Глава 2

Он

Так меня еще никто не обламывал. Весь грязный, злой и разочарованный, в опасной близости от проезжающих машин и сквозь шквал матерной брани я плетусь к своей машине. Настроение мое было сказочно приподнятое, потому что я знал, что среди тысячи тысяч девушек этого города есть она, моя чудесная незнакомка. Увидев ее загадочные карие глаза, я окончательно был поражен и влюблен в нее. Осталось дело за малым: поверить в то, во что я никогда не верил и вероятно эта магическая сила приведет меня к ней.

– Фу, – поморщился я от этой глупости.

Дела насущные заставляют меня вернуться на землю. Теперь из-за меня на дороге образовалась огромная пробка, все орут и сигналят. Какой-то мужик кричит мне вслед много «лестных» слов, и я его понимаю, потому что я бы на его месте выразился куда крепче. Отхватив львиную долю негатива, делаю невозмутимое лицо, сажусь в машину. Понимаю, что из одной неприятности я приеду в другую, но меня почему-то это абсолютно не заботит. Мои мысли заняты только ей. Я знал, что я не псих, эта девушка существует на самом деле, просто осталось выяснить, как она попала в мои сны.

Пока я шел и размышлял, сразу не заметил удивленные взгляды коллег. Они то и дело выглядывали из своих офисных будок, таращили на меня глаза, а потом скрывались за перегородками. По громким ритмичным щелчкам клавиатуры и шептанию я догадываюсь, что стал героем дня, и маленькие когтистые сплетницы начитают разрывать мою персону на части, внося в историю свои креативные краски. В моей жизни всякое бывало: я опаздывал, приходил в несвежем виде и с хмельным душком, но таким «красивым» меня еще никто не видел. Предполагаю, что к концу дня, не без участия большей части персонала, я узнаю фантастическую историю, которая якобы произошла со мной.

Я прекрасно осознавал, что меня ждет неприятная встреча с боссом, но мое настроение от этого не менялось и оставалось приподнятым.

– Ма-акс! – кричит Димон, соскочив со своего рабочего места, потом осмотрел на меня с ног до головы и ехидно ухмыльнулся. – Кто она?

Наши столы находятся через перегородку, и, несмотря на бесконечные замечания в наш адрес, Димон большее время находится в моей офисной конуре.

– Кто она? – отвечаю я ему, делая вид, что не понимаю, о ком он говорит.

Я, как обычно, сажусь в кресло, включаю компьютер, подпираю голову рукой и создаю умный вид. Дима стоит рядом со столом и терпеливо наблюдает за каждым моим движением.

– Где босс? – спрашиваю я спокойным голосом, и жду, когда Димон взорвется от ожидания. За столько лет я выучил все Димины повадки и знаю, что он терпеть не может, когда я от него что-то скрываю. И может, я не очень хороший друг, но мне нравится его состояние во время психа: он хуже маленького ребенка – готов променять желаемую информацию на что угодно, а я открыто и нагло этим пользуюсь.

– Да ты везунчик, он попал в пробку, потом впопыхах ушел на совещание. Так что твоего опоздания никто не заметил, – тараторит он на выдохе и опять задает вопрос, который его мучает: – Кто она?

Димон правильный парень, у него есть девушка, с которой он встречается три года, из них полгода они живут совместно. Он ее очень любит, много делает для нее, и в последнее время Димон задался целью найти спутницу для меня. Он меня уверяет, что это удобно, когда тебя дома кто-то ждет. Боюсь представить, что будет, если мама объединится с моим лучшим другом. И когда он услышал, что я говорил о девушке, незнакомой ему, он всем сердцем желал оценить ее для меня.

– Знаешь, я тут в такую историю попал… – сморщил я лицо и двумя пальцами поднял нижний край джинсов кверху, показывая насквозь промокшие кеды, из которых торчат посеревшие от грязи белые носки.

– Я же слышал, как ты орал в трубку. Это она тебя в лужу?.. – настаивает Димон. Еще чуть-чуть и он начнет из меня доставать информацию, задавая один вопрос за другим, и мне придется уступить его упорству.

– Да что ты заладил: кто она, кто она?

– Макс, блин…

– Морозов, ко мне! – раздался высокий голос шефа и эхом прокатился в моей голове.

Шеф спас меня от серьезного допроса Димона, которому мне абсолютно нечего сказать, потому что я скрываю девушку из сна из моральных соображений.

Дима сочувствующе пожал плечами и тут же трусливо скрылся за белой перегородкой своего мини-кабинета. Чувствуя неизбежное, под ритмичные щелчки клавиатур, как под фанфары, я пошел в царские покои огребать свою порцию злословия и нравоучений.

Я так часто бываю у шефа в кабинете, что изучил каждую мелочь в его нескромном интерьере. Николай Петрович заказал себе из Италии специально вытянутый большой дубовый стол темно-коричневого цвета для больших совещаний, а иной раз мне кажется, что специально для меня, чтобы я себя униженно чувствовал в его тронном зале. Под столешницей и по фасаду стола были вырезаны причудливые завитушки, листья и многое другое. За спиной Николая Петровича размещен во всю стену шкаф, в таком же стиле, что и стол. И эта антикварная мебель, на мой взгляд, никак не сочеталась с современным массивным кожаным креслом и стеклянной стеной кабинета, через которую он отслеживал всех сотрудников в офисе.

Опустив глаза в пол, я сдерживаю себя от спора и язвительных фраз. Николай Петрович еще не отошел от прошлого раза, когда я сразу после ночного клуба, как добросовестный гражданин, явился на работу, но шутка не удалась.

– Что за вид? – грубо спрашивает он хриплым голосом и смотрит на меня снизу вверх.

– Ну, там бабушка, а потом лужа… э-э… – сочиняю я, не смотря в его глаза.

– Ты как нормальный журналист не можешь придумать причину своего внешнего вида? Учти, Морозов, ты здесь работаешь, потому что твой отец, мой очень хороший друг, дай Бог ему здоровья! – Николай Петрович всегда произносит четко каждое слово, как молотком вбивает в мой мозг. А когда он злится, то его обвисшая нижняя часть лица раздувается, как у жабы, и тогда он начинает извергать слова вместе с брызгами слюны.

– Я обещал твоему отцу, что сделаю из тебя человека. И мне очень, повторяю, ОЧЕНЬ сложно выполнить свое обещание, – произнес он, тыча указательным пальцем в стол.

– Ну да, я – дебил и не такой «очень, очень…», как мой отец, – вырвалось у меня от обиды, потому что меня злит, когда меня попрекают моим непутевым отцом. Конечно, для всех он правильный и идеальный. – Спасибо вам, Николай Петрович! Я уже на человека начинаю походить, старушку сегодня спас… – с ухмылкой произнес я.

– Не паясничай! – заорал он, хлопнув ладонью по столу. – Знаю я, каких ты старушек спасаешь, длинноногих в мини-юбках. – Последую фразу, он бросил небрежно.

В моей голове промелькнул образ выразительных карих глаз, золотисто-каштановых кудрей, ямочек на щеках, и я близко не мог сопоставить ее с девицами в мини-юбках. Голос шефа вернул меня в реальность.

– Итак, Морозов, – успокоившись, начал говорить шеф. Он всегда ко мне обращается по фамилии, так он проводит грань между главным редактором Николаем Петровичем и дядей Колей – другом папы. – У меня сегодня было совещание, и директор считает, что нашей газете не хватает популярности…

– И при чем тут я?

– Не перебивай, пожалуйста, и можешь сесть, – указал он рукой на кожаное кресло, которое стоит у стены, напротив стола.

Я сажусь в уютное кресло, он меня сопровождает мудрым взглядом. На самом деле я к нему очень хорошо отношусь. Он серьезный мужик, который много повидал в своей жизни, и ему есть чему меня научить, но постоянные сравнения с отцом будоражат мои воспоминания, и я хочу совершать отчаянные поступки, за которые мне будет стыдно. Иногда они, мудрые и опытные деятели, учат нас молодых, а поступают так, что нам за них приходится краснеть. Я молчу, смотрю в его лицо. Раньше я не задерживался долго в этом кабинете, поэтому не замечал, что Николай Петрович сильно поседел, а морщины на его круглом лице собираются в складки. Он часто прищуривается, когда о чем-то думает или просчитывает шаги своей работы. Пауза затянулась, он еще несколько раз постучал пальцами по столу и сконцентрировал внимательный взгляд на мне.

– Морозов, если бы не твой внешний вид, опоздание и хроническое хамство, возможно, я не обратил бы на тебя внимание. Ты, наверное, знаешь, что мир сошел с ума, его захлестнула волна оккультизма. Люди хотят верить в потусторонние миры, призраков, магию и прочую лабуду. И директор предлагает сделать небольшую колонку по оккультизму. – Николай Петрович поджал губы и поморщился. – Самому эта идея не по душе, она такая же мифическая, как и эта оккультная наука, но выше директора не прыгнешь, приказ есть приказ. И с сегодняшнего дня введен эксперимент. Завтра мы с коллегами обсудим, где колонка будет размещена и как оформлена. – Он выдержал паузу, а я пытаюсь провести анализ между сказанным, своим внешним видом и одновременно рассматриваю статуэтку фарфорового слона, которая, вероятно, привезена из самой Индии. – Ты возьмешь эту колонку на себя! – по лицу Николая Петровича разлился восторг.

– Что? – замер я, переваривая информацию, а потом резко вскакиваю с места. Меня переполняют противоречивые чувства – ярость и безысходность. Мне нравилось писать о погоде, об анонсах, я был доволен своим уютным креслом и интернетом.

– Морозов, успокойся. Это уже не обсуждается, я принял решение. Вон ты какие мифы сочиняешь, когда опаздываешь на работу, – ухмыльнулся он, и его лицо стало еще больше от ироничной жабьей улыбки.

Здорово меня положили на лопатки, я просто молчу и собираюсь с мыслями. Я знаю, что если я сейчас выскажусь, то это будет в очень грубой и нецензурной форме, а мне Николай Петрович пока нужен в друзьях.

– Если тебе сильно страшно одному браться за это дело, можешь Машку взять в напарники, то есть Марию Сановну, – поперхнувшись, быстро он исправил свою оговорку.

– Не-ет! – кричу я в ужасе и потихоньку начинаю направляться в сторону выхода. – Я сам справлюсь, спасибо большое вам за «хорошие» новости!

Моя гордость не позволит так легко расправиться с собой, я с сарказмом кланяюсь перед ним, как перед батюшкой.

– Позвольте мне идти, мой господин? – произношу я монотонно, а сам уже стою в дверном проеме.

– Позволю. Считай, что это повышение, – бросил он фразу мне в спину, и громкий хохот остался за закрытой дверью. Давно Николай Петрович так не веселился, жаль, что объектом его злой шутки стал я.