В бак «кадиллака» помещалось больше двадцати галлонов, и это стоило Ричеру столько же, сколько он заплатил за комнату в мотеле. Он протянул деньги в свое окно и отмахнулся от сдачи – доллара мелочью. Он решил, что будет справедливо, если эти монеты получит служащий: термометр на приборной доске показывал, что на улице сорок с лишним градусов. Неудивительно, что служащий старается помалкивать. Но уже в следующее мгновение Ричер подумал: возможно, ему просто не нравится, что любительница фасоли сидит за рулем «кадиллака», а рядом с ней белый мужчина.

– Gracias, señor, – сказала Кармен. – Спасибо.

– Не за что, – ответил он. – De nada, señorita.

– Вы говорите по-испански?

– Вообще-то, нет, – ответил Ричер. – Я служил в самых разных местах и запомнил по нескольку слов из многих языков. Но не больше того. Кроме французского. Его я знаю довольно прилично. Моя мать была француженкой.

– Из Луизианы или Канады?

– Из Парижа.

– Значит, вы наполовину иностранец, – заметила Кармен.

– Иногда мне кажется, что намного больше чем наполовину.

Она улыбнулась, словно не поверила ему, и покатила в сторону дороги. Стрелка на счетчике показывала, что бак полный, и это, похоже, ее успокоило. Она быстро выехала на свою полосу и прибавила скорость.

– Вам следует называть меня señora, а не señorita, поскольку я замужем, – сказала она.

– Да, наверное, – согласился Ричер.

Кармен целую милю ехала молча, положив обе руки на нижнюю часть руля, затем сделала глубокий вдох:

– Проблема в том, что у меня нет года.

– Почему?

– Потому что месяц назад его приятель адвокат приходил к нам и сказал, что они пытаются заключить какую-то сделку.

– Какую?

– Я не знаю наверняка, никто мне ничего не сказал, но, по-моему, Слуп собирается продать кое-кого из своих деловых партнеров в обмен на сокращение срока. Мне кажется, другой его приятель хочет протащить эту сделку через офис окружного прокурора.

– Дерьмо, – выругался Ричер.

– Точно, дерьмо, – подтвердила Кармен. – Они стараются изо всех сил, чтобы его выпустили пораньше. Мне пришлось улыбаться и делать вид, что я счастлива, ведь Слуп вернется домой. Но в душе я вою от отчаяния. Я слишком все затянула. Я ничего не делала целых полтора года. Думала, что я в безопасности, и ошиблась. Какая же я дура! Сама того не зная, я сидела в ловушке, а теперь она захлопнулась, и я осталась внутри.

Ричер медленно кивнул. «Надейся на лучшее, но ожидай худшего» – таков был его руководящий принцип.

– Как продвигаются переговоры о сделке? – спросил он.

– Ее уже заключили, – едва слышно ответила Кармен.

– И когда он выходит?

– Сегодня пятница, – сказала она. – Вряд ли его выпустят на выходных. Думаю, в понедельник. У нас всего пара дней.

– Понятно, – проговорил Ричер.

– Слуп возвращается домой, – сказала она. – И я очень боюсь.

– Понятно, – повторил Ричер.

– Правда?

Он промолчал.

– В понедельник вечером все начнется сначала. И я уверена, что будет еще хуже, чем раньше, – сказала она.

– Может быть, он изменился, – предположил Ричер. – Тюрьма меняет людей.

Бессмысленные слова, он увидел это по ее лицу. Кроме того, по собственному опыту он знал, что тюрьма не меняет людей к лучшему.

– Нет, все будет только хуже. Я знаю, – сказала она. – Знаю совершенно точно. Можете не сомневаться, у меня очень серьезные проблемы, Ричер.

Он услышал какую-то новую интонацию в ее голосе.

– Почему?

Кармен сдвинула руки на руле и крепко зажмурила глаза, хотя они мчались на скорости семьдесят миль в час.

– Потому что это я сообщила о нем налоговикам, – призналась она.

«Форд-краун» ехал на юг, потом на запад, затем, сделав большой круг, свернул на север. Они объехали шоссе, чтобы заправиться на станции самообслуживания, где всегда много народа. Водитель воспользовался украденной карточкой «Амекс», стер с нее свои отпечатки пальцев и выбросил в контейнер для мусора, стоящий рядом с насосом и заполненный пустыми канистрами из-под бензина, банками из-под воды и использованными бумажными полотенцами. Женщина занялась картой, выбирая, куда они направятся дальше. Она держала палец на точке на карте, пока водитель не забрался на свое место и, обернувшись, не посмотрел на карту.

– Сейчас? – спросил он.

– Просто проверим, – ответила она. – На будущее.

– Мне казалось, я придумала отличный план, – сказала Кармен. – Совершенно беспроигрышный. Я знала, какой он упрямый и жадный, поэтому не сомневалась, что он не станет сотрудничать с ними, а значит, отправится в тюрьму, по крайней мере на время. Но даже если по какой-либо случайности ему удалось бы избежать заключения, процесс отвлек бы его от меня. А еще я рассчитывала, что смогу получить какие-то деньги, раз он столько скрыл. Все вышло просто замечательно – кроме денег. Но тогда я считала, что это мелочи.

– Как вы это сделали?

– Просто позвонила. Телефон есть в справочнике. У них там целый отдел, принимающий информацию от супругов. Это один из главных способов, которым они пользуются, чтобы добраться до тех, кто утаивает свои доходы. Как правило, такое происходит во время разводов, когда люди злятся друг на друга. Но я и без того была на него очень зла.

– А почему вы не подали на развод? – спросил Ричер. – Муж в тюрьме – это достаточное основание.

Кармен посмотрела в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.

– Это не решило бы проблему с Элли, – ответила она. – На самом деле было бы только хуже, поскольку все понимали бы, что я уеду из штата. По закону Слуп может потребовать, чтобы я официально сообщила ему о ее местонахождении, и он бы непременно это сделал.

– Вы могли бы остаться в Техасе, – снова сказал Ричер.

Она кивнула.

– Я знаю, знаю, – проговорила она. – Но я не могу. Не могу, и все. Да, это звучит не слишком разумно, но я просто не могу остаться. Техас красивый штат, и тут попадаются хорошие люди, кроме того, он большой, и я могла бы уехать куда-нибудь далеко, но для меня он является символом. Здесь со мной происходили вещи, от которых я должна оказаться как можно дальше. И дело не только в Слупе.

Ричер пожал плечами и сказал:

– Это ваше решение.

Кармен сосредоточилась на дороге, которая начала спускаться вниз с плоского широкого холма размером с Род-Айленд.

– Покрывающая порода, известняк или что-то вроде того, – сказала она. – Вода испарилась миллион лет назад, и остался только камень. Геологические отложения.

Она произнесла это не слишком уверенно, видимо, сама не очень разбиралась в том, о чем говорила.

– И что же вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Ричер.

– Я не знаю, – ответила она, хотя Ричер не сомневался, что она отлично это знает.

– Помочь вам убежать? Наверное, с такой задачей я смогу справиться.

Кармен молчала.

– Вы наверняка имели что-то в виду, когда меня подобрали, – сказал он.

Она ничего не ответила, и Ричер представил себе потенциальных помощников, которых она ему описала. Безработные наездники родео и подсобные рабочие на нефтепромысле. Люди самых разных талантов, но он сомневался, что среди них найдутся такие, кто сможет помочь ей скрыться от федерального розыска. Она сделала правильный выбор. Или ей просто повезло.

– Вам нельзя терять время, – сказал он. – У вас всего два дня, значит нужно действовать немедленно. Мы заберем Элли, развернем машину – и в путь. Думаю, Вегас будет первой остановкой.

– И что я там буду делать?

– Выправите себе документы, – ответил он. – В Вегасе мы непременно сможем это сделать, пусть и временно. У меня есть деньги. Если понадобится, я смогу получить еще.

– Я не могу брать у вас деньги. Это будет нечестно, – ответила Кармен.

– Честно или нет, но вам понадобятся деньги. Отдадите мне потом. Затем, возможно, вам следует вернуться в Лос-Анджелес. Там вы сможете сделать себе новые документы.

Кармен едва заметно улыбнулась:

– Нет, я не могу бежать. Не могу стать человеком вне закона. Кем бы я ни была, я никогда не нарушала закон. И не собираюсь это делать сейчас, да еще впутывать Элли. Она заслуживает лучшего.

– Вы обе заслуживаете лучшего, – сказал Ричер.

– Я гражданка своей страны. Подумайте, что это значит для человека вроде меня. Я не собираюсь от этого отказываться. Не собираюсь делать вид, что я другой человек.

– И каков же ваш план?

– Вы мой план, – ответила она.

Ковбои, подсобные рабочие, бывший военный коп ростом в шесть футов пять дюймов и весом в двести пятьдесят фунтов.

– Вы хотите, чтобы я стал вашим телохранителем? – спросил Ричер.

Она молчала.

– Кармен, мне очень жаль, что вы оказались в таком положении, поверьте, я вам очень сочувствую.

Никакого ответа.

– Но я не могу быть вашим телохранителем.

Никакого ответа.

– Я не могу, – повторил он. – Это же смешно. Как вы себе это представляете? Вы думаете, что я смогу находиться рядом с вами двадцать четыре часа в сутки? Семь дней в неделю? Следить за тем, чтобы он вас не бил?

Никакого ответа.

В нескольких милях впереди в жарком мареве появилась громадная транспортная развязка.

– Это смешно, – снова сказал Ричер. – Наверное, я могу его предупредить. И напугать. Могу слегка отделать, чтобы он лучше меня понял. Но что будет, когда я уеду? Рано или поздно я все равно уеду, Кармен. Я не собираюсь здесь оставаться, потому что не люблю подолгу жить в одном месте. И дело не только во мне. Никто не сможет остаться рядом с вами так надолго. На десять лет. Или двадцать. Или сколько там пройдет, прежде чем он умрет от старости.

Никакого ответа. И никакой реакции. Словно его слова стали для нее огромным разочарованием. Она слушала и продолжала ехать вперед быстро и уверенно – и молча, словно оттягивала время. Перед ними появилась развязка, Кармен объехала ее и направилась на запад, миновав указатель, сообщавший, что Пекос находится в семидесяти пяти милях.

– Мне не нужен телохранитель, – сказала она наконец. – Конечно же, это смешно.

– В таком случае зачем я вам?

Она выбрала центральную полосу и прибавила скорость. Ричер наблюдал за ее лицом, которое совершенно ничего не выражало.

– Зачем я вам нужен? – повторил он свой вопрос.

Она поколебалась несколько мгновений, а затем проговорила:

– Я не могу это произнести.

– Что?

Кармен открыла рот, снова его закрыла, с трудом сглотнула и промолчала. Ричер не сводил с нее глаз. Ковбои, подсобные рабочие, бывший военный коп. Могила Клея Эллисона, красивая надпись, некролог в канзасской газете.

– Вы спятили, – сказал он.

– Правда?

На ее скулах появились ярко-красные пятна размером с четвертак.

– Совершенно не в своем уме, – подтвердил Ричер. – Можете об этом забыть.

– Я не могу забыть. Я хочу, чтобы он умер, Ричер, – сказала она. – Очень хочу. Это для меня единственный выход. Кроме того, он заслуживает смерти.

– Скажите мне, что вы шутите.

– Я не шучу. И хочу, чтобы его убили.

Он покачал головой и стал смотреть в окно.

– Забудьте про это. Чушь какая-то. Здесь больше не Дикий Запад.

– Да? Разве не правильно убить человека, который это заслужил?

И она снова замолчала, словно ждала от него ответа. Ричер смотрел на проносившийся за окнами пейзаж. Машина приближалась к далеким горам. Ослепительное солнце окрашивало их в пурпурные и красные тона. И цвет воздуха тоже изменился. Кармен сказала, что это Транс-Пекос.

– Пожалуйста, Ричер, – взмолилась она. – Прошу вас. По крайней мере, подумайте об этом.

Он молчал. «Пожалуйста»? «По крайней мере, подумайте об этом»? Он не знал, как реагировать на ее слова. Перевел глаза с гор на дорогу, заполненную машинами, – река легковых автомобилей и грузовиков, текущая по огромному плоскому пространству. «Кадиллак» обгонял машины одну за другой на огромной скорости.

– Я не сумасшедшая, – сказала Кармен. – Я пыталась устроить все как полагается. Правда пыталась. Как только его адвокат сообщил нам о сделке, я встретилась со своим адвокатом, потом еще с тремя, но ни один из них ничего не может для меня сделать быстрее чем за месяц. Все, что они мне сказали, сводится к тому, что из-за Элли я оказалась в том положении, в котором нахожусь сейчас. И я стала искать способ защититься. Разговаривала с частными детективами, но они отказались мне помочь. Я съездила в охранное агентство в Остине, и они сказали, что смогут охранять меня круглые сутки, но на это потребуется шесть человек и десять тысяч долларов в неделю. Для меня это все равно что услышать «нет». Я пыталась, Ричер. Пыталась следовать закону. Но у меня ничего не вышло.

Ричер продолжал молчать.

– Поэтому я купила пистолет.

– Замечательно, – сказал он.

– И пули, – добавила она. – На это ушли все деньги, что у меня были.

– Вы выбрали не того парня, – проговорил Ричер.

– Почему? Вам же приходилось убивать людей. В армии. Вы мне сами говорили.

– Это другое.

– В каком смысле?

– Это будет убийство. Хладнокровное убийство.

– Нет, это будет то же самое. Совсем как в армии.

Ричер покачал головой:

– Кармен, это не то же самое.

– Разве вы не давали клятву или что-то вроде того? Не давали слово защищать людей?

– Это не то же самое, – повторил он.

Они промчались мимо восемнадцатиколесного грузовика, направлявшегося на побережье, и «кадиллак» обдало горячим воздухом из его двигателя.

– Сбросьте скорость, – сказал Ричер.

– Я не могу. Я хочу видеть Элли, – ответила Кармен.

Ричер дотронулся до приборной доски, чтобы восстановить равновесие, и на него повеяло холодным воздухом из кондиционера.

– Не волнуйтесь, – сказала Кармен. – Я не разобьюсь. Я нужна Элли. Если бы не она, поверьте мне, я бы уже давно покончила с собой.

Однако она немного сбросила скорость, и грузовик их догнал.

– Я понимаю, это непростой разговор, – сказала она.

– В самом деле?

– Но вы должны посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. Прошу вас, Ричер. Я уже миллион раз все обдумала. С самого начала и до конца. И снова с начала. Я рассмотрела все возможности. Такой выход кажется мне логичным и единственным. Я знаю это. Но мне трудно обсуждать его с вами, потому что вы не думали раньше о подобных вещах. Для вас моя просьба – неожиданность. Вот почему вам кажется, что я сошла с ума и у меня нет сердца. Я знаю. И ценю вашу реакцию. Но я не сумасшедшая и не хладнокровный убийца. Просто у меня было время, чтобы принять решение, а у вас – нет. Поверьте мне, другого пути нет.

– Как бы там ни было, я не стану убивать человека, которого никогда не видел.

– Он бьет меня, Ричер, – сказала она. – Очень сильно. Кулаками, ногами, причиняет мне боль. Ему это нравится. Он всегда смеется, когда избивает меня. А я живу в постоянном страхе.

– Обратитесь к копам.

– У нас только один коп, и он мне никогда не поверит. А если и поверит, не станет ничего делать. Они все там закадычные друзья. Вы не знаете, какие у нас законы.

Ричер молчал.

– Он возвращается домой, – продолжала Кармен. – Вы можете себе представить, что он со мной сделает?

Ричер продолжал молчать.

– Я в ловушке, Ричер. Из-за Элли. Вы понимаете это?

Ричер молчал.

– Почему вы не хотите мне помочь? Дело в деньгах? В том, что я не могу вам заплатить?

Ричер молчал.

– Я в отчаянии, – сказала она. – Вы мой единственный шанс. Я вас умоляю. Почему вы отказываетесь это сделать? Из-за того, что я мексиканка?

Ричер молчал.

– Все потому, что я грязная любительница фасоли, да? Вы бы не отказались, если бы вас попросила белая женщина вроде вашей подружки? Не сомневаюсь, что она белая. Наверное, блондинка?

– Да, она блондинка, – сказал Ричер.

– Если бы ее избивал какой-нибудь мужчина, вы бы его убили.

«Конечно убил бы», – подумал Ричер.

– А она сбежала без вас в Европу. Разве вы не хотели с ней поехать? Вы бы сделали это для нее, а мне отказываете.

– Это не то же самое, – в третий раз повторил Ричер.

– Я знаю, – проговорила она. – Потому что я грязь у вас под ногами. Я не стою ваших усилий.

Ричер молчал.

– Как ее зовут, вашу подружку? – спросила Кармен.

– Джоди, – ответил он.

– Хорошо, представьте, что в Европе Джоди попала в ситуацию, когда какой-то маньяк-садист избивает ее каждый день. Она вам об этом рассказала. Выложила все, что накопилось у нее в душе. Все, до мельчайших унизительных подробностей. Что бы вы стали делать?

«Убил бы его», – подумал Ричер.

Кармен кивнула, словно сумела прочитать его мысли.

– Но для меня вы не хотите этого сделать. Для белой женщины – пожалуйста, а для меня – нет.

Ричер открыл было рот, чтобы ей ответить, но вдруг понял, что для Джоди Гарбер он бы это сделал, а вот для Кармен Грир – нет. Почему? Потому что такие вещи делаются не хладнокровно, а в порыве охвативших тебя чувств, которые нельзя вызвать искусственно. Если ничего такого нет, то ничего и не будет. Все очень просто. Он уже много раз убеждался в этой истине. Если кто-то с ним связывался, он получал по полной программе. Обидеть Джоди – это все равно что выступить против него, потому что Джоди – все равно что он сам. По крайней мере, так было. В отличие от Кармен, которая никогда не будет значить для него столько, сколько значила Джоди, поэтому никакого порыва чувств нет и не будет.

– Дело тут вовсе не в белых или мексиканцах, – тихо проговорил он.

Когда она ничего не ответила, он продолжил:

– Прошу вас, Кармен, поймите же наконец.

– Тогда в чем дело?

– В том, что я знаю ее и не знаю вас.

– И это имеет значение?

– Разумеется, имеет.

– Ну так узнайте меня, – сказала она. – У нас есть два дня. Скоро вы познакомитесь с моей дочерью. Узнайте нас.

Ричер молчал, они продолжали ехать вперед. До Пекоса осталось пятьдесят пять миль.

– Вы были полицейским, – продолжала Кармен. – Вы должны помогать людям. Или вы боитесь? Вы трус?

Ричер молчал.

– Вы же можете это сделать. Делали раньше. Значит, знаете как. Вы сможете его убить и не попасться. Спрятать тело так, что его никто не найдет. Например, в пустыне. Никто ничего не узнает. Если вы будете соблюдать осторожность, на вас никто не подумает. Вас не поймают. Вам хватит ума.

Ричер молчал.

– Ведь вам хватит ума? Вы знаете, как делаются такие вещи? Знаете?

– Естественно, знаю, – ответил Ричер. – Но я не стану этого делать.

– Почему?

– Я уже сказал почему. Потому что я не убийца.

– Но я в отчаянии, – повторила Кармен. – Мне необходимо, чтобы вы это сделали. Я вас умоляю. Я готова на все, если вы мне поможете.

Ричер молчал.

– Чего вы хотите, Ричер? Секса? Пожалуйста, я согласна.

– Остановите машину, – сказал он.

– Зачем?

– Затем, что с меня достаточно.

Кармен вдавила педаль газа в пол, и машина рванулась вперед. Ричер оглянулся назад, потом наклонился к ней и резким движением поставил передачу на нейтраль. Двигатель взвыл, и машина сбросила скорость. Левой рукой Ричер схватил руль, вырвал из рук Кармен и направил машину на обочину. Она дернулась и остановилась. Ричер выбрался наружу и попытался успокоиться. Горячий воздух ударил в него, словно могучий молот, но он закрыл дверь и пошел в противоположную сторону.