Отзывы на книги автора «Лев Выготский»

Ключом к пониманию этой книги для меня стало уточнение, что эта работа - своего рода диссертация Выгодского, собранная на материалах размышлений за почти десять лет. Цель исследования - сформировать и показать на примерах теорию восприятия произведения искусства зрителем. Проще, что происходит в душе у зрителя. Как устроена наша реакция, и почему великие произведения искусства способны оказывать такое впечатление.

Но эта книга - диссертация, и я про это не знала, поэтому мне было ужасно сложно вникнуть в первые разделы. Многочисленные отсылки с указанием страниц (например, [63], стр. 112), фразы вроде "Легко показать, что... ", где автор опускает доказательство, полемика с распространенными на тот момент теориями искусства: когнитивной, формалистской и психоаналитической, развернутый, но формальный философский базис с цитатами Энгельса, и так далее. Еще мне показалось архаичным, но очень трогательным то, что новелла Бунина "Легкое дыхание" 1916 года, целиком приводится в Приложении - вероятно, в 1922 году, когда Выгодский представлял свою диссертацию коллегам, доступ к тексту новеллы был не у всех.

Секрет здесь в том, что текст по образцу научной работы. Сначала введение и обсуждение уже существующих теорий. С цитатами, обсуждением и критикой, а также с постановкой множества вопросов, на которые предыдущие теории не дают ответов.
Затем практическая часть, где Выгодский уже пользуется своей теорией, но пока ее еще не сформулировал для читателя. И только в конце обсуждения с полным приведением теории и ее возможных перспектив.

Это научное исследование, хотя и в таком сложном поле, как восприятие искусства, и его цель - предложить коллегам новый подход в психологии искусства, новый метод. Эта книга не работает с читателем, показывая или убеждая его в чем-то. Здесь существеннейшее отличие между научно-популярной и научной литературой. И как изложение научной идеи книга доказала свое бессмертие - работы Выгодского широко переводятся и используются современными учеными. Предложенная им теория признана рабочей.

Как построннему любопытствующему читателю (моя мама, психолог, ссылается на Льва Семеновича почти в любом значительном обсуждении) мне пришлось не легко.
Я чувствую, что идеи здесь хорошо описывают мой опыт и то, как я привыкла о нем думать. Например, как мы останавливаемся, прекращаем двигательную активность, чтобы сконцентрироваться на эмоциональном переживании (и поэтому нужны музеи - чистое пространство, способствующее лучшему фокусу). Что в трагедии нас больше захватывает финал героя, для которого такой финал не был ожидаем, например, Дездемона любила только своего мужа, а Отелло не был ревнивцем, только черезчур доверчивым человеком. Или противопоставление басенных героев, и противоречие между моралью и тем, как мы действительно воспринимаем басню, что лиса - умница, а муравей - отрицательный персонаж. Заметки о детском творчестве и роли искусства в воспитании приводятся в последнем разделе, хотя для меня Выгодский в первую очередь автор теорий развития... Я хочу сказать, что эта книга оказывается больше, чем чтение - в ней нужно работать над собственной интерпретацией, наследовать идеи.
Мне очень понравилось!

Ключом к пониманию этой книги для меня стало уточнение, что эта работа - своего рода диссертация Выгодского, собранная на материалах размышлений за почти десять лет. Цель исследования - сформировать и показать на примерах теорию восприятия произведения искусства зрителем. Проще, что происходит в душе у зрителя. Как устроена наша реакция, и почему великие произведения искусства способны оказывать такое впечатление.

Но эта книга - диссертация, и я про это не знала, поэтому мне было ужасно сложно вникнуть в первые разделы. Многочисленные отсылки с указанием страниц (например, [63], стр. 112), фразы вроде "Легко показать, что... ", где автор опускает доказательство, полемика с распространенными на тот момент теориями искусства: когнитивной, формалистской и психоаналитической, развернутый, но формальный философский базис с цитатами Энгельса, и так далее. Еще мне показалось архаичным, но очень трогательным то, что новелла Бунина "Легкое дыхание" 1916 года, целиком приводится в Приложении - вероятно, в 1922 году, когда Выгодский представлял свою диссертацию коллегам, доступ к тексту новеллы был не у всех.

Секрет здесь в том, что текст по образцу научной работы. Сначала введение и обсуждение уже существующих теорий. С цитатами, обсуждением и критикой, а также с постановкой множества вопросов, на которые предыдущие теории не дают ответов.
Затем практическая часть, где Выгодский уже пользуется своей теорией, но пока ее еще не сформулировал для читателя. И только в конце обсуждения с полным приведением теории и ее возможных перспектив.

Это научное исследование, хотя и в таком сложном поле, как восприятие искусства, и его цель - предложить коллегам новый подход в психологии искусства, новый метод. Эта книга не работает с читателем, показывая или убеждая его в чем-то. Здесь существеннейшее отличие между научно-популярной и научной литературой. И как изложение научной идеи книга доказала свое бессмертие - работы Выгодского широко переводятся и используются современными учеными. Предложенная им теория признана рабочей.

Как построннему любопытствующему читателю (моя мама, психолог, ссылается на Льва Семеновича почти в любом значительном обсуждении) мне пришлось не легко.
Я чувствую, что идеи здесь хорошо описывают мой опыт и то, как я привыкла о нем думать. Например, как мы останавливаемся, прекращаем двигательную активность, чтобы сконцентрироваться на эмоциональном переживании (и поэтому нужны музеи - чистое пространство, способствующее лучшему фокусу). Что в трагедии нас больше захватывает финал героя, для которого такой финал не был ожидаем, например, Дездемона любила только своего мужа, а Отелло не был ревнивцем, только черезчур доверчивым человеком. Или противопоставление басенных героев, и противоречие между моралью и тем, как мы действительно воспринимаем басню, что лиса - умница, а муравей - отрицательный персонаж. Заметки о детском творчестве и роли искусства в воспитании приводятся в последнем разделе, хотя для меня Выгодский в первую очередь автор теорий развития... Я хочу сказать, что эта книга оказывается больше, чем чтение - в ней нужно работать над собственной интерпретацией, наследовать идеи.
Мне очень понравилось!

Ключом к пониманию этой книги для меня стало уточнение, что эта работа - своего рода диссертация Выгодского, собранная на материалах размышлений за почти десять лет. Цель исследования - сформировать и показать на примерах теорию восприятия произведения искусства зрителем. Проще, что происходит в душе у зрителя. Как устроена наша реакция, и почему великие произведения искусства способны оказывать такое впечатление.

Но эта книга - диссертация, и я про это не знала, поэтому мне было ужасно сложно вникнуть в первые разделы. Многочисленные отсылки с указанием страниц (например, [63], стр. 112), фразы вроде "Легко показать, что... ", где автор опускает доказательство, полемика с распространенными на тот момент теориями искусства: когнитивной, формалистской и психоаналитической, развернутый, но формальный философский базис с цитатами Энгельса, и так далее. Еще мне показалось архаичным, но очень трогательным то, что новелла Бунина "Легкое дыхание" 1916 года, целиком приводится в Приложении - вероятно, в 1922 году, когда Выгодский представлял свою диссертацию коллегам, доступ к тексту новеллы был не у всех.

Секрет здесь в том, что текст по образцу научной работы. Сначала введение и обсуждение уже существующих теорий. С цитатами, обсуждением и критикой, а также с постановкой множества вопросов, на которые предыдущие теории не дают ответов.
Затем практическая часть, где Выгодский уже пользуется своей теорией, но пока ее еще не сформулировал для читателя. И только в конце обсуждения с полным приведением теории и ее возможных перспектив.

Это научное исследование, хотя и в таком сложном поле, как восприятие искусства, и его цель - предложить коллегам новый подход в психологии искусства, новый метод. Эта книга не работает с читателем, показывая или убеждая его в чем-то. Здесь существеннейшее отличие между научно-популярной и научной литературой. И как изложение научной идеи книга доказала свое бессмертие - работы Выгодского широко переводятся и используются современными учеными. Предложенная им теория признана рабочей.

Как построннему любопытствующему читателю (моя мама, психолог, ссылается на Льва Семеновича почти в любом значительном обсуждении) мне пришлось не легко.
Я чувствую, что идеи здесь хорошо описывают мой опыт и то, как я привыкла о нем думать. Например, как мы останавливаемся, прекращаем двигательную активность, чтобы сконцентрироваться на эмоциональном переживании (и поэтому нужны музеи - чистое пространство, способствующее лучшему фокусу). Что в трагедии нас больше захватывает финал героя, для которого такой финал не был ожидаем, например, Дездемона любила только своего мужа, а Отелло не был ревнивцем, только черезчур доверчивым человеком. Или противопоставление басенных героев, и противоречие между моралью и тем, как мы действительно воспринимаем басню, что лиса - умница, а муравей - отрицательный персонаж. Заметки о детском творчестве и роли искусства в воспитании приводятся в последнем разделе, хотя для меня Выгодский в первую очередь автор теорий развития... Я хочу сказать, что эта книга оказывается больше, чем чтение - в ней нужно работать над собственной интерпретацией, наследовать идеи.
Мне очень понравилось!

Ключом к пониманию этой книги для меня стало уточнение, что эта работа - своего рода диссертация Выгодского, собранная на материалах размышлений за почти десять лет. Цель исследования - сформировать и показать на примерах теорию восприятия произведения искусства зрителем. Проще, что происходит в душе у зрителя. Как устроена наша реакция, и почему великие произведения искусства способны оказывать такое впечатление.

Но эта книга - диссертация, и я про это не знала, поэтому мне было ужасно сложно вникнуть в первые разделы. Многочисленные отсылки с указанием страниц (например, [63], стр. 112), фразы вроде "Легко показать, что... ", где автор опускает доказательство, полемика с распространенными на тот момент теориями искусства: когнитивной, формалистской и психоаналитической, развернутый, но формальный философский базис с цитатами Энгельса, и так далее. Еще мне показалось архаичным, но очень трогательным то, что новелла Бунина "Легкое дыхание" 1916 года, целиком приводится в Приложении - вероятно, в 1922 году, когда Выгодский представлял свою диссертацию коллегам, доступ к тексту новеллы был не у всех.

Секрет здесь в том, что текст по образцу научной работы. Сначала введение и обсуждение уже существующих теорий. С цитатами, обсуждением и критикой, а также с постановкой множества вопросов, на которые предыдущие теории не дают ответов.
Затем практическая часть, где Выгодский уже пользуется своей теорией, но пока ее еще не сформулировал для читателя. И только в конце обсуждения с полным приведением теории и ее возможных перспектив.

Это научное исследование, хотя и в таком сложном поле, как восприятие искусства, и его цель - предложить коллегам новый подход в психологии искусства, новый метод. Эта книга не работает с читателем, показывая или убеждая его в чем-то. Здесь существеннейшее отличие между научно-популярной и научной литературой. И как изложение научной идеи книга доказала свое бессмертие - работы Выгодского широко переводятся и используются современными учеными. Предложенная им теория признана рабочей.

Как построннему любопытствующему читателю (моя мама, психолог, ссылается на Льва Семеновича почти в любом значительном обсуждении) мне пришлось не легко.
Я чувствую, что идеи здесь хорошо описывают мой опыт и то, как я привыкла о нем думать. Например, как мы останавливаемся, прекращаем двигательную активность, чтобы сконцентрироваться на эмоциональном переживании (и поэтому нужны музеи - чистое пространство, способствующее лучшему фокусу). Что в трагедии нас больше захватывает финал героя, для которого такой финал не был ожидаем, например, Дездемона любила только своего мужа, а Отелло не был ревнивцем, только черезчур доверчивым человеком. Или противопоставление басенных героев, и противоречие между моралью и тем, как мы действительно воспринимаем басню, что лиса - умница, а муравей - отрицательный персонаж. Заметки о детском творчестве и роли искусства в воспитании приводятся в последнем разделе, хотя для меня Выгодский в первую очередь автор теорий развития... Я хочу сказать, что эта книга оказывается больше, чем чтение - в ней нужно работать над собственной интерпретацией, наследовать идеи.
Мне очень понравилось!

Ключом к пониманию этой книги для меня стало уточнение, что эта работа - своего рода диссертация Выгодского, собранная на материалах размышлений за почти десять лет. Цель исследования - сформировать и показать на примерах теорию восприятия произведения искусства зрителем. Проще, что происходит в душе у зрителя. Как устроена наша реакция, и почему великие произведения искусства способны оказывать такое впечатление.

Но эта книга - диссертация, и я про это не знала, поэтому мне было ужасно сложно вникнуть в первые разделы. Многочисленные отсылки с указанием страниц (например, [63], стр. 112), фразы вроде "Легко показать, что... ", где автор опускает доказательство, полемика с распространенными на тот момент теориями искусства: когнитивной, формалистской и психоаналитической, развернутый, но формальный философский базис с цитатами Энгельса, и так далее. Еще мне показалось архаичным, но очень трогательным то, что новелла Бунина "Легкое дыхание" 1916 года, целиком приводится в Приложении - вероятно, в 1922 году, когда Выгодский представлял свою диссертацию коллегам, доступ к тексту новеллы был не у всех.

Секрет здесь в том, что текст по образцу научной работы. Сначала введение и обсуждение уже существующих теорий. С цитатами, обсуждением и критикой, а также с постановкой множества вопросов, на которые предыдущие теории не дают ответов.
Затем практическая часть, где Выгодский уже пользуется своей теорией, но пока ее еще не сформулировал для читателя. И только в конце обсуждения с полным приведением теории и ее возможных перспектив.

Это научное исследование, хотя и в таком сложном поле, как восприятие искусства, и его цель - предложить коллегам новый подход в психологии искусства, новый метод. Эта книга не работает с читателем, показывая или убеждая его в чем-то. Здесь существеннейшее отличие между научно-популярной и научной литературой. И как изложение научной идеи книга доказала свое бессмертие - работы Выгодского широко переводятся и используются современными учеными. Предложенная им теория признана рабочей.

Как построннему любопытствующему читателю (моя мама, психолог, ссылается на Льва Семеновича почти в любом значительном обсуждении) мне пришлось не легко.
Я чувствую, что идеи здесь хорошо описывают мой опыт и то, как я привыкла о нем думать. Например, как мы останавливаемся, прекращаем двигательную активность, чтобы сконцентрироваться на эмоциональном переживании (и поэтому нужны музеи - чистое пространство, способствующее лучшему фокусу). Что в трагедии нас больше захватывает финал героя, для которого такой финал не был ожидаем, например, Дездемона любила только своего мужа, а Отелло не был ревнивцем, только черезчур доверчивым человеком. Или противопоставление басенных героев, и противоречие между моралью и тем, как мы действительно воспринимаем басню, что лиса - умница, а муравей - отрицательный персонаж. Заметки о детском творчестве и роли искусства в воспитании приводятся в последнем разделе, хотя для меня Выгодский в первую очередь автор теорий развития... Я хочу сказать, что эта книга оказывается больше, чем чтение - в ней нужно работать над собственной интерпретацией, наследовать идеи.
Мне очень понравилось!

Наверно, проблема соотношения мышления и речи до сих пор не решена окончательно. Но Выготский нашел тот путь, по которому ее можно решить. И это тоже о том, что человек формируется как человек в отражениях других, в обществе. Нет сознательной мысли без слова, как нет слова, без мысли, которую необходимо выразить. Кому-то. Человек не рождается с мышлением взрослого человека, оно развивается. И речи человек учится только в общении (деятельности по сути) с другими. Внутренняя речь-для себя формируется позже внешней речи-как средства общения с другими, где-то к школьному возрасту.
И все - в экспериментах. Московская психологическая школа была в этом плане сугубо научной.
Остался открытым вопрос собственно сознания. Оно ведь тоже речевое.

Поэтому мышление и речь оказываются ключом к пониманию природы человеческого сознания. Если «язык так же древен, как сознание», если «язык и есть практическое, существующее для других людей, а следовательно, и для меня самого, сознание», если «проклятие материи, проклятие движущихся слоев воздуха изначально тяготеет над чистым сознанием», то очевидно, что не одна мысль, но все сознание в целом связано в своем развитии с развитием слова. Действительные исследования на каждом шагу показывают, что слово играет центральную роль в сознании в целом, а не в его отдельных функциях. Слово и есть в сознании то, что, по выражению Л.Фейербаха, абсолютно невозможно для одного человека и возможно для двух. Оно есть самое прямое выражение исторической природы человеческого сознания.

Примерно с год назад очень сильно увлекся мышлением как интеллектуальным объектом. Мышлением как неким алгоритмом. Причем с совершенно подчас конкретными механизмами усваивания информации, развития и т.п. То что речь и мышление связаны очевидно, но как именно, с точки зрения научных изысканий. Поэтому работа Выготского и заинтересовала меня. По началу книга медленно разгоняется. Значительная ее часть посвящена детскому мышлению. Запомнилось напрмер, то что научные понятия дети усваивают лучше чем житейские, что дети до возраста примерно 6 лет разговаривают словно внутренней речью и не вполне осознают реплики смысл сказанного окружающих. Но они вынужденные эгоисты. Позже подобное общение перерастает во внутреннее мышление, которое по своей сути кардинально отличается от общения во вне. Ближе к концу книги она уже доставляет большое удовольствие. Вывод о том, что мышление и речь связаны но не тождественны оказался для меня неожиданным. Но автор легко его доказывает. Напрмер тем что мы внутренне что-то можем помыслить но выразить в словах это не всегда возможно. Со временем смысл слов меняется. Происходит развитие. Если ребенок ребенок не может напрмер объединить более общее цветок и розу в одну категорию цветка. И у него есть два слова и роза и цветок абсолютно равнозначные. То со временем цветок вбирает в себя понятие розы. Удивительно комплексный труд получился. При этом мышлению и работе мозга мне кажется вообще в процессе образования времени не уделяется. Такие книги крайне важны. Читается легко. Информации много. На детей другим взглядом будете смотреть. И на себя тоже. На мышление внутри.

Лев Семёнович со своими сотрудниками проделал большую работу. Признаюсь, прочесть ее удалось не сразу - читаешь и мало что понятно. Поэтому я решила немного сделать крюк - прочла биографию в 100 страниц Рейфа, посмотрела некоторые лекции Курпатова про мышление, прописала что я там ожидаю вычитать и вперёд! (Кстати, именно по наводке Андрея Владимировича я вышла на ВыгОтского. Он часто на него ссылается, цитирует и выказывает глубокое уважение.)

Из "Новой методологии" А.В. Курпатова:
"В этом контексте нельзя не сказать о Льве Семеновиче Выготском. Величайший гений психологии сознательно использует целую «батарею» осей координат, а именно: организм, общение, смысл и культура. Причем каждая из этих осей рассматривается им самостоятельно, однако они в его теории сопряжены друг с другом на каждом из уровней.

Гениальное предвидение Льва Семеновича настолько близко к действительной открыто-системности, что остается только удивляться, как, исходя из частных знаний того периода, в отсутствие всей полноты знаний о том, что скрывает человеческое бессознательное, какое влияние могут оказать системы отношений на развитие отдельно взятой личности да и других знаний более позднего периода можно было достичь такого высокого уровня методологической системности.

Видится три принципиальных момента, которые могли это обусловить.
Во-первых, это культурологический аспект (не секрет, что Л.С. Выготский пришел в психологию из литературоведения – литература же предлагает потрясающие открытые системы).
Во-вторых, колоссальная, смелая и роковая для 30-х годов XX века ставка на методологию – работы Л.С. Выготского по «психологической причинности» по сути являются глубокой попыткой разобраться в точках обзора, их отношениях, в социальных допущениях, найти методологически выверенную точку обзора в индивидуальном человеке. Все это поистине восхищает.
И наконец, третье, самое, быть может, странное объяснение – гениальность автора, научное мышление Л.С. Выготского «имманентно» целостно, и этим фактически все сказано.

Л.С. Выготского умер, не дожив и до сорока лет, разумеется, его потенциал был использован далеко не полностью. Но короткий отведенный ему жизненный срок, «колдовство» Марксовой диалектики и реакционные действия тех, кто заручился ее поддержкой, – все это препятствовало и рождению новой методологии, и новому взгляду на человека."

"«Обобщение» – вот новый компонент, правомерно введенный Л.С. Выготским в психологию языка и мышления. Это несомненно раздвигает границы и представляет новые перспективы. Не случайно сам Лев Семенович после своего открытия семимильными шагами двигался по пути исследования развития процесса мышления – в онтогенезе."

Лев Семёнович - человек был явно пытливый. Вообще, большая часть глав это разбор работ других авторов, чаще всего Пиаже, и их критическое осмысление. Обдумывая со всех сторон, так и эдак, Выготский находит разные противоречия, от которых отталкивается и строит свои гипотезы. А потом проводит эксперименты, которые их подтверждают.

Никаких резких переходов, чаще всего именно подробный анализ с повторением ранее сказанного - и это помогает видеть как думал этот человек, как идет его мысль, с чем она сталкивается и как он разрешает эти столкновения. Посмотреть на его метод было очень интересно.

Есть в интернете выжимки его работы, в 14 страницах - но разве по ним можно понять то, что с разных сторон осмотрел ВыгОтский на своих 350? Как верно в конце сам он пишет:

Слово, проходя сквозь какое-либо художественное произведение, вбирает в себя все многообразие заключенных в нем смысловых единиц и становится по своему смыслу как бы эквивалентным всему произведению в целом.
<...>
Во внутренней речи слово является гораздо более нагруженным смыслом, чем во внешней. Оно, как название гоголевской поэмы [Мертвые души], является концентрированным сгустком смысла. Для перевода этого значения на язык внешней речи пришлось бы развернуть в целую панораму слов влитые в одно слово смыслы.

Как хорошо заметил Лев Семенович в одной из глав, у каждого человека есть своя философия, на которой он строит свои измышления. И даже если человек утверждает, что никакой, мол, философии нет, она всё равно есть (это она и есть). Так вот, смотря на то, как он [Выготский] разбирает продукты умственного труда других очень известных и общепризнанно умных людей, и аргументированно подсвечивает "косяки" их мышления, сильно задумываешься о многом. И пожалуй, это один из важных эффектов этой книги - по-настоящему задуматься.

Эта книга поможет вам разметить ваш внутренних психологический мир, понять разницу внутренней и внешней речи, узнать как мыслить через речь эффективнее всего.
Разметка мира, новые контурные карты, главное рабочие! (важный момент, а то Пиаже там поначертил, никуда не уедешь :D) - вот, что важно обнаружить после прочтения книги, что может обозначить ее как достойную прочтения.

И эта книга более чем достойна для прочтения каждому мыслящему человеку.

С чем пирог, спрашиваете?
- Если совсем коротко: автор видит корень эстетической реакции в том, что в художественном произведении есть несколько противоречащих друг другу планов, которые затормаживают друг друга и в конце разрешаются, вызывая катарсис. Это может быть фабула рассказа и его последовательность изложения. Это может быть ритм и мелодия. Это может быть мораль басни и ее история как таковая. И т.п.

Увы, хорошие ученые не часто умеют надлежащим образом выражать свои мысли. Это классическое научное исследование – с подробным разбором и критикой текущего положения дел, с последовательным изложением от частного к общему, с нудной, доказательной последовательностью. И читается это как монография… плохо то есть читается, тяжело. Слишком много цитат и чужих мыслей, слишком рыхло. Сто страниц, двести, триста… ждешь-ждешь: когда уже? Когда начнется то-самое – центральное - ради чего все это затевалось. А когда дожидаешься, то-самое оказывается таким же рыхлым и отказывается вызывать пресловутый катарсис, про который так охотно толкует автор.

Самое обидное, что книга-то – хорошая. И автор – умный, глубокий мыслитель; это видно. И написано много интересного и по делу. Но форма такая, что впору возглавлять серию «Хрестоматия мирового занудства».

С чем пирог, спрашиваете?
- Если совсем коротко: автор видит корень эстетической реакции в том, что в художественном произведении есть несколько противоречащих друг другу планов, которые затормаживают друг друга и в конце разрешаются, вызывая катарсис. Это может быть фабула рассказа и его последовательность изложения. Это может быть ритм и мелодия. Это может быть мораль басни и ее история как таковая. И т.п.

Увы, хорошие ученые не часто умеют надлежащим образом выражать свои мысли. Это классическое научное исследование – с подробным разбором и критикой текущего положения дел, с последовательным изложением от частного к общему, с нудной, доказательной последовательностью. И читается это как монография… плохо то есть читается, тяжело. Слишком много цитат и чужих мыслей, слишком рыхло. Сто страниц, двести, триста… ждешь-ждешь: когда уже? Когда начнется то-самое – центральное - ради чего все это затевалось. А когда дожидаешься, то-самое оказывается таким же рыхлым и отказывается вызывать пресловутый катарсис, про который так охотно толкует автор.

Самое обидное, что книга-то – хорошая. И автор – умный, глубокий мыслитель; это видно. И написано много интересного и по делу. Но форма такая, что впору возглавлять серию «Хрестоматия мирового занудства».