Глава 5

Еве было здесь не место. Она чувствовала себя лишней на корабле, не зная, чем занять себя и чем помочь. Проблема заключалась в том, что Бездарная хоть и умела многое, но по чуть-чуть.

На следующее же море после экскурсии она валилась с ног. По словам Марка они не обошли и половину помещений, но младшая Эмер взмолилась о пощаде, ужине и отдыхе. Было грустно, что до Изи Ева так и не добралась (в то море старшая сестра работала на верхней палубе), но она обещала себе сделать это в следующий раз. Который наступил на утро, когда Изабель зашла за сестрой, приглашая присоединиться ту к команде уборщиц.

Дома Ева убиралась, пока матушка и сестрёнка уходили работать в сады, и она думала, что отлично справится с обязанностями, но ещё солнце не встало в зенит, как три черноволосые девушки вежливо отобрали у неё ведро и швабру. Там, где Ева задерживалась на свечу, любая водная волшебница справлялась за пять лучин. С грустью младшая Эмер наблюдала, как Изи мановением руки загоняла воду в самые укромные уголки, доставая оттуда пыль и грязь и моментально смывая её за борт.

В другом море Ева отправилась снова на кухню к Анне.

Дома она вставала раньше всех и готовила завтраки на утро, а также обеды, которые сестра и матушка брали с собой на работу. На Акупаре трудности возникли сразу, как только Ева поняла, что на кухне нет плит. Матушка, Огонь и молодая рыжая помощница одним взглядом доводили воду и продукты до нужной температуры, в то время как воздушный маг передвигал утварь и блюда на нужные станции, а водная девушка в мгновение ока очищала грязную посуду.

Новое утро после неудачной попытки пристроиться на кухне принесло озарение – Ева отлично шила. Из-под её изящных ручек выходили искусные наряды и бельё, которые пользовались спросом у всех модниц на острове, включая Изи. Но и это умение оказалось бесполезным на корабле охотника за сокровищами, который доставал со дна сундуки, набитые дорогими платьями. Да и любителей разодеться оказалось не так много: большинство ходило в потрёпанных, давно требующих стирку облачениях. Даже ремонт осуществляли воздушные маги, у которых нитки с иголками в прямом смысле летали по каютам, штопая дыры на штанах со скоростью ветра. Так же быстро штопал раны и корабельный врач с длинными почти до пояса серебряными волосами, сразу прогнавший Бездарную из медкаюты, не пожелав даже выслушать её.

Оказавшись перед закрытой дверью, Ева почувствовала себя ужасно одиноко. Каждый в команде казался ей продолжением Акупары – её мышцами, связками, костями. Они поддерживали жизнь на корабле, двигаясь в едином ритме, гоняя неуёмную энергию по коридорам, словно кровь по венам. Все они были частью одного целого. Кроме Евы, которая казалась себе бревном, застрявшем в сетях для ловли рыбы. Только всем мешала.

Внезапное чувство одиночества, накатившее на неё, заставило Еву сделать то, что она не решалась сделать все моря, проведённые на Акупаре, – пойти на обед в общий зал.

Преодолевая поворот за поворотом, Ева готовилась к встрече с людьми. На самом деле экипаж Акупары не превышал и тридцати человек, что было крайне мало для такого огромного судна, но и не удивительно, ведь большую часть работы выполнял всего один капитан. Он вёл и направлял корабль прямо из своей каюты, почти не выходя из неё. Еву это устраивало. То, что она вряд ли столкнётся с ним было одной из причин, почему она решилась подняться в общий зал, находящийся в задней части корабля.

После злосчастного визита капитана, когда он застал Еву в нижнем белье, она видела его только издалека, проходящего в конце коридора и даже не задерживающегося, чтобы взглянуть на выбравшуюся из своей раковины пленницу. Будто это не он гнал её из каюты искать работу.

На очередной развилке Ева, не задумываясь повернула направо. Все её мысли сейчас были о ненавистном ей капитане, вырвавшем её из привычной жизни.

А главное ведь все вокруг пытались убедить её, что это нормально и всё хорошо. Удивительно, но даже матушка и сестра! Как бы особенно вторая не расхваливала Мортимера, Ева не могла смириться со своей участью. Провести остаток своей жизни в неволе, прислуживая грубияну-контрабандисту и его команде? Ну уж нет.

На глаза Евы навернулись слёзы. На Агнес её жизнь тоже была ограничена домом, который был в десятки раз меньше корабля. Но она была свободна. Это был её дом. Она даже могла – если бы, конечно, рискнула здоровьем – отправиться на другие острова. Могла наблюдать за миром из мансарды. Могла…

Ева не хотела обманывать саму себя. Она и дома ничего не могла. Даже вид из окон не менялся оборот от оборота в отличие от вида из иллюминаторов Акупары. Так почему же она так злится на капитана?

– Ты в порядке?

Низкий бархатистый голос за спиной поймал её у самого входа в обеденный зал. Из-за слёз, застилавших глаза, Ева не заметила, как уже дошла до места назначения и вдруг испугалась, что не успела подготовиться к встрече с командой. Она яростно вытерла глаза, стирая следы печали и развернулась к Марку – такой приятный тембр был только у двух людей на корабле.

– Привет, Марк. Всё хорошо, – улыбнулась парню Ева.

Почти также сильно, как младшая Эмер злилась на капитана Мортимера, также сильно она обрадовалась, что встретила его брата. Они не виделись со дня экскурсии, и Ева удивлялась, что успела настолько соскучиться по малознакомому ей человеку.

Марк, задумчиво глядя в лицо Евы, пригладил волосы и широко улыбнулся, моментально прогоняя все мрачные мысли девушки.

– Что ж, раз ты хочешь поиграть в «Угадай, что меня расстроило», то я – за! Поверь, я умею следовать вашим женским правилам, – Марк приобнял Еву за плечи и развернул в сторону зала, подталкивая её войти. – Мортимер снова нагрубил тебе? Нет, он сегодня ещё из каюты не выходил. О, на завтрак были яйца. Ты тоже не любишь яйца? После них изо рта ужасно воняет. Нет? Ммм, – Марк сделал вид, что задумался, хотя на его лице прекрасно читалось, что он уже готов сказать очередную глупость. – Точно! Акупара недавно резко вильнула, – он приблизил лицо к самому уху Евы, вогнав её в краску. – Ты в это время в нужнике была и попала ногой в дыру?

Краска смущения сменилась краской возмущения, и Ева оттолкнула от себя неприличного парня, сразу же зашедшегося в хохоте.

– Ну ты мола, Марк! Конечно, нет.

Ева улыбнулась и оглянулась, обомлев. Марк сделал невозможное: отвлекая Еву от грустных мыслей, он незаметно провёл её в зал. Она и не обратила внимания на сменыу обстановки и не испугалась множества взглядов, которые в общем-то были направлены не на новенькую, а на смеющегося парня. Вот так легко, не прилагая усилий, он избавился сразу от трёх проблем Евы: грусти, одиночества и смущения.

Сам зал тоже захватывал внимание. Он находился на первой палубе Акупары у самого хвоста, где старый панцирь немного потрескался и вместо маленьких иллюминаторов на задней стене образовалось четыре длинных и тонких, как шрамы, окна, открывающие красивый вид на Океан и кильватер, оставляемый черепахой. Посередине стояло шесть столов, каждый из которого умещал шесть же человек, и все они были заняты, где одним членом экипажа, где несколькими.

Вдалеке Ева заметила Изи, сидевшую в компании двух других уборщиц. Сестра приветственно махнула рукой, весело взглянула на Марка, подмигнула Еве и продолжила разговаривать с девушками, оставляя ту на растерзание брата капитана. Матушку нигде не было видно, а помимо работников кухни не хватало только разве что Мортимера.

– Я охотно тебе верю, маленькая цефея, – Марк галантно отодвинул стул у ближайшего стола, приглашая Еву присесть. За столом уже кушали Вик, Дом и Пушка. Они все дружно кивнули девушке, почти не отвлекаясь от еды. – И надеюсь, что ты расскажешь истинные причины твоих слёз. Плохая примета: солёная вода внутри, а не снаружи корабля.

Марк сел напротив Евы и нагло, прямо из-под носа, утащил у Пушки тарелку похлёбки. Лысый парнишка хотел было возмутиться, несмотря на ещё три тарелки перед собой, но замолк, когда брат капитана пододвинул еду к Эмер.

– Так что не так, медузка?

Еве польстило ещё одно нежное имя, и она, не сдерживая обиды на собственную беспомощность вывалила на Марка все свои неудачные попытки найти работу на корабле.

– Может тебе пойти на смену к вперёдсмотрящему? Ян остался один, и он не может всё море проводить то в корзине на мачте, то у каюты капитана, – предложил Пушка.

Ева в испуге замотала головой.

– Мола, – Марк легонько стукнул по лысой голове, вызвав шквал более грубой брани. – Ни я, ни Ева не сможем и пяти лучин спокойно провести на верхней палубе, а ты предлагаешь ей забраться на мачту на полдня.

– Извини, не подумал, – проворчал Пушка, начав скрести ложкой по уже пустой тарелке.

– А может к нам в деку пойдёшь? – вставил Вик.

Ева только недавно научилась различать бугаёв – как она не прекращала их называть, даже познакомившись ближе и узнав, что не такие уж они и страшные. У обоих головы покрывали короткие серебряные волосы. Оба они были огромные не только телом, но и чертами лица: крупный подбородок, выпирающие глаза, нос картошкой. Но кожа Вика отличалась загаром, а правое ухо его было некрасиво сломано, тогда как бледнокожий Дом имел более пухлые губы и больше растительности на руках.

– И что ей там делать? – спросил Марк, а Ева согласно закивала, нахмурив брови.

– Ядра потаскает, приберётся, – пожал плечами Вик.

– Если захочешь, рыбка, можешь нас развлечь, – загоготал Дом и два других пушкаря его поддержали.

Ева даже не обиделась: она уже успела привыкнуть к своеобразному чувству юмора на корабле. Тяжело вздохнув, она вытянула на столе руки и упала на них, зарывая лицо в ткань рукавов.

– Я ни на что не годна, – заключила она. – Везде люди с даром обходят меня во всём, к чему бы я не прикоснулась. Я бесполезна.

Внезапно её осенило, и она подскочила, привстав со стула и испугав своих соседей. Взгляд её зелёных глаз был направлен в точь-в-точь такие же глаза напротив.

– Марк, а ты что делаешь на корабле? Чем вообще обычно заняты Бездарные рабы на суднах?

Вопрос, показавшийся ей логичным, окутал тишиной их обеденный стол. И не только его. Ева оглянулась и поймала на себе несколько десятков сочувствующих взглядов.

– Что? – Ева запнулась. – Что не так? – она снова посмотрела на Марка, который стыдливо отвёл глаза. – Что обычно делают Бездарные на кораблях?

– Играют роль наживки.

Бархатный голос, так похожий на голос Марка прозвучал громко и чётко. Еве не надо было смотреть на вход, чтобы увидеть, кто это сказал. Капитан вышел из своей каюты.

Насколько Ева уже успела заметить по рассказам это случалось нечасто. В отличии от весельчака Марка Мортимер слыл нелюдимым одиночкой, предпочитающим проводить время у себя. Его боялись, его уважали, ему подчинялись, но кроме родного брата никто не водил панибратских разговоров с капитаном. И вначале Ева настолько удивилась его появлению, что смысл сказанных им слов дошёл до неё не сразу.

– Какой наживки?

Она всё же обернулась к двери, соблюдая правила приличия: не с её затылком ведь будет разговаривать капитан. Мортимер стоял в дверях, уже по обыкновению скрестив на груди руки. В ярком свете, льющемся из окон-шрамов, его собственный шрам на щеке и шее ярко выделялся на фоне бледной кожи.

– Ты прожила всю жизнь на острове, – не то спросил, не то сказал капитан. – Щупальца медуз отлично справляются с тем, чтобы отгонять морских чудовищ, но обычные корабли так не защищены. Кракены, завры, глобстеры и десятки других существ только и ждут, когда на их пути пройдёт судно, набитое аппетитными людьми. Они чуют нас до горизонта, и от них не скрыться, не уйти. Они быстрее, опаснее, манёвреннее. Как только чудовище сядет на хвост кораблю, он и весь его экипаж обречены на мучительную смерть. Повезёт, если человек утонет, но если попадёт в желудок того же кракена… Ты знаешь, как он устроен? Желудочный сок производит из плоти жертв кислород, так что пока твоя кожа, а затем мышцы и кости будут медленно, морями разъедаться кислотой, ты не умрёшь от удушья. Только если от голода или жажды. Так чудовища могут подолгу обходиться без охоты, пока в желудке кто-то есть. Кто-то, хотя бы один…

– Замолчи!

Капитан остановил свою речь, но продолжал смотреть прямо в распахнутые в ужасе глаза Евы, которая тоже не проронила ни звука.

Через весь зал к ней подбежала Изабель, развернула лицом к себе и крепко прижала её голову к груди.

– Замолчи, – уже спокойнее повторила Изи. – Не обязательно было так это преподносить.

Капитан скривился. Он отлип от стены и подошёл к сёстрам.

– Как так? – голос его сочился ядом. – Вся ваша семья скрывала от Евы, что такое – быть по-настоящему Бездарным. Зачем?

Капитан схватил Еву за локоть и потянул на себя, вырывая из рук сестры. Ева зажмурилась, пытаясь хоть так отгородить себя от слов капитана, но Мортимер сжал её предплечья и встряхнул, заставив младшую Эмер распахнуть глаза и смотреть ему прямо в лицо.

– Ты ведь знаешь, что взрослых Бездарных попросту не существует. Вы умираете к восемнадцати оборотам от истощения. В вас нет магии, поддерживающей жизнь в обычных людях. Вы не способны выполнять обычные обязанности наравне с одарёнными. И вот таких детей, которым и так мало выделено времени на этом свете, маги берут на корабли, развлекаются с ними, как с игрушками, мучают, пытают, насилуют, чтобы выкинуть за борт, когда на горизонте появится опасность.

Ева не хотела реветь, слёзы сами потекли по её щекам. Она никогда не слышала об этом. Никто ей не рассказывал, что происходит с Бездарными, которых продали на большой корабль. Сколько пугали, стращали, оберегали, но ни словом не обмолвились о том, что может её ожидать на самом деле.

– Тебе и Марку – шестнадцать, – продолжал Мортимер, – но взгляни на него и на себя. Ты бледна, истощена и слаба, а он пышет жизнью. Найди себе дело на корабле, иначе долго не проживёшь, а живой труп в команде мне не нужен.

Капитан отпустил Еву и, развернувшись, вышел из зала. Предплечья девушки горели, скоро на них расцветут синяки. А сама младшая Эмер едва держалась на ногах и точно упала бы, если бы старшая сестра и Марк не подхватили её. В голове у Евы шумело, а только что съеденный обед просился наружу, что, видимо, было ясно по её лицу.

– Я отведу её на свежий воздух, – сказал Марк, глядя на Изи. Поколебавшись лишь биение сердца, старшая сестра поцеловала младшую в щеку и отпустила.

Подхватив Еву за талию, чему она даже не смутилась, Марк вывел девушку из зала.

***

В лицо Еве ударил приятный бриз, освежая и приводя в чувство.

Марк отвёл её недалеко. Оказывается, вся задняя часть Акупары была в длинных трещинах, действительно шрамах, оставленных после битвы с другим кораблём-чудовищем. В любое другое море Ева непременно расспросила бы Марка и о корабле, и о битве, но сейчас перед её глазами стояла лишь картина детей, падающих в море, кишащее чудовищами. В каютах было небезопасно и холодно: повреждённый панцирь осыпался, делая дыры ещё больше, – поэтому они оставались нежилыми, но зато отлично подходили для отдыха после тяжёлого рабочего дня. Именно здесь располагались игральные столы и бочки с разнообразными напитками, которые Анна строго настрого запретила пить дочкам.

– Не сердись на него, – начал Марк, когда увидел, что цвет лица Евы из зелёного снова вернулся к привычному бледному. – По нему не скажешь, но он заботится о своей команде и желает для всех самого лучшего.

– Например, предлагает мне стать вашей наживкой? – уточнила Ева.

– С чего такие мысли? – Марк даже поперхнулся от такого предположения. – Наоборот, он лишь сказал тебе, что тебя ожидало бы на любом другом корабле. Но не на Акупаре, поверь мне. Здесь ты в безопасности.

Парень грустно улыбнулся и задумчиво перевёл взгляд на море. Его черты лица разгладились и сделали Марка моложе своих шестнадцати. А ведь Ева почему-то думала, что это Марк – старший. Он был выше брата, шире в плечах, бодрее. Если бы не цвет волос и глаз, Эмер и вовсе решила бы, что это Мортимер – Бездарный, которого разъедает изнутри смерть.

Так же задумчиво и не поворачивая головы к Еве, Марк внезапно начал расстёгивать свою рубашку. Так резко, что Эмер не успела даже отвернуться, а потому сразу увидела причину, зачем Марк это сделал. И застыла, не в силах отвести взгляд.

– Брат спас меня, избавил от страшной участи, – произнёс он.

Слепо, будто делал это сотни раз, Марк провёл пальцами по своей обнажённой груди. Ева прикрыла рот, отшатнувшись.

Сотни и сотни шрамов, накладывающихся друг на друга в хаотичном рисунке. Длинные и короткие, широкие и тонкие, некоторые круглые и рваные, словно кто-то тушил о кожу подростка сигарету – они наглядно демонстрировали слова капитана.

– Наш отец… жестокий человек. Он тоже капитан и тогда отвечал за свою команду. Наверное, свой корабль он любил больше, чем меня или брата. Ну, больше, чем меня точно, – парень невесело усмехнулся. – Конечно, сына капитана обходили стороной. Никто не смел и тронуть меня. Я был неприкасаемым. Для всех, кроме отца.

Запахнув рубашку, Марк застегнул обратно все пуговицы, скрывая за лёгкой светлой тканью своё прошлое.

– В день, когда отец решил, что я исчерпал свой лимит, брат встал перед выбором: либо Бездарный я, либо могущественный отец, обещающий ему власть и силу. Брат выбрал меня. Как и твоя семья, он защищал меня. Поэтому не злись на него, Ева, и прими извинения.

Ева хотела было ответить, что Марк не обязан извиняться за брата, но он внезапно наклонился, притянул к себе её голову и оставил на лбу лёгкий поцелуй.

– Отдохни сегодня, цефея, – Марк встал и теперь смотрел на неё сверху вниз, привычно широко улыбаясь во все зубы. – Завтра я зайду к тебе и покажу, чем я занимаюсь на Акупаре. Может мои обязанности будут тебе по душе, и мы сможем работать вместе?

Он весело подмигнул Еве и подал руку, чтобы помочь ей встать. Соприкоснувшись с тёплой и сильной ладонью, младшая Эмер поймала себя на мысли, что она готова на любую работу, лишь бы Марк был рядом.