тут же оставил поверхностный поцелуй.

– Не волнуйтесь, миссис Глоя, банальная простуда, не более, не хотелось бы омрачать сегодняшний вечер подобными разговорами.

Я прислонилась к дверному проему, с любопытством рассматривая, как отец и мама наперебой суетятся вокруг молодого человека, будто и вовсе позабыв про меня. Вся эта ситуация казалась мне настолько комичной и лишенной смысла, что я сама не заметила, как губы растянулись в широкой улыбке. Мысленно я завидовала Денебу, которого отправили спать раньше положенного. Мягкая постель казалась намного привлекательней того представления, в которое задумали втянуть меня родители.

– Медди, доченька, – голос мамы отвлек, заставляя принять более приличную позу, расцепляя скрашенные на груди руки и стирая с лица прилипшую улыбку. – Не стой в дверях, присаживайся за стол, Ираклий уже успел открыть нам бутылочку вина.

Прошелестев юбками абсолютно неудобного и на мой взгляд слишком старомодного бардового платья, которое мама убедила-таки надеть меня чуть ли не слезно упрашивая и перечисляя все мои возрастающие в нем достоинства, коих я сама не могла припомнить, я приблизилась к столу, опускаясь в галантно отодвинутый для меня стул, при виде чего на лицах сидящих напротив нас родителей расцвело одинаковое благодушное выражение, от которого у меня была готова появиться оскомина. Слишком идеалистично и приторно.

Повисшее неловкое молчание нарушил отец:

– Ираклий, мы с Глоей слышали, что Ваши дела в секретариате сыскной конторы идут в гору, не так ли?

Просиявший молодой человек принялся наполнять наши бокалы, с готовностью поддерживая начатую беседу:

– Это так, мистер Пилай. О серьезном повышении говорить пока что рано, но заработок значительно увеличился за последний квартал, принося не плохую прибыл и позволяя вкладываться в одно довольно прибыльное дело. Если так пойдет и дальше, то в скором времени я планирую выкупить собственный небольшой домик, ведь Вы, полагаю, как никто другой понимаете, что главное, к чему стоит стремиться человеку моего возраста – это создание семьи.

Мама и отец согласно закивали, с восторгом воспринимая его казавшуюся мне слишком наигранной тираду.

Бесспорно, Ираклий был милым молодым человеком, не обделенным красотой метиса, соединив в себе бледную кожу и круглые распахнутые глаза южанина с черными волнами северных волос. Его работа и витиеватые, правильные суждения по поводу намеченных целей в жизни могли вызывать лишь одобрение, но меня не покидало ощущение наигранности, с которой он продолжал вещать:

– Было бы поистине чудесно, найти дом не далеко от вас, ведь… – взгляд парня задержался на мне, вяло ковыряющей вилкой в овощном салате на своей тарелке, – нет ничего лучше, чем места, к которым ты привык с детства.

Стараясь отвлечь меня от начавшего мозолить глаза занятия, мама осторожно окликнула:

– Медди, что ты думаешь по этому поводу? Может, хочешь в ответ рассказать нашему гостю о себе?

Я скрипнула зубами, но заметив умоляющий взгляд матушки поддалась:

– Семья и детство – это чудесно, будь моя воля, я бы осталась в своей семье до самой смерти. – Выскользнувшая из рук отца вилка противно лязгнула по тарелке. Стараясь игнорировать его предупреждающий взгляд, я продолжила, как ни в чем не бывало. – Что бы рассказать о себе? – Сделав вид, что серьезно задумалась, я принялась перечислять: – Помогаю в семейной таверне, о чем наш гость и так наслышан, стараюсь посещать воскресную школу, с позволения отца и… ах да, совсем забыла упомянуть – мое сердце уже занято. – С каменным лицом выдала я.

– Вот как? – Ираклий выглядел обескураженным.

– Не слушайте ее, – отец поспешно отмахнулся, пытаясь обратить мои слова в неумелую шутку. – Медди обладает необычным чувством юмора, и ни в коем случае не желала Вас обидеть.

– То есть сердце вашей прекрасной дочери не занято?

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула его при взгляде на начавшего закипать отца. Сама не понимая, отчего вдруг начала дерзить, я сникла, признавая свою несдержанность, сама ведь обещала отцу не портить вечер.

Благо, он поспешил загладить углы за меня:

– Абсолютно. Медди прилично воспитанная девушка, если в ее жизни и присутствовало легкое увлечение, то на уровне детской влюбленности, не более. – Отец поднял бокал, предлагая тост. – Давайте выпьем за нашу встречу! Надеюсь, она будет не последней.

Поддержавший его порыв Ираклий легонько стукнул своим бокалом об краешки наших, которые мы с мамой подняли под пристальным взглядом отца.

– Согласен, подобные ужины могут стать неплохой традицией!

Остаток ужина мы, не сговариваясь избегали щепетильных тем, плавно перейдя с подачи мамы на обсуждение последней моды на тонкую белую полоску в мужских костюмах и туфли «броги», а следом, каким-то неописуемым образом переключившись на непомерно выросшие цены на говяжий стейк и фунт обычных яблок.

– Это чистой воды воровство! – возмущалась мама, под одобрительные кивки гостя.

Потихоньку успокоившись, я и сама не заметила, как перестала смотреть на Ираклия волком, начав смеяться над его шутками и с искренним интересом слушать рассказы из сыскной практики, которую довелось ему документировать в последнее время, признавая молодого человека довольно сносным собеседником. Улыбчивый секретарь умел к себе расположить.

Отложив кружевную салфетку, одну из тех, которыми так гордилась мама, доставая их лишь по исключительно важным случаям, в сторону, молодой человек поднялся из-за стола, учтиво кланяясь отцу и целуя вновь протянутую матушкой ладонь.

– Благодарю за чудесный ужин и не менее прекрасную компанию, а сейчас, разрешите откланяться. – Он посмотрел на напольные часы, как раз начавшие отбивать одиннадцать раз. – С моей стороны было бы просто непозволительно обременять вас своим обществом и дальше.

– Не говорите глупостей. – Отец встал из-за стола вслед за гостем. – Мы всегда будем рады вашим новым визитам!

– Я польщен.

Мама упорхнула на кухню, унося с собой часть грязной посуду, а отец и я направились к выходу, провожая гостя до двери.

С сожалением осмотрев свою не успевшую полностью высохнуть шляпу, молодой человек зажал ее в руке, предпочтя остаться без головного убора, лишь накинув пальто на плечи. Потемневшие от влаги фетровые края, украшали некрасивые пятна. Заметив это, Ираклий спрятал руку за спину.

Из приоткрытой двери тянуло ночной свежестью вперемешку с запахом влажной земли и мокрой листвы после прекратившегося дождя. С наслаждением вдыхая этот аромат, я уже предвкушала встречу с простынями и подушкой.

Отец, пожав на прощание Ираклию руку, с каким-то загадочным выражением лица откланялся, скрывшись на лестнице ведущей в их с мамой спальню. Я с нарастающим раздражением от подобной выходки, буравила его спину, пока она не исчезла из моего поля зрения окончательно.

Оставшись с гостем наедине, я вновь ощутила ту неловкость что сквозила, между нами, в начале вечера. Искоса поглядывая на отчего-то не спешащего уходить молодого человека, я покусывала губу пытаясь удержать себя от желания начать нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Или того хуже – прямо указать на дверь.

Парень не выдержал первым, осторожно касаясь моих пальцев, отчего я непроизвольно вздрогнула, но руку отнимать не стала.

– Медди, возможно, мы с тобой начали не с того, но… я хотел бы узнать тебя получше, ты позволишь? – протянул он.

– Наверное, ты прав. – Я с улыбкой наблюдала за окончательно растерявшимся от моего согласия Ираклием, по всей видимости, он ожидал, что я буду дольше ощетиниваться иголками, колко реагируя на каждую его фразу. Не скрою, первой моей мыслью было захлопнуть перед его носом дверь, наконец-то вернувшись в свою комнату, но помня просьбу отца, я решила проявить не совсем свойственное мне дружелюбие, решив, что от обычного общения, ничего не потеряю.

– Тогда ты позволишь пригласить тебя куда-нибудь на днях?

– Только в виде дружеской встречи.

– Да-да, разумеется! – Ираклий, смущаясь поднял руку, потирая свою шею. – Старые друзья ведь могут сходить, например на ярмарку в честь цветения?

Я задумалась, а отпустит ли меня отец, ведь чтобы попасть на неизменно сопровождающую каждый сезон цветения вишни ярмарку, мне придется пропустить весь день работы в таверне, но вспомнив, с каким усердием родители пытались свести меня с этим молодым человеком, поняла, что препятствия в виде строгого начальника не встречу…

С другой стороны, мне тоже хотелось погулять меж пестрых рядов, отдохнуть и возможно, прикупить себе сладостей и сувениров, которые привозили из других городов на многочисленных крытых повозках и грузовых кебах, да и Скай, скорее всего будет еще занят поручением мистера Шанталя. Не думаю, что он был бы против моего дружеского променада, тем более, если я приглашу с нами еще и Клэр.

– Могут. – Решилась я, расплываясь в искренней улыбке, и глаза парня просияли.