Цитаты из книг автора «Лев Симкин»

“В 1943 году лаборантка института Анна-Мария Шлоте из Грейфевальда была отправлена по секретному распоряжению командира СС и гестапо во Львов в Серологический институт им. Бернича и оттуда привезла три стеклянные пробирки, наполненные возбудителями сыпняка. Путем впрыскивания эти возбудители вводились во внутренности вшей. Евреев заставляли кормить их, а через несколько дней вши убивались. Возбудители, таким образом, увеличивались в миллиарды раз и снова заключались в пробирки. Пробирки были отправлены в Институт гигиены СС на бульвар Кронвальда. Оттуда специальными курьерами пересылались дальше на восток. Вскоре в Институт медицинской зоологии поступали заявления из Белоруссии и Украины об эпидемиях сыпняка… Сыпняк служил удобным предлогом закрывать отношения с целыми областями и иметь там свободные руки для расправы с населением или заключенными”.

“Я должен сказать, что среди политических и военнопленных, использовавшихся для экспериментов, русских было большинство, – давал показания Альфред Балаховский, до войны – завлаб Института Пастера в Париже. – Это объясняется тем, что организм русских по сравнению с другими заключенными оказывал самую высокую сопротивляемость” (стенограмма заседания Международного военного трибунала от 29 января 1946 года).

Если у человечества еще нет лекарства от рака; если оно пока не осваивает Марс, если оно все еще не в силах победить голод и найти новые источники энергии, то это только потому, что те еврейские гении, которые должны были совершить все эти открытия, сгорели в печах Освенцима” (Эли Визель).

Премьер-министр коллаборационистского кабинета в Праге Алоис Элиаш, поставлявший разведданные чехословацкому правительству в изгнании, однажды пригласил к себе наиболее одиозных пронацистских журналистов-чехов. В день встречи 18 сентября 1941 года по дороге на работу премьер зашел в магазин деликатесов “У Липперта” и купил дюжину “хлебичков с сардинками”. В Коловратском дворце он уединился, достал из портфеля шприцы и ввел в бутерброды яд, принесенный ему накануне доктором Паточкой из Карлова университета. После чего вышел к журналистам, угостил их деликатесом и начал непринужденно говорить об успехах немецкого оружия на Восточном фронте… От яда в сардинах умер редактор журнала “Чешское слово” Карел Лажновский (остальные выжили), Гейдрих устроил ему пышные похороны. Алоис Элиаш был расстрелян оккупантами.

В ночь с 13 на 14 июня 1941 года 15 424 человек, или 0,79 % населения Латвии, разбудили, дали меньше часа на сборы и депортировали в отдаленные районы Советского Союза. Не известно, кто из пронацистского подполья попал в списки высылаемых и попал ли вообще. Зато евреи, 1771 человек – при доле 4,8 % в общей численности населения Латвии, – составляли 11,7 % всех депортированных (по данным Александра Дюкова). В основном это были евреи из Риги.

“нежелание офицеров участвовать в казнях было всего лишь минутной слабостью, которая мгновенно проходила, как только звучала команда встать в строй, и тогда уже никто ничего не говорил, а послушно нажимал на курок”.

Но, насколько мне известно, западногерманская прокуратура после изучения множества документов не смогла найти ни единого случая, когда отказ исполнять приказ поставил под угрозу жизнь и здоровье получившего такой приказ. Это обстоятельство стало частым аргументом обвинения в судах. Ни на одном судебном процессе ни один обвиняемый не смог привести доказательств, что за отказ убивать безоружных людей его действительно ожидало суровое наказание. И не только полицейским оно не грозило. Даже в айнзатцкомандах, бывало, кто-то отказывался убивать женщин и детей – их, как правило, без особых последствий возвращали в свое ведомство.

“Интеллектуальные палачи прятались под дымовой завесой этики и идеализма. Менее образованные воспринимали идеологию на личностном уровне, обрушивая свой гнев на жертву” (Майкл Манн).

Гиммлер заявил 8 ноября 1938 года: “Полагаю правильным, если не будет ни одного пленного эсэсовца. Он должен будет покончить с собой”.

Хорошо известно, что 23 августа 1939 года во время визита в Москву Риббентропа Сталин произнес тост в честь Гитлера. Но, оказывается, он поднял бокал не только за него. Вот что я прочитал (и чуть не упал со стула) в опубликованном дневнике Альфреда Розенберга, где тот приводит рассказ Риббентропа о своих московских впечатлениях. “Сталин произнес здравицу не только за фюрера, но и за Гиммлера как гаранта порядка в Германии. Гиммлер истребил коммунизм, то есть тех, кто верил в Сталина, а он произносит – без всякой необходимости – здравицу за уничтожителя своих сторонников”.